Тюменский «парфюмер» назвал секрет успеха театра Дмитрия Ефимова

Тюменский «парфюмер» назвал секрет успеха театра Дмитрия Ефимова. Исполнитель главной роли Иннокентий Погадаев объяснил, почему люди посещают постановки «Европы» по несколько раз.

Для каждого рода деятельности есть свой профессиональный праздник. Памятная дата, посвященная всем стилям танца, отмечается 29 апреля. В этот день наверняка большое количество поздравлений принимают участники театра Дмитрия Ефимова «Европа», который существует с 1999 года и давно снискал славу далеко за пределами родного региона.

Иннокентий Погадаев состоит в известном танцевальном коллективе уже 9-й год. Начинал он с участия в одном номере самой долгоиграющей постановки «Европы» и добрался до главной роли в «Парфюмере». Издание «Тюменская область сегодня» расспросила актера о его работе, репетициях и успехе театра под руководством Дмитрия Ефимова.

Словно в очках виртуальной реальности

– Мне было 15, когда впервые увидел театр Дмитрия Ефимова в 2014 году, – вспоминает Погадаев. – Я попал на шоу Live&Love. Тогда подумал: что это за звезды приехали к нам из Москвы? Каждый номер смотрел и не понимал, как такое возможно, что люди могут двигаться настолько синхронно.

Особенно был зачарован номером, который проходил на высоте трех метров над сценой. Его выполняли Светлана и Алексей Гончаровы, брат и сестра. Тогда я подумал, что это муж и жена. Они так доверяли друг другу, что могли держаться за одну руку и не бояться.

Я находился под огромным впечатлением от увиденного. Мне всё это было близко: за плечами уже 8 лет танцев в гимназии – классические, народные, историко-бытовые. Я сразу загорелся идеей попасть к Дмитрию Германовичу в театр «Европа». Случилось это через год.

– В чем секрет такого магического влияния театра Ефимова на зрителей?

– Для меня как танцовщика восемь лет подряд танцевать одно и то же по-прежнему интересно, как и в первый раз. Потому что Дмитрий Германович не дает нам спуску и работать в полноги. «Европа» держит планку на протяжении стольких лет, и каждый год мы стараемся ее поднимать – делать круче и лучше. Зритель это чувствует и видит ответственный подход к любимому делу.

Я, например, работаю в другом месте, а игра в «Европе» является всего лишь хобби. Но это мое любимое хобби. Я живу танцами и люблю сцену, мне нравится отдавать эмоции зрителю. Думаю, каждый в театре обожает это делать. И Дмитрий Германович предоставляет нам такую возможность. Секрет «Европы» в том, что здесь каждый отдает полностью себя на сцене и не халтурит.

– Поэтому, наверное, многие зрители и посещают одну и ту же постановку «Европы» по нескольку раз?

– Однажды я пригласил свою знакомую на «Парфюмера». Она не была на этом спектакле и мечтала туда попасть. Потом поделилась своими впечатлениями: «Я была в шоке уже от первого номера. Он длился всего три минуты, а мне хотелось его пересмотреть еще несколько раз. Потому что очень много маленьких деталей, которые происходят буквально за секунду. Но они все очень сложные. А спектакль-то продолжается, и ты как бы впечатлен одним моментом, но тебя уже ведут дальше».

Это происходит за счет наших сложных элементов хореографии, акробатики, актерской игры. Плюс сцена, двигающиеся декорации, свет, музыка – это всё вместе работает. И у моей знакомой сложилось ощущение, что она была в очках виртуальной реальности, перенеслась в XVIII век и полностью погрузилась в этот спектакль. За полтора часа постановки зрители получают весь спектр эмоций и хотят снова их ощутить, поэтому и приходят к нам снова.

Лысый Жан-Батист Гренуй

– Ефимов предпочитает использовать очень известные произведения для постановки своих спектаклей. Может, в этом есть своя идея: уже в стилистике театра «Европа» еще раз увидеть на сцене сюжет своего любимого фильма или книги?

– Здорово, что мы, танцовщики, можем пробовать себя в разных амплуа. У меня сейчас из действующих ролей в «Европе»: Жан-Батист Гренуй («Парфюмер»), Тибальт («Ромео и Джульетта») и Часовщик («Алиса»). Еще я играл профессора Мориарти в постановке «Шерлок Холмс и доктор Ватсон», но мы его больше не будем показывать.

Спектакли пишутся под героев, которые есть в «Европе». Нужен определенный типаж, чтобы он подходил под роль. Когда такой возможности нет, постановка уходит. Поэтому раньше показы одного и того же спектакля шли два раза в год и всё. А вот «Парфюмера» мы уже восемь лет повторяем. Не сомневаюсь, что будет еще очень много интересных сюжетов, которые Дмитрий Германович возьмет из книг и фильмов. И они тоже станут популярными у тюменцев.

– Гренуй – это пока ваша самая запоминающаяся роль в «Европе». Когда вы впервые познакомились с одним из самых долгоиграющих спектаклей в истории театра Ефимова?

– Восемь лет назад. Я тогда всего два года танцевал в театре. Меня взяли в самый массовый номер постановки, где был показан рынок. Я оказался впечатлен масштабом всего происходящего. Было сложно, так как у нас нужно уметь не только танцевать. Надо еще играть, выполнять всякие акробатические элементы и взаимодействовать с другими актерами на сцене.

Время шло: начались другие спектакли, пошли повторы «Парфюмера». К тому моменту я набрался опыта, растянулся, добавил в актерском плане. Так постепенно шел на увеличение количества номеров в спектакле. Через несколько лет участвовал уже в четырех сценах.

Но у меня не было цели сыграть главную роль. Я пребывал в полной уверенности, что лысым Гренуй точно быть не может. Плюс я высокий и атлетического телосложения. Главная роль в спектакле тогда принадлежала Александру Фуртаеву. Мне казалось, что он идеально для этого подходил. Возросшее количество сцен в «Парфюмере» я воспринимал как рост в «Европе»: чем больше номеров, тем ты успешнее.

– В итоге вы всё же добрались до главной роли в «Парфюмере», причем для этого не пришлось носить парик во время спектаклей. Вам импонирует подход художественного руководителя «Европы», что он не пытается переделывать индивидуальность своих актеров, а оставляет их такими, какие они есть?

– Положительно к этому отношусь, тем более в книге Патрика Зюскинда нет подробного описания, как выглядел Гренуй. Кроме того, что он хромой, худой, часто болел, с синяками и шрамом на теле. Поэтому я для себя решил, что Жан-Батист в моем исполнении будет лысым. Ничего не надо клеить и чего-то городить. Когда первый раз подошел к роли парфюмера, я чувствовал, что волосы как-то могут помочь мне раскрыть этого персонажа. Два предыдущих актера делали их грязными и сальными. Поэтому складывалось ощущение, что они – это тот самый Гренуй. У меня же всегда лицо открыто. Я не могу сыграть волосами: прикрыть ими глаза или смахнуть со лба. Парик на мне смотрелся бы неестественно. Плюс в рамках наших спектаклей я очень сильно потею. Это бы всё намокало и мешало мне. Поэтому не надевать на меня парик – верное решение.

– Как относитесь к тому, что большинство зрителей могут не знать вашего настоящего имени, зато часто говорят: «О, это же парфюмер!»?

– Меня это не обижает. Четыре года назад меня вообще никто не узнавал. Были, конечно, зрители, которые говорили: «О, этот крутой лысый танцовщик, только ради него хожу и смотрю спектакли». Так меня тоже отожествляли. А теперь я уже и Гренуй, и Тибальт, и всё на свете. Возможно, когда-нибудь придет время, и кто-то скажет, что именно Иннокентий Погадаев играл эти роли.

Играть главную роль – это пик в «Европе». То есть ты достиг того момента, когда можешь полтора часа быть на сцене, не выдыхая. Зритель всегда на тебя смотрит, чтобы ты ни делал. Нет такой минуты, где можно было бы передохнуть и не сыграть эмоциями.

Традиция, связанная с аппликатором Кузнецова

– Вы читали книгу Зюскинда?

– При подготовке к роли, конечно, нужно было понимать по-актерски свою задачу. Я учился в Тюменском государственном институте культуры. Там мы тоже читали произведения, чтобы лучше осознать персонажа и его роль. Когда мне предстояло перевоплотиться на сцене в Гренуя, я прочитал роман Зюскинда в первый раз.

Снова это сделал уже в конце прошлого года перед очередным повтором «Парфюмера». Важно было вспомнить все нюансы. Я люблю ответственно подходить к делу. Не хотелось обманывать себя в первую очередь. Потому что мог, конечно, не прочитать книгу и сыграть, как обычно.

Но у нас в «Европе» есть правило: каждый сезон должен стать лучше предыдущего. Поэтому нужно было сделать базу: посмотреть фильм, прочитать книгу и, конечно же, усердно тренироваться. Физическая форма важна, чтобы не задохнуться в ходе какого-нибудь номера. Сделав всё это, понимаю, что можно поднимать спектакль еще выше!

– Театр «Европа» обычно показывает свои спектакли на протяжении недели, причем чаще всего по две постановки в день. Насколько сложно работать на максимуме в таких условиях?

– Вообще это на всех спектаклях так. Но раз в «Парфюмере» у меня главная роль, то здесь немножко по-другому. Ты очень устаешь эмоционально, а не только физически. И как танцовщик, и как актер.

– Что позволяет не переутомляться и вновь поражать результатом на самом позднем спектакле, который заканчивается в полночь?

– Для меня роль Гренуя – это его жизнь, и ее каждый раз нужно пропускать через себя заново. И я реально стараюсь на первом спектакле от начала до конца сделать всё круто, как должно быть. Такую же задачу ставлю перед собой и на постановке, которая начинается в 22 часа. Если после этого что-то остается, когда чуть-чуть где-то не доделал, то это переносится на следующий спектакль. Поэтому так необходима жирная точка, чтобы зритель аплодировал нам стоя. Цель на каждую постановку именно такая.

Когда еще учился в институте, уходил на спектакли на неделю, возвращался, меня преподаватель Елена Николаевна Головинская иронично спрашивала: «Ну что, отдохнул, восстановился, подпитался от зрителей?». Если бы я сыграл роль парфюмера 5 лет назад, то у меня не получилось это сделать так, как могу сейчас.

– Как вы умудряетесь вернуть себя в боевое состояние между спектаклями, которые идут почти друг за другом?

– У нас за час до спектакля всегда идет «зарядка» сцены. Мы все вместе бегаем, выполняя наши традиционные ритуальные движения. Когда сцена «заряжена», все идут заниматься своими делами. У меня же есть своя традиция. Я ложусь на коврик, аппликатор Кузнецова, включаю музыку из спектакля. Там есть один трек, который длится 10 минут 48 секунд. Слушаю его от начала до конца, прорабатывая в голове весь спектакль.

Я просто лежу, а спина в это время восстанавливается от нагрузок. После этого стараюсь ни с кем не разговаривать, чтобы не потерять заряд и не отвлекаться. Могу парой слов перекинуться, но не больше. Мне важно совершить какие-то определенные действия, чтобы потом вновь выдать 100-процентный результат.

Разбор полетов от Дмитрия Ефимова

– У вас в театре происходит разбор полетов после спектаклей?

– Практически каждый раз, за исключением спектаклей, которые начинаются в 10 вечера. Дмитрий Германович на таких разборах делает замечания. Орет – так, наверное, правильнее сказать (смеется). Мне тоже прилетало. Он говорит, где я переиграл и в каких моментах нужно было сделать по-другому.

Наш художественный руководитель каждый спектакль смотрит в монитор. Во время номера «Платки» он подбадривает нас. Даже в моменте, когда прыгаю сальто в номере «Пот», Дмитрий Германович стоит с правой стороны, и я ощущаю это. Он выступает как полноправный участник постановки.

На таких разборах полетов наш худрук ищет тот спектакль, который ему нравится больше всего по атмосфере, по энергетике, по реакции зрителей. Там прямо всё должно понравиться. Это будет только один спектакль из 14. Все остальные тоже пройдут на уровне, но до самого обожаемого в сезоне не дотянут.

– Здесь у Ефимова прослеживается аналогия с главным героем «Парфюмера». Если Гренуй искал лучший аромат, то ваш художественный руководитель, видимо, находится в поисках совершенного спектакля…

– Есть такое. Он не перестает следить за нами. Всегда рядом. Секрет театра «Европы» и самого Дмитрия Германовича в том, что он такой ненасытный. Хочет, чтобы его бренд был лучшим для него в первую очередь. Если он действительно такой, то и зрители отреагируют полными залами и громкими аплодисментами.

– Какой главный совет вы получили от художественного руководителя?

– Помню момент, когда я только попал в основной состав в 18 лет. Поначалу было очень тяжело на тренировках, я сильно уставал. Дмитрий Германович часто спрашивал: «Ты устал?». Я отвечал «нет». И вот где-то года через два после таких «дрессировок» он однажды снова спросил: «Ты устал?». Я впервые ответил утвердительно. После этого художественный руководитель начал жестко орать и выгнал меня из танцкласса. Другие ребята продолжили тренироваться. Вскоре я зашел обратно и сказал: «Я не устал». С того момента забыл это слово. Думаю, этот совет – не уставать по жизни – везде пригодится.

Интересно

Основной состав «Европы» перед Новым годом встречается, поздравляет друг друга с наступающим и играет в «тайного Санту». В финале всего вечера Дмитрий Ефимов рассказывает, какие спектакли покажем в следующем году и кто в них будет играть. Так я и узнал, что мне доверили главную роль в «Парфюмере».

Совет от Иннокентия Погадаева, как правильно двигаться на танцполе

«Надо просто наслаждаться музыкой. Ты можешь даже не танцевать и просто банально выбивать бит ногами. Это же тоже будет своего рода танец. Самое главное, чтобы человек чувствовал себя комфортно. И не стоит обращать внимания на взгляды со стороны: сколько людей, столько и мнений», – считает актер.

Три героя, которых бы хотел сыграть Иннокентий Погадаев в «Европе»:

1) «Механик». Джейсон Стэйтем – крутой актер. Я бы с удовольствием сыграл какую-нибудь из его ролей. Они, возможно, все однотипные, где он такой лысый и брутальный мужик.

2) «Безумный Макс». Всегда считал фильмы из этой серии постапокалиптических боевиков очень яркими и захватывающими. Можно было бы попробовать на их основе придумать спектакль для нашего театра.

3) «Викинги». Мне очень нравятся боевые сцены. Особенно после спектакля «Ромео и Джульетта», где мы на шпагах фехтовали. Поэтому я бы выбрал историческую тему: что-то про рыцарей или викингов.