Наступление «последних дней»
В Тобольской губернии февраль 1917 года прошел менее драматично, чем в Москве и Петрограде
Окончание. Начало в № 33 от 28 февраля , № 34 от 1 марта и № 37 от 4 марта
Февраль в сибирской глубинке
Благодаря мудрости и мужеству последнего тобольского губернатора Николая Ордовского-Танаевского порядок во вверенной ему губернии был обеспечен. Хотя во время войны в губернии в основном было спокойно, но потенциально опасными очагами беспорядков могли стать тобольская каторжная тюрьма и военнопленные. И конечно же, в случае ослабления власти имевшиеся в любых населенных пунктах слои населения, которые называют люмпенами, легко могли поддаться соблазну безнаказанного насилия и грабежей. С 25 февраля губернатор распорядился созвать постоянно действующее общее собрание губернского управления, усиленное представителями Тобольска, Тюмени, Кургана. Заседания проходили в большом зале губернаторского дома, куда срочно доставили из Абалака чудотворную икону Божией Матери. Мемуары бывшего губернатора – это фактически исповедь, являющаяся чрезвычайно ценным документом того времени. 26 февраля в 7 утра побывал в каторжной тюрьме, объяснил обстановку политическим заключенным. За свое участливое отношение (без заигрывания) к тюремным сидельцам губернатор пользовался авторитетом у каторжан. Он нашел общий язык и с обитателями тобольской тюрьмы, и с военнопленными немцами, смог удержать от уныния многочисленных чиновников. Когда в Тобольске подстрекаемая провокаторами толпа вздумала выбирать нового губернатора, он вышел к ней один и сумел пресечь беспорядки.
Только два примера: когда распоряжением Керенского в Тобольске были освобождены все каторжане, он сумел удержать общественный порядок под контролем. Когда в два часа ночи к нему домой явилась вооруженная депутация в составе тридцати человек, среди которых было и два муллы (они собирались ехать в Петроград выручать царя), он нашел нужные аргументы и для них. 5 марта 1917 года по решению Временного правительства тобольский губернатор Николай Ордовский-Танаевский был освобожден от должности, а главным администратором губернии стал губернский комиссар Временного правительства, председатель Тобольского временного комитета общественного спокойствия Василий Пигнатти. Наверное, самым заметным его деянием на посту руководителя губернии стала инициатива по переименованию главной улицы в Тюмени с Царской на Республики. Новым явлением в сибирской глубинке стали различные митинги. По большей части это было увлечением представителей так называемого образованного класса. Городским головам губернии предписали взять на себя обязанности уездных комиссаров. Основные приметы жизни в Тобольской губернии в этот период – рост цен, увеличивающийся с каждым днем дефицит всевозможных товаров, разгул преступности. По иронии судьбы первый глава Временного правительства князь Львов был арестован на тюменском вокзале.
Своеобразным покаянием звучат написанные на чужбине слова Петра Струве (автора первого манифеста РСДРП), немало сделавшего для свержения самодержавия: «Мы критиковали свою страну слишком беспощадно и злоупотребляли этим перед иностранцами. Мы недостаточно принимали во внимание ее достоинство и историческое прошлое».
История не терпит сослагательного наклонения, но современный историк Станислав Рыбас в статье «Какие уроки преподносят Февральская революция, отречение императора Николая II от престола?» задает вопрос – могла ли Россия мирно, без переворотов и революций разрешить свои противоречия? И отвечает: «Могла. Если бы не была втянута в мировую войну».
Автор этой статьи готов согласиться с первой частью ответа. Но вторую формулирует так: «Если бы часть общества, считающая себя элитой, во время Великой Отечественной войны (так в России в то время называли первую мировую) стремилась не к захвату власти любой ценой, а к действительному объединению усилий с государственной властью на достижение победы».
Но точнее, чем сказал Александр Солженицын в своей статье «Размышления над Февральской революцией», не скажешь: «Я еще сам хорошо помню, как в 20-е годы многие старые деревенские люди уверенно объясняли: «Смута послана нам за то, что народ Бога забыл».
И я думаю, что это привременное народное объяснение уже глубже всего того, что мы можем достичь и к концу XX века самыми научными изысканиями».
Опубликовано: газета №40(4331)
Александр ВЫЧУГЖАНИН, лауреат премии Союза писателей России «Имперская культура» имени Эдуарда Володина