От карандаша до дирижерской палочки
Маэстро Антону Шароеву 7 мая исполняется 90 лет
Сложно себе представить, но на репетициях он суров и требователен к музыкантам.
«Сахарных дирижеров не бывает», – говорит Антон Шароев. Художественный руководитель и главный дирижер оркестра «Камерата Сибири» знает, как добиться воплощения замысла композитора, как сделать так, чтобы звучание отдельных инструментов полилось единым потоком, находя дорогу к душе каждого слушателя. Внутреннее знание об идеале, огромная внутренняя сила для его достижения – Божий дар. Мальчик, появившийся на свет в Баку 7 мая 1929 года, сумел раскрыть его в себе и подарить людям. Иначе потомок гениального композитора Антона Рубинштейна не стал бы великим дирижером. Не прятаться за славой предка, а следовать призванию он стремится всю жизнь. Накануне 90-летнего юбилея воспоминаниями и размышлениями маэстро делится с читателями газеты.
Правнук Рубинштейна
– Ваши поклонники знают, что Антон Рубинштейн – ваш прадед. А более близкие предки тоже избрали музыкальную стезю?
– Мой дед Иоаким Викторович Тартаков, незаконнорожденный сын Рубинштейна, был лучшим лирическим баритоном Мариинского театра. Его признавали лучшим исполнителем роли Демона в одноименной опере Рубинштейна. Бабушка – княжна Ксения Григорьевна Шароева, армянская аристократка из Тбилиси. Ее родители были связаны с императорской семьей. В 19 лет ее уже взяли в солистки Мариинки. Аристократический клан был очень возмущен, когда Ксения «связалась с каким-то простым артистом». Так что мой отец оказался также внебрачным ребенком. Я родился через 100 лет и полгода после появления на свет Антона Рубинштейна.
Мой отец, Георгий Георгиевич Шароев, был пианистом. Отец был популярен в Азербайджане. В Баку он основал музыкальную школу. Ему поставлен памятник, выпущена на азербайджанском языке книга «Феномен профессора Шароева». Через год и три месяца следом за мной появился мой младший брат, которого в честь деда назвали Иоакимом. Он стал известным оперным и эстрадным режиссером, профессором ГИТИСа. Сценарий открытия в Москве Олимпийских игр 1980 года был разработа н им.
Рояль, скрипка или дирижерская палочка?
– Википедия сообщает: «Отец хотел сделать из Антона пианиста, однако в девять лет он самовольно перешел на скрипку». Невероятно, что в те времена ребенок мог ослушаться отца! Расскажите, как это случилось?
– Отец усадил меня за фортепиано в четыре года. Заниматься меня заставлял беспощадно. До девяти лет я отказывался учиться музыке, прятался под роялем, из-под которого отец не мог меня достать – он был склонен к полноте. Брат играл на скрипке, а я, подражая ему, брал два карандаша, один подлиннее, другой покороче, и представлял, будто музицирую. Мама это заметила, отвела меня к профессору консерватории и, получив подтверждение моих способностей, отдала меня на занятия скрипкой. Папа в тот момент был в месячной командировке, а когда вернулся, из-за закрытых дверей услышал, как я играю. «Кимушка, какой прогресс!» – воскликнул он, думая, что это играет Иоаким, который учился скрипке уже три года. Убедившись, что ошибся, отец позволил мне продолжить обучение.
Спасибо маме Валентине Николаевне! Характер ей достался от русских офицеров-дворян. Папа в шутку называл ее «Тигрица Валенсия». Но одновременно она была добросердечной женщиной, старалась помогать беспризорникам, которых в годы войны было немало. Над Баку летали немецкие самолеты, но не бомбили. Как-то мама приголубила соседского мальчика, и я заразился от него туберкулезом, был при смерти. Мне тогда было 11 лет. Лекарств от этого заболевания еще не существовало, но доктор, знаменитый профессор Евсей Гиндес, спас меня народными средствами. Сын Рубинштейна умер от чахотки, мне же повезло. Долечивался в Кисловодске. Полуживой, уже просил скрипку. И хотя был потерян год, тем не менее я быстро наверстал упущенное и стал еще быстрее развиваться. Лет в четырнадцать я сам начал играть на рояле. Выучил уже сложные вещи, например, «Токкату» Хачатуряна. Дружил с Микаэлом Таривердиевым, играл его музыку.
В 13 лет сыграл с Государственным симфоническим оркестром Азербайджана скрипичный концерт Мендельсона. Газета «Бакинский рабочий» (шел 1942 или 1943 год) написала: «Появился талантливый скрипач», фото мое опубликовали. Мама решила, что мне надо развиваться дальше, и мы на поезде поехали в Москву. Добирались неделю, ведь продолжалась война. Остановились у знакомых. Мама позвонила директору Центральной музыкальной школы, связалась с лучшим преподавателем по классу скрипки, профессором Ямпольским, и нам назначили прослушивание.
В 14 лет меня приняли в музыкальную школу, где учились одни таланты, середнячков не было. Выявился у меня и недостаток знаний по теории музыки. Мама наняла репетиторов. Совершенствовали еще постановку рук... На выпускном экзамене Мстислав Ростропович, председатель комиссии, поставил мне пять с плюсом, и без проблем меня взяли в консерваторию.
– Как скрипач вы выступали в квартете имени Чайковского. А когда почувствовали в себе дирижера?
– Считаю, что дирижирование – высшее музыкальное искусство. Поэтому в консерватории одновременно со скрипкой вольнослушателем я посещал и дирижирование. Занимался с оркестром музыкальной школы в подвальном помещении, но это не помешало нам выиграть конкурс на право выступить в Большом зале консерватории. Мы обошли оркестры других музыкальных школ, которые возглавляли профессора, хотя мне было всего 17 лет. Это был мой первый прорыв! Записали три пьесы. Их неоднократно транслировали по Всесоюзному радио, ставили в эфир по заявкам радиослушателей. Самый памятный случай – когда нашу музыку заказали полярники дрейфующей станции СП-4.
Вторым стал Киевский оркестр. С ним я получил уже международное признание. По итогам фестиваля «Пражская весна» всего двоих конкурсантов, дирижера Шароева и великого пианиста Эмиля Гилельса, увенчали лавровыми венками. После этого меня пригласили возглавить Московский оркестр камерной музыки. С ним доводилось выступать в Берлинской филармонии в 1971 году. И Киевский, и Московский оркестры я возглавлял дважды, поочередно.
А еще однажды Таривердиев предложил мне возглавить оркестр вундеркиндов в Москве. Это был единственный коллектив, в котором музыканты меня упрашивали: «Ну давайте еще порепетируем!» Юные таланты выросли в уникальных артистов! На фестивале в Сан-Франциско публика рыдала, слушая их. Даже митрополит Антоний, глава Русской православной церкви за рубежом, плакал.
Сибирский маэстро
– Как вы попали в Тюмень?
– Михаил Бирман, тогдашний художественный руководитель филармонии, приехал в Москву, чтобы найти коллектив, который открыл бы первый фестиваль классической музыки «Алябьевская осень», и в Росконцерте ему посоветовал пригласить меня. В Москве было два состава камерных оркестров. Мне их собрали, я отобрал лучших и сделал один коллектив. Два-три месяца работали и великолепно выступили в Тюмени. Удивили Михаила Михайловича!
– Антон Георгиевич, вы с коллективами исполняете много духовных произведений. Как вам кажется, это Бог привел вас к музыке или музыка привела вас к Богу?
– Я родился в голодное время, когда трудно было думать о Боге. Но полагаю, на меня какая-то капля упала. Чувствую потребность воздать Творцу благодарность. Абонемент «Христианское Благоговение» в Тюменской филармонии проходил по благословению митрополита Тобольского и Тюменского Димитрия. Но главную свою миссию выполняю, возвращая публике духовную оперу «Христос» Антона Рубинштейна, которая пребывала в забвении 110 лет и считалась утерянной. Я потратил двенадцать лет на поиски партитуры и обнаружил ее в одной из библиотек в Германии. Когда мы представили оперу в Берлине, был феноменальный успех, в зале была тысяча человек сверх аншлага. Люди слушали, стоя в проходах два с половиной часа! Но у Рубинштейна опера на четыре часа, он сам собирался ее сократить, как выяснилось из его писем. Так что, выполняя его волю, я резал материал беспощадно. Есть в нем места потрясающие, а есть бледные, которые были включены, чтобы соблюсти каноны жанра того времени.
– Ваши поклонники знают, что в Мариинском театре готовится премьера полноценной оперы «Христос». Следите за репетициями?
– Пока идут переговоры с Валерием Гергиевым. Уже три раза я был в Санкт-Петербурге. Над оперой будут работать режиссер, хормейстер, художник, артисты театра. Оперный спектакль уже ставил Георгий Исаакян в Перми, но он «осовременил» постановку так, что вышло издевательство, дешевка. Наш спектакль намечен на 28 ноября 2019 года, день 190-летия со дня рождения Антона Рубинштейна.
Художественный руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев пообещал, что даст лучшего тенора, но я буду настаивать, чтобы партию Христа исполнял Александр Гайнутдинов – потрясающее проникновение в суть образа! Хочу, чтобы в оркестре сидела Юлия Прямова, а на органе чтобы играла Мария Блажевич. В Мариинском театре потрясающий французский орган! Как вариант – чтобы они были дублерами.
Юбилейный подарок поклонникам
– Антон Георгиевич, чем вы порадуете тюменцев на юбилейном концерте в день своего рождения?
– Готовим с оркестром музыкальную поэму «Ра». Создал ее Сергей Чечетко – композитор Московского музыкального театра «Геликон-опера». Наше сотрудничество началось с того, что оркестр «Камерата Сибири» исполнил его «Нано-симфонию». Он потом признался: «Никто так не играл мою музыку!» С Сергеем я однажды поделился патетическими стихами, написанными и преподнесенными мне тюменкой Марией Байкаловой. В них я уловил что-то похожее на шиллеровскую оду «К радости». У Чечетко есть уже цикл мелодекламаций на стихи Владимира Маяковского «Во весь голос!». В том же жанре он и создал новое произведение, на стихи Марии Байкаловой, и посвятил его мне. Звучит в нем что-то шаманское: «Ра! Радуйтесь!» Думаю, и оказались стихи созвучны мироощущению Сергея Чечетко потому, что он родом из Республики Марий Эл, а Мария Байкалова – из Чувашии. Возможно, в качестве чтеца выступит тюменский автор.
– Вы умеете удивлять публику, Антон Георгиевич! С юбилеем вас и до новых встреч в концертных залах!
И о погоде...
– Антон Георгиевич, какое настроение создает вам апрель?
– Светлое! Хотя как будто зловредный кто-то поглядывает на меня, Господь дает мне сил.
Фрагмент видеозаписи интервью (съемка Юрия Хозяинова):
Читайте больше:
В Тюмени объявлен лучший фотограф города
Конкурс художественного слова «Они сражались за Родину» пройдет в Тюмени
