В редакцию газеты продолжают поступать письма читателей с сообщениями о том, что их родственники принимали участие в Первой мировой войне и получили награды. К сожалению, почти никто не пишет о том, конкретно за какой подвиг было награждение. И это вполне объяснимо, поскольку в течение многих десятилетий в общественном сознании этой войны как бы и не было.
В связи с этим представляется вполне уместным рассказать о подвиге сибиряков, который не нашел отражения ни в появившихся в последнее время многочисленных изданиях, посвященных Первой мировой войне, ни во всезнающем Интернете. Вполне возможно, что в сражении, о котором пойдет речь, принимали участие и многие наши земляки.
Начало наступления
17 сентября 1914 года 30-й Сибирский стрелковый полк в составе корпуса начал наступать на польский город Сувалки, являвшийся в то время частью Российской империи. Целью наступ-ления являлось освобождение города от немцев и дальнейшее развитие наступательной операции. Бой начался в середине дня, на подступах к городу. Участник Первой мировой войны журналист Кодинец по документам и рассказам очевидцев смог достаточно полно представить события тех дней. К трем часам дня бой почти прекратился, но когда носильщики пошли за ранеными, противник снова открыл огонь: «К вечеру огонь его дошел до чрезвычайного напряжения. В лесу снаряды немцев рвались так часто, что от их дыма трудно было дышать… В ночь с 17-го на 18-е ничего серьезного не произошло. Обе стороны усиленно окапывались и к рассвету были зарыты в землю…
К 10 часам утра напряженность неприятельского артиллерийского огня против деревни Ходорки достигла максимума. Левый наш фланг буквально дымился от непрерывно рвавшихся над ним очередей снарядов; деревня Ходорки в нескольких местах уже горела…
…Сознавая огромное значение левого фланга, прикрывавшего единственный путь на деревню Щебры в тыл всему нашему корпусу, командир полка полковник Ижицкий решил подкрепить угрожаемый фланг восьмой ротою с двумя пулеметами, но не успела рота вытянуться в указанном направлении, как прискакал ординарец с известием, что левый фланг не выдержал и отступает.
Ливший дождь, туман и дым от рвавшихся с утра неприятельских снарядов и нашего огня совершенно к этому времени окутал левофланговые роты, не давая возможности что-либо видеть в том направлении. По слуху же, по интенсивности ружейного, пулеметного и орудийного огня нельзя было сомневаться в огромном превосходстве там сил немцев…
…Поддержать левый фланг ротами с правого фланга не представлялось возможным, так как пришлось бы обнажить тыл только что вытянувшейся на Сувалки нашей дивизии… После короткого мучительного раздумья командир полка решил дорогу на Щеб-ры бросить, перевязочный пункт и обозы с нее перевести на дорогу в Сувалки и затем, подтянув к своему резерву к выселкам Стоки отходившие с левого фланга роты, упорно держаться здесь, в надежде, что скоро будет закончена операция корпуса под Сувалками и наша дивизия получит возможность пройти туда, не нуждаясь более в дороге на Щебры. Однако и эту скромную задачу выполнить было чрезвычайно трудно… Резерв полка быстро таял, и к часу дня в нем оставался лишь единственный взвод, прикрывавший знамя…
…Пруссаки, приняв передвижение рот за вынужденное отступ- ление, около пяти часов дня перешли в энергичное наступление, отчего наши левофланговые роты дрогнули и более слабые характером стрелки начали беспорядочно отходить назад. Командир полка сам бросился в цепь и лично принялся ободрять и устраивать отходивших стрелков. Три раза он останавливал людей лево-фланговых рот и лично водил их в атаку в штыки на приближавшихся пруссаков. Мягкая пахать, размякшая под беспрерывно лившим с утра дождем, до крайности затрудняла движение вперед. Стрелкам приходилось сбрасывать все снаряжение и бросаться на ура с одними винтовками. Немцы под этими молодецкими ударами вынуждены были скоро остановить свое наступление. Между тем отступившие уже далеко назад стрелки с помощью конных командиров и ординарцев были собраны в тылу у знамени, устроены и образовали сводные роты, которые под командою офицеров, собравших их, снова двинулись вперед и поддержали штыковые атаки оставшихся впереди товарищей.
Туман в помощь
Такие настойчивые атаки русских смутили немцев и натиск их прекратился. Явилась возможность вконец измученным стрелкам передохнуть, в чем все после двухдневного без пищи и сна боя нуждались».
Пока полк отдыхал, стало известно, что на Сувалки дивизия не пробилась и полк оказался почти окруженным. Еще одно усилие немцев – и полк бы оказался в кольце. В этих условиях командир полка принял решение, казалось бы, невыполнимое: переходить в наступление. Надеяться приходилось только на собственные силы, поскольку из дивизии поступило именно такое распоряжение.
Обстановка была чрезвычайно сложной: «…Проливной дождь продолжал поливать как из вед-ра измученных бойцов. Туман и сумерки заволакивали уже густой пеленой поле битвы. Терять времени было нельзя. В это время к резерву полка подтянулись с крайнего левого фланга остатки шестой роты вместе с собранной командой от рот третьего батальона, и командир полка решил бросить весь полк в штыковую атаку и пробиться к выселкам Стоки.
Передав шестой роте знамя, освободив тем последнюю сравнительно свежую восьмую роту, полковник Ижицкий выдвинул ее вперед для штыковой атаки. За восьмой ротой, уступом справа, была поставлена знаменная рота, далее предполагалось по мере наступления подымать попутные части боевого порядка и присо- единять их к атаке. Стрелять было строго запрещено. Около восьми часов вечера восьмая рота двинулась на силуэт выселков Стоки. В это же время справа разгорелась напряженная ружейная и пулеметная трескотня – то наступали последние два батальона соседнего полка. С замиранием сердца наступавшие роты 30-го полка ждали, что трескотня выстрелов этих батальонов вот-вот перейдет в могучее «ура», но к сожалению, этого не случилось, батальоны соседнего полка залегли, ограничившись лишь перестрелкой. 30-й же полк между тем, подобно лавине, молча и безостановочно подвигался вперед к намеченной цели, и что удивительно – двигался почти беспрепятственно: немцы, как по команде, очищали полку дорогу, поспешно уходя назад и лишь беспорядочно, не целясь, на бегу стреляли в воздух. Очевидно, вид идущего в атаку полка был настолько внушительным, что пруссаки не могли выдержать и спешили удрать, не желая столк-нуться с русскими грудь с грудью. Таким образом, полк без выстрела прошел от фольварка Концебор до выселков Стоки включительно. Даже деревню, весьма пригодную для упорной обороны, немцы бросили. В половине девятого вечера без единого выстрела полк занял обратно Стоки.
В соответствии с вновь полученной командой полк, не отдыхая, около двух часов ночи выступил на новые позиции. На новой позиции к полку прибыло неожиданное подкрепление. Выяснилось, что собранные 18 сентября у знамени стрелки третьего батальона, заявлявшие, что весь батальон перебит, покривили душой. На самом же деле роты треть-его батальона весь день геройски держались на своих позициях и только под покровом ночи, собрав убитых и раненых, присоединились к полку. Для всех это было огромной радостью, поскольку увеличивало силы полка на целый батальон уже испытанных храбрецов.
Вновь поставленная задача требовала от воинов 30-го полка такой же отваги: им надо было умереть, но ни в коем случае не отступить перед ломившимися всеми силами немцами. Так и понял задачу и взял себе к исполнению доблестный полк со своим отважным командиром, который, заметя отступление своих правофланговых рот, бросился к угрожаемому пункту и лично остановил отступление.
В лесу, где происходило это, творилось нечто невообразимое – с батальной точки зрения высокохудожественное, но с общечеловеческой потрясающее: третий день почти не евшие и не спавшие сибирские стрелки медленно, шаг за шагом, отходили под проливным дождем картечи, рвавшихся над верхушками деревьев неприятельских шрапнелей. Лес стонал и грохотал злобными отзвуками эха ружейных выстрелов и разрывов вверху; треск ломавшихся от ударов пуль и картечи верхушек и сучьев деревьев, едкий дым, спиравший дыхание в груди, и стоны раненых давали полное представление мук грешников в аду кисти самого талантливого художника. Слабонервные люди, не выдерживая этого ада, шалели и метались в лесу, как угоревшие. Офицерам приходилось таких ошалевших хватать за воротники и встряхивать, чтобы приводить в сознание.
Остановив во многих местах личным примером отступление и устроив затем роты, полковник Ижицкий снова вернулся затем к правому флангу, но и этот фланг отошел уже назад. Послав с ординарцами приказание отступившим ротам идти на поддержку левого фланга в лесу, командир полка сел верхом и вслед за посланными ординарцами поскакал туда и сам. Между тем немцы продолжали сыпать в лес свои шрапнели, а их густые цепи, посылая в не-устрашимых русских бойцов град пуль, все смелее и смелее продвигались к нашим позициям, охватывая их справа и слева. Изнемогавшим ротам полка оставалась лишь надежда на то, что другие части дивизии перебрались на дорогу Кириановки – Щебры, то есть выполнили уже тот маневр, который грудью своей прикрывал 30-й полк. И действительно, вскоре раздались выстрелы нашей артиллерии и к тому же времени полк получил сведения, что на выручку идет колонна из двух полков и что она находится уже в нескольких верстах от поля битвы. Таким образом, еще один-два часа хотя бы и неравной борьбы – и задача полка будет блестяще выполнена.
Неожиданный поворот
Припомнив эффект вчерашних переходов в наступление, командир полка решил бросить вперед в штыковую атаку все, что было под рукой. Воодушевленные несколькими от сердца сказанными словами своих командиров, в 12 часов дня роты третьего батальона стройно двинулись вперед. Минут через пять лес впервые в тот день огласился мощным «ура». Немцы до того не ожидали такого поворота дела, что ближайшая их линия была поднята без сопротивления на штыки, и лишь немногим удалось бежать назад. Следующие линии штыкового удара уже совсем не принимали, и как вспугнутые собаками зайцы, побежали от стремившихся к ним ураганом сибирских стрелков. В поддержку третьему батальону подоспели первый и четвертый и атака стала общей полковой. Шесть раз доблестный полк, как бурный поток, смывая все на своем пути, обрушивался на пруссаков. Вся площадь леса, на которой произошли эти удары сибирских богатырей, была буквально усеяна трупами врагов. Наступление немцев было окончательно сломлено, остатки полка свободно теперь отошли, и выйдя из сферы огня, собрались для отдыха у своего знамени на открытой лесной поляне южнее Восточной Кириановки…
…Выполняя поставленную задачу, славный полк в трехдневной не на жизнь, а на смерть борьбе с целой дивизией немцев честно и доблестно исполнил свой долг перед царем и Родиной, хотя и понес колоссальные потери, как офицерами, так и стрелками… Своею кровью он обеспечил успех всей операции, благодаря 30-му полку город Сувалки был взят, и немцы побежали назад через свою границу. Слава родному полку и вечная память сложившим свои головы доблестным стрелкам и офицерам».
Таких битв за время Великой Отечественной войны были сотни, в которых сибиряки свято хранили верность воинскому долгу.
Александр ВЫЧУГЖАНИН, член совета Тюменского отделения Российского исторического общества
Подвиг Сибирского полка
Подвиг Сибирского полка
