Хранитель времени
Директор областного музейного комплекса имени Словцова Елена Усольцева – о перипетиях судьбы и новом кресле
Случай ведет ее как небесная звезда. Но, может, то «уловки» судьбы, умело замаскированные под неожиданные повороты? Зачем гадать, когда итогом всех перипетий так или иначе становится победа – над собственными сомнениями, над ситуациями, над временем…
Сегодняшняя героиня рубрики «Мой собеседник» Елена Усольцева, осенью 2015 года – после скандального происшествия с картинами в музее изобразительных искусств – назначенная на пост директора областного музейного комплекса имени Ивана Словцова, в «мире музейных предметов» человек совсем не посторонний: она здесь с 1989 года. Но, как часто бывает, в этой системе оказалась совершенно случайно.
– Елена Григорьевна, как вы попали в музей?
– До музея трудилась в школе, но решила с ней попрощаться, а следующим местом работы почему-то «надумала» тюменское телевидение. Прихожу к господину Омельчуку, а мне: «За красивые глаза не берем, нужно еще и уметь что-то». Но, честно, надеялась, отбор пройду, ведь говорю неплохо, с русским и литературой проблем нет. Отправили к режиссеру Эдуарду Улыбину, он нагрузил техникой и предложил сделать передачу о поселке Красный Октябрь, где я жила. А там все не то чтобы плохо, а очень плохо: социально-важных объектов нет, грязища повсюду – «Тайвань» она и есть «Тайвань». Школьный отпуск большой: объехала всех родственников, и времени на передачу не осталось, да и муж эту затею не поддержал. Привезла оборудование обратно. Заверили, что когда освободится место диктора, то смогу поучаствовать в конкурсе…
И вот иду я как-то со своей «Тайвани» в центр – с автобусами была проблема – мимо музея «Городская Дума». Зашла. Директор, к счастью или несчастью, оказалась на месте, откомандировала в фонды, там задали море вопросов, провели диктант, оценили грамотность и почерк…
– Сколько лет назад это было?
– 1989 год! Жутко волновалась: педагогом-то меня учили быть, а тут все пришлось осваивать самой. И все так сложно! Думала, не справлюсь. Но втянулась, влюбилась…
Кстати, в Тюмень я приехала тоже случайно. Родилась в Казахстане. Детство провела на юге Челябинской области. Школу окончила в Советском. Высшее образование получила в Тобольске. Там и с будущим мужем познакомилась. В армию его должны были забрать в Афганистан, но документы перепутали, и он попал на Алтай, в ракетные войска. У нас уже была доченька, я по- ехала за супругом. И в Афган бы помчалась – медсестра гражданской обороны!
Мечтали, что после армии переедем в пригород Тюмени и обязательно устроимся в школу: он – директором, я – завучем. Но так получилось, что из-за болезни ребенка к «месту» опоздала. Пришлось побегать по учебным заведениям: филологов брали, а в историках и англичанах (это специальности мужа) не нуждались. Удалось найти супругу место замполита в училище № 2 как раз на «Тайвани», и через месяц он приехал на готовую должность. Я пошла воспитателем в общежитие того же училища, потом перешла на место мастера, позже пригласили в местную школу № 3 учителем-словесником.
– А в музей вас кем взяли?
– Младшим научным сотрудником. Через какое-то время стала заведовать сектором учета.
– Что это за секретная служба?
– Если театр начинается с вешалки, то музей начинается с отдела учета: в нем разные материалы (подаренные, привезенные из командировок и экспедиций, купленные на аукционах) становятся музейными предметами. Специалисты ставят их на государственный учет: записывают в книгу поступлений, присваивая номер на всю оставшуюся жизнь, и передают ответственным хранителям. Кроме того, контролируют движение музейных ценностей, чтобы все вещи «выходили» из фондов и «заходили» в них по соответствующим документам.
Через 18 лет работы сделала небольшой перерыв в «музейной истории» – сбежала на восемь месяцев в кадровую службу одной из организаций «Газпрома». Когда из музея уволился главный хранитель, тогдашний директор Татьяна Исламова позвала обратно.
– Грезилось ли стать главным хранителем?
– Всегда старалась делать карьеру мужу и не думала о себе. Денег, конечно, хотелось иметь больше, чтобы семью вкусно накормить и красиво одеть… Тщеславия не было. Мне говорили, что я мямля, хотя на встречах одноклассников товарищи вспоминают, каким ответственным и сильным командиром я всегда была.
– Чем занимается этот важный человек в музее?
– Это заместитель директора по учету, хранению и реставрации. Наряду с руководителем он отвечает за сохранность музейных предметов!
– Любимое направление на тот момент было?
– Самый приятный «совет» – реставрационный. Сначала ты видишь предмет в ужасном состоянии, а через какое-то время он предстает реанимированным.
– Вы в этой системе давно и в других регионах бываете. Можете дать оценку тому хозяйству, которым владеете?
– Мы не хуже и не лучше других... Плюсы есть в каждой коллекции!
– Чем именно Тюмень может хвастануть? Резной костью?
– Кость – это все-таки Тобольск. Хотя в Тюмени коллекция пополнялась и развивалась благодаря Вере Субботиной. Хранитель до сих пор поддерживает связь с мастерами, разбирается в современных направлениях и дает художникам ценные советы… У нас есть картина Василия Кандинского – сейчас она экспонируется в Русском музее. Есть неплохая коллекция художественного металла, переданного Эрмитажем еще в 40-е годы прошлого века. Та же голландская тарелка, описанием которой занимается Людмила Осинцева, – лучше, чем в столичных собраниях. Шишкин, Айвазовский, мемориальные материалы первооткрывателей нефтегазового комплекса и многое другое...
– А ковер можно отнести к изюминкам?
– Да, но это все-таки современное творчество. По отношению к предметам прежде всего ценится время, которое они преодолели. Конечно, есть великолепный образец ковра конца XIX века с двумя лошадиными головами.
– Комплекс и дальше продолжит существовать в таком виде?
– Планов по разделению нет, тем более в стране сейчас повсюду оптимизация.
– Все говорят про волнующий переезд фондов в здание на улице Советской. Когда же все случится?
– Этот переезд на самом деле и для хранителей, и для предметов – настоящая трагедия. Нужно все надежно упаковать, потом расставить по местам, занести в программу, точно определив топографию… Работы неимоверно много.
Когда мы были на встрече с губернатором Тюменской области Владимиром Якушевым по тому самому скандальному письму, он заверил, что здание музея построят до конца 2017 года.
– Здание стоит лет двадцать, если не ошибаюсь, но ведь за это время фонды в разы выросли… Все ли коллекции входят?
– Не только фонды выросли, но и музеи объединились. Увы, какие-то коллекции не были раньше сформированы. Строители идут навстречу, учитывая наши пожелания, перепрофилируют помещения, чтобы разместить все должным образом… Мечтаем об открытом хранении: закуплено оборудование со стеклянными дверцами, есть небольшая выставочная площадь в помещении для хранения коллекции «Редкая книга». Надеюсь, что музейные ценности станут храниться и экспонироваться, как того требует инструкция Министерства культуры.
– Перспективы, проекты?
– Самое главное – переехать! Однажды я участвовала в отправке в Государственный исторический музей в Москве более 800 предметов. Огромнейший список, который без конца переделывался, неподъемные ящики, страховка и прочее. Предметы и сотрудники тогда испытали стресс. А что говорить о глобальном переезде? И, конечно, надо сделать достойную экспозицию.
– Берете новых людей?
– Если раньше «принималось» любое высшее образование, то теперь работаем с музееведами, которых готовит Тюменский институт культуры. Недавно приняли молодого человека на коллекции изобразительного искусства.
– Какой штат?
– 199 человек во всех музеях комплекса. В связи с вводом нового здания штат, конечно, расширится.
– Есть ли любимый предмет в коллекциях?
– Привыкла работать так, чтобы никого и ничего особенно не выделять (это идет еще из пединститута, когда методисты учили нас не демонстрировать симпатию к любимчикам), но портрет Тыранова я очень люблю. Нравится манера, в которой работал автор.
– Как себя чувствуете на новом месте?
– Хочу кресло сменить! Старое-то совсем износилось – шучу. Работаю. Отказаться не могла. Это значило сдать позиции, перечеркнуть прошлый опыт…
– Остается ли свободное время на женские хобби, приятные мелочи?
– Хобби нет. А увлечена первой и пока единственной внучкой. Приходится учиться, осваивать новые направления. Сейчас любопытен музейный маркетинг. С документами часто работаю дома.
Читайте также:
Зульфия Мухаметшина: еще в школе твердо решила стать юристом
Фонды тюменского музея пополнились картинами современного мастера
