Супруги Росляковы о затюменской игрушке: «Мы создаем сказку»
Кентавр, человек-антенна и птица-говорун
Анна и Константин Росляковы выросли среди деревянных домов, петухов и колокольного звона Затюменки. Анна по образованию художник-керамист. Константин – искусствовед. Наблюдая, как меняется родной район, они создали целый мир – затюменскую керамическую игрушку. Супруги рассказали журналисту «Тюменской области сегодня», почему программист – это новый купец, как птица-говорун связывает прошлое с будущим и почему переезд в квартиру для них «сродни смерти».
Создать то, чего не было
Константин: Мы живем в Затюменке, здесь же прошло наше детство. Видим, как всё меняется, старый город уходит и постепенно ветшает. Захотелось оставить что-то материальное в память об этом месте и нашем детстве.
Наша серия – это продолжение традиции керамической игрушки. Мы все их знаем и любим. Но у нас, тюменцев, своей нет. Поэтому мы придумали ее сами.
Но не стали просто копировать традиционные образы, а населили Затюменку своими персонажами. Начали с конька-единорога и Андрюшки-программиста.
– Неужели Затюменку преимущественно программисты населяют?
Анна: Это скорее про современные реалии. Андрюшка у нас сделан в традиционной форме – мужик о трех ногах. В народной игрушке такая фигура олицетворяла купца. Раньше он был завидным женихом, а теперь – программист. Третья нога выражала устойчивость в жизни.
– Почему Андрей?
Константин: На Андрюшку-программиста и Люду-горожанку нас вдохновили реальные люди. Это наши друзья детства, сейчас они программисты. Андрей учился со мной в одной школе. Кстати, фигура Андрюшки-программиста держит в руках телефон. И не просто так – это напрямую связано с Людой-горожанкой.
Анна: Люда у нас нарядная, красивая. Она деловая – в руках стаканчик кофе, на ногах сапоги, которыми, цокая, она бежит по своим делам. Когда мы создавали Люду-горожанку, вдохновлялись глиняными народными фигурками женщин с петухами, баранками и хлебом.
Константин: Задуман такой сюжет: у Андрея в руках телефон, а у Люды – стаканчик с кофе. Они гуляют по Затюменке, встречают наших мифических персонажей. Люда просит Андрея сфотографировать ее с ними.
Фото из соцсетей Росляковых
– Как в Затюменке появился кентавр?
Константин: Это городничий. Между собой мы называем его Сергей Семёнович. Он изображен в виде кентавра с золотыми ногами. Архетипически он ближе всех к традиционной керамической игрушке. Он сделан как оберег для дома, поэтому такой грозный.
Пуговки покрашены настоящим золотом, не поталью. Городничего хотелось сделать с яркими атрибутами. Мы ведь в Тюмени живем, у нас всё хорошо. Пуговицы – символ этого благополучия. Он стоит в приветствующей позе – встречает гостей города.
– Это петух?
Константин: Это птица-говорун. Она тоже связана с нашим детством. Это же мультик «Тайна третьей планеты»! Алиса Селезнёва, космос… С одной стороны, это про мифологическое будущее. А с другой…
Анна: В Затюменке столько домашних птиц! Ты вроде идешь по центру города, а за забором петухи поют. Там действительно очень много птиц было: индоутки, курицы, кто там только не кудахтал. У одних коровы мычат, у других барашки родились.
Константин: Хотелось всё уходящее соединить с любимым образом из мультфильма. Птица-говорун отличается умом и сообразительностью!
Анна: Птица в народной культуре считалась проводником между разными мирами. И так как мы создаем игрушки на грани прошлого и будущего, птица нужна была обязательно, чтобы связать всё воедино.
Мы создаем сказку – у нас хоть и маленькая, но всё же вселенная из разных персонажей. Надеемся, в будущем она будет разрастаться.
Фото из соцсетей Росляковых
– Почему ваш конек – единорог, а не горбунок?
Анна: Хотели показать мультикультурность нашего региона и мира в целом. Мои предки – поволжские немцы. Поэтому западноевропейскую культуру тоже чуть-чуть добавили. Еще в сентябре, на первых презентациях, нас всё время спрашивали: «Какая же это народная игрушка, если тут единорог?» И мы выяснили кое-что интересное!
Этот образ привезли в Россию французы после Отечественной войны 1812 года. Он сразу прижился в русском лубке. Мы даже видели в Коломне дома с огромными потолочными росписями, где изображены большущие «орусевшие» единороги. Так что мы – не первые.
Но и про Конька-Горбунка мы не забыли. Хотели сделать к нему отсылку, хотя бы в названии. Поэтому наш персонаж – именно конек.
Фото из личного архива героев
Детство у Троицкого монастыря
– Где именно в Затюменке вы жили?
Константин: Родительский дом стоит рядом с Троицким монастырем. Для меня это самое родное место, где каждый уголок и куст я знаю как свои пять пальцев.
У меня вообще есть мифологема относительно Затюменки. Это целая карта, как можно было ходить. В 90-е годы какие только маргиналы там не обитали. Временами даже было ощущение, что ты живешь в диком мире, где обитают разные сущности: и темные, и положительные.
– У вас прямо что-то булгаковское: «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».
Константин: А так и есть. Всё на контрасте: без этих мутных персонажей не было бы ярких теплых воспоминаний. Одно не существует без другого.
Анна: Для меня истинная Затюменка – улицы Казанская, Садовая, Димитрова, Свободы. Вот этот пятачок, с которым связаны самые светлые воспоминания. Но я жила чуть дальше, ближе к району Дома обороны.
Одно из самых теплых воспоминаний раннего детства – как меня бабушка водила в детский сад на улице Казанской. Это была словно прогулка по сказочному месту! Деревянные дома, резные наличники, блестящий снег... Невероятно красиво! И даже если это весна и отвратительно грязная погода. А ты тихонечко по этой досочке, которая через лужу проложена – и всё равно ощущение, что находишься в волшебном и удивительном месте!
Ты идешь в сторону Затюменки, солнце потихоньку садится за купола Троицкого монастыря – невероятное зрелище. Пройдешь до Казанской, вниз дорога на Мельзавод, а на горизонте солнце уже тонет между огромных вязов. В детстве всё казалось еще ярче.
Затюменка – для меня это что-то очень родное, близкое и абсолютно сказочное. Настоящее наследие города. Хочется, чтобы деревянная Затюменка подольше с нами была.
– Как для вас звучит Затюменка?
Константин: Звон колоколов. И чем дальше, тем более размытым он становится, появляются отражения… И ты уже не понимаешь, что это колокола. Это просто музыкосфера.
– Жители микрорайонов, бывает, говорят: «выбраться в город». Как будто они за его пределами. А у вас такое ощущение есть?
Константин: У меня так же. Надо ведь пройти мост или на велосипеде доехать. Хоть и пять минут, но контраст есть. Пока возле монастыря находишься, всё равно потише. Например, где спуск на ДОК – это улицы Садовая и Коммунистическая – мы раньше в футбол играли. Там не то, что машин не было, никто даже не думал, что они там появятся. Мы просто бегали по этому склону. Там у всех огороды, сельская жизнь.
Анна: Я считаю, что мы живем в центре города. «Центровее» некуда! Ведь город вокруг Троицкого монастыря образовался.
Фото из личного архива героев
ДОК – это не просто название
Анна: Как ни смотришь в сторону ДОКа, вышек становится всё больше. С одной стороны, я радуюсь за людей, которые переезжают из ветхого жилья. А с другой – не хочется, чтобы сносилось вообще всё. Ведь это детали, которые создают город.
Я помню Тюмень деревянной. Но сейчас многих этих домов нет. И как-то по-тихому всё убрали, будто их никогда и не было. Хочется, чтобы не так это происходило.
Константин: А меня волнует другой вопрос. Район называется ДОК, но все ли помнят, почему? Застройщики, назвавшие так жилой комплекс, могли хотя бы табличку поставить: «Раньше здесь был деревообрабатывающий комбинат «Красный Октябрь». Нужно сохранять память места – это же наша история. Неважно, завод тут был или просто поле, всегда есть люди, с ним связанные. А с ними – и их истории. Ведь многие помнят тот комбинат.
Грусть от того, что родной район меняется, я не испытываю. Принимаю тот факт, что жизнь движется. А мы не можем повлиять на ее течение. Но как художники можем кое-что сделать – сохранить память через нашу игрушку. Главное – не забывать прошлое и его значение.
Между человеком-антенной и дедушкой из сказки
– Кто еще пополнит вашу коллекцию персонажей?
Анна: Это будет человек-антенна! Мы все опутаны гаджетами. Везде связь, радиоволны. И это прямой интерес Константина. Он с этого года – член Союза радиолюбителей.
Константин: Опять же в районе Затюменки была РТС. Сначала были телевизионные вышки, потом радиовышки. Сейчас этого тоже ничего нет. Поэтому будет здорово этот факт отобразить еще в одном персонаже.
– Не кажется ли вам, что коллекцию должна пополнить какая-нибудь бабуля с затюменской улицы?
Константин: Кстати, очень интересное предложение! Я сейчас вдруг вспомнил, что рядом с родителями жил дедушка, словно из русских народных сказок. Он был очень-очень-очень добрый! Родители иногда оставляли меня у него, когда уезжали куда-нибудь. У него была огромная борода. Он выращивал высоченные ели. Потом новый хозяин приехал и все их срубил. Это кошмар. Был, наверное, 1998 год. И когда соседи это увидели, за головы взявшись, спросили: «Что же ты наделал?»
И еще рядом с нашим домом две бабушки жили. Одна, по классике, немножко ворчливая. А вторая тоже со мной постоянно сидела. Им в моем детстве уже лет по 70 было. И, как в любой уважающей себя деревне, они сидели около калитки на скамеечке и вели беседы.
– Как вы распределяете обязанности?
Анна: Константин – арт-директор. Он у нас мыслитель и художник. Вся, не побоюсь этого слова, философия – на Константине. А я – технический специалист. Всё, что касается производства и качества, на мне.
Фото из личного архива героев
– Что с затюменской игрушкой будет дальше?
Анна: В этом году мы закрываем серию. Будем продолжать, но уже в новом формате, с новыми персонажами.
Мы каждый год работаем с маленькими тиражами. У нас нет задачи сделать миллион игрушек, чтобы они были в каждом доме. Например, мы спасали советские подбитые стеклянные игрушки. Снимали с них формы и делали в более долговечном материале. Керамика, как ни крути, крепче, чем стекло. Потом у нас была серия динозавров – в Год дракона мы решили сделать что-нибудь эдакое. В прошлом году изготавливали игрушки в виде тюменских наличников.
А в этом году проект стал междисциплинарным: к керамике добавилась музыка Константина, которую мы выпустили на виниле.
Константин: Я в музыкальной школе учился по специальности «Балалайка». Девять лет занимался. На прошлый Новый год мне Аня подарила балалайку. Так и возникла идея записать мелодии.
Придумали и записали для каждого персонажа музыкальную тему. Например, мелодия Андрюшки-программиста основана на мотиве песенки «Андрей, не гоняй голубей». Это первое, что дети начинают играть на балалайке – простое повторение ритма на одной струне.
«Мы очень хотели, чтобы пластика игрушки считывалась как народная, традиционная. И, кажется, наша шалость удалась. Люди приходят и говорят: «О, это же та самая, наша затюменская игрушка!» А некоторые даже удивляются: «Вы правда нашли ее? Провели целое исследование?» Значит, мы на верном пути».
Фото из соцсетей Росляковых
– Если через сто лет ваши полуфарфоровые игрушки найдут под землей, что потомки смогут сказать о нас?
Константин: Мы с Аней тоже иногда думаем над этим. Что будет после нас? Надо ли, чтобы что-то оставалось? Поняли, что затюменская игрушка – про исследование в моменте. Нам это нужно здесь и сейчас. Но и не думать о будущем совсем – невозможно. Иначе что? Смерть ремесла?
Ведь многие промыслы или просто культурные явления – та же самая народная игрушка – забываются. Знакомство с ними ограничивается школьными уроками – и то не всегда. Нам повезло: нам рассказывали, и мы сами делали что-то руками.
Создается впечатление, что современная культура не принимает традиционную, а традиционная, в свою очередь, отворачивается от современной. Мы пытаемся их подружить. Показать, что современные художники и авторы – не вырожденцы. Наоборот, они продолжают естественный ход традиционной культуры и искусства.
Фото из соцсетей Росляковых
Анна и Константин Росляковы выросли среди деревянных домов, петухов и колокольного звона Затюменки. Анна по образованию художник-керамист. Константин – искусствовед. Наблюдая, как меняется родной район, они создали целый мир – затюменскую керамическую игрушку. Супруги рассказали журналисту «Тюменской области сегодня», почему программист – это новый купец, как птица-говорун связывает прошлое с будущим и почему переезд в квартиру для них «сродни смерти».
Создать то, чего не было
Константин: Мы живем в Затюменке, здесь же прошло наше детство. Видим, как всё меняется, старый город уходит и постепенно ветшает. Захотелось оставить что-то материальное в память об этом месте и нашем детстве.
Наша серия – это продолжение традиции керамической игрушки. Мы все их знаем и любим. Но у нас, тюменцев, своей нет. Поэтому мы придумали ее сами.
Но не стали просто копировать традиционные образы, а населили Затюменку своими персонажами. Начали с конька-единорога и Андрюшки-программиста.
– Неужели Затюменку преимущественно программисты населяют?
Анна: Это скорее про современные реалии. Андрюшка у нас сделан в традиционной форме – мужик о трех ногах. В народной игрушке такая фигура олицетворяла купца. Раньше он был завидным женихом, а теперь – программист. Третья нога выражала устойчивость в жизни.
– Почему Андрей?
Константин: На Андрюшку-программиста и Люду-горожанку нас вдохновили реальные люди. Это наши друзья детства, сейчас они программисты. Андрей учился со мной в одной школе. Кстати, фигура Андрюшки-программиста держит в руках телефон. И не просто так – это напрямую связано с Людой-горожанкой.
Анна: Люда у нас нарядная, красивая. Она деловая – в руках стаканчик кофе, на ногах сапоги, которыми, цокая, она бежит по своим делам. Когда мы создавали Люду-горожанку, вдохновлялись глиняными народными фигурками женщин с петухами, баранками и хлебом.
Константин: Задуман такой сюжет: у Андрея в руках телефон, а у Люды – стаканчик с кофе. Они гуляют по Затюменке, встречают наших мифических персонажей. Люда просит Андрея сфотографировать ее с ними.
Фото из соцсетей Росляковых
– Как в Затюменке появился кентавр?
Константин: Это городничий. Между собой мы называем его Сергей Семёнович. Он изображен в виде кентавра с золотыми ногами. Архетипически он ближе всех к традиционной керамической игрушке. Он сделан как оберег для дома, поэтому такой грозный.
Пуговки покрашены настоящим золотом, не поталью. Городничего хотелось сделать с яркими атрибутами. Мы ведь в Тюмени живем, у нас всё хорошо. Пуговицы – символ этого благополучия. Он стоит в приветствующей позе – встречает гостей города.
– Это петух?
Константин: Это птица-говорун. Она тоже связана с нашим детством. Это же мультик «Тайна третьей планеты»! Алиса Селезнёва, космос… С одной стороны, это про мифологическое будущее. А с другой…
Анна: В Затюменке столько домашних птиц! Ты вроде идешь по центру города, а за забором петухи поют. Там действительно очень много птиц было: индоутки, курицы, кто там только не кудахтал. У одних коровы мычат, у других барашки родились.
Константин: Хотелось всё уходящее соединить с любимым образом из мультфильма. Птица-говорун отличается умом и сообразительностью!
Анна: Птица в народной культуре считалась проводником между разными мирами. И так как мы создаем игрушки на грани прошлого и будущего, птица нужна была обязательно, чтобы связать всё воедино.
Мы создаем сказку – у нас хоть и маленькая, но всё же вселенная из разных персонажей. Надеемся, в будущем она будет разрастаться.
Фото из соцсетей Росляковых
– Почему ваш конек – единорог, а не горбунок?
Анна: Хотели показать мультикультурность нашего региона и мира в целом. Мои предки – поволжские немцы. Поэтому западноевропейскую культуру тоже чуть-чуть добавили. Еще в сентябре, на первых презентациях, нас всё время спрашивали: «Какая же это народная игрушка, если тут единорог?» И мы выяснили кое-что интересное!
Этот образ привезли в Россию французы после Отечественной войны 1812 года. Он сразу прижился в русском лубке. Мы даже видели в Коломне дома с огромными потолочными росписями, где изображены большущие «орусевшие» единороги. Так что мы – не первые.
Но и про Конька-Горбунка мы не забыли. Хотели сделать к нему отсылку, хотя бы в названии. Поэтому наш персонаж – именно конек.
Фото из личного архива героев
Детство у Троицкого монастыря
– Где именно в Затюменке вы жили?
Константин: Родительский дом стоит рядом с Троицким монастырем. Для меня это самое родное место, где каждый уголок и куст я знаю как свои пять пальцев.
У меня вообще есть мифологема относительно Затюменки. Это целая карта, как можно было ходить. В 90-е годы какие только маргиналы там не обитали. Временами даже было ощущение, что ты живешь в диком мире, где обитают разные сущности: и темные, и положительные.
– У вас прямо что-то булгаковское: «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».
Константин: А так и есть. Всё на контрасте: без этих мутных персонажей не было бы ярких теплых воспоминаний. Одно не существует без другого.
Анна: Для меня истинная Затюменка – улицы Казанская, Садовая, Димитрова, Свободы. Вот этот пятачок, с которым связаны самые светлые воспоминания. Но я жила чуть дальше, ближе к району Дома обороны.
Одно из самых теплых воспоминаний раннего детства – как меня бабушка водила в детский сад на улице Казанской. Это была словно прогулка по сказочному месту! Деревянные дома, резные наличники, блестящий снег... Невероятно красиво! И даже если это весна и отвратительно грязная погода. А ты тихонечко по этой досочке, которая через лужу проложена – и всё равно ощущение, что находишься в волшебном и удивительном месте!
Ты идешь в сторону Затюменки, солнце потихоньку садится за купола Троицкого монастыря – невероятное зрелище. Пройдешь до Казанской, вниз дорога на Мельзавод, а на горизонте солнце уже тонет между огромных вязов. В детстве всё казалось еще ярче.
Затюменка – для меня это что-то очень родное, близкое и абсолютно сказочное. Настоящее наследие города. Хочется, чтобы деревянная Затюменка подольше с нами была.
– Как для вас звучит Затюменка?
Константин: Звон колоколов. И чем дальше, тем более размытым он становится, появляются отражения… И ты уже не понимаешь, что это колокола. Это просто музыкосфера.
– Жители микрорайонов, бывает, говорят: «выбраться в город». Как будто они за его пределами. А у вас такое ощущение есть?
Константин: У меня так же. Надо ведь пройти мост или на велосипеде доехать. Хоть и пять минут, но контраст есть. Пока возле монастыря находишься, всё равно потише. Например, где спуск на ДОК – это улицы Садовая и Коммунистическая – мы раньше в футбол играли. Там не то, что машин не было, никто даже не думал, что они там появятся. Мы просто бегали по этому склону. Там у всех огороды, сельская жизнь.
Анна: Я считаю, что мы живем в центре города. «Центровее» некуда! Ведь город вокруг Троицкого монастыря образовался.
Фото из личного архива героев
ДОК – это не просто название
Анна: Как ни смотришь в сторону ДОКа, вышек становится всё больше. С одной стороны, я радуюсь за людей, которые переезжают из ветхого жилья. А с другой – не хочется, чтобы сносилось вообще всё. Ведь это детали, которые создают город.
Я помню Тюмень деревянной. Но сейчас многих этих домов нет. И как-то по-тихому всё убрали, будто их никогда и не было. Хочется, чтобы не так это происходило.
Константин: А меня волнует другой вопрос. Район называется ДОК, но все ли помнят, почему? Застройщики, назвавшие так жилой комплекс, могли хотя бы табличку поставить: «Раньше здесь был деревообрабатывающий комбинат «Красный Октябрь». Нужно сохранять память места – это же наша история. Неважно, завод тут был или просто поле, всегда есть люди, с ним связанные. А с ними – и их истории. Ведь многие помнят тот комбинат.
Грусть от того, что родной район меняется, я не испытываю. Принимаю тот факт, что жизнь движется. А мы не можем повлиять на ее течение. Но как художники можем кое-что сделать – сохранить память через нашу игрушку. Главное – не забывать прошлое и его значение.
Между человеком-антенной и дедушкой из сказки
– Кто еще пополнит вашу коллекцию персонажей?
Анна: Это будет человек-антенна! Мы все опутаны гаджетами. Везде связь, радиоволны. И это прямой интерес Константина. Он с этого года – член Союза радиолюбителей.
Константин: Опять же в районе Затюменки была РТС. Сначала были телевизионные вышки, потом радиовышки. Сейчас этого тоже ничего нет. Поэтому будет здорово этот факт отобразить еще в одном персонаже.
– Не кажется ли вам, что коллекцию должна пополнить какая-нибудь бабуля с затюменской улицы?
Константин: Кстати, очень интересное предложение! Я сейчас вдруг вспомнил, что рядом с родителями жил дедушка, словно из русских народных сказок. Он был очень-очень-очень добрый! Родители иногда оставляли меня у него, когда уезжали куда-нибудь. У него была огромная борода. Он выращивал высоченные ели. Потом новый хозяин приехал и все их срубил. Это кошмар. Был, наверное, 1998 год. И когда соседи это увидели, за головы взявшись, спросили: «Что же ты наделал?»
И еще рядом с нашим домом две бабушки жили. Одна, по классике, немножко ворчливая. А вторая тоже со мной постоянно сидела. Им в моем детстве уже лет по 70 было. И, как в любой уважающей себя деревне, они сидели около калитки на скамеечке и вели беседы.
– Как вы распределяете обязанности?
Анна: Константин – арт-директор. Он у нас мыслитель и художник. Вся, не побоюсь этого слова, философия – на Константине. А я – технический специалист. Всё, что касается производства и качества, на мне.
Фото из личного архива героев
– Что с затюменской игрушкой будет дальше?
Анна: В этом году мы закрываем серию. Будем продолжать, но уже в новом формате, с новыми персонажами.
Мы каждый год работаем с маленькими тиражами. У нас нет задачи сделать миллион игрушек, чтобы они были в каждом доме. Например, мы спасали советские подбитые стеклянные игрушки. Снимали с них формы и делали в более долговечном материале. Керамика, как ни крути, крепче, чем стекло. Потом у нас была серия динозавров – в Год дракона мы решили сделать что-нибудь эдакое. В прошлом году изготавливали игрушки в виде тюменских наличников.
А в этом году проект стал междисциплинарным: к керамике добавилась музыка Константина, которую мы выпустили на виниле.
Константин: Я в музыкальной школе учился по специальности «Балалайка». Девять лет занимался. На прошлый Новый год мне Аня подарила балалайку. Так и возникла идея записать мелодии.
Придумали и записали для каждого персонажа музыкальную тему. Например, мелодия Андрюшки-программиста основана на мотиве песенки «Андрей, не гоняй голубей». Это первое, что дети начинают играть на балалайке – простое повторение ритма на одной струне.
«Мы очень хотели, чтобы пластика игрушки считывалась как народная, традиционная. И, кажется, наша шалость удалась. Люди приходят и говорят: «О, это же та самая, наша затюменская игрушка!» А некоторые даже удивляются: «Вы правда нашли ее? Провели целое исследование?» Значит, мы на верном пути».
Фото из соцсетей Росляковых
– Если через сто лет ваши полуфарфоровые игрушки найдут под землей, что потомки смогут сказать о нас?
Константин: Мы с Аней тоже иногда думаем над этим. Что будет после нас? Надо ли, чтобы что-то оставалось? Поняли, что затюменская игрушка – про исследование в моменте. Нам это нужно здесь и сейчас. Но и не думать о будущем совсем – невозможно. Иначе что? Смерть ремесла?
Ведь многие промыслы или просто культурные явления – та же самая народная игрушка – забываются. Знакомство с ними ограничивается школьными уроками – и то не всегда. Нам повезло: нам рассказывали, и мы сами делали что-то руками.
Создается впечатление, что современная культура не принимает традиционную, а традиционная, в свою очередь, отворачивается от современной. Мы пытаемся их подружить. Показать, что современные художники и авторы – не вырожденцы. Наоборот, они продолжают естественный ход традиционной культуры и искусства.
Читайте также:
В Тюмени на улице Дзержинской «выросла» сказочная ремесленная ёлка
Теплый свет, натуральные материалы и винтаж: как украсить двор к Новому году
