Почему Николай Кузнецов не застрелил Эриха Коха

Почему Николай Кузнецов не застрелил Эриха Коха. .

Начало
в №№ 132, 156, 198, 217

Редакция продолжает публикацию материалов, посвященных столетию со дня рождения легендарного разведчика Николая Кузнецова. Сегодня тему продолжает публикация Сергея Масянова.

После неудавшегося покушения на Коха в Центре от­носительно Кузнецова возникли некоторые сомнения. Кое-кто сгоряча из-за вполне понятного разочарования потребовал чуть ли не ареста Кузнецова, обвиняя его  в трусости и даже в предательстве.
Если бы была у Кузнецова возможность стрелять в Коха, то он бы ее не упустил. Ни­какие другие обстоятельства, за исключением непреодолимой системы мер обеспечения личной безопасности высокопоставленного гитлеровского чиновника, не помешали бы исполнить акт возмездия.

«Я не сомневался, – пишет Дмитрий Медведев, – что не совершил он акта возмездия над Кохом потому лишь, что не хотел идти на бессмыс­ленный риск. И я был уверен, что если в его судьбе еще наступят минуты, когда нужно будет во имя победы жертвовать жизнью, – он сделает это не задумываясь».

Именно Медведев спустя несколько меся­цев представил Кузнецова к награждению орденом Ленина, а руководство НКГБ (в лице Судоплатова) возбудило об этом хо­датайство перед Президиумом Верховного Совета СССР.

26 декабря 1943 года Кузнецов был на­гражден орденом Ленина «За образцовое выполнение специальных боевых действий в тылу немецко-фашистских захватчиков и проявленные при этом отвагу и мужество».

А теперь обратимся к «исторической» фразе Эриха Коха, который в разговоре с Паулем Зибертом произнес, по свидетельству Медведева, буквально следующее: «...бросьте путаться с девушками и возвращайтесь поскорее к себе в часть. Имейте в виду, что именно на вашем курском участке фюрер готовит сюрприз большевикам. Разумеется, об этом не следует болтать».

Здесь и намека нет на точную дату начала наступления немцев под Курском. Вместе с тем и Медведев под Ровно, и Судоплатов в Москве придали этой мелькнувшей в разговоре фразе особое внимание: Кох говорил об этом как  о чем-то уже решен­ном в военных кругах и высшем эшелоне власти. Но даже если бы Кузнецов принес в партизанский отряд оригинал подписанного Гитлером оперативного приказа от 15 апреля 1943 года № 6 о наступательной операции «Цитадель», в Центре эта информация была бы подвергнута всесторонней и тщательной проверке на предмет достоверности.

Задание второе и самое главное

Из истории Великой Отечественной войны известно, что Курская битва проходила в период с 5 июля по 23 августа 1943 года и закончилась полной победой Красной армии. Основываясь на данных разведки, наши войска, не ожидая артподготовки вра­га, опередили его  и сами начали контрарт­подготовку. Так из каких же источников была получена информация относительно немецкого плана операции «Цитадель» на Курско-Белгородском направлении?

Первые сведения были получены НКГБ СССР в конце апреля 1943 года из Лондонской резидентуры, известной как «кембриджская пятерка». Полученные сведения требовали тщательной проверки. Начальник Генерального штаба Василевский принял меры по организации разведки на участках Центрального, Воро­нежского и Юго-Западного фронтов. В результате этой работы получили информацию о значительной
концентрации немецких войск в районе Орла, о ежедневном прибытии железнодо­рожных эшелонов с живой силой, техникой и боеприпасами, особенно со снарядами крупного калибра.

Особенно большое значение имели сведения, полученные от офицера разведывательного штаба ВВС Центрального фронта
Карла Круга, захваченного разведывательно-диверсионной группой и переправленного в Москву. На допросах он сообщил, что  с 5 апреля 1943 года немцы стягивают войска в район Орла и сосредотачивают в этом районе около тысячи боевых самолетов.

В начале июня контрразведка получила данные, что шведский посланник в довери­тельной беседе с первым секретарем английского посольства в Москве сказал, что немцы на 3 июля назначили наступление на Орловском направлении. 2 июля Ставка сообщила ко­мандующим Центральным и Воронежским фронтами, что наступления следует ожидать с 3 по 6 июля. И наконец, точную дату и время наступления назвали захваченные войсковой разведкой пленные «языки»: 5 июля, 6 часов утра.

Безусловно, что  и без «исторической фразы» Коха на Курской дуге все так бы  и сверши­лось, как свершилось. Но на то она и разведка, чтобы собирать информацию по крупицам, проверять и перепроверять ее. Цитируем Судоплатова: «По заданию Ставки ин­формация Кузнецова о подготовке немцами стратегической наступательной операции была перепроверена и подтверждена». Так, Николай Кузнецов внес свою частичку в вели­кую Победу не только докладом в Центр о наступлении немцев под Курском, но  и повседневной кропотливой и опасной разве­дывательной работой в тылу врага. Именно эта работа была вторым главным и основным заданием Центра.

Легендарный Кузнецов был прежде всего разведчиком. «Вы разведчик, – говорил ему Медведев. – Ваше дело – добывать данные о гитлеров­цах. А это куда труднее, чем поднять шум на улице».

Вместо эпилога

Однако до последней минуты пребывания в Ровно Кузнецов не оставлял мысли о со­вершении акта возмездия над гитлеровским палачом Кохом.

«Но гаулейтер не появлялся, – пишет Дмитрий Медведев. – По одним слухам, он безвы­ездно сидел в Берлине, по другим – находился вместе с Гитлером в его ставке под Винницей, по третьим – проводил все время в Кенигсбер­ге, «управляя» Восточной Пруссией и одно­временно занимаясь делами многочисленных предприятий в Восточной Европе, собствен­ником которых он стал.

Кузнецов с ужасом думал, что промышленные и торговые дела, связанные с огромными прибылями, могут долго еще продержать Эриха Коха вдали от Ровно. А здесь его так ждали!»

Ждали! И не только Кузнецов. В Ровно три подпольные организации планировали акт возмездия, установив на Фридрихштрассе, возле особняка Коха, ежедневное дежурство, которое подпольщики называли «охота на Коха». На случай, если бы Кох приехал в Ровно на бронепоезде, была заложена мина с электровзрывателем на железнодорожном полотне. Если бы  прилетел самолетом, такая же мина ждала его на шоссе вблизи аэродрома. Но «его величество случай» под­польщикам так  и не представился.

Известно, что бывшему рейхс-комиссару Украины удалось избежать участи главных немецких военных преступников – петли.
Но все-таки Коха разыскали, изобличили, и он предстал перед польским судом.

9 марта 1949 года воеводский суд  в Варшаве вынес Коху смертный приговор, который по неведомым причинам так никогда и не был приведен в исполнение.

Кох провел в тюрьме в Барчеве (по иронии судьбы построенной когда-то по его указанию) 37 лет(!) и мирно почил в ноябре 1986 года на 91 году жизни.

В настоящее время на некоторых интернет-форумах, посвященных деятельности Кузнецова, активно обсуждаются вопросы, почему он совмещал в себе два различных направления: разведку в тылу врага с нелегальных позиций и боевые операции по ликвидации германского командования. Нет ли  в подобном использовании разведчика ошибки руководства НКГБ, приведшей в конечном итоге к его гибели? Конечно, с идеальной точки зрения можно согласиться с тем, что один человек должен быть специалистом по конспиративной добыче разведывательной информации, а другой – в совершенстве владеть методикой по уничтожению врага.

Однако в условиях военного времени от органов госбезопасности требовались осуществление диверсий, уничтожение военной техники и живой силы противника, ликвидация крупных представителей немецких оккупационных властей и командования германской армии, агентурное разложение войсковых соединений, созданных из предательского элемента, выявление шпионов и активных пособников противника на временно оккупированной советской территории, разведывательная работа. Для решения этих задач в составе НКВД СССР в июле 1941 года и было создано Четвертое управление, которое осуществляло заброску оперативных групп за линию фронта и руководило их работой.

По поводу же одного из главных обсуждаемых вопросов – почему Кузнецова нельзя было использовать именно с глубоких нелегальных позиций, Судоплатов высказался следующим образом: «Кузнецов никогда не находился за границей и поэтому не мог быть подставлен противнику в качестве офицера немецкой армии на условиях длительного пребывания или прохождения службы в его разведорганах, поскольку сразу же любая проверка, если бы он зачислялся на постоянную должность в штаб немецких спецслужб или комендантских подразделений, предполагала его провал». В связи с этим Четвертое управление НКГБ СССР планировало только кратковременное пребывание Кузнецова в тылу врага, а он продержался около двух лет. И вошел в историю.

Опубликовано в журнале «Сибирское богатство», № 9, 2011 г.