Глаза василькового цвета...

Глаза василькового цвета... . Актеру Тюменского драматического театра Вениамину Даниловичу Панову посвящается.

В девяносто лет актер Тюменского драматического театра Вениамин Панов, что многократно становился героем моих очерков и заметок, выходит на сцену и, перевоплощаясь, играет для зрителей, совершенно не жалея себя.

Люди, родившиеся в начале XX века, особые: идя по дороге жизни, они делают три шага вперед и ни одного назад. В канун юбилея Вениамина Даниловича, этого удивительно чистого и открытого человека с голубыми глазами, есть резон вспомнить самые яркие моменты прежних интервью и еще раз рассказать читателям о том, кто ходит с ними по одним улицам!

Панов в квадрате

– Сибиряк я коренной, – с гордостью отмечает Вениамин Данилович. – Оказывается, мой предок пришел в Сибирь вместе с Ермаком, и, скорее всего, был в отряде Никиты Пана – отсюда и берет начало род Пановых.

В 1660-х годах лихой казак Семен, получивший надел земли, оставил вольную жизнь. Силами этого человека было основано первое село Паново. Немного погодя на земле Сибирской выросли еще два села с таким же названием.

– Это было рядом с Кецким острогом – неудачным для жизни и хозяйствования краем.

Испытав на себе капризы природы, бывшие казаки начали искать новый приют. Высокий холм, протока, поблизости – кедровый бор... Чем не место для села?! Инкино. А звучит-то как ласково!

– Мы все родственники. Из Колпашево в Инкино мой отец перевез мою маму. Так что получился я Панов в квадрате!

Разбитые мечты

Театральных мечтаний у Вениамина и в помине не было. А было немое кино, при знакомстве с которым у деревенского мальчишки возникло необыкновенное ощущение: верилось, что все это правда, и безумно хотелось попасть туда, быть там...

Первым выступлением он обязан ссыльному учителю Давиду Зеленскому, обучившему грамоте.

– Однажды он попросил меня выучить стихотворение о «синеблузниках» – пропагандистах общественно-политических программ.

«Выступает артист Панов», – торжественно произносили в комнате, и после этих слов на ступеньках лестницы появлялся смущенный Веня.

Потом был Барнаул, с которым связано уже настоящее театральное впечатление: купленный сестрой билет на галерку, на сцене – город Петербург, живой Ленин, солдаты... Шла пьеса Погодина «Человек с ружьем».

Это было весной 1941 года. На пороге – окончание десятилетки и прямая дорога в армию. На лето – грандиозные планы: экспедиция на Алтай и игра в спектакле! Но мечты разбились в пух и прах с первыми залпами военных орудий.

И на войне есть место таланту

– Лето 42-го года – Орджоникидзеградское военное автомотоучилище, во время учебы в котором обнаружилось: есть слух и голос. А это прямая дорога в курсантский песенный ансамбль. Потом был Кавказ и автомобильный полк, переведенный сюда после снятия блокады Ленинграда. Что это был за полк: артисты, танцоры, поэты и композиторы! Общение с людьми творческими приближало меня к театру. А еще в то время родилась мечта попасть в оперу.

Опера и театр... Что выбрать, куда направить силы после окончания войны, и найдется ли в будущей жизни место для армии? В последующие годы судьба вела себя странно: то она авансцену отдавала театру, то приглашала в оперу и балет.

Чудеса перевоплощения

Путешествие по театрам страны началось сразу после войны. Сначала был Дзауджикау (ныне Владикавказ): работа в течение трех лет в городском Русском драмтеатре. В начале пятидесятых – Тюмень. В то время говорили, что в провинцию едут, когда податься больше некуда...

– Но здесь мы увидели настоящего театрального зрителя. Кстати сказать, Тюмень и сейчас остается театральным городом: одним зрителям нравятся легкие жанры, другим – психологические постановки. А это значит, что можно не бояться экспериментировать.

В 1954 году появилось желание поработать рядом с Москвой – два года Вениамин Данилович отдал Ивановскому областному драмтеатру. Оттуда Пановы переместились в Приморский краевой ТЮЗ (Владивосток). С 1958 по 1960 годы вместе с женой работали в театре Тихоокеанского флота (Советская гавань).

– Но мне хотелось петь. Так оказался в музыкально-драматическом театре Томска-7. Драма, оперетта, балет – я попробовал себя во многих жанрах. Здесь по-настоящему вслушался в музыку и понял, какое это удовольствие: танцевать и быть ведомым мелодией! И хотя нагрузка была тяжелой: утром – арии, вечером – балет, я вспоминаю это время как дар судьбы.

Далее – пять лет в краевом драмтеатре имени Горького (Краснодар). Год 1971-й – Республиканский Русский драмтеатр имени Лермонтова в Грозном. А здесь и рукой подать до Владикавказа, в котором осталось много родственников.

– Мы оказались в экзотическом крае, рядом с талантливым коллективом Чечено-Ингушского театра. Двадцать два года – немало было отдано лермонтовскому городу и Грозненскому театру. Здесь получил первое звание: заслуженный артист Чечено-Ингушской АССР. Потом – звание заслуженного артиста Северо-Осетинской АССР. В Грозном собирался выйти на пенсию. Но...

Началась очередная война. Пришлось бежать, пока работала железная дорога. Как это ни странно, уехать в Тюмень, где остался сын, Пановым помог ингуш.

– В 1993 году я пришел в Тюменский драмтеатр на открытие сезона. Шестьдесят девять лет... Кто возьмет на работу человека в таком возрасте? Поверили! Так я снова оказался на сцене, открыл новую страницу. Через шесть лет получил звание заслуженного артиста РФ.

Открытая душа

Над вопросом, какой театр наиболее дорог, Вениамин Данилович когда-то крепко призадумался.

– В плане разнообразия занятости – это музыкально-драматический театр Томска-7, когда я мог петь, когда танцевал... Краснодарский театр дорог интересными людьми. Грозный близок тем, что в этом городе я подошел к судьбе Лермонтова. В Тюмени мы оказались в кругу более опытных актеров, которые стояли не над нами, а рядом с нами.

– Вениамин Данилович, а что вы скажете своим поклонникам?

– Если хотите увидеть хороший спектакль, идите в театр с хорошим настроением. Когда зритель внимательно слушает актеров, нам хочется отдать ему все, что есть. И душу раскрыть!