Тюменец Михаил Федосеенков написал и оформил свою восемнадцатую книгу
Сборник «Тогда, и только тогда» издан тюменским издательством «Проспект» при поддержке областного правительства.
Уже стало традицией, что обложки и формат своих книг поэт делает сам, потому как Бог дал ему и талант художника. На обложке книги натюрморт с часами, циферблат которых полуприкрыт покрывалом. «Тогда, и только тогда», но когда именно - по этим часам понять нельзя. Нужно открыть книгу и читать.
Как определил сам Михаил Алексеевич, сборник 50 на 50 состоит из новых и уже знакомых читателям стихов.
– Книга свежая. Свежая по концепции. Я долго шел к этому языку, искал просветленную поэтическую речь, которая не причастна к говору обыденному. В реальной жизни мы не говорим стихами, мы их придумываем – каждый со своей долей убедительности и мастерства. Сама структура стиха есть выдумка, она не для повседневной речи, она условна, и в этой условности мы можем идти до самого конца, в том числе до применения перевертней, различных аллитерации, тропов, метафор, литот и всего-всего, что еще дают нам возможности языка, – рассказал поэт.
Особо следует обратить внимание на последнюю часть книги «Каприччо бытто. Гротескный цикл», где за игрой слов, смыслов, метафор наш, казалось бы, нехитрый быт и, собственно, обыденная жизнь, обретают совсем иные краски, объемы, измерения, по сути, как раз выходят за пределы нашего трехмерного пространства. И при всей своей фонетической народности обретают глубинный философский смысл. И все сути слова «каприччо» раскрываются в этих строфах – от сменяющихся пейзажей до музыкальных капризов, чтобы в коде пусть и иронично определиться как «каприччо боли».
Федосеенкова почитают и читают, как авангардисты, так и традиционалисты, хотя жанровое деление в поэзии условно, ибо она либо хорошая, либо слабая. Достоевский называл это незатейливо – «свойство писателя писать хорошо». Поэтому в новой книге Михаила Федосеенкова свои строфы найдут и любители игры в высшую математику стиха, искатели потаенных алгоритмов, и те, кому мила почти песенная лирика. Например, как эта, выхваченная взглядом поэта из поезда:
Беседы кончились. Тем нет.
И за окном уже темнеет.
В котором милый силуэт
Ещё становится милее.
Откуда едет и куда
И кто она – осталось тайной.
Огней далеких череда
Вослед мигает нам и тает.
Течёт бытийная река,
Любовь извечно предрекая.
И локон вьёт её рука
Полувоздушная такая…
Но и здесь искушенный читатель заметит бесконечный поиск смыслов и звуков, присущий поэту. В этой кажущейся простоте, хотя тем нет, уже темнеет… И, конечно, из строчек книги то ли смотрят, то ли выглядывают Гомер, Кафка, Гоголь, Пушкин, Вергилий или, скажем, актер-поэт Глазков, потому что поэт смакует «отголоски древних песен в тишине». Думаю, и читатель будет смаковать, но тогда, и только тогда, когда откроет новую книгу.
Читайте также:
Тюменское издательство печатает последний роман писателя Коняева