Вадим Шитов раскрыл секреты реставрации деревянных домов Тюмени

Вадим Шитов раскрыл секреты реставрации деревянных домов Тюмени . Почетному гражданину города исполнилось 77 лет. Из них 50 он занимается резьбой по дереву.

Тюменскому реставратору Вадиму Шитову в этом мае исполнилось 77 лет. Позади – двадцать пять лётной работы, преподавание истории и несколько десятков спасенных памятников деревянного зодчества. В интервью «Тюменской области сегодня» он рассказал о многих интересных эпизодах своей жизни.

• Всё свелось к одному

– Вопрос такой – на сколько лет вы себя чувствуете? Ваша душа какого возраста?

– Я всегда чувствую себя молодым!

– Великолепно.

– Да, не на 20 лет, и не на 30. Скорее, на 35 с половиной. Иногда просыпаюсь, всё скрипит. Похожу немного, сделаю зарядку и всё опять хорошо.

– Чем вы занялись, как перестали летать?

– Пока летал, заочно закончил Тюменский университет, по специальности преподаватель истории. После лётной работы преподавал в школе историю для 5-х и 7-х классов, а в Тюменской академии культуры и искусств в течение 6 лет вел курс художественной обработки дерева.

– А как же резьба?

– Началось всё с того, что я начал собирать резные детали наличников с разрушающихся старинных домов. В промежутках между полётами я гулял по улочкам Тюмени и любовался прекрасной деревянной резьбой. А в те годы домов с резным декором было очень много. И однажды, когда я как-то приехал домой к родителям, старший брат - скульптор подарил мне резцы по дереву. Я их в сумку положил, приехал в Тюмень, и забыл про них. А потом вдруг вспомнил о них и начал вырезать друзьям в подарок копии африканских масок и небольшие скульптуры. А когда подобрал очередную упавшую резную деталь тюменского наличника, вдруг захотел сделать ее копию. С этого всё и началось. Я еще летал тогда. Это было пятьдесят лет назад. Пятьдесят.

– Тогда же открыли свою мастерскую?

– Первая мастерская появилась в 1985 году, когда и получил приглашение восстановить резьбу дома, в котором располагался музей. Меня пригласила Светлана Павлова, заведующая этого музея «Штаб-квартира Блюхера» (сейчас музей «Усадьба Колокольниковых»), которая знала о моем увлечении резьбой. При музее мне выделили комнату под мастерскую. И когда я работал над «домом Блюхера», почувствовал, что не имею достаточного опыта в реставрации. Поехал в столицу, поступил в Московский институт Спецпроектреставрация.

– Учиться, учиться и еще раз учиться, да?

– Дело в том, что моё обучение реставрации было не только в институте. Этому способствовала и моя лётная работа. Когда я летал, посетил многие интереснейшие города нашей страны и реставрационные мастерские. Я воочию видел архитектурные памятники и процесс их восстановления. Изучал историю создания этих памятников. Учился реставрации резьбы, консервации, изучал стили деревянной резьбы в разных городах. Всё это изучение было направлено к одной цели – сохранить архитектурное наследие деревянного зодчества Тюмени, сохранить школу тюменской деревянной резьбы.

– Можно сказать, что это было модно?

– Нет, это немодно было. В то время резьба, а тем более ее сохранение мало кого в Тюмени интересовали. Работа над восстановлением резьбы музея Блюхера привела в итоге к созданию моей мастерской МНИХ при поддержке ВООПИКа (Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры) и Комитета культуры города Тюмень. С этого началось активное восстановление уникальной тюменской деревянной резьбы.

– Чем она уникальна?

– Когда с середины XIX века маленький сибирский город Тюмень начал мощно развиваться благодаря купечеству и застраиваться особняками с резным декором наличников, никто наверняка и не думал, что таким образом город приобретёт свое особенное лицо. Дома успешных купцов выделялись высотой окон и разнообразием пышного декора наличников. Резьба эта замысловатая по колориту, рельефно-объемная, почти скульптурная, с множеством накладных деталей на одном наличнике. Мотивы тюменской резьбы сравнимы с золоченой иконостасной: пышные розы, виноград, груши, яблоки, ананасы, листья, раковины, что также напоминает интерьерную дворцовую резьбу стиля барокко. Поражает как широта замысла, так и мастерство исполнения. Резьба стоила тогда в пять раз дороже, чем сам дом. В 1896 году тот самый купец Колокольников заплатил в Санкт-Петербурге 20 000 золотых монет за проект – только за проект своего дома. Изначально резные работы выполняли в Тюмени мастера, приглашенные из центральной России, которые в свою очередь привлекали местных умельцев. Я начал интересоваться деревянной архитектурой Тюмени в 1973 году. Тогда, по моему скромному подсчету, в городе было более трехсот памятников деревянного зодчества. А на сегодняшний день… ну, быть может, домов пятьдесят осталось.

• Наличник за две коровы

– Но ведь не все могли позволить себе привлечь мастеров из других городов. Как обычные тюменцы приобретали наличники? Кто их делал?

– Один немецкий путешественник начала прошлого века написал: «Сибиряки славятся тем, что они могут недопить, недоесть, но сделать дом свой сделать добротно и красиво». Это была тенденция. Украшал каждый – да, простенько, но украшал. Всегда обрамляли наличником. Наличник – лицо хозяина дома. Я, кстати, изучал документы и пришел к выводу, что в конце 19-го века годы в Тюмени работало 5-7 бригад, которые могли сделать резьбу разного стиля и стоимости.

– Я слышала, что резьба могла многое рассказать о хозяевах дома. Например, на наличниках купцов был более богатый резной декор.

– Тюменские купцы могли позволить себе самый дорогой резной декор наличника со множеством рельефных накладных деталей. Все детали наличника имеют свое значение и символический смысл. Например, архитектурный элемент наличника «свиток» визуально напоминает скрученный пергамент, прообраз грамоты, любой растительный орнамент – символ плодородия.

– А сколько в среднем стоило украшение дома?

– В зависимости от сложности резного декора стоимость могла быть разной. Средняя стоимость соизмерима стоимости 2-3 коров в то время.

– Тогда каким было бюджетное украшение? Которое мог позволить себе почти каждый?

– Декор, выполненный в стиле глухой резьбы с мотивом «занавески», простой геометрический декор, простые накладные резные детали: розетки, точеные токарные элементы. Образцы наличников разной сложности и стоимости, соответственно, можно было взять из специальных альбомов с рисунками. Дело в том, что при Екатерине II вышло положение – дома уездных городов должны были быть украшены наличниками и губернаторам присылались эти специальные альбомы с рисунками наличников.

– Это всё строго было? Без творчества?

– Можно было и другой рисунок, и купцы не жалели денег на богатый особенный резной декор. Даже делали на фасаде стилизованные гербы, чтобы показать свою значимость.

– Что еще могли себе позволить купцы?

– Богатые купцы Тюмени могли иметь несколько домов, украшенных разнообразной резьбой. И это были не просто дома, а усадьбы с несколькими постройками, окруженными забором с воротами. И эти постройки, флигеля, ворота также были украшены резным деревянным декором.

– А откуда на тюменских наличниках появилась виноградная лоза? Мы ведь сильно севернее виноградников.

– Виноград – это символ изобилия, радости и плодородия, а также это христианский символ. Откуда он у нас? С резного убранства наших храмов, отсюда истоки такого декора наличников. Еще один подобный символ на наличнике - это узор «лилия» и цветок крина – если приглядеться, то в них можно увидеть крест, символ христианства. Тюменские зодчие очень много взяли из храмов, из православия.

– А татары? Сибирские татары как-то повлияли на деревянное зодчество?

– У них на наличниках могли быть свои мотивы декора.

• Лично отнимал топоры

– Вы говорили про барочную резьбу. Стиль барокко тогда и до нас дошел?

– Наши купцы ездили в Москву, Санкт-Петербург, видели стиль барокко, возвращались и заказывали резчикам работу в этом стиле для украшения своих домов. Пик барочного стиля в Тюмени пришелся на конец XIX-начало XX века, но имел и нашу сибирскую трактовку при создании элементов резьбы - кедровые шишки, лист и цветок крина, орехи.

– А потом?

– А в 90-х люди сами стали ломать памятники, украшенные резьбой, в которых жили. Условия проживания в таких домах были не лучшие - воды нет, надо идти к колонке на улицу, печку топить тоже надо. Обращались в администрацию с просьбой провести газ, воду, канализацию – в конце концов они жили в центре города. Но получали в ответ: «Вот вы живете в доме-памятнике, у него вон какие наличники резные – мы не имеем право что-то менять, не имеем право к нему прикасаться, вот если бы не было резьбы, то дом не был бы памятником, и тогда…». Вот такая была отговорка. То есть, если нет резьбы, то это не памятник, дом старый можно снести – дадут квартиру со всеми удобствами. И пошла эта тенденция, люди на своем доме топором ломали резьбу. Видя такое, искал решение, как защитить резную красоту. Отбирал топоры, обратился в музей, мне тогда машину дали, я посадил туда всех своих ребят – у меня была бригада, человек 7-8. Снимали наличники, грузили в машину, спасали так, реставрировали, передавали в картинную галерею.

– Что-то сохранилось?

– Моя мастерская восстановила резьбу 27 домов. Они могли были быть уничтожены. Я сохранил. Дома с резным декором, что мы сейчас видим на улицах Дзержинского, Хохрякова и других – это работа моей мастерской.

– Вот вы сейчас ходите по улицам города, часто видите результаты своей работы. Что чувствуете?

– Рад, что получилось. Хожу, смотрю на наличники. Думаю, как хорошо, что мы их сохранили.

• Дерево, которое дает энергию

– Со стороны кажется, что быть творцом интереснее, чем реставратором. Разница в свободе. Не скучно ли копировать что-то миллиметр за миллиметром?

– Мне этот вопрос многие задавали. Не скучно! Я создаю и свои творческие работы по резьбе. Но реставрация не менее интересна и значима, потому что я проникаю в замысел мастера, работу которого я восстанавливаю, чтобы передать всю внутреннюю суть, дух, энергию, пластику, движение в работе, и максимально сохраняю подлинность детали. Реставратор – больше, чем художник, он воссоздает ту неповторимую красоту, которая может быть утрачена навсегда.

– Сколько занимает времени создание наличника?

– Ну если делать красивый, непростой… то месяца три ежедневной работы с графиком пять на два.

– Я знаю, к вам в мастерскую приходят ученики, при этом в основном взрослые. Что их интересует?

– Каждый приходит со своим запросом. И всех объединяет желание творить своими руками. Приходя на занятия после работы, многие замечают, что работа с деревом дает энергию и позволяет забыть о проблемах. Возраст моих учеников от 8 до 89 лет. Освоив приемы резьбы, они начинают украшать свои дома, дачи, бани, делают и посуду, и игрушки, всё по своему желанию. С июня этого года мастерская по резьбе будет открыта для всех желающих научиться работать по дереву. Мастерская расположена на ул. Дзержинского, 34, 2 этаж. Подробнее о занятиях можно получить информацию в ВК в моей группе «Вадим Шитов – хранитель деревянной Тюмени».

– А откуда столько энергии? Ведь в этом деле нужна сила рук, зоркость глаз.

– Работа с деревом наполняет энергией, которую оно аккумулирует много лет и отдает человеку.

– Может быть, вы мечтаете о своем доме с наличниками?

– У меня в деревне есть домик, но украсить его руки не доходят. Иногда приходят ко мне гости и говорят: «Ой, наверняка ваша дача самая резная, самая красивая». Я ответ им: «Будет больше свободного времени – буду украшать его. На сегодняшний день я руковожу Тюменской областной общественной организацией «Центр возрождения народных промыслов Тюменской области». В период с 2016 по 2024 годы нашим Центром реализовано 9 проектов, направленных на сохранение и популяризацию тюменской резьбы по дереву. В мероприятиях проектов приняли участие более 9 000 человек (в основном – дети, подростки, молодежь) – это реставрация старинных наличников, экскурсии к памятникам деревянного зодчества, выставки и мастер-классы с резьбой по дереву. И такая работа продолжается.

– Да, сейчас древесина – вещь недешевая. С каким деревом вы предпочитаете работать? Что лучше?

– При реставрации всё делается строго из того же материала, из которого сделан оригинал. Это может быть сосна, кедр, лиственница, елка и даже осина. Она по крепкости и стойкости превышает многих. И сама себя консервирует. Если оголить кору, то она покрывается такой окисью, которая дает защиту от внешнего. Поэтому осина не гниет. При выполнении творческих работ предпочитаю работать с кедром.

– И у меня напоследок есть еще один вопрос – только что пришел на ум – если бы вы были древесиной, то какой?

– Был бы кедром. Я по характеру такой – не агрессивный и не слишком мягкотелый, а средний. А средний – действительно кедр. Он одновременно и мягкий, и жесткий, довольно приятный.

– И при этом считается благородной породой.

– Да.