История Ленинградского блокадника из сибири
27 января – День снятия блокады города Ленинграда (1944 год)
«Сергеев Геня Александрович, год и место рождения – 1935, г. Ленинград. Постоянное место жительства: г. Ленинград, Кр. Текстильщиков, 9–11, кв. 84. Прибыл 29.11 1941 г. из детсада № 19. Проживает в Омской области, Тюменском районе, д. Ембаево. Сведений о родителях не имеется. Учетная карта составлена 18 мая 1942 года». В этом документе – все мое блокадное детство, – говорит Геннадий Александрович. – Вот так моей судьбой распорядилась Великая Отечественная война». Прошли годы, а он не забыл ничего.
– Отца почти не помню, наверное, он погиб. А вот мама в памяти всегда. Помню, как летом сорок первого всех ребят нашего детсада и нас с братиком Витей усадили в вагоны и повезли. Мама, провожая, плакала и твердила: «Потерпите, это ненадолго». Брат был младше, потому я его от себя не отпускал. Привезли нас в деревеньку под Ярославлем, но через несколько месяцев, когда снег уже был, в небе появились немецкие самолеты, начались бомбежки. Мы в слезы, страшно. Нас усадили в сани и на лошадях повезли к железной дороге. Укутали, зима ведь. По пути опять самолеты, слезы. Я Витьку к себе крепче прижимал. И только: «Мама, мамочка!» В теплушках ехали тоже под бомбежками. Помню, тряхнуло сильно, несколько ребят упало с верхних полок, и все – смерть. Сколько слез было! А как пить хотелось, но воды не было, наледь с болтов железных лизали... Сказали нам, что везут в Сибирь. Из Тюмени доставили в Ембаево. По-доброму нас встретили! Это тепло до сих пор помню. Еду принесли, теплую одежду и одеяла. Говорили по-своему, село-то татарское, но доброта была без слов понятна. Как они нас жалели! Перезимовали мы, обжились. Летом помогал подножный корм, грибы да ягоды. Учились, помогали по хозяйству, что имелось в детдоме. Научились понимать по-татарски. И всегда радио слушали, ждали вестей с фронта. Ждали конца войны. Долго ждали. О доме мы с братом часто вспоминали, а уж о маме...
Радостным был День Победы. Уже летом за ребятами стали приезжать родители. Один из счастливчиков, держась за мамину руку, сказал Генке:
– В Ленинграде обязательно встретимся!
Генка согласно кивнул. Но не пришлось этой встрече состояться. Никто не приехал за братьями. Значит, отец погиб на фронте, а мать умерла в блокаду. Оставшихся ленинградцев перевели в детдом Ярковского района.
Геннадий Александрович продолжает:
– У нас в хозяйстве были лошади, коровы, так что сено косили, дрова на лошадях возили. Огород имелся. Крестьянами росли. Рыбу в озерке ловили. Потом меня отправили в Ишимское ремесленное училище. Закончил его ударником и получил направление в Тюмень на завод «Механик». Брат после детдома учился в Свердловском ремесленном училище, после окончания там и остался работать. Сейчас там же живет. Отслужили в армии, всегда переписывались, а теперь, в старости, перезваниваемся.
В конце пятидесятых друг убедил меня ехать в село, мол, у нас в Исетске много работы, да и вокруг приволье. Здесь я работал на хлебоприемном предприятии, закончив учебу в Томске на сушильного мастера. Здесь женился. В Исетске мы уже старожилы. Дочь с семьей живет в Тюмени. Три внука у нас, правнуки есть. Много лет работал на ЛПДС, теперь пенсионер. Есть время для раздумий, часто вспоминаю наш дом в Ленинграде, речку неподалеку, детсад, ребятню в белых панамках... и маму. Если бы не война, если бы...
Знаю, что пережившие блокаду, получают добавку к пенсии, мне же она не положена. Нет у меня льготы. Писал я, ответили, что нескольких месяцев не хватает для того, чтобы признать нас с братом блокадниками. Обидно, но таков закон.
Есть у нас с братом мечта: побывать в родном Ленинграде, но нам за 80 лет, не ездоки. Может, найдутся добрые люди, которые поедут в Ленинград и сходят по указанному адресу, сфотографируют родные места.
Нина ТЕРЕНТЬЕВА, с. Исетское