«Рекорд» в свинцовом тумане

«Рекорд» в свинцовом тумане. Эвакуированный из Подольска в Тюмень в 1941 году аккумуляторный завод выдал продукцию уже через два месяца.

История Тюменского аккумуляторного завода началась в военном 1941 году. 9 октября, ровно за неделю до того, как немецкие войска подошли к Москве, были подписаны постановление Совнаркома СССР и приказ Наркомата среднего машиностроения № 383сс, продублированные через два дня приказом № 86сс Главсмежпрома, о создании в Тюмени дублера Подольского аккумуляторного завода. Подлинники этих приказов обнаружить не удалось, и понятно почему: гриф «сс» означал «совершенно секретно».
Все начиналось с нуля

Сотрудники предприятия начали осуществлять план эвакуации 9 сентября. Составляли опись имущества и готовили к транспортировке первые партии оборудования. 13–14 октября его погрузили в железнодорожные вагоны. 16 октября Подольский аккумуляторный завод был остановлен, и началась работа по полной эвакуации предприятия. Через несколько дней первый эшелон, а затем и все 114 вагонов, в которых разместили имущество завода, отправились в Тюмень.

22 октября Михаил Рогачев – уже в качестве директора вновь образованного Тюменского аккумуляторного завода – подписал приказ номер один о создании комиссии по приемке грузов. Однако путь эшелона с оборудованием из Подольска занял долгих четыре недели, с частыми и длительными остановками на каждой станции. В то время железная дорога была перегружена и «зеленый свет» в первую очередь давали составам, перево­зившим людей, военную технику, боеприпасы и продовольствие для фронта. В Тюмень составы с имуществом аккумуляторного завода прибыли лишь во второй половине ноября.

Когда подольский эшелон подошел к городской станции, термометр на здании железнодорожного вокзала, как вспоминали ветераны завода, показывал поразившую их цифру – 53 градуса ниже нуля. И первым суровым испытанием подольчан на Сибирской земле стала разгрузка и доставка прибывшего оборудования к отведенным помещениям, где раньше располагалась гвоздильная артель «Рекорд».

Город, как и площадку для размещения завода-дублера, подольские аккумуляторщики выбирали сами. Выездная бригада из трех человек во главе с М. Ноткиным побывала в Тюмени и Кургане, после нелегких поисков сделала выбор в пользу размещения на территории небольшой артельной мастерской по производству гвоздей на улице Луначарского, 19.

В Тюмень с составом было направлено всего около полусотни лучших специалистов и квалифицированных рабочих Подольского завода. Основную часть работников планировалось набрать из местных жителей. И первые работники завода в мороз вручную перегружали ящики и коробки с оборудованием из вагонов в специально приспособленные большие сани, по очереди впрягались в них и везли от станции к заводской площадке.

К сожалению, сегодня уже не осталось участников и очевидцев событий тех дней. Но  в архиве Тюменского аккумуляторного завода сохранились фрагменты интервью, взятые у ветерана предприятия Тихона Савинова.

– Все начиналось с нуля, ведь ничего, кроме обшарпанных и пустых помещений мастерской «Рекорд», не было, – вспоминал Тихон Александрович. – Потолки низкие, поэтому пришлось углублять пол на три метра. Землю таскали на носилках, потом грузили на тележки и вывозили к реке. Горы земли перелопатили вручную, несколько десятков тонн, не меньше.

Без стока промышленных вод аккумуляторное производство невозможно. Тихон Савинов рассказывал, как рабочие сутками трудились на народной стройке – так называли прокладку канализационной трубы. Им пришлось тянуть длинную траншею глубиной четыре метра от завода на улице Луначарского до реки Туры. И это в лютые морозы! Рабочие разводили костры через каждые десять мет­ров, чтобы хоть немного прогреть промерзшую землю, потом снова брались за лопаты. И так по всему маршруту днем и ночью! Работали все: директор, его заместитель, парторг, будущие мастера, работники химлаборатории, специалисты-аккумуляторщики. Мужчины за день работы должны были прорыть два кубометра, женщины – один.

Результаты трудового подвига людей в годы войны впечатляют. Если Тюменский аккумуляторный завод на улице Ямской в мирное время строился и вводился в строй более десяти лет, то первый аккумуляторный на улице Луначарского введен в строй и выдал первую продукцию уже через два месяца.

Глаза боятся, а руки делают

Большинство из тех тюменцев, кто первым пришел работать на создаваемый завод, были женщины-домохозяйки и подростки. Тихон Савинов, которому едва исполнилось 20, стал одним из наставников молодых.

– Четырнадцатилетний Гена Миняев – самый младший из ребят, – вспоминал Тихон Александ­рович. – Другим парнишкам поболе – от шестнадцати до восемнадцати. Иван Первухин, Гораций Андреев, Владислав Не­упокоев, Аркадий Лавринов, Лев Пиденко, Николай Молоков, Николай Изосимов, Анатолий Улин, Николай Давыдов – все они работали наравне со взрослыми.

А вот выдержка из доклада на торжественном собрании коллектива в 1942 году, посвященном празднику 8 Марта: «Основную массу коллектива рабочих и служащих завода составляют новички, в основном женщины. Многие из них были домохозяйками, а сейчас овладевают профессиями, которые до войны считались мужскими, и прекрасно справляются с работой. Работницы Новикова, Кожевникова, Бронникова, Ефимова упорно овладевают профессией литейщика, Бастрикова и Черноусова овладели профессией паяльщика, самоотверженно трудятся формовщицы Шедова и Чигисова».

Как сказал в докладе секретарь партийного комитета завода Дмитрий Устюжанинов, только начинающий складываться коллектив тюменских аккумуляторщиков уже успел перевыполнить план февраля и по-ударному начал март. И в целом коллектив работал со значительным опережением жесткого военного графика: согласно правительственному предписанию работу Подольского аккумуляторного завода в Тюмени следовало восстановить к 10 мая 1942 года. Однако уже в январе-феврале представитель Наркомата обороны на заводе принял первые четыре тысячи аккумуляторных батарей, изготовленных в Тюмени.

Превышение установленного графика сыграло большую роль в дальнейшей судьбе аккумуляторного завода в Тюмени. В начале 1942 года, когда наступление немецко-фашистских войск было остановлено, принято решение о восстановлении аккумуляторного завода в Подольске. Обратно в Подмосковье из Тюмени выехала группа специалистов во главе с главным инженером Владимиром Козловским – он стал директором восстановленного Подольского завода. Туда вернулась и часть эвакуированного оборудования.

Тюменский аккумуляторный завод продолжал работать, но лишь по временной схеме. Косвенным подтверждением этой версии, изложенной в книге «Дорогу осилит идущий», изданной Сибирским издательским домом в 2010 году, является категорический отказ Наркомата среднего машиностроения рассматривать заявку руководства Тюменского завода на финансирование даже минимального объема работ по развитию его производственных мощностей.

В правительственной телеграмме, поступившей в адрес директора завода Рогачева в начале восстановительных работ от заместителя наркома среднего машиностроения Александ­рова, сказано: «Строительство производственного корпуса запрещаю. Котельную стройте временного характера с площадью для размещения одного паровозного котла. Электролинию проложить железным проводом, электростанцию стройте временного характера». Вместо запрошенных двух миллионов рублей на все работы по вводу в строй завода выделялось 350 тысяч. Сумма небольшая, ее хватило на ремонт и приведение к минимальным стандартам для производства электротехнических изделий производственных площадей «Рекорда», прокладку высоковольтной линии, канализационной системы и водоотводов.

Только к началу лета 1942 года удалось смонтировать ленточный и карусельный конвейеры, немного облегчившие ручной труд. Цеховые помещения приводились в относительный порядок тоже по ходу дела. Условия труда оставались очень тяжелыми. Существовала проблема с вентиляцией, на работе которой строится техника безопасности в аккумуляторном производстве.

– Свинцовые испарения и пыль в цехах, сернокислотный туман в помещениях для формировки пластин сжимали легкие, не давали дышать, разрушали зубы, – рассказывал Тихон Савинов. – Недоставало суконной спецодежды, резиновых рукавиц, перчаток. Нам, подольчанам, уже знавшим, что такое аккумуляторное производство, поначалу было даже трудно представить, что в таких маленьких помещениях, где раньше выпускали сковородки, лопаты и гвозди, можно наладить выпуск аккумуляторных батарей для бронемашин и автотранспорта. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. И мы делали все, что нужно, без роптаний.

Как поведал Тихон Александ­рович, инженеры завода всегда находили смелые, даже неожиданные решения, которые в мирное время никто бы не принял всерьез. Не было ни грамма цемента – вместо земляных в цехах настилали деревянные полы. По договоренности с фанерным комбинатом организовали производство и обработку кедровых сепараторов.

Судьба Тюменского аккумуляторного завода, видимо, была решена, когда он начал выдавать продукцию.

В условиях военного времени

Подольчане, прибывшие в Тюмень, отмечали не только гостеприимство и радушие сибиряков, но  и их сметливость и расторопность.

Среди отличившихся называли имена двух подружек – девятнадцатилетних Анастасии Черноусовой и Александры Баженовой. Анастасия, после замужества получившая фамилию Изосимова, проработала на Тюменском аккумуляторном 26 лет. О первых днях работы она рассказывала с особым теплом и гордостью.

– Начинали мы  с Шурой Баженовой, как и все, с уборки территории, собирали гвозди, железки всякие, мусор, таскали землю на носилках, – вспоминала ветеран труда. – Позже, когда цеха очистили и более или менее приспособили, покрыли пол досками, нам предложили встать на сборку. Представляете, как страшно было? Мы ведь в этом деле ничегошеньки не знали и не умели. Зато учитель нам золотой попался – Тихон Савинов. И хотя он был лишь на несколько лет старше нас, но смотрели на него как на героя, ловили каждое его слово.

И вот начали работать. На сборочном столе с одной стороны – плюсовые полублоки, их паяла Анастасия. С другой – минусовые, с ними работала Александ­ра. Каретки, гребешки и другие детали собирали вручную. Между пластинами прокладывали деревянный кедровый шпон – большой он был, не по размеру, приходилось ножом обрезать. А в цехах мороз, металл ледяной, холод до костей пробирал, поэтому даже перчатки и варежки не спасали. Работники надевали на себя все, что придется, лишь бы было потеплей. Закутывались так, что торчали лишь носы. Вот так около месяца и работали. Только потом печку-буржуйку поставили. Когда отключали электричество, все сразу подходили к ней греться.

Работали днем и ночью. Спали часто тут же, в цехе, свернувшись калачиком на столе или на листах бумаги. Спали, пока не разбудят: вставай, свет дали! Однажды Анастасия заснула прямо с горелкой в руках под столом. Повезло, что начальник лаборатории Скалозубов заметил и отвел беду.

«В 1942 году мы произвели замену дефицитного авиационного масла на обычное машинное, – написал в заметке, опубликованной в городской газете «Красное знамя», начальник лаборатории аккумуляторного завода Скалозубов. – Разработали новый рецепт состава из дешевых и легкодоступных материалов. Этот состав широко применяется у нас на производстве и дает экономию остро дефицитного карбамида кальция. Лаборатория разработала новый способ обработки одной из деталей. Благодаря этому завод сэкономил значительное количество каустической соды и в полтора раза увеличил срок службы обрабатываемой детали».

Оценивая то, что сделал коллектив в военные годы, в статье, опубликованной в газете «Тюменская правда» от 7 нояб­ря 1945 года, его директор Михаил Рогачев писал о совершенствовании технологии и качества выпускаемой продукции. «Мы ввели ряд усовершенствований в производственный процесс и полностью перешли на получение водорода путем электролиза воды, – сообщал Михаил Васильевич. – Это сэкономило 150 тонн технической серной кислоты, оздоровило условия труда, сократило физический труд. И мы добились того, что наша продукция сейчас по всем электрическим показателям выше ГОСТа, в частности, срок службы аккумулятора увеличился на 15–20 процентов. Наша продукция сейчас значительно лучше, чем довоенная».

– В Тюмени все подольские жили сначала по частным домам, – вспоминала Валентина Зыкова, до замужества Александровская. – Наша избушка находилась на Подгорной. Помню, когда родители уходили на работу и присмотреть за мной было некому, оставалась одна. Было страшно, потому что, бывало, крысы начинали бегать. В тылу такое пережили – и детям приходилось трудно, и взрослым. Мать мне рассказывала, каково было работать в литейке, особенно в первое время. Зайдешь в цех – за два метра друг друга не видно, такая свинцовая пыль! После войны стало, конечно, лучше – и не только на работе, но  и в жизни.

В книге «Так рождаются молнии» Раисы Лыкосовой, изданной в 1975 году, приводятся тексты «молний»: «Токарь Смирнов выполнил задание на 178 процентов», «Литейщики Незамеев и Гаврилюк выполнили производственное задание на 164 и 140 процентов», «Электромонтер Камышев установил рекорд, выполнив задание на 303 процента. Равняйтесь на передовиков социалистического соревнования! Усилим трудовую помощь фронту!»

Тюменские аккумуляторщики дружно собирали средства на создание танковой колонны, для строительства подводных лодок «Рыбак Севера» и «Водник Сибири», авиационной эскадрильи «Тюменцы – фронту».

Директор завода Михаил Рогачев в годы войны награжден орденом Ленина. После войны орденом «Знак Почета» награждены Тихон Савинов, Я. Касиаров, сменивший В. Козловского после отъезда в Подольск, главный энергетик Л. Пустовойт, начальник технического отдела Б. Герчиков, начальник батарейно-сборного цеха, секретарь партийной организации Д. Устюжанинов.

В послевоенное время медалями «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941– 1945 гг.» награждены 411 заводчан – все, кто работал на основном производстве. Награды были заслуженными: к 1945 году завод довел количество произведенных со дня основания аккумуляторных батарей до полумиллиона единиц.

Великая Отечественная война стала первым, очень трудным испытанием на прочность для коллектива Тюменского аккумуляторного завода. И это испытание люди с честью выдержали!