Отрывок из романа «Я тот, кто это видел»
компетентно
Юрий Пахотин,
писатель, журналист.
- Родился и до 16 лет жил на Колыме.
- С 1965 года – в Тюменской области. Окончил истфак Тюменского госуниверситета. Первые рассказы и статьи публиковала многотиражка университета «Ленинец». В печати свыше 40 лет.
- Профессионально журналистом начал работать в многотиражной газете «Авиатор Тюмени», затем был корреспондентом и редактором газеты «Тюменский геолог», заместителем редактора газеты «Тюменские известия», первым главным редактором издания «АиФ» в Западной Сибири».
- Член СЖ СССР и РФ, член Российского союза писателей. Заслуженный работник культуры РФ. Лауреат премии имени Муравленко.
- Прозу печатал в газетах, журналах, сборниках, затем в Екатеринбурге вышла первая книга – «Я тот, кто это видел». В последние годы всю прозу выкладывает на общенациональный сайт «Проза.ру.». На сегодня с ней познакомилось свыше 80 тысяч читателей.
Катастрофа
Я протянул руку, чтобы выключить приемник, но повернул не в ту сторону регулятор громкости и услышал фразу: «Через несколько минут мы передадим важную информацию». Я работал заведующим объединенным отделом оперативной информации газетного концерна «Независимая пресса Тюмени» и тотчас напрягся. Первые же слова ведущего вмиг отогнали сон. «Три часа назад в районе поселка Таежный произошла катастрофа. При бурении поисковой скважины, когда геологоразведчики достигли глубины шесть тысяч восемьсот метров, многотонный бурильный инструмент внезапно возникшим в разведочном стволе гигантским пластовым давлением был выброшен из скважины, как пробка из бутылки шампанского. Вся эта громада металла поднялась на высоту около трехсот метров и обрушилась на буровую установку и домики, где жила смена проходчиков. По предварительным данным, шестнадцать человек погибло. Полностью уничтожены буровая установка и жилые помещения. Подобная трагедия у геологов случилась впервые. Подробности сообщим». В полной тишине я выслушал это сообщение, затем написал Володе записку и через пятнадцать минут уже мчался в город на своей потрепанной, но надежной «Ладе».
Мне обязательно нужно было попасть в дневной выпуск какой-либо из газет нашего концерна. В 16 часов подписывают в печать самую массовую газету «Тюмень-Экспресс» Значит, сейчас вовсю идет работа над номером. Позвонил редактору, попросил оставить для меня строк пятьдесят на первой полосе.
– Ты вечно, Жень, не даешь спокойно жить, – заворчал было он, но когда я объяснил, зачем мне нужно место, редактор ласково зажурчал: – Хорошо, старичок. Буду до последней минуты держать полосу, но ты уж только нам дашь эту информацию.
– Конечно, раз пообещал – дам только тебе, – сказал я в трубку. Про себя же подумал, что деться мне некуда, завтрашние выпуски всех конкурирующих с нами областных газет, да наверняка и федеральных изданий, дадут какие-то подробности.
В восемь утра я стоял у парадного входа концерна «Тюменьгеология». До этого часа уже побывал внутри офиса геологов и попытался что-то узнать в диспетчерской службе, у телефонисток, операторов компьютерного участка. Все молчали напрочь. Редчайший случай в моей практике. И вот я стоял и ждал кого-нибудь из руководителей.
К половине девятого вся площадка возле офиса была заполнена моими коллегами. Весь журналистский корпус Тюмени, пашущий на ниве оперативной информации, явился к подножию солидного здания. Чутье на сенсацию не подвело ни одну из редакций. Все нервничали. И когда одна за одной стали подъезжать служебные машины, выходящих из них начальников брали в такое плотное и жесткое кольцо телекамер, фотоаппаратов и микрофонов, что они, как обложенные охотниками медведи, начинали свирепо рычать что-то нечленораздельное и яростно прорываться сквозь строй стоящих насмерть репортеров.
Минут двадцать длилось это противостояние. Тщетно. Такого упрямого, противо-естественного, решительного молчания я еще не встречал. По-моему, к такому же выводу пришли и мои коллеги. Живое кольцо сначала обмякло, затем рассыпалось на небольшие группы.
Кто-то из журналистов пошел в концерн, надеясь на чудо и удачу. Кто-то помчался в редакцию, потому что сам факт вопиющего поведения геологов – уже сенсационная информация.
Я терпеливо стоял, покуривал и вслушивался в долетающие до меня из открытых окон обрывки телефонных разговоров. Через полчаса я уже знал очень многое. Еще через десять минут надиктовал на магнитофон все подробности и уже собрался уходить, как вдруг увидел вылезавшего из черной «Волги» Славика Кима. Когда-то много лет назад он работал главным геологом в Арктической неф-теразведочной экспедиции, и я писал о нем очерк. С тех пор мы долго дружили, но потом он куда-то исчез. Он подошел первым и спросил:
– Что, молчат?
– Как рыба об лед, – пошутил я.
– И будут молчать.
– Почему?
– Много неясностей.
Мы немного поболтали, оказалось, что Славик теперь важная фигура – заместитель директора в очень крупном закрытом оборонном НИИ. Сюда приехал по личной просьбе президента концерна «Тюменьгеология» – помочь разобраться в ситуации. Он торопился. Но оставил свой телефон и пообещал через пару часов дать дополнительную, самую свежую информацию.
Я помчался в свой отдел.
– Тебя разыскивает шеф. Очень упорно, – сказала сотрудница, едва я вошел в свой кабинет. Я поднял трубку прямого телефона:
– Привет, шеф, что стряслось?
– Здравствуй, Женя. Ты про взрыв что-то разузнал?
– Обижаешь, шеф.
– Я не сомневался, – хохотнул он: – Может, ты еще скажешь, что успеешь в «Экспрессе» дать?
– Скажу. Уже договорился. Мне там место держат.
– Ты меня растрогал, Женя. Я тебе не только «фитиль» прощаю, который нам вставили «патрулята», но и дам премию, если отыграешься.
– Выписывай премию, шеф. То, что есть у меня, нет ни у кого в этом городе.
Повесил трубку, быстро набросал информацию. Передал ее в «Экспресс». Через полчаса вновь позвонил шеф.
– Жень, ты – гений, я тебе выписал два месячных оклада.
Периодически я звонил Славику. Но его телефон подозрительно молчал. В половине шестого мне принесли только что испеченный «Экспресс». В центре первой полосы, набранная крупным шрифтом, стояла моя информация. Огромными буквами по всей странице шел заголовок: «Трагедия в Приобье. Почему все молчат?»
Я сообщил о том, что в трех километрах от скважины Р-7, где произошла трагедия, разыгрались точно такие же непонятные события на разведочной скважине Р-93, но с еще более страшными последствиям. И здесь, на той же роковой отметке – шесть тысяч восемьсот метров, был выброшен инструмент. К несчастью, кроме проходческой бригады, на этой скважине находилось более трех десятков работников научно-исследовательского института. Они проводили на этой скважине серию экспериментов. Из-за этого и буровая бригада была укрупнена. Погибли все. Точное число жертв устанавливается. Очень странными считают эти катастрофы специалисты. Во-первых, выбросы не сопровождались нефтяными или газовыми фонтанами. Во-вторых, за всю историю гео-логии еще нигде и никогда не обнаруживалось столь громадного пластового давления.
В шесть часов я послушал выпуски всех радио и телестанций, которые можно было принимать в нашем городе. Все они цитировали материал нашей газеты.
Еще раз позвонил Славику. Телефон молчал.
На следующий день уже с утра город наводнили корреспонденты крупнейших мировых агентств, газет, телерадиокомпаний. И уже мне пришлось отбиваться от своих зарубежных собратьев по перу. Дело в том, что с утра руководители концерна геологов опять наотрез отказались комментировать на сей раз мое сообщение, хотя и не опровергали его. Вот и набросились журналисты на меня. Больше того, что было опубликовано, я им сказать не мог. Мне и самому очень хотелось бы узнать какие-нибудь новые подробности.
Наверное, события оказались настолько важными, что в них вмешалось российское правительство. В Тюмень прилетели первый вице-премьер и заместитель министра иностранных дел. Видимо, они надавили на геологическое начальство, потому что на 16 часов руководство концерна назначило пресс-конференцию.
Довольно вместительный конференц-зал был забит до отказа. И когда вышел красивый, совсем молодой президент «Тюменьгеологии» со своей «королевской свитой», телекамеры крупным планом «взяли» его измученное бледное лицо. Он попросил затемнить окна, чтобы показать снятый сегодня утром сюжет, пообещав дать все разъяснения после просмотра. Все взгляды устремились на мониторы.
То, что мы увидели, напоминало фильм ужасов: вздыбленная земля, обломки буровых вышек, автомашин… Все было мертвым и искореженным. «В район катастрофы тем же утром вылетело из Ханты-Мансийска шесть вертолетов со спасателями. Пока никаких сведений от них нет. Причины выясняются. Создана правительственная комиссия по расследованию причин этой трагедии. Больше мне вам сообщить нечего. Вот у меня в руках пачка ваших письменных вопросов. К сожалению, ни на один из них я не могу дать ответа. Мы только пытаемся их найти. В дальнейшем будем вас информировать через пресс-службу нашего концерна. Телефоны, по которым можно туда позвонить, на мониторах. А сейчас прошу меня извинить. Вы сами понимаете, ситуация чрезвычайная», – вот все, что сказал нам президент компании.
Опубликовано: газета №67(4602)
компетентно
Юрий Пахотин,
писатель, журналист.
- Родился и до 16 лет жил на Колыме.
- С 1965 года – в Тюменской области. Окончил истфак Тюменского госуниверситета. Первые рассказы и статьи публиковала многотиражка университета «Ленинец». В печати свыше 40 лет.
- Профессионально журналистом начал работать в многотиражной газете «Авиатор Тюмени», затем был корреспондентом и редактором газеты «Тюменский геолог», заместителем редактора газеты «Тюменские известия», первым главным редактором издания «АиФ» в Западной Сибири».
- Член СЖ СССР и РФ, член Российского союза писателей. Заслуженный работник культуры РФ. Лауреат премии имени Муравленко.
- Прозу печатал в газетах, журналах, сборниках, затем в Екатеринбурге вышла первая книга – «Я тот, кто это видел». В последние годы всю прозу выкладывает на общенациональный сайт «Проза.ру.». На сегодня с ней познакомилось свыше 80 тысяч читателей.
Катастрофа
Я протянул руку, чтобы выключить приемник, но повернул не в ту сторону регулятор громкости и услышал фразу: «Через несколько минут мы передадим важную информацию». Я работал заведующим объединенным отделом оперативной информации газетного концерна «Независимая пресса Тюмени» и тотчас напрягся. Первые же слова ведущего вмиг отогнали сон. «Три часа назад в районе поселка Таежный произошла катастрофа. При бурении поисковой скважины, когда геологоразведчики достигли глубины шесть тысяч восемьсот метров, многотонный бурильный инструмент внезапно возникшим в разведочном стволе гигантским пластовым давлением был выброшен из скважины, как пробка из бутылки шампанского. Вся эта громада металла поднялась на высоту около трехсот метров и обрушилась на буровую установку и домики, где жила смена проходчиков. По предварительным данным, шестнадцать человек погибло. Полностью уничтожены буровая установка и жилые помещения. Подобная трагедия у геологов случилась впервые. Подробности сообщим». В полной тишине я выслушал это сообщение, затем написал Володе записку и через пятнадцать минут уже мчался в город на своей потрепанной, но надежной «Ладе».
Мне обязательно нужно было попасть в дневной выпуск какой-либо из газет нашего концерна. В 16 часов подписывают в печать самую массовую газету «Тюмень-Экспресс» Значит, сейчас вовсю идет работа над номером. Позвонил редактору, попросил оставить для меня строк пятьдесят на первой полосе.
– Ты вечно, Жень, не даешь спокойно жить, – заворчал было он, но когда я объяснил, зачем мне нужно место, редактор ласково зажурчал: – Хорошо, старичок. Буду до последней минуты держать полосу, но ты уж только нам дашь эту информацию.
– Конечно, раз пообещал – дам только тебе, – сказал я в трубку. Про себя же подумал, что деться мне некуда, завтрашние выпуски всех конкурирующих с нами областных газет, да наверняка и федеральных изданий, дадут какие-то подробности.
В восемь утра я стоял у парадного входа концерна «Тюменьгеология». До этого часа уже побывал внутри офиса геологов и попытался что-то узнать в диспетчерской службе, у телефонисток, операторов компьютерного участка. Все молчали напрочь. Редчайший случай в моей практике. И вот я стоял и ждал кого-нибудь из руководителей.
К половине девятого вся площадка возле офиса была заполнена моими коллегами. Весь журналистский корпус Тюмени, пашущий на ниве оперативной информации, явился к подножию солидного здания. Чутье на сенсацию не подвело ни одну из редакций. Все нервничали. И когда одна за одной стали подъезжать служебные машины, выходящих из них начальников брали в такое плотное и жесткое кольцо телекамер, фотоаппаратов и микрофонов, что они, как обложенные охотниками медведи, начинали свирепо рычать что-то нечленораздельное и яростно прорываться сквозь строй стоящих насмерть репортеров.
Минут двадцать длилось это противостояние. Тщетно. Такого упрямого, противо-естественного, решительного молчания я еще не встречал. По-моему, к такому же выводу пришли и мои коллеги. Живое кольцо сначала обмякло, затем рассыпалось на небольшие группы.
Кто-то из журналистов пошел в концерн, надеясь на чудо и удачу. Кто-то помчался в редакцию, потому что сам факт вопиющего поведения геологов – уже сенсационная информация.
Я терпеливо стоял, покуривал и вслушивался в долетающие до меня из открытых окон обрывки телефонных разговоров. Через полчаса я уже знал очень многое. Еще через десять минут надиктовал на магнитофон все подробности и уже собрался уходить, как вдруг увидел вылезавшего из черной «Волги» Славика Кима. Когда-то много лет назад он работал главным геологом в Арктической неф-теразведочной экспедиции, и я писал о нем очерк. С тех пор мы долго дружили, но потом он куда-то исчез. Он подошел первым и спросил:
– Что, молчат?
– Как рыба об лед, – пошутил я.
– И будут молчать.
– Почему?
– Много неясностей.
Мы немного поболтали, оказалось, что Славик теперь важная фигура – заместитель директора в очень крупном закрытом оборонном НИИ. Сюда приехал по личной просьбе президента концерна «Тюменьгеология» – помочь разобраться в ситуации. Он торопился. Но оставил свой телефон и пообещал через пару часов дать дополнительную, самую свежую информацию.
Я помчался в свой отдел.
– Тебя разыскивает шеф. Очень упорно, – сказала сотрудница, едва я вошел в свой кабинет. Я поднял трубку прямого телефона:
– Привет, шеф, что стряслось?
– Здравствуй, Женя. Ты про взрыв что-то разузнал?
– Обижаешь, шеф.
– Я не сомневался, – хохотнул он: – Может, ты еще скажешь, что успеешь в «Экспрессе» дать?
– Скажу. Уже договорился. Мне там место держат.
– Ты меня растрогал, Женя. Я тебе не только «фитиль» прощаю, который нам вставили «патрулята», но и дам премию, если отыграешься.
– Выписывай премию, шеф. То, что есть у меня, нет ни у кого в этом городе.
Повесил трубку, быстро набросал информацию. Передал ее в «Экспресс». Через полчаса вновь позвонил шеф.
– Жень, ты – гений, я тебе выписал два месячных оклада.
Периодически я звонил Славику. Но его телефон подозрительно молчал. В половине шестого мне принесли только что испеченный «Экспресс». В центре первой полосы, набранная крупным шрифтом, стояла моя информация. Огромными буквами по всей странице шел заголовок: «Трагедия в Приобье. Почему все молчат?»
Я сообщил о том, что в трех километрах от скважины Р-7, где произошла трагедия, разыгрались точно такие же непонятные события на разведочной скважине Р-93, но с еще более страшными последствиям. И здесь, на той же роковой отметке – шесть тысяч восемьсот метров, был выброшен инструмент. К несчастью, кроме проходческой бригады, на этой скважине находилось более трех десятков работников научно-исследовательского института. Они проводили на этой скважине серию экспериментов. Из-за этого и буровая бригада была укрупнена. Погибли все. Точное число жертв устанавливается. Очень странными считают эти катастрофы специалисты. Во-первых, выбросы не сопровождались нефтяными или газовыми фонтанами. Во-вторых, за всю историю гео-логии еще нигде и никогда не обнаруживалось столь громадного пластового давления.
В шесть часов я послушал выпуски всех радио и телестанций, которые можно было принимать в нашем городе. Все они цитировали материал нашей газеты.
Еще раз позвонил Славику. Телефон молчал.
На следующий день уже с утра город наводнили корреспонденты крупнейших мировых агентств, газет, телерадиокомпаний. И уже мне пришлось отбиваться от своих зарубежных собратьев по перу. Дело в том, что с утра руководители концерна геологов опять наотрез отказались комментировать на сей раз мое сообщение, хотя и не опровергали его. Вот и набросились журналисты на меня. Больше того, что было опубликовано, я им сказать не мог. Мне и самому очень хотелось бы узнать какие-нибудь новые подробности.
Наверное, события оказались настолько важными, что в них вмешалось российское правительство. В Тюмень прилетели первый вице-премьер и заместитель министра иностранных дел. Видимо, они надавили на геологическое начальство, потому что на 16 часов руководство концерна назначило пресс-конференцию.
Довольно вместительный конференц-зал был забит до отказа. И когда вышел красивый, совсем молодой президент «Тюменьгеологии» со своей «королевской свитой», телекамеры крупным планом «взяли» его измученное бледное лицо. Он попросил затемнить окна, чтобы показать снятый сегодня утром сюжет, пообещав дать все разъяснения после просмотра. Все взгляды устремились на мониторы.
То, что мы увидели, напоминало фильм ужасов: вздыбленная земля, обломки буровых вышек, автомашин… Все было мертвым и искореженным. «В район катастрофы тем же утром вылетело из Ханты-Мансийска шесть вертолетов со спасателями. Пока никаких сведений от них нет. Причины выясняются. Создана правительственная комиссия по расследованию причин этой трагедии. Больше мне вам сообщить нечего. Вот у меня в руках пачка ваших письменных вопросов. К сожалению, ни на один из них я не могу дать ответа. Мы только пытаемся их найти. В дальнейшем будем вас информировать через пресс-службу нашего концерна. Телефоны, по которым можно туда позвонить, на мониторах. А сейчас прошу меня извинить. Вы сами понимаете, ситуация чрезвычайная», – вот все, что сказал нам президент компании.
Опубликовано: газета №67(4602)