Хранитель времени: о нюансах работы часовых дел мастера
В коллекции тюменца более 200 старинных и редких часов
Какие только часы ни придуманы людьми, желающими упорядочить и украсить нашу жизнь. Настенные и напольные, для гостиных и спален, для письменных столов и каминных полочек. Карманные часы, часы-перстни, часы-кулоны. Когда в 1810 году французский ювелир швейцарского происхождения Авраам-Луи Бреге вставил часовой механизм в изысканный браслет, появились первые в мире наручные часы. Их носила очаровательная Каролина Мюрат, королева Неаполя, сестра императора Наполеона.
Здесь, впрочем, историки расходятся. Некоторые датируют появление первых наручных часов еще 1571 годом, утверждая, что этот невероятно дорогой подарок сделал Елизавете Английской ее фаворит граф Лестер. Не будем ни спорить, ни соглашаться с их мнением. Просто осознаем, что часы – это не только прибор, отсчитывающий время. Очень часто они выступают как его свидетели и многое могут рассказать о своей эпохе.
Часы душевные
В собрании Андрея Андреевского примерно 220 часов – отечественных и зарубежных, старинных и современных, редких и изделий массового производства. Последнее его не отпугивает: он любит часы, предназначенные не для парадных залов, а для быта. Душевные, домашние. И немало о них знает.
Оказывается, еще в XIX веке настенные ходики можно было встретить в крестьянской избе – они не считались предметом роскоши. Еще более доступны стали часы в начале XX столетия, когда в Звенигородской губернии в селе Шарапово развернули свое производство братья Платовы. На фабрике Василия Ильича Платова в 1906 году трудилось 110 мастеров, сверх того, к работе привлекалось до полусотни кустарей-надомников. Материалы использовали самые расхожие: корпуса делали из ели, березы и ольхи, гири заполняли речным песком. Жестяные циферблаты украшали забавными картинками, а после революции (шараповский промысел ее пережил как артель «Точные часы») стали появляться партии ходиков с советской символикой. Сам Василий Ильич тоже приспособился к новым условиям – долгие годы он оставался одним из членов правления артели.
В лучшие свои времена звенигородские умельцы выпускали до 95 тысяч часов в год. При этом, несмотря на массовость и простоту исполнения, изделия фабрики славились надежностью и успешно экспонировались на российских и зарубежных выставках. Многие из них дожили до наших дней, продолжая радовать тех, кому небезразличны вещи с историей. Несколько платовских часов есть и в коллекции Андрея Викторовича. Он говорит, что собиратель старины, увидев понравившиеся часы, мечтает взять их и сразу повесить на стену. Но, как бы велико ни было это желание, надо непременно осмотреть выбранный экземпляр внутри и снаружи.
- Случается, что корпус в сохранном состоянии, а механизм начал разрушаться: побывал в воде или сломаны важные элементы. Часовая механика – штука сложная: не всегда утраченная деталь может быть восстановлена. Не меньшее разочарование мы переживаем, если внутри корпуса, выпущенного одной фирмой, обнаруживается механизм другого производителя: много лет назад часовщик мог его переставить, чтобы вещь оставалась рабочей… Но, конечно, в процессе поиска немало и по-настоящему счастливых моментов: проверяешь часы на ход и слышишь заветное «тик-так». Значит, они живы – почистишь, переберешь и можно запустить. А еще нам порой попадаются закладки: вскрываешь перегородку, а там письма или фотографии – своеобразный привет из прошлого. Знаю даже случай, когда в часовом корпусе были обнаружены спрятанные драгоценности, - рассказывает Андреевский.
Фото автора
Хрупкая машина
В доме Андрея Викторовича все часы исправны. И погружены в покой: стрелки замерли, маятники остановлены. Лишь время от времени прикосновение хозяйских рук выводит их из дремотного состояния: настала пора профилактики и освежающих процедур. Часы капризны и очень любят, когда с них сдувают пылинки. Любая паутинка или невесомое семечко одуванчика, залетевшее им внутрь, может сбить чувствительную машину с привычного ритма. Мой собеседник признается: коллекция требует времени и навыков в обращении. Тем более что дом – не музейное пространство, где экспонатам создаются специальные условия. Это место для жизни, в котором комфортно родным и друзьям и даже домашним животным.
- Андрей Викторович, а давно вы начали собирать часы?
- Семь лет назад. Мне тогда захотелось привнести немного разнообразия, можно сказать, нового смысла в свою достаточно упорядоченную жизнь. И тогда же, заглянув в антикварную лавочку, я увидел каслинскую статуэтку с часами «Хозяйка медной горы». Купил, принес домой, поставил на полку и понял: это то, что надо! А поскольку в советское время завод в Каслях выпускал целую линейку часов с различными сказочными сюжетами, я решил постепенно ее собрать. Так появились «Маша и Медведь», «Аленький цветочек», «Ворона и Лиса», «Хранитель времени»… После этого уже трудно было остановиться и не пополнить коллекцию еще каким-нибудь приглянувшимся предметом.
- Но ведь вы по образованию не часовщик. Значит, чтобы реставрировать экземпляры, которые не на ходу, вам пришлось дополнительно учиться?
- Совершенно верно... К счастью, в Тюмени немало знающих людей, и они не отказывали мне в подсказках. С некоторыми мы дружим до сих пор, по возможности помогаем друг другу. Надо понимать, что нет такой профессии: «реставратор часов». Пришлось отдельно вникать в тонкости обращения с механизмами, и отдельно – учиться работать с деревом. Ведь только для того, чтобы грамотно восстановить поврежденный шпон, надо подобрать и клей, и лак, и точно угадать с цветом морилки. Нужны наборы специальных инструментов и понимание, как их применить в деле. Так что если требовалось, я искал информацию через Интернет и даже прошел полугодовой курс обучения живописи, который Санкт-Петербургская художественная школа организовала в нашем городе. Учился работать с красками: смешивать их и получать любые, в том числе очень сложные оттенки.
Фото автора
Богатая коллекция
Еще одно искусство коллекционера – находить те самые уникальные экспонаты, которые не просто пополнят его коллекцию, но и сделают ее непохожей на другие собрания. Поэтому увлеченный человек постоянно в поиске: он общается с антикварами, посещает блошиные рынки, колесит по отдаленным деревням и селам, нередко спасая предметы старины от полного забвения и уничтожения. Также одним из способов обзавестись желанным предметом является участие в интернет-аукционах. Мой собеседник объясняет: зачастую на них выставляются редчайшие и очень дорогие вещи, которые, к сожалению, уходят за границу. Но и российский собиратель может приобрести достойный экспонат. Именно на таком аукционе Андрей Викторович нашел своего Брандта.
Куда без Брандта
Еще чуть-чуть истории… Иосель Брандт, один из тюменских купцов-миллионщиков и представитель семьи крупных предпринимателей, безусловно, знал толк в коммерции. И понимал, как надо привлекать состоятельных покупателей. В 1908 году он выстроил одно из первых в нашем городе трехэтажных каменных зданий (сейчас оно вплотную примыкает к зданию филармонии) и открыл в нем элитный магазин, где продавал ювелирные украшения, музыкальные инструменты, оптику, граммофоны, швейные машины, велосипеды. И часы. Товары, естественно, поставлялись импортные и отличались высоким качеством. Неслучайно, рекламируя и продвигая собственный бренд, хозяин заказал германскому часовому заводу «Юнгханс» партию изделий с логотипом своего торгового дома. Сколько всего было таких часов, сказать трудно, но вряд ли Иосель Хаимович мечтал соперничать с платовским потоком. Нет, речь, безусловно, шла о штучном подходе. И когда Андрей Викторович вдруг увидел на одном из интернет-аукционов настенные часы с надписью «Брандт», он, по крайней мере, удивился.
- Скажем честно: я испугался. Потому что понял: они легко могут «уплыть» в чужую коллекцию. Обычно на сайтах видно, сколько человек проявляют интерес к выставленному лоту, и, поверьте, внимания к нему было достаточно. Через свои связи я вышел на организаторов аукциона и упросил их снять лот с торгов. Пообещал немедленно выслать необходимую сумму. Очень рад, что люди пошли навстречу не из-за денег, а узнав, что звонят из Тюмени и хотят вернуть городу часть его истории. Сегодня у меня новая идея: найти и приобрести корсетные часы с точно таким же «брандтовским» логотипом.
Андрей Андреевский дружит с тюменскими музейщиками-энтузиастами – с «Царской пристанью», с «Музеем частных коллекций». Среди его друзей также сотрудники краеведческого музея Туринской Слободы – маленького и очень уютного. Он и сам мечтает о том, что купит однажды бревенчатый дом, из тех, что еще сохранились в старых районах Тюмени, и разместит в нем свою коллекцию. Чтобы любой житель нашего города мог ее увидеть и открыть для себя прекрасный мир гармонии и точности.
Читайте также:
Краеведение на субботнике: чистим памятник и узнаем его историю
Какие только часы ни придуманы людьми, желающими упорядочить и украсить нашу жизнь. Настенные и напольные, для гостиных и спален, для письменных столов и каминных полочек. Карманные часы, часы-перстни, часы-кулоны. Когда в 1810 году французский ювелир швейцарского происхождения Авраам-Луи Бреге вставил часовой механизм в изысканный браслет, появились первые в мире наручные часы. Их носила очаровательная Каролина Мюрат, королева Неаполя, сестра императора Наполеона.
Здесь, впрочем, историки расходятся. Некоторые датируют появление первых наручных часов еще 1571 годом, утверждая, что этот невероятно дорогой подарок сделал Елизавете Английской ее фаворит граф Лестер. Не будем ни спорить, ни соглашаться с их мнением. Просто осознаем, что часы – это не только прибор, отсчитывающий время. Очень часто они выступают как его свидетели и многое могут рассказать о своей эпохе.
Часы душевные
В собрании Андрея Андреевского примерно 220 часов – отечественных и зарубежных, старинных и современных, редких и изделий массового производства. Последнее его не отпугивает: он любит часы, предназначенные не для парадных залов, а для быта. Душевные, домашние. И немало о них знает.
Оказывается, еще в XIX веке настенные ходики можно было встретить в крестьянской избе – они не считались предметом роскоши. Еще более доступны стали часы в начале XX столетия, когда в Звенигородской губернии в селе Шарапово развернули свое производство братья Платовы. На фабрике Василия Ильича Платова в 1906 году трудилось 110 мастеров, сверх того, к работе привлекалось до полусотни кустарей-надомников. Материалы использовали самые расхожие: корпуса делали из ели, березы и ольхи, гири заполняли речным песком. Жестяные циферблаты украшали забавными картинками, а после революции (шараповский промысел ее пережил как артель «Точные часы») стали появляться партии ходиков с советской символикой. Сам Василий Ильич тоже приспособился к новым условиям – долгие годы он оставался одним из членов правления артели.
В лучшие свои времена звенигородские умельцы выпускали до 95 тысяч часов в год. При этом, несмотря на массовость и простоту исполнения, изделия фабрики славились надежностью и успешно экспонировались на российских и зарубежных выставках. Многие из них дожили до наших дней, продолжая радовать тех, кому небезразличны вещи с историей. Несколько платовских часов есть и в коллекции Андрея Викторовича. Он говорит, что собиратель старины, увидев понравившиеся часы, мечтает взять их и сразу повесить на стену. Но, как бы велико ни было это желание, надо непременно осмотреть выбранный экземпляр внутри и снаружи.
- Случается, что корпус в сохранном состоянии, а механизм начал разрушаться: побывал в воде или сломаны важные элементы. Часовая механика – штука сложная: не всегда утраченная деталь может быть восстановлена. Не меньшее разочарование мы переживаем, если внутри корпуса, выпущенного одной фирмой, обнаруживается механизм другого производителя: много лет назад часовщик мог его переставить, чтобы вещь оставалась рабочей… Но, конечно, в процессе поиска немало и по-настоящему счастливых моментов: проверяешь часы на ход и слышишь заветное «тик-так». Значит, они живы – почистишь, переберешь и можно запустить. А еще нам порой попадаются закладки: вскрываешь перегородку, а там письма или фотографии – своеобразный привет из прошлого. Знаю даже случай, когда в часовом корпусе были обнаружены спрятанные драгоценности, - рассказывает Андреевский.
Фото автора
Хрупкая машина
В доме Андрея Викторовича все часы исправны. И погружены в покой: стрелки замерли, маятники остановлены. Лишь время от времени прикосновение хозяйских рук выводит их из дремотного состояния: настала пора профилактики и освежающих процедур. Часы капризны и очень любят, когда с них сдувают пылинки. Любая паутинка или невесомое семечко одуванчика, залетевшее им внутрь, может сбить чувствительную машину с привычного ритма. Мой собеседник признается: коллекция требует времени и навыков в обращении. Тем более что дом – не музейное пространство, где экспонатам создаются специальные условия. Это место для жизни, в котором комфортно родным и друзьям и даже домашним животным.
- Андрей Викторович, а давно вы начали собирать часы?
- Семь лет назад. Мне тогда захотелось привнести немного разнообразия, можно сказать, нового смысла в свою достаточно упорядоченную жизнь. И тогда же, заглянув в антикварную лавочку, я увидел каслинскую статуэтку с часами «Хозяйка медной горы». Купил, принес домой, поставил на полку и понял: это то, что надо! А поскольку в советское время завод в Каслях выпускал целую линейку часов с различными сказочными сюжетами, я решил постепенно ее собрать. Так появились «Маша и Медведь», «Аленький цветочек», «Ворона и Лиса», «Хранитель времени»… После этого уже трудно было остановиться и не пополнить коллекцию еще каким-нибудь приглянувшимся предметом.
- Но ведь вы по образованию не часовщик. Значит, чтобы реставрировать экземпляры, которые не на ходу, вам пришлось дополнительно учиться?
- Совершенно верно... К счастью, в Тюмени немало знающих людей, и они не отказывали мне в подсказках. С некоторыми мы дружим до сих пор, по возможности помогаем друг другу. Надо понимать, что нет такой профессии: «реставратор часов». Пришлось отдельно вникать в тонкости обращения с механизмами, и отдельно – учиться работать с деревом. Ведь только для того, чтобы грамотно восстановить поврежденный шпон, надо подобрать и клей, и лак, и точно угадать с цветом морилки. Нужны наборы специальных инструментов и понимание, как их применить в деле. Так что если требовалось, я искал информацию через Интернет и даже прошел полугодовой курс обучения живописи, который Санкт-Петербургская художественная школа организовала в нашем городе. Учился работать с красками: смешивать их и получать любые, в том числе очень сложные оттенки.
Фото автора
Богатая коллекция
Еще одно искусство коллекционера – находить те самые уникальные экспонаты, которые не просто пополнят его коллекцию, но и сделают ее непохожей на другие собрания. Поэтому увлеченный человек постоянно в поиске: он общается с антикварами, посещает блошиные рынки, колесит по отдаленным деревням и селам, нередко спасая предметы старины от полного забвения и уничтожения. Также одним из способов обзавестись желанным предметом является участие в интернет-аукционах. Мой собеседник объясняет: зачастую на них выставляются редчайшие и очень дорогие вещи, которые, к сожалению, уходят за границу. Но и российский собиратель может приобрести достойный экспонат. Именно на таком аукционе Андрей Викторович нашел своего Брандта.
Куда без Брандта
Еще чуть-чуть истории… Иосель Брандт, один из тюменских купцов-миллионщиков и представитель семьи крупных предпринимателей, безусловно, знал толк в коммерции. И понимал, как надо привлекать состоятельных покупателей. В 1908 году он выстроил одно из первых в нашем городе трехэтажных каменных зданий (сейчас оно вплотную примыкает к зданию филармонии) и открыл в нем элитный магазин, где продавал ювелирные украшения, музыкальные инструменты, оптику, граммофоны, швейные машины, велосипеды. И часы. Товары, естественно, поставлялись импортные и отличались высоким качеством. Неслучайно, рекламируя и продвигая собственный бренд, хозяин заказал германскому часовому заводу «Юнгханс» партию изделий с логотипом своего торгового дома. Сколько всего было таких часов, сказать трудно, но вряд ли Иосель Хаимович мечтал соперничать с платовским потоком. Нет, речь, безусловно, шла о штучном подходе. И когда Андрей Викторович вдруг увидел на одном из интернет-аукционов настенные часы с надписью «Брандт», он, по крайней мере, удивился.
- Скажем честно: я испугался. Потому что понял: они легко могут «уплыть» в чужую коллекцию. Обычно на сайтах видно, сколько человек проявляют интерес к выставленному лоту, и, поверьте, внимания к нему было достаточно. Через свои связи я вышел на организаторов аукциона и упросил их снять лот с торгов. Пообещал немедленно выслать необходимую сумму. Очень рад, что люди пошли навстречу не из-за денег, а узнав, что звонят из Тюмени и хотят вернуть городу часть его истории. Сегодня у меня новая идея: найти и приобрести корсетные часы с точно таким же «брандтовским» логотипом.
Андрей Андреевский дружит с тюменскими музейщиками-энтузиастами – с «Царской пристанью», с «Музеем частных коллекций». Среди его друзей также сотрудники краеведческого музея Туринской Слободы – маленького и очень уютного. Он и сам мечтает о том, что купит однажды бревенчатый дом, из тех, что еще сохранились в старых районах Тюмени, и разместит в нем свою коллекцию. Чтобы любой житель нашего города мог ее увидеть и открыть для себя прекрасный мир гармонии и точности.
Читайте также:
Краеведение на субботнике: чистим памятник и узнаем его историю
