Грандиозной стройке уникального трубопровода в этом году исполнилось полвека
Самотлор – Альметьевск
Тысячи километров через тайгу и болота, через неласковый Иртыш: трубопровод Самотлор – Альметьевск должны были тянуть четыре года, а по факту проложили всего за 18 месяцев. Добыча диктовала темпы освоения Тюменского Севера, советский человек жил трудовым подвигом. А рядом всегда были хроникеры эпохи – тюменские журналисты.
Алевтина Джавахидзе, ветеран журналистики, на строительстве нефтепровода работала в качестве корреспондента газеты «Тобольская правда».
– В августе 1972 года редактор приглашает меня и говорит, что в Медведчиково высадилось спецуправление. Они будут тянуть дюкер (напорный участок трубопровода, прокладываемый под руслом реки – прим. ред.), поезжай, посмотри, что там такое. Я и поехала, – вспоминает Джавахидзе.
В то время дюкер через Иртыш был одним из самых крупных подводных переходов.
– Работали круглые сутки, прожектора ставили и варили. Задача была сварить до 30 стыков в сутки, а если сложить по всем потокам, то километр в день вытаскивали со всей сваркой, изоляцией и укладкой, – рассказывает журналистка.
Масштаб той стройки грандиозен – работа шла одновременно в пяти регионах. В Тюмени было сформировано управление строительства нефтепровода, но в стройку вовлекли более трех сотен предприятий и 11 проектных институтов со всей страны. Новаторские технологии не заставили себя ждать. Для изоляции труб впервые использовали полимерную пленку, заизолированную трубу научились сплавлять через небольшие реки или болота. Это был эксперимент, который стал технологическим прорывом. И впервые в мировой практике был использован новый вид труб диаметром 1220 мм.
Все это – в экстремальных условиях. Зима 1972–1973 годов была аномальной даже для Сибири. Графики температур поражают воображение: -44, -42, -45.
– Фотоаппарат застывал, так его под шубку прятала – жалко, но и кадры хорошие не хотелось упускать, – вспоминает Алевтина Джавахидзе.
В Новый год морозы были запредельные. Все равно работали.
– Я подхожу – сварщик «потолок» варит: труба приподнята, а он лежит на снегу, на кошме, и варит. Я разохалась – холодно! А он улыбается и говорит: «На, попробуй!»
Надел на меня щиток, рукавицы, дал электрод: «Ну, вставай на коленки, сфотографирую», – рассказывает Джавахидзе, улыбаясь.
Но мороз в Сибири – это не только экстремальные температуры, но и первый помощник в строительстве.
– Мороз – с одной стороны плохо. При -40 уже нельзя работать с металлом, он крошится. Тросы не выдерживают, могут быть аварии. А с другой стороны – зимних морозов ждали, потому что можно начинать стройку. Болота встают и можно рыть траншею для трубы, работать катарпиллером. Ну и зимники начинают действовать, а по ним доставляют технику и людей на трассу, – рассказывает Владимир Кузнецов, почетный нефтегазостроитель, легенда тюменской прессы. В 1970–80 годы он работал корреспондентом газет «Красный Север» (г. Салехард) и «Правда Севера» (г. Новый Уренгой).
А 968 километров трубопровода Самотлор – Альметьевск, почти половину всего маршрута, нужно было проложить через болота, глубина которых доходила до 30 метров. Без мороза никак. Так и работали: техника тонула, замерзала, отказывала, металл не выдерживал, а люди шли к своей цели. Трубопровод был запущен в рекордные сроки в исключительно тяжелых условиях.
И вот – торжественное открытие: лучший рабочий стройки Геннадий Кузин открывает дорогу нефти на запад – в Европу. Позади у строителей почти 200 водных преград, болота Сибири и горы Урала. Проложено более 760 тысяч тонн стальных труб, сварено 200 тысяч стыков. Через нефтепровод Самотлор – Усть--Балык – Курган – Уфа – Альметьевск западно--сибирская нефть пошла в систему «Дружба».
Германия (ФРГ и ГДР), Польша, Чехословакия, Венгрия – все эти страны получили нашу нефть. Мощность нового нефтепровода достигла 92 млн тонн нефти в год уже к 1976 году.
СССР вышел на новый политический уровень как ведущая мировая держава с гигантскими запасами нефти и газа.
