Победа в человеческом измерении

Победа в человеческом измерении. .

2 февраля день воинской славы России – День разгрома советскими войсками немецко-фашистских войск в Сталинградской битве (1943 год)

Оговорюсь сразу – я не делал выборки из военного дневника Евгения Тихонова по принципу: что  подходит – в статью, что не подходит – пропустим. Предлагаю просто ознакомиться с тем, что писал тогда и для себя один из участников тех событий. Читайте, читайте внимательно и делайте собственные выводы.

В дневнике трогательные строчки любви адресованы дочерям Гале и Тане, жене Люсе и … еще одной любимой женщине (кто же возьмется судить человека в той ситуации, да еще через 70 лет?). Но основное место в нем занимают события с 6 июня 1942 года по 22 января 1943 года.

Сдан Севастополь. Идут тяжелые бои на Курском направлении, в результате которых наши части отошли.

Изюм – Барвенковское направление, 10 июля. Приехали на Дон, в станицу Вешенскую. Поспели вишни, на которые мы набросились.

17 июля. Узнали, что штаб 38-й армии находится в Ендовской. Это еще 150 км на восток, но вдоль Дона. Глядя на карту, можно предположить два возможных направления, по которым противник может нанести удар. Это либо Ростов, либо Сталинград. Болтают, будто бы открылся второй фронт. Ах, скорей бы. Но это пока что разговоры, газетами или радио не подтверждено. Итак, сняли свою переправу на Дону в хуторе Рубежном. Вчера последний раз дважды переплыл Дон. Едем в Ендовскую, в штаб армии.

24 июля. Сегодня едем в Калач-на-Дону, который расположен в самом узком месте между Волгой и Доном. До Сталинграда 75 км. Очень ответственный участок. Противник готовит удар на Сталинград, чтобы отрезать юг от севера. В боях на юге решается сейчас судьба Родины. Отечество в опасности.

28 июля. 38-й армии больше нет. Остатки дивизий переданы в 21-ю армию, а штаб 38-й армии образовал штаб 1-й танковой армии. Почему-то кажется, что здесь, на Сталинградском фронте, врагу будет нанесен удар или, во всяком случае, продвинуться вперед, за Дон, ему не дадут. Стоим в  хуторе Дмитровка, население – украинцы. До Сталинграда 45–50 км.

7 августа. Стоим в хуторе Дмитровка и по сути бездействуем. Группировка противника, прорвавшаяся через Дон  у Цымлянской, движется вперед и, очевидно, будет угрожать Сталинграду. Недавно нас всех взволновал приказ товарища Сталина № 227. Ни шагу назад – вот его смысл. Куда же дальше, в самом деле, отходить! Тем более что  в приказе сказано о многих горьких истинах: ресурсов у нас не больше, чем  у немцев, организованность плохая, дисциплина плохая. Будем учиться у врагов дисциплине. Сами не могли догадаться, что болтовня о дисциплине и практическое ее внедрение – вещи разные. Ну  а немцы меньше болтают, а больше делают. И расплачиваемся за это кровью, и кто знает, какие жертвы впереди. По сути, юг уже отрезан от Москвы, так как железнодорожного сообщения уже нет. Может быть, под Сталинградом будет так же, как  у Ленинграда! Ну а как будет на Кавказе? Черт его знает, как велика угроза!

15 августа. На базе 1-й танковой армии образован Юго-Восточный фронт. Как надо понимать, сейчас задача ЮВФ – сдержать наступление противника, идущего на Сталинград со станции Котельниково. Мы стали фронтовым батальоном. Стоим в Горной Поляне. С горы видна Волга и Сталинград. Туда всего несколько километров. Каждый день в воздухе происходят бои. Но по всему видно, что Сталинград сейчас – это не главный объект немецкого нападения. Поэтому и авиации тут немного, почти нет. По сути, Сталинград не подвергался еще бомбежке. Главные силы, в том числе и авиация противника, заняты сейчас на Кавказе. Там он движется очень быстро, так быстро, что сердце болит. Бои идут в районах Минеральных Вод, Черкесска, Краснодара, Майкопа. Завтра будут уже бои в районе Грозного. Никак не вмещается в голове мысль о том, что наша страна, великий Советский Союз, народ, который стоит на голову выше всех остальных, может быть покорен Германией. Нет  и нет! Что-то должно произойти, на что-то наше правительство и товарищ Сталин еще рассчитывают, хотя наши шансы на выигрыш уменьшились и продолжают уменьшаться.

12 сентября. Над Сталинградом сегодня стоит непрерывный гул. Ревут моторы самолетов, визжат и ухают бомбы, поют «катюши», не прекращается артканонада. Противник у самого города.

21 сентября. А вот сегодня бои идут уже на улицах города. Переправы и левый берег обстреливаются минометным огнем. Вчера мы переехали еще дальше в тыл, в  село Красный сад. Строим КП для штаба фронта. Неужели этим проклятым собакам удастся взять город? Кажется, еще немного продержаться нашим – и враг будет окончательно обескровлен. Какие потери они несут? И все же лезут вперед.

10 октября. Мы получили бое-вую задачу: минировать острова на Волге против Сталинграда и восточный берег. Оборона. Не дать возможности переправиться через Волгу, если бы он это задумал. А дела серьезные. Центр города занял противник и вышел в этом месте к реке. Идут большие бои  в заводской части города.

14 октября. Был на участке нашей третьей роты. Она минирует острова Спорный и Зайцевский. С левого берега видно все. Сегодня, как никогда, действует в этой части его авиация. Действует нахально, в большом масштабе. На наш зенитный огонь как бы не обращают внимания, хотя огонь сильный. На другой день узнаем, что  в районе Сталинградского тракторного завода (СТЗ) противник вышел к Волге. Нас торопят с минированием берегов, приведена в готовность оборона. Утром 15 октября противник начал бомбежку дорог и населенных пунктов на левом берегу. Только мы собрались на полит-информацию, как из-за облаков посыпались на Лебяжью Поляну бомбы. Попадали в щели и на землю. Хорошо, что расположились в лесочке у села, а то бы попало. Полоса разрывов прошла от нас в 80–100 метрах. В селе разрушено несколько домов, есть убитые и раненые. Уже начинают шутить: куда ни по-едем, комиссар обязательно попадет под бомбежку или под обстрел. Правда, теперь я уже не комиссар, а заместитель командира по политической части. Не знаю, как коснется нас, инженерной части, вопрос о переводе на командную работу. (Насчет бомбежки я вспомнил рассказ старшего лейтенанта Рыбкина о нашем пребывании в Сталинграде на переправе. Он рассказывает: «Погода стояла теплая, солнце. Пошел наш комиссар выкупаться на Волге. Вдруг налет авиации. Бомбы попали вблизи и на берег, и в реку. Все мы попрятались под железнодорожным мостом. И тут вспомнили: а где же комиссар? Выглядываем после бомбежки, а он доплывает до затонувшей баржи. И оттуда кричит: «Рыбкин, пусть кто-нибудь принесет мне мыла». А бомбы совсем недалеко падали. Вот такой у нас комиссар».)

11 ноября. Штаб батальона стоит на левом берегу Волги в 15–20 км от города. Наши роты все  в разных местах. Третья против СТЗ  в совхозе «Лебяжья Поляна». Она минирует острова против тракторного. Первая рота расположена ниже по течению, как раз напротив центра города, в районе Красной слободы. Минируют левый берег на участке Бобров – Красная слобода. Вторая рота – еще ниже, на острове Серпинском, который образован двумя разветвлениями Волги. Она минирует берег напротив Бекетовки. Тут, во второй роте, спокойнее всего. Они даже минирование производят днем, чего совершенно невозможно делать на участках первой и третьей рот.

22 ноября. В приказе № 345 от 7 ноября 1942 года товарищ Сталин говорит: «Недалек тот день, когда враг узнает силы новых ударов Красной армии». Настроение у людей приподнятое, всем хочется скорей за Волгу, за Дон, к родному Днепру.

30 ноября. Наступление идет успешно. Оборванцы румыны тысячами сдаются в плен. Мы тоже продвинулись за Волгу. Наставили мы тысячи мин на островах и на восточном берегу Волги, а в наступление пошел не фриц, а наши части. Но переправа в районе Светлого Яра работает плохо и немудрено – идет лед. В ожидании очереди ночуем на берегу в санитарной машине. Машин, боеприпасов, людей – очень много. Какая досада! В такой важный момент переправа не обеспечивает нужд наступающих частей.

16 декабря. 7 ноября получили приказ начальника штаба ВПУ немедленно выступить из Красноармейска. В распоряжение 4КК в Верхне-Курмоярский (на Дону). Приступили к погрузке. Она длится всю ночь (вместо положенных двух часов), и только 9-го утром выехали в Генераловское. Здесь частые следы бомбежки – воронки, почерневший снег, разбитые дома. Ехать нужно обратно в хутор Сазонов. Отсюда вместе со штабом 4КК переезжаем дальше в колхоз им. 8 Марта, так как очевидно, что противник продолжает наступать. Так как в колхозе им. 8 Марта все дома заняты штабом, решаем отправить людей в  хутор Верхне-Кумский. Числа 25-го прибыли в Нижне-Кумский. Ничего не делаем. Мин нет. Некоторые населенные пункты враг оставляет без боя. Уводит, гад, свои силы к более выгодным рубежам. Разминировать тоже нечего. Скучно.

27 декабря. Вчера узнали о наступлении наших войск юго-восточнее Нальчика. Успешно идет наступление в средней части Дона. 49 тысяч пленных! На нашем участке юго-западнее Сталинграда тоже части продвигаются вперед. Сколько мы уже сидим без дела! 20 дней. За счет увозимого с поля боя оружия наши бойцы уже полностью вооружились.

31 декабря. Продолжаем двигаться вперед вслед за передовыми частями. Люди идут пешком. Тяжело. Поднимает дух то, что враг бежит, что его громят. Проходим знакомые села, вновь освобожденные – Красноармейск, Верхне-Кумский, Генераловский, Верхне-Яблочный. Затем прибыли в Захаров (7 км от Котельниково).

1 января 1943 года. Хутор Майорский. В ночь под новый год легли спать в 9 часов вечера.

Но ночь была бурной – вызовы, приказания. В 24.00 были на ногах. Поздравили друг друга с Новым годом. Зато утро 1.1.43 встретили за столом. Выпили по две рюмки водки. Была хорошая закуска. Завтра едем дальше.

2 января. К обеду прибыли в Баклановскую. Кое-где торгуют частники. Килограмм хлеба – 100 рублей. В городе пусто.

9 января. В 14.00 был закончен мост. Сначала прошли два легких танка, затем тяжелая артиллерия на тракторной тяге. На постройке моста был сегодня с утра до обеда. Погода прояснилась. Вчера над самым мостом появился низко-низко транспортный самолет. Только он вынырнул из-за туч, как зенитки открыли огонь. В ту же минуту самолет загорается и идет на посадку. Сел он на правом берегу над самыми домиками, где мы обогревались. Все бросились к самолету. Запыхавшись, взбираемся по виноградникам (вот оно, цымлянское вино!) наверх и видим картину: широкая полоса, по которой прополз самолет, усеяна коробками сигарет, мешками с мукой и кофе и другими вещами, высыпавшимися из разбитого самолета. Круги сыра покатились вниз с обрыва к самому Дону. Из-под горящих обломков вытаскивают трех летчиков со сплюснутыми в лепешку черепами. Двое остались живы и пытались спастись бегством, но были схвачены. К самолету сбежались гражданские. Одна не старая еще женщина, крестясь, причитала: «Слава богу, теперь и я увидела, как их, сволочей, сбивают. Так им  и надо». Лейтенант Мотов мне рассказывал, что один старик по этому поводу сказал: «Ну, теперь и помирать можно. Видел, как фрицев убивают».

22 января. С 10 января мы  в резерве. Сначала стояли в Цымлянской, затем в хуторе Ряска. Задача – готовить одну роту парашютистов-минеров для действий в тылу у врага. В Ряске пока что занимаемся боевой подготовкой, живем по хатам, устроились хорошо, так как в этом хуторе больше нет военных. Началось восстановление колхоза. Работает школа. Машет крыльями ветряк. Народ живет хорошо. Зерна полно у всех, скота тоже. Немцы не успели здесь похозяйничать как следует.
Продолжение следует.