Тепло поющих сердец…
Виталий Огородников – коренной тюменец. Десятки лет проработал геодезистом, много времени провел в экспедициях в Заполярье и в пустынях Средней Азии, на велосипеде исколесил половину России, планирует совершить на нем же кругосветное путешествие. Художник, поэт. Называет себя учеником Остапа Шруба, принимал участие в художественных выставках, автор двух поэтических сборников. В ближайшее время увидит свет его новая книга, стихи из которой предлагаем вашему вниманию. Член Союза писателей России. Предлагаем вниманию читателей творчесую подборку поэта.
***
Ворсится туман на кустах,
А ветки как змейки.
Вздыхает, от жизни устав,
Мужик на скамейке.
Такой полосатый мужик
(Тельняшка на теле)
Поест, посидит, полежит…
День, два, три, неделю.
Живой. Он не умер почти,
Хоть смотрит печально,
А если возложат цветы,
Так это случайно.
Он даже мечтать подустал,
Ни кварт…, ни зар… платы.
Скамейка – его пьедестал,
Хоромы, палаты.
Скамейка, еще и с каймой,
Попробуй, скумекай,
Чтоб ложе не стало скамьей –
Осталось скамейкой.
Она же ему все родней –
Совсем в нее вжился,
А ржавые шляпки гвоздей
Впечатались в джинсы.
К нему и собаки добры,
И примут в семейку.
Иной раз придут маляры,
Покрасят скамейку.
***
От солнца лучик отскочил –
Земля!
Ма… обитаема – трава
помята.
Скользнул, дороги под ноги
стеля
Для путника, спешащего
куда-то.
У лучика всегда вокруг дела,
И заглянуть-то в каждое
оконце,
И чтоб его не потеряло солнце,
На колокольню храма, в купола.
Он стаю птиц поставил
на крыло
И к водопою вывел медвежонка.
Как весело, когда вокруг
светло,
Свободно, широко, открыто,
звонко.
Весь день скакал, резвился
лучик мой.
Он всюду был и всем оставил
света.
А вечером отправился домой –
Был на Земле.
Вот светлая планета!
***
Как в суме с ремешком,
Где рысцой, где в галоп,
Где-то просто пешком
Письма ходят топ-топ.
Нет на них ни тоски,
Ни хулы, ни преград.
Письма едут в такси,
В ресторанах сидят.
Им бывает смешно –
В парк заглянут, на пруд,
Письма ходят в кино,
Если их не порвут.
Им и место, и ряд –
Подпись, марка, печать…
Письма все говорят,
Не умеют молчать.
Приглашений не ждут,
Видно, вот их секрет –
Письма так и идут,
Даже если их нет.
***
Голос как кочерга –
Никакой акварели,
Не узнать старика:
«Все бумаги сгорели.
Вылеплял свой мирок
Лист к листу, дата к дате.
Все копил, все берег,
Наживал ведь и… нате.
В сердце брякает град,
Ах, ненастье-несчастье.
Лишь года не горят,
Письмена – в одночасье.
Не взъерошили тьму,
Пустоту не согрели,
И зачем? И к чему?
Просто, просто сгорели.
И не дряхлы как мы,
И ничуть не помяты,
Все. Следок от тесьмы,
Отпечаток помады…
Пусть протерся башмак,
Новый – в универмаге,
А житье без бумаг
Просто пытка – бумаги!».
В кулачок кашлянул,
Улыбнулся галантно
И чуть слышно шепнул:
«Ах, как пела голландка!»
Снос
старого дома
Да, здесь деревяшкам
не место. Еще бы –
Такие, как он, только множат
трущобы.
Но дымник, что свет проколол
остроносо,
Надежно в Амурскую впился –
заноза.
И тащат. Натужно пыхтит
экскаватор,
А здесь его родина, Гринвич,
экватор…
Все точки отсчета, извечный
порядок,
И как его вырвешь из луковых
грядок?
Один – остальные тут все
из бетона,
Не слышит никто
деревянного стона.
Всего он лишен, и лишь он –
на исходе,
И старое фото дрожит
на комоде.
А дом не идет ни в раскачку,
ни боком,
Все видят себя в отражении
окон.
***
Родился, крестился. Давно ли?
Но живы и мать, и отец,
И живо в небесной юдоли
Тепло их поющих сердец.
А что называется сердцем?
Когда по одной из планет
Проходит Мадонна
с Младенцем,
И тьма превращается в свет.
А что называется светом?
Когда за тобою пошли,
И самое яркое в спетом –
Прощальная песня Земли.
Прощанье? Прощенье?
За что хоть?
Ведь вроде бы только воскрес,
А тут уже стоны и хохот,
И гвозди впиваются в крест.
***
Бежал, когда секундной
стрелкой был,
И с цифрами часов играл
в горелки
И не желал в себе умерить пыл,
Хоть рядом были и другие
стрелки.
Потом, когда минутной
стрелкой стал,
Все стало проще как-то,
фу ты ну ты.
От беготни бессмысленной
устал
И принялся отсчитывать
минуты.
Подумав, стал я стрелкой
часовой –
Ей ближе передышки,
посиделки,
И вот плетусь – тихоня –
сам не свой,
Хотя вокруг опять другие
стрелки.
Вернется все, куда ни колеси,
Отрадно снова слиться
воедино,
Когда все стрелки на одной оси,
В одних часах на старом
пианино.
Чудотворная
икона
В. Новикову
Извлекли из Земли
Да отбили от пыли…
И опять – то топили,
То рубили, то жгли.
Вновь кострища да плахи,
Но не меркли лучи,
И шарахались в страхе
От нее палачи.
Врассыпную зубило,
Топором – не берет.
Все простила, забыла –
Невиновен народ.
Испытала немало.
И огонь и молва,
А она обнимала
Сына.
Вот и жива.
Виталий Огородников, г. Тюмень
