Сибирские лекарства – на передовую

Сибирские лекарства – на передовую. Тюменские фармакологи внесли весомый вклад в Великую Победу.

Медикаменты – в руках врага

К началу войны в стране действовали 59 химико-фармацевтических предприятий, на которых было занято 14,9 тысячи человек. Был освоен выпуск целого ряда новых для того времени препаратов, в первую очередь антибактериальных сульфаниламидов, которые в военное время спасли жизнь миллионам раненых. К 1941 году стремительно выросло производство. Так, выпуск йода по сравнению с 1916 годом увеличился с 0,5 до 200 тонн в год, алкалоидов опия – в 26 раз. В целом фармацевтическая и медицинская промышленность СССР к концу 1930-х годов полностью удовлетворяла потребности страны в лекарственных средствах и санитарно-медицинском оборудовании.

Однако к масштабным нуждам войны страна оказалась не готова. Новые производства сульфаниламидных препаратов, новокаина, эфира для наркоза, гексенала, то есть лекарственных средств и веществ, жизненно необходимых для военно-полевой хирургии, не соответствовали многократно возросшим потребностям армии. Многие отечественные препараты выпускались невысокого качества – в частности, советская промышленность производила эфир для наркоза с крайне низкой степенью очистки, в результате чего срок его хранения ограничивался четырьмя месяцами. Нерешенной оставалась задача производства в достаточных количествах шовного материала и хирургических перчаток, советская промышленность практически не выпускала и гипсовых бинтов для иммобилизации. В далеко не достаточных объемах производились простые хирургические инструменты, имевшие массовое применение во время войны: ножницы, пинцеты, шприцы и иглы к ним. Более того, и то, что производилось в целях «неизбежной войны», преимущественно сосредотачивалось ближе к западным границам СССР. Так, с 1 января по 1 июня 1941 года на санитарный склад Западного особого военного округа поступило более 560 вагонов с медикаментами и санитарной техникой. Благодаря героическим усилиям работавших на окружных складах военных фармацевтов, которые потом эвакуировали медицинское имущество прямо под носом у немецких войск, часть запасов все же удалось спасти. В июле-августе 1941 года на восток вывезено более 1 200 вагонов с медицинским имуществом. Тем не менее большая часть сосредоточенного в приграничных округах медицинского имущества была утрачена в первые недели войны. Ситуация усугублялась тем, что именно эти запасы предназначались для развертывания армейских и фронтовых лечебных учреждений военного времени.

Фармацевтическая эвакуация

Невиданная по масштабам эвакуация началась в первые же дни войны. В Сибирь, Среднюю Азию и на Урал вывозились фармацевтические заводы Ленинграда, Киева, Харькова, Курска и ряда других городов. В октябре 1941 года эвакуируются московские химико-фармацевтические предприятия. В Тюмени на основании распоряжения исполкома Тюменского горсовета депутатов трудящихся № 795 прибывающему заводу им. Карпова определили для размещения оборудования и организации производства площадку мебельной артели «Победа» и территорию конного завода «Красный Октябрь» по Береговой улице.

16 ноября 1941 года специальным эшелоном в Тюмень прибыло оборудование и часть коллектива завода – более 250 человек. Москвичи столкнулись в Тюмени с серьезными трудностями: не было ни силового хозяйства, ни водопровода, ни канализации, отсутствовали подъездные пути к предприятию. Осуществлять пуск производственных мощностей приходилось в крайне тяжелых условиях. В тридцатиградусный мороз тюменцы и москвичи рыли котлованы под фундамент, прокладывали линии водопровода и канализации. Для производства пара заводу выделили паровой котел со старого, отслужившего свой век парохода, стоявшего в речном порту. Масса котла – 15 тонн. Чтобы доставить его на завод (на расстояние почти два километра), пришлось нарастить на реке Туре толщину льда и сделать специальные сани. Тащили котел с помощью лошадей и людей.

Еще одной проблемой стала нехватка кадров. Рабочих набирали из числа местных жителей, в основном из близлежащего района Зареки. В документах сохранились имена некоторых: Мария Насекина, Рюрик Зеленин, Василий Петрушин, Тамара Пахмутова, Леонид Болотин, Валентина Дренева, Анисья Парфенова, Екатерина Гудименко, Анастасия Белова и другие. Многим на момент прихода на производство было от тринадцати до семнадцати лет. Но скидок на возраст в военное время не полагалось – подростки работали наравне со взрослыми.

Коллектив завода начал выпуск медикаментов с первых дней пребывания в Тюмени. Их изготавливали в чугунных эмалированных кристаллизаторах, вмазанных в кирпичные печи на дровяных топках. К 1 февраля 1942 года предполагалось изготавливать сублимированный йод, соли кофеина, хлористый натрий, позднее и другие препараты. Продукция тюменцев направлялась на заводы Челябинска, Воронежа, Казани, Хабаровска, Москвы, а также на фабрику эндокринных препаратов в Новосибирск.

С июня 1942 года завод возглавил опытный организатор и хороший хозяйственник Яков Старожицкий. Под его руководством был достигнут ряд успехов. Оценивая положение, сложившееся в то время, генерал-полковник медицинской службы Ефим Иванович Смирнов писал: «Во втором квартале 1942 года дело с производством медицинского имущества стало резко исправляться. Так, в Тюмени начали выпускать йод и хлорид натрия». В то же время рабочие предприятия оказали серьезную помощь энергетикам города. В конце 1943 года сотрудники Тюменской электростанции столкнулись с непредвиденными трудностями. В трубах всех пяти котлов образовался большой слой накипи. Его невозможно было удалить механическим путем. По просьбе директора электростанции химики завода подвергли котлы особой очистке – «кислотной парке». За трое суток котлы полностью очистили от накипи и пустили в эксплуатацию. Это спасло все предприятия Тюмени, работающие на нужды фронта, от простоя, так как электростанция в то время была единственным поставщиком электроэнергии в городе.

«Дышали парами ртути и соляной кислоты»

На протяжении всей Великой Отечественной войны коллектив завода работал образцово и успешно справлялся со всеми заданиями по выпуску медикаментов, столь необходимых на фронте. Однако, говоря о производстве лекарств, обычно представляем чистенькие цеха, белые халаты, стерильные лаборатории. Совсем не так было на эвакуированном в Тюмень заводе военного и послевоенного времени. По воспоминаниям ветеранов, картина была безрадостной. «Зашла в цех, куда меня взяли аппаратчицей, и застыла у порога. Ничего разобрать не могу, пар клубами висит, людей не видно. Кругом вода, дышать тяжело – воздух влажный. Оборудование старенькое, чуть ли не первобытное», – рассказывает Анастасия Белова. «Работа предстояла трудоемкая, а порой и опасная. Приходилось тщательно следить за всеми технологическими процессами, быть очень внимательной и ответственной. При производстве лекарств применялась соляная кислота, из-за этого в цехе была высокая загазованность», – присоединяется Анисья Парфенова.

В памяти ветерана Леонида Болотина также всплывают картины суровых условий работы на заводе: «В котельной за восемь часов, хоть летом, хоть зимой, сжигали по самосвалу угля. Придет зимой из Кемерово десять вагонов угля, застывшего монолитом. Разбивали ломами. На заводе тогда было 13 машин – полуторки и ЗИС-5. Ими и возили уголь с товарного шоссе. Производство не останавливалось ни на день, работали посменно в выходные и праздники. На аммиачной холодильной установке требовалось постоянно поддерживать должное давление пара 15 атмосфер. Если 10–15 минут не будет воды, компрессор разорвет, произойдет выброс аммиачного газа – а это смертельно».

– В одном из цехов завода производили препараты на основе ртути, которую сжигали в струе хлора в специальных ретортах. Сулему (хлорид ртути – очень ядовитое вещество) счищали со стенок бункера скребками. Перед тем как залезть туда, надевали специальные бушлаты и противогазы. Но мы же по молодости о здоровье особо не думали, ладошкой прикроешь лицо – и ладно. Уже после войны, в начале 70-х, ртутное производство закрыли, вместо него стали выпускать противотуберкулезные препараты, для чего построили новый двухэтажный цех, – вспоминает Анастасия Модзалевская.

Коллегу дополняет ветеран труда Валентина Дренева: «Однажды меня направили из лаборатории в цех, чтобы выяснить, почему не идет реакция при производстве красной ртути. Спросила у аппаратчицы, точно ли по расчетам загрузила она ингредиенты. Решила сама проверить, забралась по лесенке к чану и только деревянное весло в него опустила, началась непредсказуемо быстрая реакция. Пары ртути окутали все вокруг, ничего не вижу. Попросила аппаратчицу вывести меня на улицу, долго стояла, пока пелена с глаз не спала».

Случались на производстве аварии со смертельным исходом, но задачи военного и послевоенного времени завод, как бы ни было трудно, выполнял – армия и гражданское население исправно получали необходимые медикаменты.

Флагман фарминдустрии в Тюменской области

До 1948 года Министерство здравоохранения СССР, в системе которого находился завод, не решало вопроса о дальнейшей судьбе предприятия. Существовало мнение – ликвидировать завод как производственную единицу ввиду относительно малой мощности производства и отдаленности от научного и руководящего центра. Но в том же году Министерство здравоохранения СССР принимает другое решение: сохранить завод № 39 в Тюмени и переименовать его в Тюменский химико-фармацевтический завод. То, что предприятие носило когда-то имя известного химика Карпова, давно забылось.