Никто не создан для войны…
Во время «сороковых-пороховых» Тюменский драматический театр тоже был на передовой: он поднимал патриотический дух горожан!
Многие из нас привыкли, что театр – это всегда праздник для души, торжество художественного слова и красивого жеста...Но через Великую Отечественную войну прошли многие сцены страны: какие-то полностью растратили силы, а какие-то выжили и впоследствии расцвели. Тюменский драматический театр тоже не миновал лихолетья. в этом выпуске проекта «Народная память» вы узнаете о подвигах актеров, перед которыми была поставлена задача поднимать дух бойцов и рабочего населения.
Надежда Васькова, главная по музею Тюменского драматического театра, умеет удивлять. И это ей, кстати, удается легко и красиво. В последний раз она даже не удивила – озадачила в начале минувшего лета, когда придумала и презентовала выставку, посвященную 70-летию региона и «драме» в годы Великой Отечественной войны, основу которой составили оригинальные вещи (правда, в малом количестве) – плакаты, книги, журналы, документы и фотографии, хранящиеся в огромном здании на площади 400-летия Тюмени.
Тогда большинство журналистов испытало «культурно-краеведческий» шок: «Ну почему раньше мы даже не задумывались о том, что театр жил-действовал и в то непростое для страны и людей время, не размышляли, как ему тогда приходилось…» В каком-то смысле его работники тоже были на передовой: каждый день артисты, голодные, плохо одетые, зимой – непременно замерзшие (ведь храм Мельпомены не отапливался), выходили на родную сцену, выезжали в госпитали и деревенские клубы, чтобы отвлекать раненых солдат и земляков-тружеников от дум горьких, чтобы хоть на вечер украшать их тягостное бытие, чтобы, «протягивая руки помощи», взамен получать не только одобрение с аплодисментами, но главное – видеть слегка оттаявшие лица, чувствовать биение отзывчивых сердец.
воспоминание
Людмила Сластина (Кузьменко),
актриса:
«Всю войну мы выступали в госпиталях – каждый божий день. Сразу после утренней репетиции идем в госпиталь, костюмы в узелочке. А летом, когда театр ремонтировался, мы ходили по деревням: пешком от деревни к деревне. Ставили разные сценки, я читала «Свадьбу» Твардовского, пела, плясала под гармошку. И насмотрелись же мы там! Мы видели, как женщины пахали буквально на себе или на какой-нибудь корове комолой, пахали да сеяли через сито. И вот однажды мы пришли в очередную деревню и попросили в одной избе: «Вы нас пустите, хозяюшка, отдохнуть». Хозяйка нам картошки отварила (это было такое богатство); мы лежим, отдыхаем. И вдруг заходят женщины в платочках. Зашли и стоят, смотрят, двери раскрыли. Я тут не сдержалась, говорю: «Ну что это такое, Николай Николаевич (это был начальник агитбригады), даже отдохнуть нельзя. Мы же столько прошли, нам сил набраться нужно». Он говорит: «Люся, успокойся, не будь грубой. Они не на вас пришли посмотреть, а на нас. Женщины несколько лет не видели мужчин». Другие тоже начали возмущаться. А одна из пришедших и молвит: «Эх, девки-девки, не видели вы ничего трудного. Вон у вас два мужика целых, оставьте нам хоть одного!» А у нас действительно было два мужчины: Николай Николаевич да еще один, который Зощенко да Маяковского читал. Я обалдела: женщины в войну настрадались – они любить хотят!»
В поисках минувшего
Помню, летом я, как голодная рыба за наживку, ухватилась именно за эту тему, коль к театру неравнодушна, люблю его и пишу о нем много лет. И вот уже сижу напротив Надежды Викторовны, которая, волнуясь, достает из картонных коробок пожелтевшие газеты, слегка «размытые» временем фотографии, набранные еще на старых пишущих машинках листы со скупыми словами, жидкими рядами цифр. Разве кто-то мог предположить семьдесят лет назад, что все это понадобится потомкам, что из зачастую противоречивых сведений та же Васькова начнет составлять свою «театральную книгу памяти», необходимую современным тюменцам?! В войну люди воевали, после восстанавливали разрушенное хозяйство – не до «увековечения» было… И тем не менее хоть по крупицам, но сегодня нам необходимо собрать воедино все, что скопилось за последние десятилетия.
Сама плотно темой драмтеатра в годы войны руководитель театрального музея занимается недолго – чуть больше полугода. Берется за нее не в первый раз. Все потому, что «война – больные отголоски абсолютно для каждой семьи».
– Великая Отечественная не обошла и моих родных. Свекор был кавалером ордена Красного Знамени, дядя отца – кавалером сразу трех орденов… Я до сих пор терзаюсь, что не со всеми успела поговорить, не побеспокоила вопросами, а сами они не любили ни вспоминать, ни тем более рассказывать. Возможно, те свои упущения пытаюсь «отработать» сейчас, собирая материалы, – говорит Надежда Викторовна.
Хочу заметить, что прикосновение к священному впервые для нашей героини прошло чрезвычайно символично: сначала в руки к ней попала чудом сохранившаяся в архивах театра «Комсомольская правда» за 24 июня 1941 года, затем – уникальные подлинники: две театральные книги приказов за 1941-42 и 1944-45 годы, написанные от руки.
– Информация, в них содержащаяся, конечно, суховата, но для исследователя это бесценный клад, из которого можно выудить интереснейшие данные о людях и событиях, – поясняет собеседница.
Большую помощь Васьковой «оказывает» изданная в 2008 году книга «Его Высочество Тюменский театр» Нины Миненко и Валерия Чупина. Правда, и там встречаются противоречащие друг другу сведения, ведь время с 1941-го по 1960-й годы было непростым: о чем-то недоговаривали, а о чем-то напрочь забыли; сегодня же у каждого рассказчика своя правда и кривда о войне… Но обращение к ней, Священной, особенно сейчас, должно помочь понять, где основа силы духа и тела русских людей!
репертуар 1941–1945 годов
1940-1941 годы:
«Глубокая разведка», «Дама-невидимка», «Евгения Гранде», «Ключи от Берлина», «Лауренсия», «Оптимистическая трагедия», «Парень из нашего города», «Продолжение следует», «Таня», «Украденное счастье».
1941-1942 годы:
«В снегах Финляндии», «В степях Украины», «Весна в Москве», «Два брата», «Крылатое племя», «Машенька», «Надежда Дурова», «Ночь ошибок», «Правда хорошо, а счастье лучше», «Сестры», «Тот, кого искали», «Трактирщица», «Уничтожим фашизм», «Фронт», «Цыгане».
1943-1944 годы:
«Волки и овцы», «Жди меня», «Москвичка», «Русские люди», «Секретарь райкома», «Так и будет».
1944-1945 годы:
«Без вины виноватые», «Бесприданница», «Встреча в темноте», «Где-то в Москве», «Горе от ума», «День рождения», «День чудесных обманов», «Два веронца», «Домик в Черкизове», «Дуэнья», «Женитьба Белугина», «Недоросль», «Окно в лесу», «Отелло», «Офицер флота», «Платон Кречет», «Поединок», «Поздняя любовь», «Раскинулось море широко», «Ревизор», «Самолет опаздывает на сутки», «Собака на сене», «Сотворение мира», «Хрустальный башмачок», «Чрезвычайный закон».
Это было, было…
Каким только статусом не обладала наша «драма» до войны! Театр величали камерным, потом общедоступным. Далее ему присвоили имя Ленина. Следом прозвали рабочим, пролетарским. С 1938 года сцена на ул. Герцена, которая к тому же имела летнюю площадку на месте сегодняшнего Дворца искусств «Пионер», обрела название «Городской театр имени XVII годовщины Рабоче-Крестьянской Красной армии». И только в 1944-м, с основанием Тюменской области, драмтеатр стал областным.
– По легенде театр живет семь лет, затем либо умирает навсегда, либо возрождается, как птица Феникс. Так вот, в начале Великой Отечественной наш театр пережил самый настоящий взлет: сюда пришли потрясающие люди, хотя не менее потрясающих людей призвал фронт – не только музыкантов (до вой-ны театр имел свой оркестр – все спектакли сопровождались живым звуком), администраторов, рабочих сцены, пожарных сторожевой охраны, конюхов и возчиков, но и актеров (последние попадали в специальные актерские бригады, «кочевавшие» по госпиталям), – рассказывает Надежда Викторовна. Исследователь театра Нина Миненко в своей книге пишет, что «актерский состав резко постарел: из 32 артистов Тюменского театра 16 имели стаж более 20 лет и лишь 9 человек – менее 10 лет».
Из воспоминаний художественного руководителя теат-ра тех лет Бориса Радова: «Нам стало ясно, что теперь надо работать по-новому. До получения каких бы то ни было инструкций мы стали готовить для выступлений оборонный литературно-художественный монтаж, с которым после этого неоднократно выступали».
Оставшиеся артисты дневали и ночевали на рабочем посту. Зимой, чтобы согреться, между репетициями и показами выходили во двор рубить дрова... Участвовали во всех агитационных кампаниях: собирали теплые вещи для фронта, организовывали концерты в госпиталях, прифронтовых частях, колхозах и совхозах, брали шефство над ранеными. Заработная плата актера во все времена была не самой высокой, и все же в августе 1941 года на общем собрании коллектив принял единогласное решение: ежемесячно отчислять в фонд обороны страны однодневный заработок. Руководители театра отчисляли двухдневный заработок. Кроме того, некоторые работники (директор Арбенин, например) отдали в фонд обороны облигации государственного займа на крупные суммы.
…И даже в таких непростых условиях труппа ставила 20 спектаклей в год, на каждый отводя по 10–20 дней подготовки. Перед артистами, режиссером и художником стояла сложная задача «максимально уплотнить рабочий день, повысить производительность труда и дать высокое качество при сокращенных сроках работы».
В таком бешеном ритме рождались, признаться, не всегда обласканные критиками и зрителями вещи. Если до 1940 года «драма» в основном ориентировалась на классику, то потом замелькали постановки по пьесам-однодневкам, написанным впопыхах. Таким блеклым стал спектакль «Где-то в Москве»… Конечно, в псевдопатриотизме с картонными танками публика не нуждалась – она и без того плохо жила. Народу нужна была работа, которая бы позволила отдох-нуть душой и сердцем, поверить в скорую Победу.
Все это тюменцам подарил «Парень из нашего города» (автор пьесы – Константин Симонов). Газета «Красное знамя» отмечала, что «постановщик… Борис Радов создал волнующий ан-самблевый спектакль, правильно разрешив главную идею пьесы – правдивое отображение героических дел бойцов и командиров Красной армии». Самые замечательные отзывы прозвучали в адрес Войцеховского – исполнителя роли главного героя Сергея Луконина и Стивиной, игравшей Варю Бурмину. Также рецензент отметил удачную игру Пятницкого, Володина, Кривской, Малеевой, Шепеленко. Замечательным было и художественное оформление спектакля, в чем заслуга принадлежит художнику театра Антонину Дымову.
Кстати, о последнем: Антонин Геннадьевич имел диплом Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии имени барона Штиглица – это был второй после Радова человек в театре с образованием! В 1945 году Дымов при Доме народного творчества основал художественную студию, которая затем выросла в кооперативное товарищество «Художник» – предтечу Тюменского отделения Союза художников России. Каждый год после победного 45-го несколько мастеров (братья Вагнеры, Евгений Герасимов, Викентий Дубицкий, сам Дымов) устраивали персональные и общие выставки, выпускали черно-белые каталоги. Вот такие замечательные люди ходили «закоулками» прежнего здания «драмы».
В 1943 году театр наградили Почетной грамотой всесоюзного старосты Калинина за отличную шефскую работу в дни Великой Отечественной войны. Труппа к этому времени дала свыше 700 концертов в госпиталях и других подшефных организациях, 110 концертов – для детей фронтовиков. Почетными грамотами комитета по делам искусств Омского областного управления по делам искусств и областного отдела Союза РабИс были награждены Войцеховский, Володин, Радов, Смородинов…
На этот же год пришлось и другое, но уже печальное событие. В годы войны заботы режиссера и худрука легли на плечи Бориса Радова. Директорствовал в то время Владимир Арбенин. В 1941 году его чуть не наказали по-крупному за обычную человеческую глупость: он написал письмо с просьбой освободить от службы одного особо важного для сцены актера. Написать-написал, да указал номер части… Вот за открытие тайны чуть и не поплатился. Правда, позже Арбенина все-таки отправили на фронт в составе штрафной роты. А за реальное дело или по «старой памяти», Надежде Васьковой еще предстоит выяснить… Обязанности главного возложили на Радова. Трудные задачи творческого сезона 1943-44 годов ему приходилось решать, прибегая к компромиссам: непременно нужно было ставить «что-то идейное», чтобы реабилитировать коллег в глазах партийного руководства…
Хочу сказать, что именно в военное время на драматической сцене обозначился будущий театр кукол, за что спасибо актрисе Стивиной и художнику Дымову! Да, кукольникам было легче перемещаться по области, что труппа и сделала впервые за много лет в 1945 году, пунктом назначения выбрав Ишим. В тот год, за четыре месяца до Победы, в основном здании театра на так называемой зимней сцене на улице Герцена произошел пожар. План актеры не выполнили, хотя и давали спектакли на летней сцене, в Доме культуры железнодорожников. В родные стены коллектив вернулся только 1 декабря 1945-го.
Герои играли героев…
Интерес к еще одной теме у Надежды Васьковой пробудил старейший актер современной «драмы» Вениамин Данилович Панов – участник Великой Отечественной войны. В своей книге воспоминаний ветеран с любовью и восхищением говорит о тех, кто пришел в театр после трагедии вселенского масштаба, когда тюменская сцена не досчиталась многих своих артистов…
– Когда я стала изучать личные дела людей, которые при-шли в театр после войны, оказалось, что большинство из них были героями не только на сцене, но и там, среди пуль и бомб. Виктор Орлов – обладатель трех орденов Славы, Владимир Чернов получил орден Красного Знамени. Воевал наш народный артист РСФСР Георгий Дьяконов-Дьяченков, готовил фронтовых командиров заслуженный Вениамин Панов и народный артист СССР Евгений Матвеев. Виктор Ансаров, первый в истории театра актер, дослуживший до 90 лет, защищал Кавказ. Дзидра Дымзен была разведчицей. Через лихолетье прошли народная артистка СССР Людмила Долматова, гениальный режиссер Евгений Плавинский, актер Ломакин, бессменный директор театра с 60-х по 84-й год Александр Кузьмич Калугин – дядя Кузя, как все его звали. Они пережили кровавое время и стремились поскорее забыть о нем, – рассказывает Надежда Васькова.
Да, оставив молодость на войне, после нее они решили не вспоминать, но созидать. Актеры того периода часто повторяли горьковскую фразу: «Человек рожден для счастья, как птица для полета». И дарили это счастье землякам, просто на час-полтора погружая их в волшебство, открывая путь к надежде. В 60-е годы Тюменский драматический был чуть ли не единственным провинциальным теат-ром, который брался не просто за классику – за самого Шекспира, причем весьма удачно. Плавинский и его ребята рушили все стереотипы и показывали высочайший уровень мастерства. Им хотелось жить и работать, работать и жить. И любить – своих родных, свою профессию, своего зрителя...
P.S. В настоящее время Надежда Васькова кропотливо собирает информацию для будущей экспозиции «Герои играют героев» – о послевоенном театральном поколении актеров. Презентовать ее она планирует в апреле 2015 года. Работа очень непростая: о Тюменском драматическом театре той поры тоже писали и рассказывали крайне мало – только режиссер Зеленевский да несколько особо рьяных городских библиотекарей. Поэтому все, что найдется, нужно проверить, систематизировать и со вкусом подать.
это интересно
Сотрудники театра, прошедшие Великую Отечественную войну:
Директор Александр Калугин
Режиссер Евгений Плавинский
Режиссер Константин Зеленевский
Администратор Лев Хацкелевич
Актеры: Георгий Дьяконов-Дьяченков, Дзидра Дымзен, Анатолий Чернов, Виктор Ансаров, Людмила Долматова, Стефанеску, Колабин, Савич, Орлов, Панов, Ломакин
Начальник пожарно-сторожевой охраны (ПСО) Некрасов
Пожарные ПСО: Иванов, Набоков
Машинист сцены Дмитриев
Скрипач Зедгенидзе
Парикмахер Чувашов
Водитель директора Чураков
Товарищи: Зорин, Байков, Скороходов, Чилимов, Колбин, Тоглер, Шульга...
Многие из нас привыкли, что театр – это всегда праздник для души, торжество художественного слова и красивого жеста...Но через Великую Отечественную войну прошли многие сцены страны: какие-то полностью растратили силы, а какие-то выжили и впоследствии расцвели. Тюменский драматический театр тоже не миновал лихолетья. в этом выпуске проекта «Народная память» вы узнаете о подвигах актеров, перед которыми была поставлена задача поднимать дух бойцов и рабочего населения.
Надежда Васькова, главная по музею Тюменского драматического театра, умеет удивлять. И это ей, кстати, удается легко и красиво. В последний раз она даже не удивила – озадачила в начале минувшего лета, когда придумала и презентовала выставку, посвященную 70-летию региона и «драме» в годы Великой Отечественной войны, основу которой составили оригинальные вещи (правда, в малом количестве) – плакаты, книги, журналы, документы и фотографии, хранящиеся в огромном здании на площади 400-летия Тюмени.
Тогда большинство журналистов испытало «культурно-краеведческий» шок: «Ну почему раньше мы даже не задумывались о том, что театр жил-действовал и в то непростое для страны и людей время, не размышляли, как ему тогда приходилось…» В каком-то смысле его работники тоже были на передовой: каждый день артисты, голодные, плохо одетые, зимой – непременно замерзшие (ведь храм Мельпомены не отапливался), выходили на родную сцену, выезжали в госпитали и деревенские клубы, чтобы отвлекать раненых солдат и земляков-тружеников от дум горьких, чтобы хоть на вечер украшать их тягостное бытие, чтобы, «протягивая руки помощи», взамен получать не только одобрение с аплодисментами, но главное – видеть слегка оттаявшие лица, чувствовать биение отзывчивых сердец.
воспоминание
Людмила Сластина (Кузьменко),
актриса:
«Всю войну мы выступали в госпиталях – каждый божий день. Сразу после утренней репетиции идем в госпиталь, костюмы в узелочке. А летом, когда театр ремонтировался, мы ходили по деревням: пешком от деревни к деревне. Ставили разные сценки, я читала «Свадьбу» Твардовского, пела, плясала под гармошку. И насмотрелись же мы там! Мы видели, как женщины пахали буквально на себе или на какой-нибудь корове комолой, пахали да сеяли через сито. И вот однажды мы пришли в очередную деревню и попросили в одной избе: «Вы нас пустите, хозяюшка, отдохнуть». Хозяйка нам картошки отварила (это было такое богатство); мы лежим, отдыхаем. И вдруг заходят женщины в платочках. Зашли и стоят, смотрят, двери раскрыли. Я тут не сдержалась, говорю: «Ну что это такое, Николай Николаевич (это был начальник агитбригады), даже отдохнуть нельзя. Мы же столько прошли, нам сил набраться нужно». Он говорит: «Люся, успокойся, не будь грубой. Они не на вас пришли посмотреть, а на нас. Женщины несколько лет не видели мужчин». Другие тоже начали возмущаться. А одна из пришедших и молвит: «Эх, девки-девки, не видели вы ничего трудного. Вон у вас два мужика целых, оставьте нам хоть одного!» А у нас действительно было два мужчины: Николай Николаевич да еще один, который Зощенко да Маяковского читал. Я обалдела: женщины в войну настрадались – они любить хотят!»
В поисках минувшего
Помню, летом я, как голодная рыба за наживку, ухватилась именно за эту тему, коль к театру неравнодушна, люблю его и пишу о нем много лет. И вот уже сижу напротив Надежды Викторовны, которая, волнуясь, достает из картонных коробок пожелтевшие газеты, слегка «размытые» временем фотографии, набранные еще на старых пишущих машинках листы со скупыми словами, жидкими рядами цифр. Разве кто-то мог предположить семьдесят лет назад, что все это понадобится потомкам, что из зачастую противоречивых сведений та же Васькова начнет составлять свою «театральную книгу памяти», необходимую современным тюменцам?! В войну люди воевали, после восстанавливали разрушенное хозяйство – не до «увековечения» было… И тем не менее хоть по крупицам, но сегодня нам необходимо собрать воедино все, что скопилось за последние десятилетия.
Сама плотно темой драмтеатра в годы войны руководитель театрального музея занимается недолго – чуть больше полугода. Берется за нее не в первый раз. Все потому, что «война – больные отголоски абсолютно для каждой семьи».
– Великая Отечественная не обошла и моих родных. Свекор был кавалером ордена Красного Знамени, дядя отца – кавалером сразу трех орденов… Я до сих пор терзаюсь, что не со всеми успела поговорить, не побеспокоила вопросами, а сами они не любили ни вспоминать, ни тем более рассказывать. Возможно, те свои упущения пытаюсь «отработать» сейчас, собирая материалы, – говорит Надежда Викторовна.
Хочу заметить, что прикосновение к священному впервые для нашей героини прошло чрезвычайно символично: сначала в руки к ней попала чудом сохранившаяся в архивах театра «Комсомольская правда» за 24 июня 1941 года, затем – уникальные подлинники: две театральные книги приказов за 1941-42 и 1944-45 годы, написанные от руки.
– Информация, в них содержащаяся, конечно, суховата, но для исследователя это бесценный клад, из которого можно выудить интереснейшие данные о людях и событиях, – поясняет собеседница.
Большую помощь Васьковой «оказывает» изданная в 2008 году книга «Его Высочество Тюменский театр» Нины Миненко и Валерия Чупина. Правда, и там встречаются противоречащие друг другу сведения, ведь время с 1941-го по 1960-й годы было непростым: о чем-то недоговаривали, а о чем-то напрочь забыли; сегодня же у каждого рассказчика своя правда и кривда о войне… Но обращение к ней, Священной, особенно сейчас, должно помочь понять, где основа силы духа и тела русских людей!
репертуар 1941–1945 годов
1940-1941 годы:
«Глубокая разведка», «Дама-невидимка», «Евгения Гранде», «Ключи от Берлина», «Лауренсия», «Оптимистическая трагедия», «Парень из нашего города», «Продолжение следует», «Таня», «Украденное счастье».
1941-1942 годы:
«В снегах Финляндии», «В степях Украины», «Весна в Москве», «Два брата», «Крылатое племя», «Машенька», «Надежда Дурова», «Ночь ошибок», «Правда хорошо, а счастье лучше», «Сестры», «Тот, кого искали», «Трактирщица», «Уничтожим фашизм», «Фронт», «Цыгане».
1943-1944 годы:
«Волки и овцы», «Жди меня», «Москвичка», «Русские люди», «Секретарь райкома», «Так и будет».
1944-1945 годы:
«Без вины виноватые», «Бесприданница», «Встреча в темноте», «Где-то в Москве», «Горе от ума», «День рождения», «День чудесных обманов», «Два веронца», «Домик в Черкизове», «Дуэнья», «Женитьба Белугина», «Недоросль», «Окно в лесу», «Отелло», «Офицер флота», «Платон Кречет», «Поединок», «Поздняя любовь», «Раскинулось море широко», «Ревизор», «Самолет опаздывает на сутки», «Собака на сене», «Сотворение мира», «Хрустальный башмачок», «Чрезвычайный закон».
Это было, было…
Каким только статусом не обладала наша «драма» до войны! Театр величали камерным, потом общедоступным. Далее ему присвоили имя Ленина. Следом прозвали рабочим, пролетарским. С 1938 года сцена на ул. Герцена, которая к тому же имела летнюю площадку на месте сегодняшнего Дворца искусств «Пионер», обрела название «Городской театр имени XVII годовщины Рабоче-Крестьянской Красной армии». И только в 1944-м, с основанием Тюменской области, драмтеатр стал областным.
– По легенде театр живет семь лет, затем либо умирает навсегда, либо возрождается, как птица Феникс. Так вот, в начале Великой Отечественной наш театр пережил самый настоящий взлет: сюда пришли потрясающие люди, хотя не менее потрясающих людей призвал фронт – не только музыкантов (до вой-ны театр имел свой оркестр – все спектакли сопровождались живым звуком), администраторов, рабочих сцены, пожарных сторожевой охраны, конюхов и возчиков, но и актеров (последние попадали в специальные актерские бригады, «кочевавшие» по госпиталям), – рассказывает Надежда Викторовна. Исследователь театра Нина Миненко в своей книге пишет, что «актерский состав резко постарел: из 32 артистов Тюменского театра 16 имели стаж более 20 лет и лишь 9 человек – менее 10 лет».
Из воспоминаний художественного руководителя теат-ра тех лет Бориса Радова: «Нам стало ясно, что теперь надо работать по-новому. До получения каких бы то ни было инструкций мы стали готовить для выступлений оборонный литературно-художественный монтаж, с которым после этого неоднократно выступали».
Оставшиеся артисты дневали и ночевали на рабочем посту. Зимой, чтобы согреться, между репетициями и показами выходили во двор рубить дрова... Участвовали во всех агитационных кампаниях: собирали теплые вещи для фронта, организовывали концерты в госпиталях, прифронтовых частях, колхозах и совхозах, брали шефство над ранеными. Заработная плата актера во все времена была не самой высокой, и все же в августе 1941 года на общем собрании коллектив принял единогласное решение: ежемесячно отчислять в фонд обороны страны однодневный заработок. Руководители театра отчисляли двухдневный заработок. Кроме того, некоторые работники (директор Арбенин, например) отдали в фонд обороны облигации государственного займа на крупные суммы.
…И даже в таких непростых условиях труппа ставила 20 спектаклей в год, на каждый отводя по 10–20 дней подготовки. Перед артистами, режиссером и художником стояла сложная задача «максимально уплотнить рабочий день, повысить производительность труда и дать высокое качество при сокращенных сроках работы».
В таком бешеном ритме рождались, признаться, не всегда обласканные критиками и зрителями вещи. Если до 1940 года «драма» в основном ориентировалась на классику, то потом замелькали постановки по пьесам-однодневкам, написанным впопыхах. Таким блеклым стал спектакль «Где-то в Москве»… Конечно, в псевдопатриотизме с картонными танками публика не нуждалась – она и без того плохо жила. Народу нужна была работа, которая бы позволила отдох-нуть душой и сердцем, поверить в скорую Победу.
Все это тюменцам подарил «Парень из нашего города» (автор пьесы – Константин Симонов). Газета «Красное знамя» отмечала, что «постановщик… Борис Радов создал волнующий ан-самблевый спектакль, правильно разрешив главную идею пьесы – правдивое отображение героических дел бойцов и командиров Красной армии». Самые замечательные отзывы прозвучали в адрес Войцеховского – исполнителя роли главного героя Сергея Луконина и Стивиной, игравшей Варю Бурмину. Также рецензент отметил удачную игру Пятницкого, Володина, Кривской, Малеевой, Шепеленко. Замечательным было и художественное оформление спектакля, в чем заслуга принадлежит художнику театра Антонину Дымову.
Кстати, о последнем: Антонин Геннадьевич имел диплом Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии имени барона Штиглица – это был второй после Радова человек в театре с образованием! В 1945 году Дымов при Доме народного творчества основал художественную студию, которая затем выросла в кооперативное товарищество «Художник» – предтечу Тюменского отделения Союза художников России. Каждый год после победного 45-го несколько мастеров (братья Вагнеры, Евгений Герасимов, Викентий Дубицкий, сам Дымов) устраивали персональные и общие выставки, выпускали черно-белые каталоги. Вот такие замечательные люди ходили «закоулками» прежнего здания «драмы».
В 1943 году театр наградили Почетной грамотой всесоюзного старосты Калинина за отличную шефскую работу в дни Великой Отечественной войны. Труппа к этому времени дала свыше 700 концертов в госпиталях и других подшефных организациях, 110 концертов – для детей фронтовиков. Почетными грамотами комитета по делам искусств Омского областного управления по делам искусств и областного отдела Союза РабИс были награждены Войцеховский, Володин, Радов, Смородинов…
На этот же год пришлось и другое, но уже печальное событие. В годы войны заботы режиссера и худрука легли на плечи Бориса Радова. Директорствовал в то время Владимир Арбенин. В 1941 году его чуть не наказали по-крупному за обычную человеческую глупость: он написал письмо с просьбой освободить от службы одного особо важного для сцены актера. Написать-написал, да указал номер части… Вот за открытие тайны чуть и не поплатился. Правда, позже Арбенина все-таки отправили на фронт в составе штрафной роты. А за реальное дело или по «старой памяти», Надежде Васьковой еще предстоит выяснить… Обязанности главного возложили на Радова. Трудные задачи творческого сезона 1943-44 годов ему приходилось решать, прибегая к компромиссам: непременно нужно было ставить «что-то идейное», чтобы реабилитировать коллег в глазах партийного руководства…
Хочу сказать, что именно в военное время на драматической сцене обозначился будущий театр кукол, за что спасибо актрисе Стивиной и художнику Дымову! Да, кукольникам было легче перемещаться по области, что труппа и сделала впервые за много лет в 1945 году, пунктом назначения выбрав Ишим. В тот год, за четыре месяца до Победы, в основном здании театра на так называемой зимней сцене на улице Герцена произошел пожар. План актеры не выполнили, хотя и давали спектакли на летней сцене, в Доме культуры железнодорожников. В родные стены коллектив вернулся только 1 декабря 1945-го.
Герои играли героев…
Интерес к еще одной теме у Надежды Васьковой пробудил старейший актер современной «драмы» Вениамин Данилович Панов – участник Великой Отечественной войны. В своей книге воспоминаний ветеран с любовью и восхищением говорит о тех, кто пришел в театр после трагедии вселенского масштаба, когда тюменская сцена не досчиталась многих своих артистов…
– Когда я стала изучать личные дела людей, которые при-шли в театр после войны, оказалось, что большинство из них были героями не только на сцене, но и там, среди пуль и бомб. Виктор Орлов – обладатель трех орденов Славы, Владимир Чернов получил орден Красного Знамени. Воевал наш народный артист РСФСР Георгий Дьяконов-Дьяченков, готовил фронтовых командиров заслуженный Вениамин Панов и народный артист СССР Евгений Матвеев. Виктор Ансаров, первый в истории театра актер, дослуживший до 90 лет, защищал Кавказ. Дзидра Дымзен была разведчицей. Через лихолетье прошли народная артистка СССР Людмила Долматова, гениальный режиссер Евгений Плавинский, актер Ломакин, бессменный директор театра с 60-х по 84-й год Александр Кузьмич Калугин – дядя Кузя, как все его звали. Они пережили кровавое время и стремились поскорее забыть о нем, – рассказывает Надежда Васькова.
Да, оставив молодость на войне, после нее они решили не вспоминать, но созидать. Актеры того периода часто повторяли горьковскую фразу: «Человек рожден для счастья, как птица для полета». И дарили это счастье землякам, просто на час-полтора погружая их в волшебство, открывая путь к надежде. В 60-е годы Тюменский драматический был чуть ли не единственным провинциальным теат-ром, который брался не просто за классику – за самого Шекспира, причем весьма удачно. Плавинский и его ребята рушили все стереотипы и показывали высочайший уровень мастерства. Им хотелось жить и работать, работать и жить. И любить – своих родных, свою профессию, своего зрителя...
P.S. В настоящее время Надежда Васькова кропотливо собирает информацию для будущей экспозиции «Герои играют героев» – о послевоенном театральном поколении актеров. Презентовать ее она планирует в апреле 2015 года. Работа очень непростая: о Тюменском драматическом театре той поры тоже писали и рассказывали крайне мало – только режиссер Зеленевский да несколько особо рьяных городских библиотекарей. Поэтому все, что найдется, нужно проверить, систематизировать и со вкусом подать.
это интересно
Сотрудники театра, прошедшие Великую Отечественную войну:
Директор Александр Калугин
Режиссер Евгений Плавинский
Режиссер Константин Зеленевский
Администратор Лев Хацкелевич
Актеры: Георгий Дьяконов-Дьяченков, Дзидра Дымзен, Анатолий Чернов, Виктор Ансаров, Людмила Долматова, Стефанеску, Колабин, Савич, Орлов, Панов, Ломакин
Начальник пожарно-сторожевой охраны (ПСО) Некрасов
Пожарные ПСО: Иванов, Набоков
Машинист сцены Дмитриев
Скрипач Зедгенидзе
Парикмахер Чувашов
Водитель директора Чураков
Товарищи: Зорин, Байков, Скороходов, Чилимов, Колбин, Тоглер, Шульга...
