Иван Бурлаков: «Иконопись – занятие не суетное»
Художник из Екатеринбурга работает над мозаичной иконой Кирилла и Мефодия для Свято-Знаменского монастыря в Абалаке
Екатеринбургский художник Иван Бурлаков по заказу Союза журналистов Тюменской области работает над мозаичной иконой Кирилла и Мефодия. Его работу планируется открыть в Свято-Знаменском монастыре в Абалаке в День славянской письменности и культуры, который будут отмечать 24 мая.
– Иван Иванович, на каком этапе сейчас работа над иконой?
– Нынешний этап – исполнение в материале. Это значит, что мы выкладываем изображение смальтой – кубиками из цветного непрозрачного стекла для мозаичных работ. Затем перенесем мозаику на стену. На данный момент сделано уже больше половины рамы, основание, одежда проповедника.
Больше двух недель ушло на создание эскиза. Затем две недели изготавливали картон для мозаики – это тоже проект красками, только уже в натуральную величину. Завершить работу планируем в середине мая, поэтому торопимся.
– С чего начиналась работа?
– Тюменские журналисты не один год оказывают помощь монастырю в Абалаке. В 2011 году они решили сделать мозаичную икону Нестора-летописца и обратились к владыке Димитрию. До этого я уже делал мозаики для Тобольского кремля. Над входом в храм есть Спас Нерукотворный и Богоматерь Знамения на северных вратах, которые изготовил в 2004 году. Поэтому владыка предложил обратиться ко мне.
Раньше я делал икону Сергия Радонежского в храме Югорска. Владыка Димитрий побывал в храме, увидел икону и написал мне восторженное письмо. Там были такие слова: «Проезжая с архипастырской поездкой по городу Югорску, был восхищен красотой ваших мозаик. Почтительно просим вас изготовить иконы для святых врат Тобольского кремля…»
Год назад мне позвонил директор Тюменского областного Дома журналистов Борис Терехов и сообщил, что работа над созданием мозаичных икон продолжится. И нужны будут иконы Кирилла и Мефодия, Иоанна Златоуста. Уже тогда отметил это для себя и стал готовить материалы, обдумывать образы. Так что внутренне к этой работе оказался готов.
– Где берете материал для мозаики?
– Используем материал фирмы Appiani из Венеции. Она основана в 1881 году и успешно работает и сегодня. На этом предприятии варят смальту по древней византийской технологии, испытанной временем.
– Какие были трудности?
– Мне был задан размер – не выше двух метров. Поэтому получилось так, что фигура – натурального размера, в человеческий рост. И руки, и лик делать очень сложно, потому что это напряженная, тонкая и мелкая работа. Размер камня при такой работе может доходить до 0,2 мм. Например, в лике камней размера больше 0,5 мм просто-напросто нет. И на один лик у меня уходит месяц работы. Поэтому завершающий этап, когда выкладываем лик и руки – самый напряженный и важный. Если ошибешься – уже не исправишь, можно только разламывать и переделывать.
– Вы работаете один или кто-то помогает?
– Есть помощницы, которые выполняют часть работы, например, одна из них работает со мной 17 лет.
– Хотелось бы более подробно представить вас и ваше творчество читателям нашего издания.
– Член Союза художников СССР с 1988 года. Смальта как материал мне не чужд, потому что работал с ним в советские времена. Только тогда это были мозаики несколько другого качества. Там были большие модуль и плоскости. Но в основном позиционирую себя как живописца. Сначала писал маслом, потом перешел на акрил – матовую краску, которая не выгорает со временем.
Очень люблю пейзаж. Особенно люблю пейзажи Урала Северного и Приполярного. Пейзажами занимаюсь с 1974 года. Например, на Урал Приполярный ездил вмес-те с тюменским фотохудожником, который раньше работал фотокорреспондентом ТАСС, Алексеем Щукиным. Дважды были с ним в таких поездках – совершили восхождения на горы Неройко и Народную, сплавлялись по реке Нагорье. Писать картины – любимое занятие, которое не оставляю никогда. Даже сейчас одновременно с мозаичной иконой работаю и над пейзажем Урала Приполярного.
– Что значит для вас работа над мозаичными иконами?
– Все началось с сотрудничества с храмом в Югорске, когда после перестройки стали восстанавливать храмы. Мы сделали там иконостас из 40 работ. Четыре из них были житийными иконами, среди них – икона Иоанна Тобольского. Это была новая иконография, которая не позволяла оглядываться на прежние образы, потому что их не существовало. Так начал заниматься религиозной тематикой. В советские времена таких заказов не поступало, поэтому пришлось обратиться к старым пособиям по иконописи – искусству, которому не учили. Я человек крещеный, поэтому занялся этим с интересом. У меня было много редких книг по иконописи с историей и описанием технологий.
Это была напряженная работа, и в первый раз! Помогло образование. Мы не занимались самодеятельностью, а делали высокопрофессиональные качественные вещи. Вообще же, понимаете, иконопись – занятие не суетное, когда вы в тишине погружаетесь в глубину веков, пишете древние образы, которым молились многие поколения предков.
В таком уединении приходит понимание того возвышенного и рукотворного, что есть в искусстве иконописи или мозаики. На кончике кисти ты стремишься донести ту красоту и дыхание вечных тайн, то очарование, которое останавливает людей, которые приходят в храм, в молитвенном благоговении перед величественными образами святых и мучеников. Вот именно с таким настроем и ведется работа.
Опубликовано: газета №59(4350)
Читайте больше:
Митрополит Тобольский и Тюменский Димитрий освятит скворечники
