Хранитель времени
Директор областного музейного комплекса имени Словцова Елена Усольцева – о перипетиях судьбы и новом кресле
Общество, 09:30, 19 марта 2016, Ирина НИКИТИНА
Слушать новость
Хранитель времени. Директор областного музейного комплекса имени Словцова Елена Усольцева – о перипетиях судьбы и новом кресле.
Случай ведет ее как небесная звезда. Но, может, то «уловки» судьбы, умело замаскированные под неожиданные повороты? Зачем гадать, когда итогом всех перипетий так или иначе становится победа – над собственными сомнениями, над ситуациями, над временем…
Сегодняшняя героиня рубрики «Мой собеседник» Елена Усольцева, осенью 2015 года – после скандального происшествия с картинами в музее изобразительных искусств – назначенная на пост директора областного музейного комплекса имени Ивана Словцова, в «мире музейных предметов» человек совсем не посторонний: она здесь с 1989 года. Но, как часто бывает, в этой системе оказалась совершенно случайно.
– Елена Григорьевна, как вы попали в музей?
– До музея трудилась в школе, но решила с ней попрощаться, а следующим местом работы почему-то «надумала» тюменское телевидение. Прихожу к господину Омельчуку, а мне: «За красивые глаза не берем, нужно еще и уметь что-то». Но, честно, надеялась, отбор пройду, ведь говорю неплохо, с русским и литературой проблем нет. Отправили к режиссеру Эдуарду Улыбину, он нагрузил техникой и предложил сделать передачу о поселке Красный Октябрь, где я жила. А там все не то чтобы плохо, а очень плохо: социально-важных объектов нет, грязища повсюду – «Тайвань» она и есть «Тайвань». Школьный отпуск большой: объехала всех родственников, и времени на передачу не осталось, да и муж эту затею не поддержал. Привезла оборудование обратно. Заверили, что когда освободится место диктора, то смогу поучаствовать в конкурсе…
И вот иду я как-то со своей «Тайвани» в центр – с автобусами была проблема – мимо музея «Городская Дума». Зашла. Директор, к счастью или несчастью, оказалась на месте, откомандировала в фонды, там задали море вопросов, провели диктант, оценили грамотность и почерк…
– Сколько лет назад это было?
– 1989 год! Жутко волновалась: педагогом-то меня учили быть, а тут все пришлось осваивать самой. И все так сложно! Думала, не справлюсь. Но втянулась, влюбилась…
Кстати, в Тюмень я приехала тоже случайно. Родилась в Казахстане. Детство провела на юге Челябинской области. Школу окончила в Советском. Высшее образование получила в Тобольске. Там и с будущим мужем познакомилась. В армию его должны были забрать в Афганистан, но документы перепутали, и он попал на Алтай, в ракетные войска. У нас уже была доченька, я по- ехала за супругом. И в Афган бы помчалась – медсестра гражданской обороны!
Мечтали, что после армии переедем в пригород Тюмени и обязательно устроимся в школу: он – директором, я – завучем. Но так получилось, что из-за болезни ребенка к «месту» опоздала. Пришлось побегать по учебным заведениям: филологов брали, а в историках и англичанах (это специальности мужа) не нуждались. Удалось найти супругу место замполита в училище № 2 как раз на «Тайвани», и через месяц он приехал на готовую должность. Я пошла воспитателем в общежитие того же училища, потом перешла на место мастера, позже пригласили в местную школу № 3 учителем-словесником.
– А в музей вас кем взяли?
– Младшим научным сотрудником. Через какое-то время стала заведовать сектором учета.
– Что это за секретная служба?
– Если театр начинается с вешалки, то музей начинается с отдела учета: в нем разные материалы (подаренные, привезенные из командировок и экспедиций, купленные на аукционах) становятся музейными предметами. Специалисты ставят их на государственный учет: записывают в книгу поступлений, присваивая номер на всю оставшуюся жизнь, и передают ответственным хранителям. Кроме того, контролируют движение музейных ценностей, чтобы все вещи «выходили» из фондов и «заходили» в них по соответствующим документам.
Через 18 лет работы сделала небольшой перерыв в «музейной истории» – сбежала на восемь месяцев в кадровую службу одной из организаций «Газпрома». Когда из музея уволился главный хранитель, тогдашний директор Татьяна Исламова позвала обратно.
– Грезилось ли стать главным хранителем?
– Всегда старалась делать карьеру мужу и не думала о себе. Денег, конечно, хотелось иметь больше, чтобы семью вкусно накормить и красиво одеть… Тщеславия не было. Мне говорили, что я мямля, хотя на встречах одноклассников товарищи вспоминают, каким ответственным и сильным командиром я всегда была.
– Чем занимается этот важный человек в музее?
– Это заместитель директора по учету, хранению и реставрации. Наряду с руководителем он отвечает за сохранность музейных предметов!
– Любимое направление на тот момент было?
– Самый приятный «совет» – реставрационный. Сначала ты видишь предмет в ужасном состоянии, а через какое-то время он предстает реанимированным.
– Вы в этой системе давно и в других регионах бываете. Можете дать оценку тому хозяйству, которым владеете?
– Мы не хуже и не лучше других... Плюсы есть в каждой коллекции!
– Чем именно Тюмень может хвастануть? Резной костью?
– Кость – это все-таки Тобольск. Хотя в Тюмени коллекция пополнялась и развивалась благодаря Вере Субботиной. Хранитель до сих пор поддерживает связь с мастерами, разбирается в современных направлениях и дает художникам ценные советы… У нас есть картина Василия Кандинского – сейчас она экспонируется в Русском музее. Есть неплохая коллекция художественного металла, переданного Эрмитажем еще в 40-е годы прошлого века. Та же голландская тарелка, описанием которой занимается Людмила Осинцева, – лучше, чем в столичных собраниях. Шишкин, Айвазовский, мемориальные материалы первооткрывателей нефтегазового комплекса и многое другое...
– А ковер можно отнести к изюминкам?
– Да, но это все-таки современное творчество. По отношению к предметам прежде всего ценится время, которое они преодолели. Конечно, есть великолепный образец ковра конца XIX века с двумя лошадиными головами.
– Комплекс и дальше продолжит существовать в таком виде?
– Планов по разделению нет, тем более в стране сейчас повсюду оптимизация.
– Все говорят про волнующий переезд фондов в здание на улице Советской. Когда же все случится?
– Этот переезд на самом деле и для хранителей, и для предметов – настоящая трагедия. Нужно все надежно упаковать, потом расставить по местам, занести в программу, точно определив топографию… Работы неимоверно много.
Когда мы были на встрече с губернатором Тюменской области Владимиром Якушевым по тому самому скандальному письму, он заверил, что здание музея построят до конца 2017 года.
– Здание стоит лет двадцать, если не ошибаюсь, но ведь за это время фонды в разы выросли… Все ли коллекции входят?
– Не только фонды выросли, но и музеи объединились. Увы, какие-то коллекции не были раньше сформированы. Строители идут навстречу, учитывая наши пожелания, перепрофилируют помещения, чтобы разместить все должным образом… Мечтаем об открытом хранении: закуплено оборудование со стеклянными дверцами, есть небольшая выставочная площадь в помещении для хранения коллекции «Редкая книга». Надеюсь, что музейные ценности станут храниться и экспонироваться, как того требует инструкция Министерства культуры.
– Перспективы, проекты?
– Самое главное – переехать! Однажды я участвовала в отправке в Государственный исторический музей в Москве более 800 предметов. Огромнейший список, который без конца переделывался, неподъемные ящики, страховка и прочее. Предметы и сотрудники тогда испытали стресс. А что говорить о глобальном переезде? И, конечно, надо сделать достойную экспозицию.
– Берете новых людей?
– Если раньше «принималось» любое высшее образование, то теперь работаем с музееведами, которых готовит Тюменский институт культуры. Недавно приняли молодого человека на коллекции изобразительного искусства.
– Какой штат?
– 199 человек во всех музеях комплекса. В связи с вводом нового здания штат, конечно, расширится.
– Есть ли любимый предмет в коллекциях?
– Привыкла работать так, чтобы никого и ничего особенно не выделять (это идет еще из пединститута, когда методисты учили нас не демонстрировать симпатию к любимчикам), но портрет Тыранова я очень люблю. Нравится манера, в которой работал автор.
– Как себя чувствуете на новом месте?
– Хочу кресло сменить! Старое-то совсем износилось – шучу. Работаю. Отказаться не могла. Это значило сдать позиции, перечеркнуть прошлый опыт…
– Остается ли свободное время на женские хобби, приятные мелочи?
– Хобби нет. А увлечена первой и пока единственной внучкой. Приходится учиться, осваивать новые направления. Сейчас любопытен музейный маркетинг. С документами часто работаю дома.
Читайте также:
Зульфия Мухаметшина: еще в школе твердо решила стать юристом
Фонды тюменского музея пополнились картинами современного мастера
Случай ведет ее как небесная звезда. Но, может, то «уловки» судьбы, умело замаскированные под неожиданные повороты? Зачем гадать, когда итогом всех перипетий так или иначе становится победа – над собственными сомнениями, над ситуациями, над временем…
Сегодняшняя героиня рубрики «Мой собеседник» Елена Усольцева, осенью 2015 года – после скандального происшествия с картинами в музее изобразительных искусств – назначенная на пост директора областного музейного комплекса имени Ивана Словцова, в «мире музейных предметов» человек совсем не посторонний: она здесь с 1989 года. Но, как часто бывает, в этой системе оказалась совершенно случайно.
– Елена Григорьевна, как вы попали в музей?
– До музея трудилась в школе, но решила с ней попрощаться, а следующим местом работы почему-то «надумала» тюменское телевидение. Прихожу к господину Омельчуку, а мне: «За красивые глаза не берем, нужно еще и уметь что-то». Но, честно, надеялась, отбор пройду, ведь говорю неплохо, с русским и литературой проблем нет. Отправили к режиссеру Эдуарду Улыбину, он нагрузил техникой и предложил сделать передачу о поселке Красный Октябрь, где я жила. А там все не то чтобы плохо, а очень плохо: социально-важных объектов нет, грязища повсюду – «Тайвань» она и есть «Тайвань». Школьный отпуск большой: объехала всех родственников, и времени на передачу не осталось, да и муж эту затею не поддержал. Привезла оборудование обратно. Заверили, что когда освободится место диктора, то смогу поучаствовать в конкурсе…
И вот иду я как-то со своей «Тайвани» в центр – с автобусами была проблема – мимо музея «Городская Дума». Зашла. Директор, к счастью или несчастью, оказалась на месте, откомандировала в фонды, там задали море вопросов, провели диктант, оценили грамотность и почерк…
– Сколько лет назад это было?
– 1989 год! Жутко волновалась: педагогом-то меня учили быть, а тут все пришлось осваивать самой. И все так сложно! Думала, не справлюсь. Но втянулась, влюбилась…
Кстати, в Тюмень я приехала тоже случайно. Родилась в Казахстане. Детство провела на юге Челябинской области. Школу окончила в Советском. Высшее образование получила в Тобольске. Там и с будущим мужем познакомилась. В армию его должны были забрать в Афганистан, но документы перепутали, и он попал на Алтай, в ракетные войска. У нас уже была доченька, я по- ехала за супругом. И в Афган бы помчалась – медсестра гражданской обороны!
Мечтали, что после армии переедем в пригород Тюмени и обязательно устроимся в школу: он – директором, я – завучем. Но так получилось, что из-за болезни ребенка к «месту» опоздала. Пришлось побегать по учебным заведениям: филологов брали, а в историках и англичанах (это специальности мужа) не нуждались. Удалось найти супругу место замполита в училище № 2 как раз на «Тайвани», и через месяц он приехал на готовую должность. Я пошла воспитателем в общежитие того же училища, потом перешла на место мастера, позже пригласили в местную школу № 3 учителем-словесником.
– А в музей вас кем взяли?
– Младшим научным сотрудником. Через какое-то время стала заведовать сектором учета.
– Что это за секретная служба?
– Если театр начинается с вешалки, то музей начинается с отдела учета: в нем разные материалы (подаренные, привезенные из командировок и экспедиций, купленные на аукционах) становятся музейными предметами. Специалисты ставят их на государственный учет: записывают в книгу поступлений, присваивая номер на всю оставшуюся жизнь, и передают ответственным хранителям. Кроме того, контролируют движение музейных ценностей, чтобы все вещи «выходили» из фондов и «заходили» в них по соответствующим документам.
Через 18 лет работы сделала небольшой перерыв в «музейной истории» – сбежала на восемь месяцев в кадровую службу одной из организаций «Газпрома». Когда из музея уволился главный хранитель, тогдашний директор Татьяна Исламова позвала обратно.
– Грезилось ли стать главным хранителем?
– Всегда старалась делать карьеру мужу и не думала о себе. Денег, конечно, хотелось иметь больше, чтобы семью вкусно накормить и красиво одеть… Тщеславия не было. Мне говорили, что я мямля, хотя на встречах одноклассников товарищи вспоминают, каким ответственным и сильным командиром я всегда была.
– Чем занимается этот важный человек в музее?
– Это заместитель директора по учету, хранению и реставрации. Наряду с руководителем он отвечает за сохранность музейных предметов!
– Любимое направление на тот момент было?
– Самый приятный «совет» – реставрационный. Сначала ты видишь предмет в ужасном состоянии, а через какое-то время он предстает реанимированным.
– Вы в этой системе давно и в других регионах бываете. Можете дать оценку тому хозяйству, которым владеете?
– Мы не хуже и не лучше других... Плюсы есть в каждой коллекции!
– Чем именно Тюмень может хвастануть? Резной костью?
– Кость – это все-таки Тобольск. Хотя в Тюмени коллекция пополнялась и развивалась благодаря Вере Субботиной. Хранитель до сих пор поддерживает связь с мастерами, разбирается в современных направлениях и дает художникам ценные советы… У нас есть картина Василия Кандинского – сейчас она экспонируется в Русском музее. Есть неплохая коллекция художественного металла, переданного Эрмитажем еще в 40-е годы прошлого века. Та же голландская тарелка, описанием которой занимается Людмила Осинцева, – лучше, чем в столичных собраниях. Шишкин, Айвазовский, мемориальные материалы первооткрывателей нефтегазового комплекса и многое другое...
– А ковер можно отнести к изюминкам?
– Да, но это все-таки современное творчество. По отношению к предметам прежде всего ценится время, которое они преодолели. Конечно, есть великолепный образец ковра конца XIX века с двумя лошадиными головами.
– Комплекс и дальше продолжит существовать в таком виде?
– Планов по разделению нет, тем более в стране сейчас повсюду оптимизация.
– Все говорят про волнующий переезд фондов в здание на улице Советской. Когда же все случится?
– Этот переезд на самом деле и для хранителей, и для предметов – настоящая трагедия. Нужно все надежно упаковать, потом расставить по местам, занести в программу, точно определив топографию… Работы неимоверно много.
Когда мы были на встрече с губернатором Тюменской области Владимиром Якушевым по тому самому скандальному письму, он заверил, что здание музея построят до конца 2017 года.
– Здание стоит лет двадцать, если не ошибаюсь, но ведь за это время фонды в разы выросли… Все ли коллекции входят?
– Не только фонды выросли, но и музеи объединились. Увы, какие-то коллекции не были раньше сформированы. Строители идут навстречу, учитывая наши пожелания, перепрофилируют помещения, чтобы разместить все должным образом… Мечтаем об открытом хранении: закуплено оборудование со стеклянными дверцами, есть небольшая выставочная площадь в помещении для хранения коллекции «Редкая книга». Надеюсь, что музейные ценности станут храниться и экспонироваться, как того требует инструкция Министерства культуры.
– Перспективы, проекты?
– Самое главное – переехать! Однажды я участвовала в отправке в Государственный исторический музей в Москве более 800 предметов. Огромнейший список, который без конца переделывался, неподъемные ящики, страховка и прочее. Предметы и сотрудники тогда испытали стресс. А что говорить о глобальном переезде? И, конечно, надо сделать достойную экспозицию.
– Берете новых людей?
– Если раньше «принималось» любое высшее образование, то теперь работаем с музееведами, которых готовит Тюменский институт культуры. Недавно приняли молодого человека на коллекции изобразительного искусства.
– Какой штат?
– 199 человек во всех музеях комплекса. В связи с вводом нового здания штат, конечно, расширится.
– Есть ли любимый предмет в коллекциях?
– Привыкла работать так, чтобы никого и ничего особенно не выделять (это идет еще из пединститута, когда методисты учили нас не демонстрировать симпатию к любимчикам), но портрет Тыранова я очень люблю. Нравится манера, в которой работал автор.
– Как себя чувствуете на новом месте?
– Хочу кресло сменить! Старое-то совсем износилось – шучу. Работаю. Отказаться не могла. Это значило сдать позиции, перечеркнуть прошлый опыт…
– Остается ли свободное время на женские хобби, приятные мелочи?
– Хобби нет. А увлечена первой и пока единственной внучкой. Приходится учиться, осваивать новые направления. Сейчас любопытен музейный маркетинг. С документами часто работаю дома.
Читайте также:
Зульфия Мухаметшина: еще в школе твердо решила стать юристом
Фонды тюменского музея пополнились картинами современного мастера
Понравился материал?
Расскажи друзьям 2056
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
