Как за несколько лет в тайге и тундре выросли современные города для газовиков и нефтяников
Города «не выше сапог»
В 1980 году на всю Тюменскую область прозвучал лозунг: «Даешь миллион тонн нефти и миллиард кубометров газа в сутки!» И этот лозунг кардинальным образом изменил облик северных территорий Тюменской области, дав жизнь новым городам.
– Я помню города ниже моих сапог. Это не потому, что я был большой, а потому, что они были маленькие, – говорит легенда тюменской прессы, главный редактор газеты «Тюменский курьер» Рафаэль Гольдберг.
Добыча нефти на месторождениях Западной Сибири к концу 70‑х годов стабилизировалась. В Москву полетели доклады о том, что выполнить план сложновато: нужны решительные меры для целого ряда крупных проблем, мешающих развитию региона.
– И вот тогда ЦК КПСС принял постановление о шефстве над Тюменской областью других союзных республик, – вспоминает тюменский краевед, кандидат исторических наук Александр Петрушин.
Речь идет о постановлении ЦК КПСС и Совмина СССР от 20 марта 1980 года № 241 «О неотложных мерах по усилению строительства в районе Западно--Сибирского нефтегазового комплекса». Этот документ дал жизнь пятнадцати новым городам Тюменской области.
«Шефство» выглядело так: Москва закреплена за Нижневартовском, Ленинград – за Сургутом, Узбекская ССР – за рабочим поселком Нях (будущая Нягань – прим. ред.), Латвийская, Литовская и Эстонская ССР – за Когалымом, Украинская ССР – за Ноябрьском, Белорусская ССР – за Лангепасом.
– Когда высадился десант белорусов, они первым делом на сосне прикрепили плакат: «Где Макар телят не пас, будет город Лангепас», – вспоминает Александр Петрушин.
Весной 1981 года начали вбивать бетонные сваи под жилые дома будущего Когалыма. Температура воздуха не радовала и периодически падала ниже –30°C. Но эстонские строители не сдавались, а вскоре на стройку приехали представители других прибалтийских республик Союза: литовцы и латыши.
– Когалым – это, как принято говорить, изюминка на торте. Там ни одного деревянного здания изначально не поставили. Сразу высотки, детсады, школы – все одновременно. Учитывали опыт других городов, потому что построить деревяшку, поселить людей, а потом выселить их, снести деревяшку – это большая проблема, которая до сих пор не решена в некоторых северных городах, – рассказывает главный редактор газеты «Тюменские известия» Анатолий Костров.
Новый Уренгой – газовая столица России. На карте появился точно так же, как большинство других – благодаря открытию месторождения. Город, который начнут строить ближе к 80‑м годам, начинался с высадки десанта геофизиков в 60‑х.
– В 1964 году мы высадились малочисленным отрядом на высокий берег, где стояла небольшая фактория Уренгой. Нас было 5 человек. Позже приехали моя жена с сыном, и мы сразу в два раза увеличили население Уренгоя, потому что там жило восемь человек, а с нами стало 15, – рассказывал первооткрыватель уренгойского месторождения Владимир Цыбенко в фильме «Город для Никиты», снятом тюменским журналистом Рафаэлем Гольдбергом в 1986 году.
– У меня дома висит акварель, которую я нашел в брошенном студенческом лагере Уренгоя: на берегу Седэ-Яхи стоит деревянный туалет, а все остальное – палатки, – вспоминает Рафаэль Гольдберг.
К середине 80‑х в Тюменской области счет шел уже не на миллион тонн нефти и миллиард кубометров газа в сутки, а на триллионы. Но важные социальные вопросы оставались нерешенными.
– Продуктов не было на Севере. Я впервые узнала, что такое сухое молоко, картофель и морковь в хлопьях, яичный порошок, но даже этого не было в свободной продаже, – вспоминает ветеран журналистики Тамара Дикусар.
Но молодости были нипочем бытовые неудобства.
– Мы все там были одного возраста. Жили дружно, трудностей не замечали, – признается журналист.
Прошло больше полувека, и некоторые северные города достигли отметки свыше трехсот тысяч жителей. Они растут, развиваются и не собираются сдавать позиций. И Тюменский Север невозможно представить без них.
