Случай в землянке

Случай в землянке. .

рассказ

В печурке весело играл огонь на поленьях, тусклая полоса света еле освещала вход в землянку. Низко опустив голову, на краю земляных нар сидел старший сержант Алексей Быстров. Его лицо было грустно. В руках он держал только что прочитанное письмо от Тони.

------

Любимая девушка из далекой Сибири писала:

«Дорогой Алеша! Я горжусь тобой, защитником нашей чудесной Родины. И мне хочется, чтобы ты защищал ее храбро, с достоинством, в бою показал себя героем, чтобы о тебе в газетах писали. Леша, ты знаешь мою подругу Веру, она получила от Миши письмо. Он пишет, что его наградили медалью «За отвагу». Сейчас в деревне все девчата только о нем и говорят...»

Алексей думал, что ответить Тоне. Конечно, не могут же наградить сразу всех, да и для того, чтобы получить награду, нужен подвиг. «Разве я виноват, что за все время только одного немца убил. Несколько раз ходил в атаку, но ведь это обычное явление на войне и никакого тут героизма нет», – думал Быстров. Погруженный в мысли, он не заметил, как открылись двери землянки.

— Хонде хох! Рус, вылазь! – раздался хриплый голос. Алексей повернулся к дверям. Из темноты торчало дуло автомата.

— Рус, иди! – повелительно крикнул фашист и щелкнул затвором автомата.

Быстров взглянул на висевшее на стене оружие, но оно сейчас не имело никакого значения, броситься к нему – значит погубить себя. Сердце билось, как молот о наковальню, мысли так и роились в голове. Алексей медленно поднялся с нар и направился к выходу.

— Сволочи! – выругался Алексей. Идя узким проходом, он рукой наткнулся на «лимонку», лежащую на брусе двери под перекрытием.  Быстров схватил «лимонку» и, выдернув чеку, метнул ее в открытую дверь, в траншею...

Волной взрыва Алексея отбросило к самой печурке. В голове все трещало, сливалось в общий гул. На улице были слышны пулеметные очереди и изредка орудийные выстрелы. Очнувшись от пережитого, Быстров почувствовал липкую теп-лоту на лице. Он обтер рукою лоб и понял, что ранен.

Из траншеи доносился стон. Алексей, схватив автомат, бросился в траншею. Стонавший немец вылез из траншеи и пополз к кустарнику. В метрах сорока-пятидесяти Быстров заметил группу фашистов, которая, пригибаясь к земле, удирала в кусты. Нажав на спусковой крючок, Быстров обдал разведчиков длинной очередью. В это время где-то недалеко застрочил «максим». По полю разносились стоны раненых немцев. Враг не ушел.

— Сибиряки в плен не сдаются! Эй, ты, фашистская морда, поворачивай оглобли в окоп, – крикнул Алексей немцу, пытавшемуся уползти в кусты. Быстров выскочил из траншеи, взял раненого немца и приволок его к землянке. Тут он понял, что это была вражья разведка, которая хотела захватить его «языком».

— Часовой! – крикнул Быстров. Ответа не последовало. Он стал осматриваться кругом и в метрах десяти от землянки увидел распластанное тело земляка Ивана Илюхина. В спине торчал немецкий нож.

— Эх, гады! – с бешенством крикнул Алексей. Тело часового он накрыл плащ-палаткой и вернулся к землянке. Немец, приволоченный Алексеем, все стонал и о чем-то спрашивал. Недалеко от землянки послышался шорох, а вскоре можно было разобрать шаги.

— Стой, пропуск? – крикнул он.

— Свои! Лыков!

В траншею вскочил лейтенант Лыков с группой бойцов.

— Что тут за стрельба, товарищ Быстров?

Быстров молчал.

— Кто стрелял, я спрашиваю, почему не докладываете?

— Илюхин убит, – Быстров показал на закрытое тело часового. Затем обернулся к раненому немцу. – Это он убил. Там их было много! – и махнул рукой в сторону кустов, куда бежали фашисты.

— Осмотреть кусты! – приказал Лыков бойцам, сопровождавшим его.

Сержант Каримов и трое солдат прочесали рощу и вернулись в траншею.

— Каримов, отведите пленного в штаб роты, там дожидайтесь меня. А вы, Панкин и Петренко, остаетесь с Быстровым.

Уже брезжил рассвет, когда Быстров вернулся в землянку.

В печурке догорали последние дрова. Осмотревшись кругом, он сел на нары, низко опустив голову.

— Другого выхода не было, товарищ лейтенант. Все равно, думаю, живым не сдамся, а тут случай помог. Граната под руку подвернулась, – говорил Быстров.

— Ничего, Быстров, русские только так и поступают. Правильно сделал, – ответил лейтенант. – Ну, оставайтесь, да смотрите в оба. Немцы еще попытаются наведаться. Оставляю тебе в помощь двух бойцов с пулеметом и сейчас еще пришлю взвод Пермякова.

Когда Лыков вышел из землянки, Быстров стал отыскивать недочитанное письмо от Тони. Но в карманах его не оказалось.

Он стал шарить глазами по землянке.

На полу лежала помятая бумажка. Алексей бережно поднял ее, обтер о рукав гимнастерки, подбросив дров, принялся за чтение. Прочитав письмо, решительно поднялся, достал из полевой сумки бумагу, карандаш и вывел первые слова: «Дорогая Тоня! Утро прошло спокойно. Немцы сделали два сильных артналета, но жертв не причинили».

Через два дня во фронтовой газете была напечатана большая статья «Подвиг русского солдата». В ней подробно описывались действия Алексея Быстрова. Читая ее, Алексей не мог удержаться от слез, которые против его воли ползли по раскрасневшемуся лицу.

Вечером, когда сгустились сумерки, Алексей Быстров сел писать письмо любимой девушке. Мысли его разбегались и он не мог оформить их в единое целое. Наконец он написал: «Милая Тоня! Сегодня у меня большой радостный день. Об этом ты подробно узнаешь из этой газеты, которую я посылаю тебе. Я здоров и тебе желаю того же. Целую крепко. Твой Алеша».

Утром военный почтальон мчался на велосипеде на полевую почту. В его сумке лежала дорогая ноша — письмо героя полка Алексея Быстрова. В этот же день голубой конверт летел как птица в далекую сибирскую деревню. Он нес радостную весть о сибиряке Алексее, славном сыне русского народа.

Афанасий Хмелев, Прибалтийский фронт, апрель 1944 года

Рисунок Дмитрия КОРОЛЕВА, 2010 год