Главное – верить в лучшее

эхо войны
Бывший артиллерийский разведчик, подполковник внут-ренней службы в отставке Николай Ромас 9 мая отмечает не только праздник Великой Победы, но  и свой день рождения. В 1918 году, когда он родился, никто не предполагал, какой грустный и одновременно светлый праздник выпадет на эту дату.

------

Для Николая Григорьевича самая страшная война ХХ века и началась раньше, и закончилась позднее. На срочную службу был призван в 1938-м, время уже было неспокойное: освобождение Бессарабии, стычки с бандитскими формированиями в Западной Украине и Белоруссии, война с Финляндией. Месяца за полтора до начала Великой Отечественной полк, в котором он служил, выдвинулся на западную границу. Общение с населением, усиление военного присутствия на той стороне не позволяло расслабляться.

– Мы знали, что будет война, просто не ожидали такого напора, – признается ветеран. – И с первого часа ее начала 22 июня 1941 года я испытал на себе весь ужас внезапного нападения противника без объявления войны. Это были самые сложные дни  и часы: обстрел, бомбежка не только воинских подразделений, но  и мирного населения с целью создать панику. Потери страшные. Наши войска начали беспорядочно отступать. Месяца через три после начала войны меня сильно контузило. Отправили в медсанчасть, и по тому, как приходилось менять госпитали, уезжая все дальше на восток, мы понимали, что продолжается отступление.
Но все равно всегда верили, что победим.

Из последнего, Новосибирского, госпиталя Николая Григорьевича в составе 178-го стрелкового полка направили на Дальний Восток укреп-лять восточную границу, на которой в ту пору отмечалось немало провокаций со стороны японских войск. Потом учеба в Новосибирской межрегиональной школе наркомата госбезопасности и служба по направлению – на севере Тюменской области.

В той школе НКГБ разведчик и День Победы встретил. Так получилось, что  в связи с выходными на день раньше, 8-го, отмечал с сокурсниками свой день рождения, а наутро снова праздник – День Победы. Тут уж все училище ликовало и «гудело». Еще бы – война закончилась!

Но, как оказалось, не для всех. Николаю Григорьевичу как человеку в погонах вместе с офицерами и сотрудниками систем КГБ  и МВД из других областей выпало «доводить дело до конца» – продолжать войну в «горячих точках»: в то время эта участь выпала, в частности, Западной Украине, где орудовала армия украинских националистов, более известная в народе как бандеровцы.

В 1947 году на полгода уехал из Сибири в Львовскую область.

– Там мы даже в большей опасности были, чем на фронте, – вспоминает Николай Ромас, – потому что никогда не знали, из-за какого угла в тебя пуля полетит. Я трижды чудом спасся. Один раз  в меня бандит в упор стрелял и промахнулся. А получилось так. Нам сообщили, что  к одной гражданке ночью должны прийти бандиты за продуктами. Мы отправились к этому дому. Ждем, никого нет. Мой напарник пошел посмотреть. Не возвращается.

Надо проверить, что там. Подхожу к дому, у окна кто-то стоит и рукой машет, я решил, что это мой товарищ. Подхожу и легонько хлопаю его по плечу. А он повернулся и выстрелил, к счастью, попал в стену, меня лишь штукатуркой обдало. И бегом от меня. Я ему вслед – автоматную очередь. Правда, как потом выяснилось, я тоже не попал: он  в этот момент как раз через плетень сиганул, его  и не задело.

Искали также бандитские «схроны» в лесах – это большая подземная яма, попасть в которую можно через люк, замаскированный дерном. Вот  и ходили по лесу, проверяли штырями землю: где упрется, там люк.  Дернешь за кольцо, а из-под земли – автоматная очередь. Мы туда гранату, а потом отправляли вниз простого крестьянина – его-то не тронут. Если сразу выходил оттуда, значит, уже никого нет, ушли через тайный ход.

Однажды вот так проверили, я залез – и правда, никого нет: в овраг вел ход, через него и ушли. Но потом пришел с повинной один бандит, я начал его допрашивать. Он мне: «А я вас видел». – «Где?» – «Вы были в «схроне». – «А ты где был?» – «Там наверху ниша есть, я в ней спрятался». – «Почему со всеми не ушел?» – «Уже тогда решил сдаться». Вот так. А ведь он из той ниши легко мог меня убить, если б захотел.

Бандиты лютовали, понимали, что близок их конец. Могли запросто сжечь дом со всей семьей, если та открыто поддерживала советскую власть. Не один год еще проводили «зачистку» в западных областях сотрудники КГБ  и МВД.

Мужество и героизм Николая Григорьевича в военные и послевоенные годы отмечены орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», другими наградами.

В День Победы Николаю Ромасу исполнится 92 года. «Очень разно-образной и интересной была жизнь, – признается ветеран. – Все нужно испытать. Во всяком случае, трусом меня никто никогда не назвал». В мирное время он много лет отдал внутренней службе. И тут немало трудностей пришлось пережить. Благодарен судьбе, что рядом всегда была любимая жена Валентина Николаевна... Но это уже совсем другая история. И в этой истории две дочери, три внука и три правнука. Жизнь, ради которой воевал Николай Ромас, продолжается.
Фото Ярославны ЧЕРНОВОЙ