Тюменский драматический театр предложил по-новому взглянуть на классический «Месяц в деревне»
На суд публики актеры представили спектакль «Молодость».
Два предыдущих сезона Тюменский большой драматический театр отработал под слоганом-баннером «Молодость». А вот спектакль с этим названием в репертуаре ТБДТ появился только в июне 2018-го – подбирались к нему, так сказать, издалека.
«Молодостью» в постановке молодого режиссера Данила Чащина (родом из Тюмени, ставит больше вне Тюмени – в МХТ, например) по комедии Ивана Тургенева «Месяц в деревне» артисты решили завершить текущий творческий год. Последний «аккорд» труппы прозвучал так прозвучал! Уверена, зрители, которые побывали на премьере, обязательно посмотрят ее еще раз, приведут в зал совсем не театральных родственников: уж столько смысловых пластов из небольшой в общем-то классической пьесы «вскрыла» постановочная группа – ковыряйся, не хочу, ищи параллели, черти меридианы. А что нашла я?
От намека к действию
Тургенев – это современно. Любовь, отношения, погоня за впечатлениями, ускользание от старости – актуальны, понятны, в тренде. Любой глянец об этом надрывно кричит: уколы красоты, пилинги, подтяжки, истязание тела на тренажерах, свежие тряпки. Реклама на ТВ, радио, в газетах не отстает. В общем, поддержание молодости, возвращение молодости – огромная индустрия, смысл бытия, в общем-то («спасибо» нагрешившим прародственникам).
Все герои «Молодости» за один единственный день проживают сверхжизни. Этих событий хватило бы на месяц, да на полгода, но сейчас все так быстро разрешается, и знакомую фразу «утром деньги – вечером стулья» следует переписать так: обмен стульев на деньги – сию секунду. Размеренные, будто плетение кружев, разговоры о чувствах, мыслях, думах – только в самом начале. Они обычны, невинны. Фи, ничего особенного, думаешь ты, и это Чащин, который ставит в МХТ?!. А потом оказываешься втянут в игры сокрушительной силы: вместо слов, вздохов, небрежных проходок – действия, действия, действия, взрывы смеха, крики, но точные, прицельные, истерики, взлеты и падения, ожидание катастрофы. Вот-вот, сейчас, что-то произойдет, сломается, лопнет, треснет.
В имении Ислаевых – с утра все как всегда. Много гостей, будничная суета прислуги, никак не получающие развязку беседы старых друзей Натальи Петровны Ислаевой (Кристина Тихонова) и Михаила Александровича Ракитина (Сергей Скобелев). Но стоило появиться в доме новому учителю для Коленьки Ислаева – роль Алексея Беляева играет Николай Аузин, как суетиться начинают и господа. Ну как не влюбиться в такого красавца?! Подтянут, активен, интересен, а, главное, молод. Молод, черт возьми! С воздушным змеем бегает и прыгает как козлик! Рядом с ним преображается хозяйка. Она уже не Петровна. Она – Наташа, словно старшая сестра взятой на воспитание сироты Верочки (Софья Илюшина). Влюблены в Беляева и Вера, и немножко ее нареченная бабушка (Татьяна Пестова), и бабушкины подружки… Ох уж этот повеса! Ну а что остается делать мужчинам увлекшихся женщин? Да действовать надо, хватит вздыхать через левое плечо. Ракитин, четыре года бывший «на привязи», – действует. Даже душить соперника пытается. Хозяин Аркадий Ислаев (Константин Антипин) – действует, жаль, не там и не так (во всех бедах винит Ракитина, а не учителя). Ну хоть что-то новое тут происходит, хоть какие-то эмоции рождаются, народ перестает говорить о болячках, чтоб говорить об интригах, скандалах, расследованиях.
Калейдоскопная сценография
Все это, даже при участии сильных артистов, принесших в постановку свои находки, было бы пресновато, если б не антураж, не фантик для Тургенева. Не усадьба в березовой роще, а что-то типа отельчика с номерами, баром, spa-салоном вместо русской бани. Не прислуга, а персонал. Не учитель, а… аниматор, который и йогой займет, и на дискотеке медлячок включит. Не лошади, а скутеры. Сценография Дмитрия Горбаса – многомерная, многоуровневая, как кубик-рубик, как лего-конструктор – потрясает. Двухэтажный отель в разрезе с видеолокацией, созданной Михаилом Заикановым, театральный круг являет зрительному залу то рощу, то бар, то сауну. Костюмы Юлии Ветровой кстати: примерно те же вещи, что и на зрителях, то есть сегодняшние, но лаконичнее, потому и стильнее, без лишней мишуры. Минуты бегут, сценки сменяют друг друга: от прошлого сюжетика – только искажение в зеркалах, впереди – что-то новое… Может, гости, спешно собравшие чемоданы под «Вояж-Вояж», еще вернутся. Может, Наталья уйдет от Аркадия к Ракитину. Может, увязнет в отношениях с Беляевым. Может? Может-может!
...На уроках в советской школе учили так: это – хорошо, это – очень плохо, серединки нет. Тургенев был скучен (нам не умели подать его иначе), а в списке литературы на лето предусмотрительно подчеркнут жирной пастой: мол, следует надавить на себя, вымучить хоть сколько-нибудь страниц. А теперь пофантазируем: если б моим учителем литературы был Чащин, я бы знала другого Ивана Сергеевича и относилась к нему иначе, и не иронизировала бы так… В 35 лет открыть классику – финт, конечно, ведь наверняка за плечами уже половина жизни. Но и в шестьдесят кто-то надевает экипировку, чтоб поболтаться в аэротрубе. А кто-то женится на молоденькой девушке, внучке почти. За молодостью гонимся. Это факт. Для меня, например, именно в театре, именно на последней премьере выпал шанс вернуться на школьный урок «литры» и прожить с Тургеневым два абсолютно счастливых часа без антракта.
Читайте также: