XVII век породил 1917 год (часть восьмая)

XVII век породил 1917 год (часть восьмая). Размышления о том, кто мы, русские, от каких испытаний произошли и куда движемся.

Продолжение. Начало в:

XVII век породил 1917 год (часть седьмая)

XVII век породил 1917 год (часть шестая)

XVII век породил 1917 год (часть пятая)

XVII век породил 1917 год (часть четвертая)

XVII век породил 17 год (часть третья)

XVII век породил 17 год (часть вторая)

XVII век породил семнадцатый год

Знать и запоминать даты, имена и события – это все-таки не история, утверждают современные исследователи. Историю нужно понимать и в ней разбираться. Еще великий Карамзин сетовал, что самые знаковые события: возвышение Москвы, установление независимости от Орды проходили у нас как-то... негероически. Действительно, после Куликовской битвы, например, Москва через два года была захвачена, разграблена и сожжена ордынцами.  Или другая особенность нашей истории: современникам часто кажется, что дела идут все хуже и хуже, а потом раз — и в XV веке возникло самое крупное в мире государство.

XIV-XV век. Русский рассвет

Клин монгольской армады разделил единое тело Киевской Руси на степной юго-запад и лесной север.   Южные земли не приняли монголов, избрав путь вооруженной борьбы с ними. В итоге Галицкое княжество поглотила Литва, которая затем стала частью Речи Посполитой, то есть подпало под влияние  католической Европы.  Лесной север,  сделавший ставку на «политику выживания», власть Орды признал.  Но это теперь мы знаем и понимаем, что тем самым князь Александр Невский, тонкий дипломат, повернул погибающую Русь к созиданию славной России. А ему, чтобы спасти Русь от новых набегов,  приходилось силой принуждать своих подданных платить дань ханам.

После смерти князя Александра в 1261 году его младшему сыну, двухлетнему Даниилу, достался самый незначительный удел – крошечная Москва. Только когда ребенок-князь подрос, в 1267 году появилось самостоятельное Московское княжество. Начался   долгий, неуверенный, часто на грани падения и гибели, путь от удельного княжества к царству. Орда, верная принципу «разделяй и властвуй», «сваживала», то есть стравливала, русских князей в борьбе за ярлык на великое княжение. Он доставался тому, кто больше даст «выход», то есть  дани. С 1303 года началась жестокая борьба за старшинство между Москвой и Тверью. С большим трудом то вооруженной рукой, то хитроумной дипломатией, то с помощью  тугой мошны московский князь Иван Данилович Калита (1328–1340) вырвал первенство из рук соперника.

Возвышение города на семи московских холмах чаще всего связывают с его удачным расположением – на пересечении торговых путей. Современные историки главную причину видят в том, что даниловичи были политическими реалистами на фоне бесшабашности, лихости и удальства тверских князей: гордые, заносчивые, они враждовали друг с  другом. Московские ссорились редко. Иван Калита, собиратель русских земель, и его сыновья  Симеон Гордый (1340–1354) и Иван Красный (1354–1368) сделали ставку на миролюбие, осторожность и настойчивость. Щедрыми подарками  они сумели так усыпить бдительность ненасытной Орды, что на 40 лет дали Руси «великой тишины», то есть стабильности, когда опустошительных набегов ордынцев на русские земли не было. В то время как Русь набирала силу, в Орде в 1357 году началась «великая замятня», то есть своя кровавая междоусобица. За 25 лет сменилось 25 ханов. Некоторые из них успевали побыть правителями всего три недели.  За это время успело вырасти два поколения свободных, мужественных воинов, которые в 1380 году отважились впервые выйти на битву с ордынцами в открытое поле.

К тому же в борьбе за свободу Москва выбрала себе в союзники Церковь. Сначала митрополит Максим (1281–1305) из разоренного Киева в 1299 году перенес свою резиденцию во Владимир-на-Клязьме. Следующий митрополит Петр (1308–1326) переехал под конец жизни в Москву и умер там, а митрополит Феогност (1328–1355) окончательно перебрался в город на Боровицком холме. Москва стала религиозным центром, что также значительно повысило ее статус.

Метафора Ключевского «Московское государство родилось на Куликовом поле» очень точно отражает суть дела. Если до Куликовской битвы шла борьба за возвышение Москвы, то после нее начался процесс объединения русских земель вокруг нее, завершившийся при князе Иване III  (1462–1505).  Прозванный современниками Великим, он не только создал единое Русское государство, но и вернул ему независимость.

В 1480 году русское войско сошлось с ордынским под управлением хана Ахмата в районе современной Калуги. Два месяца – октябрь и ноябрь стояли они друг против друга на берегах реки Угры. В конце концов Ахмат повернул свое войско и ушел в степи без боя. Потому что понял: Московскую Русь ему уже не победить. Иван Великий к этому времени успел провести модернизацию, как бы мы сейчас сказали. Наряду с созданием внутренней структуры государства,  органов центрального управления он реформировал русскую армию и вооружил ее ружьями, артиллерией, одел в доспехи.

Московское государство в конце XV века росло лавино-образно. В 1478 году силой был присоединен вольный Новгород, в 1485-м – Тверь, в 1489-м – Вятка, земли которой простирались между Волгой и Уралом.

Москва – третий Рим

На эти исторические события первого века русской государственности наложилось явление религиозно-мистического характера – ожидание конца света православными христианами. Средневековый человек истово верил, что жизнь на земле не вечна. Она имеет начало – Сотворение мира видимого (по Библии в 5508 году до Р. Х.)  и конец –  Страшный суд. Господь сотворил мир за шесть дней, седьмой – день отдыха – Воскресение. Если день символизирует тысячелетие, то, стало быть, мир простоит 7000 лет от своего творения или до 1492 года (7000–1508) от Р. Х., рассуждали средневековые мудрецы. Даже православная Пасха рассчитывалась только до 1492 года, а дальше – «конец миру», как писали наши предки.

С приближением роковой даты тревожное напряжение возрастало. Люди, разделившись на пессимистов и оптимистов, с особым вниманием следили за приметами «последних времен».

Но во второй половине столетия произошли еще одни события, ошеломившие как политическую элиту Руси, так и всех «книжных людей» русской Церкви.  Византийская империя, съежившаяся до размеров столицы с предместьями, уже в течение столетия стойко держалась в окружении турок. В обмен на военную помощь Папы Патриарх и Император согласились признать его главенство над православной Церковью и принять католические догматы.

В 1439 году во Флоренции такой союз (уния) был подписан. На Руси Флорентийскую унию восприняли как «предательство» греческой Церкви православной веры. Отступление греков дало основание разорвать церковную зависимость от Константинополя. В 1448 году Русская  церковь стала  автокефальной, то есть независимой. Греческих митрополитов в Москву больше не звали, митрополита Московского и всея Руси ставили из своих архиереев. В 1453 году Константинополь пал.  В 1480 году Русь стряхнула с себя ненавистное иго, а в 1492 году ожидаемый конец света не состоялся.

Столь быстрая последовательность, фактически совпадение исторических и мистических событий не могло казаться случайным. На Руси обратили внимание, что русские земли освободились от ненавистной Орды сразу после того, как православный крест на Софийском соборе в Константинополе сменился полумесяцем. Не напрасно же они вышли из-под иноверного ига как раз в тот момент, когда прочие православные народы в него угодили, рассуждали русские книжники. Смысл казался им вполне определенным — Сам Господь покарал Византийскую империю за грехи и освободил Русь, избрав ее для осуществления высших, Божественных предназначений.  Но каких?

С конца XV столетия начинается напряженнейшая работа по поиску нового места русского государства и русского народа в мировой истории. «Ныне  и в домех, и на путех, и на торжищех вси сомнятся, вси о вере пытают», – писал церковный публицист преподобный Иосиф Волоцкий. Ответ нашел не столичный ученый монах или светский интеллектуал, а старец псковского Елеазарова монастыря Филофей. В переписке с государем Василием III и дьяком Мисюрем Мунехиным он впервые высказал мысль, что два прежних центра православия – Рим и Константинополь, второй Рим, пали из-за вероотступничества. Теперь Москва – наследница и продолжательница Византии,   она должна хранить православную веру до грядущего конца мира. Никто не сомневался в том, что Судень день наступит, только это  отодвигалось на неопределенный срок.

Таким образом, в начале XVI векa Москва осознанно поднимается на невиданную до сих пор высоту – осознает себя третьим Римом, Святой Русью. Знаток русской святости Федотов писал, что с X по XVI век Русь прошла путь «от культуры к святости», гордится своей исключительностью и избранностью. Никто, конечно, не считал себя святым, но святость была идеалом  народа.

Время – справедливый судья. Оно показало, что Россия встала на этот путь слишком легко и беззаботно, не требуя от себя многого. Монахи-книжники без устали писали, что Московское государство должно духовно укрепляться, чтобы выполнить миссию – спасти остальной «изрушившийся» мир. Но элита, правящий класс, оказалась падкой на соблазны властолюбия и корысти, способных служить государю и земле оказалось слишком мало. Именно эта нетребовательность к себе и привела в начале XVII века к сокрушительному падению, «трагедии древнерусской святости», по выражению Федотова.

Опубликовано: газета №114(4405)

Читайте больше:

XVII век породил 1917 год (часть седьмая)

XVII век породил 1917 год (часть шестая)

XVII век породил 1917 год (часть пятая)

XVII век породил 1917 год (часть четвертая)

XVII век породил 17 год (часть третья)

XVII век породил 17 год (часть вторая)

XVII век породил семнадцатый год