Минсалим Тимергазеев: «Я остался доверчивым»
Знаменитый тобольский косторез, человек мира встречает 70-летие.
Минсалиму Тимергазееву – 70 лет. Знаменитому мастеру-косторезу, философу, шаману, другу и приятелю сотен людей – семь десятилетий от роду. Прямо сегодня. Разве скажешь? Разве дашь этому «волчку» столько? Хотя, много ли? Я слышала, что 70 – это вообще-то человеческое совершеннолетие и начало расцвета. А что сам Минсалим на это скажет?
– Мастер Минсалим, как вы относитесь к разговорам про возраст?
– Нормально. А что такого? Да, мне 70 лет. А вот некоторые считают, что мне больше 170. В Германии живет одна женщина, которая утверждает, что «видела» меня во времена фараонов.
– А на сколько сами себя ощущаете?
– Все еще пацан.
– 18-летний?
– Гораздо моложе. Детдомовский пацаненок, который, бритоголовый, бегает босиком в одних трусах. Стригли нас под «ноль», чтоб в городе быстрее найти.
– Если лысый, значит наш?
– Да-да, так и было. Это сейчас ходить безволосым модно, а мы стеснялись. Может, физически я и ощущаю, что организм дряхлеет, но глаза все еще горят.
– Вы не обижаетесь, когда вам больше или меньше годов приписывают?
– Видите, Ирина, я уважаю всякое мнение. Если кто-то говорит, что выгляжу сейчас на 50, то это его право: значит, он хочет видеть меня именно таким.
– Что помогает поддерживать в тонусе и душу, и тело?
– Работа. Это важный элемент моей жизни: в ней все печали и радости, слезы и улыбки. Поцелуи, конечно же.
– Вообще век косторезов – он долог? Ведь это же опасная работа: и инструменты острые, и костная пыль в легкие попадает…
– Э-э-э, нет. У журналистов самая опасная работа. Можно и пером уколоться.
– А с какого возраста вы резать начали, я забыла?
– В 17-18 лет, когда на фабрику поступил. То есть чуть больше полувека прошло.
– Рядом с вами, вокруг вас всегда так много людей. Есть ли лакмусовая бумажка по определению объема человечности в человеке, который желает с вами подружиться?
– Никогда не думал над этим. Мне некогда просто. Сама форма «мой – не мой» – это не то. Я со всеми дружу. И точно знаю, что умру не от старости, а от любви к людям. Один китаец сказал: мы все одинаковы, потому что все живые.
– Ваше имя, мне кажется, уже становится нарицательным… Это явление, это феномен?
– Так и есть! Жена мне сделала футболку с надписью «Минсалимизация Сибири». Делали мы и прянички «минсалимчики» для гостей. Я не против. Тем более это имя переводится как «пожелание счастья и здоровья».
– Самое главное качество, которое уважаете в людях?
– Доверие. Я остался доверчивым. Многие, увы, забыли, что это такое и с подозрением относятся к жизни, к окружающим – такая форма защиты у них.
– Вы человек порядка или беспорядка.
– Беспорядка!
– Когда в последний раз мы были у вас в гостях, в кабинете приемов, вы жаловались на уборщицу, которая как приберет на столе, так ничего найти нельзя.
– Ничего не могу после ее трудов найти. И не устаю повторять: «Тания, пожалуйста, все, что на полу – можете выбросить, хоть деньги, если отыщете, а что на столе – не трогайте». Это тот беспорядок, в котором именно для меня установлен порядок.
– Чем сейчас живет мастерская?
– Принцип не меняется: надо приходить и работать. Мы зависим от всяких заказов, ведь государственная поддержка отсутствует. Хотя недавно областной департамент культуры выкупил часть работ для музейного комплекса имени Словцова. Поэтому мы смогли погасить часть долгов. Как вовремя это случилось! Приятно, что половина выкупленных работ авторства младшего сына Сергея, который к косторезному искусству пришел сравнительно недавно – восемь лет назад. Он другой по характеру творчества. Он другой по способу самовыражения. Активно вводит цвет, чего раньше в тобольской резной кости не было. Каждый год у Сережи покупают две-три работы. Его, а не мои!
– Вы довольный каждой своей вещью? Все, что сделали, радует вас до сих пор?
– Нет смысла переделывать – надо делать другое. Мы же не можем переделать своего кровного ребенка. Переделывание – опасное явление. Это не есть движение вперед.
– Какой-то итог можете к вашему 70-летию подвести? Или это не в ваших правилах?
– Итожить можно. И можно поставить либо точку, либо многоточие, либо точку с запятой…
– Какой же знак препинания просится?
– Дожил! Когда я был маленький и смотрел на тобольских стариков, то мечтал поскорее состариться. Мне так они нравились, потому что были добрые, шанежками угощали, ведь все время так есть хотелось (на первые заработанные деньги купил палку колбасы и… не донес ее до воспитателей, которых прежде хотел угостить – всю проглотил). Поэтому теперь я ДОЖИЛ. Я такой же теперь как те старики из моего детства.
– Помню историю про черный хлебушек, который вам Ирина с собой в поездки собирает. До сих пор так?
– Осталось правило.
– В Тюмень на презентацию вашего поэтического фотоальбома с поэтом Новопашиным с кусочком приехали?
– Съел уже!
Читайте также:
В Тюмени презентовали поэтический фотоальбом "Древние миры Сибири"
Ялуторовчане побывали на творческом вечере памяти Владимира Высоцкого
