Как Север покоряет сердце
Навстречу Дню геолога: тайны природы раскрывают не только в недрах Земли
В выпуске газеты «Тюменская область сегодня» от 27 марта опубликован рассказ геолога Владимира Соловьева о первых годах освоения Тюменского Севера. Владимир Сергеевич начал трудовую деятельность помощником бурильщика в Сургутской нефтеразведочной экспедиции в 1962 году. С 1969 года по 1998-й руководил комсомольско-молодежной бригадой, лучшей в Главтюменьгеологии и многие годы первой в Министерстве геологии СССР. В сегодняшнем выпуске – еще один рассказ, на этот раз об интересных случаях на Усть-Балыкском месторождении и в его окрестностях.
Никогда не забуду, как первый раз в жизни поднялся на самый верх буровой вышки, называемый кронблоком. Оглядел окрестности. Кажется, что паришь, как птица. Вышка качается, а кругом такая красота! А если смотришь на бегущие облака, то кажется, что куда-то летишь вместе с вышкой, и невольно хватаешься за перила.
Если бы не встреча с лосем...
По утрам мы уезжали на буровую, вечером возвращались в поселок. Тогда, в начале шестидесятых, транспортом служила списанная военная техника АТС, АТЛ, АТТ и ГТТ, ГАЗ-47. Эта же техника использовалась при доставке материалов, оборудования и т.д. После дождя так называемая дорога превращалась в сплошное месиво. Техника, вся гусеничная, еще больше месила грязь.
В очередной раз в семь утра выехали на АТТ, груженном пиломатериалом, на буровую. Сидели прямо на досках. Не разговаривали, почти все дремали. Главное – не свалиться. Вездеход то плавно проваливался в яму, то взбирался на гребень волны – как бы плыл, разгоняя по сторонам огромное количество грязи.
На одном из поворотов вездеход резко остановился, и мы чуть было не попадали за борт, ругая на чем свет стоит водителя. Но в следующее мгновение увидели: прямо поперек дороги, утопая в грязи чуть ли не по брюхо, стоит крупный, с красивейшими рогами и с высоко задранной головой лось. Он по-хозяйски смотрел на нас в раздумье несколько минут и, кажется, вообще не хотел уходить.
Водитель начал сигналить. Лось постоял некоторое время и затем, с трудом вытаскивая из грязи ноги, кое-как вылез на обочину дороги. Зафыркал ноздрями и, недовольный, медленно пошел в лес. Зрелище неописуемое! И сразу все без умолка стали болтать до самой буровой, сон как рукой сняло.
Рядом со мной сидел незнакомый мне человек лет тридцати, с черной шевелюрой и усами, очень живыми, можно сказать, горящими глазами, в кожаной куртке и геологических сапогах. Мы разговорились. Говорили о жизни в поселке, о природе и погоде. Он пытался рассказать что-то о геологии, нефти, перспективах. Но я эти разговоры не поддерживал, потому что его было трудно понять: тягач ревет, слышно плохо.
Когда приехали на буровую, узнал, что этот человек – геолог-первооткрыватель, начальник Сургутской экспедиции Фарман Салманов. Фармана Курбановича тогда только-только перевели в Усть-Балыкскую экспедицию главным геологом. Тогда у меня и мысли не было, что вся моя трудовая жизнь пройдет под его руководством.
Один глухарь на двоих охотников
В свободное время рабочие бригады всегда находили себе занятие. Одни занимались рыбалкой, другие любили побродить по лесу с ружьем, но практически все собирали ягоды, грибы, кедровые шишки. Продукцию обрабатывали, сушили, солили. Принимали активное участие в различных мероприятиях в Сургуте, шефствовали над детским садиком, выходили на субботники. Занимались спортом: играли в биль-ярд, теннис, волейбол, футбол, шахматы. Зимой ходили на лыжах.
В январе 1963 года стали готовиться к областной спартакиаде геологов. Я занимался с лыжниками, а Анатолий Слащев готовил стрелков и шахматистов. Все мы приобрели ружья, хотя куропаток можно было руками ловить. В один из февральских дней, обрядившись в маскхалат и взяв ружье, отправился километра за три от поселка по берегу вдоль Югорской Оби. Решил поискать место для лыжной трассы с подъемами и спусками.
В стороне на дереве заметил глухаря. Не спеша подкрался поближе, хорошо прицелился и выстрелил. Глухарь как-то подскочил, пролетел несколько метров и камнем рухнул в глубокий снег. Подобрался к птице через чащобу кустарника. Осталось преодолеть несколько шагов, когда увидел крадущегося к тому же глухарю человека. Подошли к добыче одновременно. Охотником оказался мой приятель Анатолий! Он, как и я, полагал, что сшиб глухаря выстрелом. Когда разобрались, оказалось, что стреляли в одну птицу и оба выстрела слились. Охотники – большие любители рассказывать всякие байки, но этот случай был точно.
Каждому из нас достались свои угодья-поляны. Прямо по лункам ходишь на лыжах, а тетерки вылетают из-под ног. Боровой и водоплавающей дичи было полно, много ондатр, зайцев и лис. Сидящие в снегу тетерева становились для последних легкой добычей.
В марте командой полетели на самолете Ан-2 в Тюмень на спартакиаду геологов. После балков и землянок гостиница «Заря» показалась Кремлевским дворцом. Прожили неделю в Тюмени, словно в другом мире. Приоделись, купили приемники «Спидола», обогреватели для балков. По вечерам ходили в кино, заглянули в ресторан. Выступили на соревнованиях прилично, хотя Юрий Шепеткин довольно легко обошел меня на всех дистанциях. В то время мы еще не знали, что через год он станет первым сургутским мастером спорта СССР по лыжам, а мне до мастера по бурению было еще очень далеко.
Воспитанник по прозвищу Малыш
Жили разные зверюшки и птицы и у нас на буровой. В конце восьмидесятых выращивали поросят. Про поросят – отдельный разговор. Скажу только, что резать их было очень жалко, и они у нас жили годами. Сарайчик со свиньями перевозили на внешней подвеске вертолета. Если заболеют хрюшки, лечением занимались ханты, хотя они их никогда раньше не видели.
А вот двухгодовалого медведя прокормить было трудно. Он к нам ходил как на работу: в шесть утра заявлялся, а к вечеру уходил, сытый и довольный. Конечно, хулиганил... Три месяца по заборной ведомости питался, уж очень прожорливый оказался. Любил есть с рук сладкие пирожки, хотя с луком и яйцом тоже глотал, не стесняясь!
А вот такая история произошла с бурильщиком Василием Сульдиным на Ягуне. Прямо за обваловкой буровой площадки нашел он новорожденного лосенка! Сколько малыш пролежал там, никто не знает. Очень был маленький, слабый, еле-еле шевелился. Василий взял его на руки и принес в балок. Некоторые ребята начали его ругать, мол, к нему мать придет, а у тебя он может умереть. Были и такие следопыты, что сразу по-шли в лес и нашли следы медведя и лося. Пришли к заключению, что лосиха слабая была. Подступал срок отела, а медведь ее преследовал, покоя не давал. Чтобы спасти жизнь потомству, она пришла на буровую искать у людей защиты. А как только на свет по-явился детеныш, ушла в лес, увела медведя, сохранив жизнь малышу. Позднее и ханты рассказали, что довольно далеко от буровой медведь задрал лосиху. Вот мы и решили, что это погибла мать нашего лосенка. Всей бригадой выхаживали младенца. Разводили сухое молоко и поили из бутылки с соской. Весь питательный порошок из столовой быстро ушел. Заказали побольше, да и ребята из дома возили.
Назвали лосенка Малыш, поселили в старом нежилом балке. Все, кто свободен от работы, ухаживал за крошкой, но больше других, конечно, сам Василий. Первое время на выходные даже не летал. Через некоторое время в молоко стали кашу манную мешать. Малыш заболел. Опять же ханты помогали его лечить, советовали, что ему давать вместо лекарства. От такого внимания Малыш примерно через неделю на ножки встал, но был еще очень слабый. Василий стал выводить его на прогулку, но больше на руках таскал.
Хорошая еда да уход пошли Малышу на пользу. Он окреп, больше бывал на природе, больше съедал каши, хлеба, булочек. И пирожки начал с удовольствием есть. Наступило лето, появилась трава, листочки – самая пища для Малыша. Василий вставал на четвереньки и показывал, как нужно траву щипать. Вот и приучил свое чадо все подряд есть. И все равно Малыш предпочитал брать пищу из рук.
Потихоньку рос и креп лесной житель. Возле балка Василий сделал ему загон. Малыш признавал только хозяина и настолько к нему привязался, что ходил за ним везде, не отставая ни на шаг. Да у них любовь взаимная была! Уйдет Василий на вахту, Малыша закроет в загоне. Тот начинает биться, на заборчик лезет. Ребята его пожалеют и выпустят. Малыш сразу мчится на мостки, чуть не ползком по крутой железной лестнице, по которой и человеку-то тяжело подниматься, лезет к хозяину. Что делать, жалко ребенка!
Василий сделал загон так, чтоб с буровой было видно, и Малыш стал спокойнее. Позднее Малыш на работу Василия приведет, а сам возле мостков всю вахту его ждет, на обед вместе идут. Еще через какое-то время Малыш порядок стал на территории наводить. Собак всех под балки загнал. Кого невзлюбит, копытом землю роет. Чужих к буровой не подпускает.
Чувствовал, когда Василий собирается на выходной. Слезы у Малыша катятся. Добежит с хозяином до вертолета и тоже по лестнице старается внутрь залезть. Кто его от вертолета оттащит, того и невзлюбит. Скучал без хозяина сильно, невеселый ходил. Издалека за всеми вертолетами, которые садились на буровой, следил. Встанет передними ногами на обваловку и смотрит, кто на землю сходит. Если Василий прилетит, мчится к нему со всех ног, прижимается к хозяину. И Василий его обнимает. Оба плачут. Нам только удивляться приходилось: вот это привязанность лося к человеку!
Когда бригада перелетала на новую точку, Малыш сам в вертолет залазил, но только с Василием. Были случаи, когда лося заводили в балок, закрывали, и он летел на подвеске. После перелета чувствовал себя нормально.
К зиме Малыш здорово подрос, стал красивый, ухоженный, но за Василием стал гоняться еще больше, ревновал, если хозяин с кем-то разговаривает. Роет копытом землю, бодается. Стали думать, что же с лосем делать. Хотелось бы в зоопарк или в какой заповедник его определить. Позвонили в охотинспекцию. Прилетели за Малышом люди. Он к ним и близко не подходит, чувствует что-то недоб-рое. И только когда Василий прилетел, удалось проводить Малыша в вертолет.
Вот такая история была. Как мы думаем, все хорошо кончилось для нашего воспитанника. Прошло уже много лет, а Василий Иванович и по сей день думает о своем лосенке как о родном существе.
