Музыка – язык чувств!
На детях знаменитостей природа отдыхает... Так говорят. Михаил Бирман, сын известного пианиста и композитора XX века, счастливое исключение. Он мог бы стать футболистом, шахматистом, физиком-ядерщиком, но стал «продолжением» любимых родителей. Решение принимал самостоятельно. Без давления и нотаций. Через много лет после того знаменательного дня, когда успешно поступил в музыкальное училище, говорит, что решением по-прежнему доволен, хотя и не забывает, что мир не замыкается только лишь на нотах... Мир – огромен, интересен, любопытен.
– Михаил Михайлович, ваше детство, конечно же, было музыкальным...
– Очень музыкальным! Отец – пианист, композитор, талантливый человек. Около тридцати лет проработал в Тюменской филармонии.
– Это какое время?
– С 1950 по 1980 годы. Он писал для театра драмы и театра кукол. У него много песен, которые исполняли видные артисты того периода. В атмосфере музыки, окруженный людьми искусства, я и варился.
– В музыкалку пошли сами, без принуждения?
– Честно говоря, с принуждением. Я рос нормальным мальчишкой и занятиям в музыкальной школе часто предпочитал дворовый футбол.
– Двойки получали?
– Получал. И хулиганил тоже. Все было... Но в целом учился прилично.
– Вашу судьбу волевым решением определил папа? Мол, крепись, Миша, но ты станешь пианистом!
– Нет, папа не давил. А вообще наряду с музыкой меня увлекали точные науки: мечтал поступить в престижный вуз на факультет ядерной физики. Но первая «любовь» оказалась сильнее! Училище, консерватория... После по распределению приехал в Тюменскую филармонию солистом и концертмейстером. 1974 год. Я – молодой специалист, только что получивший корочки. И сразу в работу с головой.
– Помните первый выход на сцену тогда?
– Сразу по приезде в Тюмень. Никакой раскачки не дали – сразу включили в программу. Так я стал частью свое-образной системы. Выступал сольно, занимался с вокалистами, в музучилище вел класс фортепиано. Потом «армейская пауза».
– В армии не подтрунивали: музыкантишка, музыкантишка?
– Нет! Я пошел служить после вуза – был старше. С первых же дней меня величали дембелем. Полгода в регулярных войсках. Полгода в полковом оркестре. Вернулся в Тюмень и снова – работа, преподавание. Вплоть до 1986 года, когда назначили художественным руководителем филармонии.
– Много ли тогда в Тюмень звезд приезжало?
– Не много... От нас требовали постоянно растущего количества выступлений: нужно было обслуживать развивающийся Тюменский Север, скрашивать досуг нефтяников и газовиков. Своими силами, привлекая дешевые эстрадные группки, делали до трех тысяч концертов. Да, филармония в то время ориентировалась на попсу. Академическая музыка звучала разве что на фестивале «Тюменский меридиан», который проводился совместно с Союзом композиторов СССР.
В 1991 году я ушел... Не выдержал лихой поры, неразберихи. В начале девяностых в стране появилось множество концертных кооперативов. А я задумал создать частную концертную компанию. «Тюменьконцерт» появился в 1992 году. Это была первая попытка объединить искусство и бизнес. Попытка успешная! Что и говорить, если смогли привезти в Тюмень «Виртуозов Москвы» вместе со Спиваковым! Через четыре года получил предложение возглавить филармонию. Предложение принял. С того времени началась активная работа по созданию в городе особой музыкальной среды.
– Что стало с коллективом «Тюменьконцерта»?
– Ребята ушли вместе со мной. Они – опора! Когда получил филармонию, в ней не было ни одного коллектива, ни одного артиста. Полуразрушенное, в аварийном состоянии здание, жуткая материальная база. Прошло 14 лет. Вы сами видите, что сейчас! Прекрасные стены, замечательный концертный зал имени Юрия Гуляева, который считаю одним из лучших в стране, органный зал... Оркестр «Камерата Сибири», возглавляемый Антоном Шароевым, хоровая капелла, выросшая из полусамодеятельного хора «Ренессанс», ансамбль народного танца «Зори Тюмени», дуэт «Лад», вокально-джазовый ансамбль «Санрайз»... Мы стали заметны и в Тюмени, и в России. Сегодня только в «Союзе друзей филармонии» состоит 10 тысяч человек. А наша концертная афиша – гордость всей области.
– Вам именно об этом мечталось в 1974 году, когда ехали устраиваться на работу?
– Да! Искренне мечтал оживить тихую, провинциальную в культурном плане Тюмень. Сейчас здесь поют и играют мастера мирового класса: Хосе Каррерас, Монтсеррат Кабалье, Николай Петров, Владимир Спиваков, Денис Мацуев... Тюмень – сцена европейского уровня!
– Все ли ваши цели достигнуты?
– Не все...
– А когда увидим Бирмана с сольной программой?
– Это сложно... Административная работа отнимает много времени. Тем более, не бросаю педагогику: сейчас преподаю на кафедре фортепиано Тюменской академии культуры, искусств и социальных технологий.
– Дома часто играете?
– Дома – да! Чтобы руки не забывали! И потом, это снимает напряжение, здорово расслабляет.
– Какие композиторы вас вдохновляют?
– Шопен, Лист, Брамс. Обожаю Бетховена. Хотя не назвать Чайковского, Рахманинова и Скрябина тоже не могу… Знаете, я всеяден.
– А мир литературы и изобразительного искусства вам интересен?
– Люблю классику. Современные стили и направления эмоций не вызывают. Что касается литературы, то Чехов.
– Какую книгу прочитали последней? Беря во внимание вашу занятость, могу предположить: финансовый отчет?
– Книг не читал давно... Все больше газеты и журналы просматриваю. Живу тем багажом, который приобрел в юношестве.
– Что еще может увлечь?
– Рыбалка. Но не для улова, а для общения с друзьями в живописном месте на берегу реки. Машины люблю.
– Что слушаете, когда за рулем?
– Концерты Моцарта. В хорошем звучании!
– А если приготовить?..
– Кухня – не мое. Могу, если попросят, нарезать, за мангалом на даче последить...
– Музыка – это навсегда?
– Музыка – это не часть жизни, а вся жизнь! Само совершенство, сама красота! Бывает, она проходит мимо людей. Я пытаюсь сказать им: «Остановитесь! Послушайте! Прекрасно же?!» Кто-то думает, все эти сонаты, симфонии, увертюры – сложно, непонятно, лучше бы шансончик послушать... Не бойтесь сделать первый шаг навстречу настоящему искусству!
– Вы считаете, каждый человек музыкален, чувствителен, нужно только что-то в нем открыть?
– Увы, не каждый... Но большинство! Музыка – язык чувств. Кто-то его не понимает.
– Что было бы, если вы стали физиком-ядерщиком?
– Не знаю... Но раз выбрал музыку, значит, лирики во мне больше! Хотя с детства хорошо играл в шахматы и увлекался точными науками. Я за то, что жизнь гораздо шире твоей профессии. Я живу музыкой, занимаюсь менеджментом и управлением, но мне интересно много других вещей.
– Выстраивание системы... Как в шахматах?
– Да, я – системщик. Мне нужно строгое структурирование.
– Довольны судьбой?
– Безусловно! Занимаюсь любимым делом и вижу результат.
– Что будет завтра?
– Уже в апреле начнется продажа концертных абонементов на 2011—2012 годы. Хотя, мы несколько отстаем от Европы: там планируют на три года вперед. А в Америке вообще на пять лет!
– На каждом ли концерте присутствуете лично?
– Не на каждом... Сил, честно говоря, на все не хватает. Нужно ведь еще бывать на репетициях собственных коллективов.
– Кто в вашей семье продолжил музыкальные традиции?
– Брат – гастролирующий музыкант. Сестра – помощник главного режиссера Тюменского драматического театра по музыкальной части, руководит ансамблем «Санрайз».
А вот наши дети...
– Что, предатели?
– В музыку не пошел никто. Сейчас такое время: упал престиж профессии. Это очевидно: низкие зарплаты, смутное будущее. Молодежь штурмует «фабрики звезд» и подиумы. Это их право.
– Но вы еще поборетесь?
– Да!
