Взаимное доверие – ключевой фактор

Взаимное доверие – ключевой фактор. В этом убежден гость заседания клуба «От первого лица».

Какова реальная финансовая ситуация в России и Тюменской области, какую политику проводит в этой сфере государство, кому могут доверить свои накопления вкладчики – эти и другие вопросы интересуют субъектов отечественной экономики независимо от формы собственности и величины бизнеса.Ответить на них журналистам «Тюменской области сегодня» согласился побывавший в регионе очередной гость редакционного клуба «От первого лица» Гарегин Тосунян, президент Ассоциации российских банков.

Александр Скорбенко: – Гарегин Ашотович, в ходе беседы хотелось бы представить читателям современное высокотехнологичное банковское дело. Скажите, банк сегодня – это в первую очередь люди, общение или технологии, документы?

– Вопрос, наверное, риторический, потому что современный банк складывается из всех этих составляющих. Важны и люди, и технологии, и ресурсы. Выстроить некую иерархию каждый может самостоятельно, это уже субъективная оценка. Я на первое место всегда ставлю людей, потому что абсолютно бесполезно закачивать в кредитно-финансовое учреждение ресурсы или приобретать технологии, если не в коня корм. Фактор доверия не может быть связан ни с чем иным, кроме людей. Технологии могут обеспечить контроль для дополнительного доверия, взаимопонимания, формата взаимодействия. Например, общаясь по скайпу, можно чаще обмениваться информацией и получать обратную связь.

Александр Скорбенко: – Будучи президентом Ассоциации российских банков (АРБ), как вы оцениваете уровень развития банковской системы Тюменской области на общероссийском фоне?

– А теперь вопрос провокационный (смеется)! Вы задаете его, заведомо зная, что Тюменская область находится в довольно хорошей ситуации как с точки зрения развития экономики, так и с точки зрения банковского обслуживания. И по инвестициям, и по числу точек обслуживания, и по капиталу, и по банкам местного происхождения регион входит в число лидеров.

Александр Скорбенко: – И все-таки, какую оценку заслужила тюменская банковская система по пятибалльной шкале?

– Все познается в сравнении. Издержек и вопросов в банковской системе страны в целом, естественно, много, но если отталкиваться от среднего российского уровня, оценка тюменцев близка к пятерке.

Ирина Комарова: – Последние годы только и слышно о кризисе, его новой волне. Есть ли в настоящее время признаки стабилизации в финансово-экономической сфере?

– Нужно разделять мировой и российский кризисы. Когда об этом заходил разговор после 2008 года, я подчеркивал одну простую мысль: у этих кризисов совершенно разные причины и проекции. Мировой кризис, если говорить образно, это кризис ожирения, российский же – кризис дистрофии. Когда мы начинали проводить сравнение, выяснялось, что американский рынок спровоцировал кризис именно потому, что был перенасыщен ипотекой, процентные ставки были низкие и никакого обеспечения не требовали. Наш рынок находится в дистрофичном состоянии по сей день, потому что на нем очень дорогая цена, ограниченные объемы, ограниченное фондирование. То есть налицо совершенно разные источники и причины происходящих явлений.

Мировая экономика, безусловно, выходит из стадии кризиса и уже можно говорить о ее стабильности и даже развитии. Если же говорить о российской экономике, то здесь ситуация другая и, характеризуя ее, следует в первую очередь отметить, что она подвержена сильной волатильности (колебания очень резкие) и зависит от множества факторов не столько даже экономического или юридического характера, а скорее от макрополитики, макрофакторов. Последние месяцы это очень хорошо показали. Кстати, мы тот кризис прошли относительно легко. Оперативно отреагировали власти, в первую очередь. Но из-за стагнации экономики мы все еще в сложной ситуации. Поэтому надо признать: не так много сейчас оснований для оптимизма, но и катастрофической ситуацию не назову. Она управляема, если только экономика не скатится в рецессию.

Тюменская область находится в довольно хорошей ситуации как с точки зрения развития экономики, так и с точки зрения банковского обслуживания. И по инвестициям, и по числу точек обслуживания, и по капиталу, и по банкам местного происхождения регион входит в число лидеров. Гарегин ТОСУНЯН

Тимур Хакимов: – На ваш взгляд, в текущей экономической ситуации выгодно ли держать деньги в банке и почему? Может, порекомендуете, в какой форме, в какой валюте?

– Валюты всегда надо диверсифицировать и понимать, что это зависит от того, какой объем средств у вас есть и каковы планы. Если вам нужна определенная валюта и у вас есть какие-то излишки, конечно, лучше держать средства в этой валюте. Главное – даю такой совет уже многие годы, и не только я один, – не нужно дилинговать. При ограниченном объеме средств частному лицу, непрофессиональному игроку рынка, не стоит думать, из какой валюты в какую перевести деньги, чтобы получить выгоду. Это только потери. Ни в коем случае не надо пытаться торговать на валютном рынке, если у вас не миллионы и миллиарды – потери на комиссионных будут больше, чем вы­игрыш на разнице курсов.

Александр Скорбенко: – Но послушайте, люди пытаются раскладывать средства в разные корзины, чтобы не потерять деньги в результате какого-то обвала валюты. Вы поддерживаете такую тактику?

– Надо складывать в разные корзины. Если вам нужны евро, потому что вы ездите в Европу, у вас должны быть евро. Даже если никуда не ездите, но сформировались такие корзины, лучше держать деньги в разных валютах. Хотя хранение в рублях продолжает оставаться более выгодным, потому что процентная ставка всегда опережающая – ликвидность банков заставляет их повышать процентную ставку, реагируя на конъюнктуру рынка. Но сопутствующие риски тоже есть, потому что волатильность рубля налицо, хотя она не столь велика, как, к примеру, пять лет назад. Поэтому есть риски, но они не столь болезненны – все-таки на протяжении 15 лет российская национальная валюта продолжает показывать очень хороший уровень. Да и платежи у большинства наших граждан все равно в рублях, поэтому именно в них предпочтительнее держать средства.

Наталья Худорожкова: – Как вам кажется, Гарегин Ашотович, россияне уже адаптировались к современным рыночным условиям или есть какие-то резервы, которые могут положительно сказаться как на финансовой сфере страны, так и на личном благосостоянии индивидуума?

– Боюсь, в недостаточной степени адаптировались. Рынок, при всех его издержках, сопровождается очень высокой степенью ответственности. Мы, россияне, до сих пор не научились тому, что рынок без бюджетирования невозможен. Весьма малый процент семей оперирует понятием «семейный бюджет». Мало кто записывает свои расходы и доходы, анализирует их, планирует покупки. Деньги тратятся зачастую совершенно бездумно. Меня и раньше удивляло, что в советские времена человек мог на последние, но, что называется, от души погулять в ресторане (вспомните классику – фильм «Мимино»). И сегодня удивляет, когда не просто на последние, а в кредит человек покупает дорогую машину только потому, что такая есть у соседа.

Я считаю, что мы должны проявлять какую-то сдержанность, чтобы не развращать самого себя, собственных детей. Всегда надо считать – могу я себе это позволить или не могу. У нас этой культуры, к сожалению, пока нет. А рынок серьезно дисциплинирует, заставляет считать, думать и брать на себя ответственность. До сих пор есть люди, которые приходят в банк, берут деньги, а потом удивляются, что их требуют обратно.

Людмила Ведерникова: – Ну неужели отказывать себе, например, в одежде?

– Не нужно отказывать. Речь идет о бюджетировании – просто нужно все время считать. Купите вы пятьсот платьев, а что с ними делать?! Четыреста из них отдадите близким и друзьям, сто будете носить. Но и сто платьев – это очень много. Сегодня купите, а завтра не сможете осуществить какие-то инвестиции, решить проблемы детей. Поэтому надо уметь считать. Считать – не стыдно! Вот немцы приходят в ресторан, и каждый платит за себя. Многие говорят, что это позор. Извините, не соглашусь! Немцы – совершенно не жадный народ.

Наталья Худорожкова: – Нам пишет девушка: «У меня пять кредитов. Помогите!»

– Жалко людей, финансово неопытных и неграмотных. Когда ты набираешь кредиты, сначала спроси себя: «Что я делаю, зачем и, главное, смогу ли я это вернуть?». Да, бывают случаи даже трагичные, когда у людей безвыходные ситуации, нужны деньги на лечение, например, а потом, как следствие – потеря работы или другие несчастья…
Но все равно и здесь надо понимать, что деньги придется возвращать, и стоит вовремя пытаться договориться с банком о пролонгировании кредита, неначислении штрафов и т.д. Но бывают и другие ситуации: набрал человек кредитов, сам вел непонятный образ жизни, потом приходит и просит о помощи. Конечно, помогать людям, попавшим в финансовый капкан, все равно надо – для этого мы и создали институт финансового омбудсмена. Но любой, даже самый безответственный человек должен понимать, что долги надо отдавать, не важно, соседу или банку. И нужно воспитывать в себе и у окружающих чувство ответственности, тогда будет меньше проблем.

Тимур Хакимов: – У нас есть видеовопрос от коллег: «Сейчас очень высок интерес населения к ипотечному кредитованию. Как вы считаете, в каком направлении будут меняться условия предоставления кредитов?»

– В настоящее время наметилась тенденция к облегчению доступа к ипотечным кредитам и снижению процентной ставки. Государство эту задачу ставит и определенные меры принимает, например, расширяя рефинансирование через АИЖК. Но вместе с тем в России социальное жилье пока не под особым присмотром и поддержкой. Ипотека должна быть рассчитана в первую очередь на мало­имущих! У нас же ипотеку обычно берут люди с заработком выше среднего уровня. Это не решает жилищную проблему, не создает мультиплицирующий эффект. Многие покупают так, на всякий случай. Решить проблему с ипотекой – реально, но если на то есть государственная воля. Все остальное – полумеры, недостаточные шаги.

Сергей Исаев: – Вопрос, поступивший по электронной почте: «Банковское дело все больше уходит в виртуальное пространство. Тем не менее даже людям среднего возраста непросто обращаться с личными деньгами в безналичной форме. Скажите, это необратимый тренд?»

– Наличность будет – на наш век ее хватит! Но электронная форма платежей, банкинг все же вытесняют купюры. Однозначно, это тренд!

Тимур Хакимов: – Хочу обратить внимание читателей на то, что Гарегин Ашотович – автор более пятидесяти книг, монографий. Есть у него такие работы: «Валютное право Российской Федерации», «Банк для клиента», «Банкизация России: право, экономика, политика», «Актуальные проблемы банковского и смежного законодательства». Какое детище вызывает наиболее теплые чувства?

– Чтобы закрепить за собой авторство термина «банкизация», пять–шесть лет назад я написал монографию с названием «Банкизация России». А то термины вводятся в оборот, а авторство теряется. Мы же все амбициозны! В 2006 году опубликовал книгу «Год великого перелома». Она философского плана, но я старался написать ее доступным языком, чтобы читателю было понятно. На самом деле мне симпатичны все мои книги, тем более работа над ними дает возможность формировать определенную школу. В соавторстве с Александром Викулиным есть много совместных, на мой взгляд, полезных для участников рынка книг, в том числе учебников. Это один из талантливейших моих учеников! Из аспиранта вырос до доктора наук и руководителя национального бюро кредитных историй.

У банков с госучастием есть много достоинств и есть недостатки, обусловленные масштабом. Небольшие же банки чаще говорят с клиентом на партнерском языке. Но они гораздо более уязвимы, потому что ограничены в своих возможностях. Гарегин ТОСУНЯН

Людмила Ведерникова: – Многие страны долгие годы шли к созданию собственных платежных систем. Россия пользовалась Visa, MasterCard. В последнее время у нас говорят о создании собственной платежной системы. Как вы считаете, какой вариант предпочтительней?

– Мои коллеги из Центрального банка в таком случае уточняют: речь идет о создании национальной системы платежных карт, а национальная платежная система у нас существует давно. Национальную систему платежных карт в своем арсенале нужно иметь всегда: во-первых, чтобы использовать при платежах внутри страны, во-вторых, чтобы вывести Россию на внешний рынок. Но и в кармане нужно иметь наличность: она многим греет душу и является гарантией от всякого рода технологических катаклизмов.

Сергей Исаев: – У Сбербанка есть система «ПРО100». Государственная будет создаваться на ее основе?

– Она создается с использованием всего, что уже есть на этом рынке. Понимаете, система платежных карт тогда эффективна, когда является межбанковской. Она не должна принадлежать кому-то одному. И поэтому мы настойчиво попросили, чтобы Центральный банк это под свою эгиду взял, а потом уже банки, пожалуйста, пускай покупают долю в проекте.

Владимир Полищук: – Человеку, который не отслеживает тенденции в банковской сфере, трудно понять, в каком направлении она движется. Скажите, она все более учитывает интересы вкладчиков и заемщиков или условия постоянно будут ужесточаться?

– Банкиры, как и все бизнесмены, всегда стремятся свои интересы поставить во главу угла. Но они понимают, что есть конкурентная среда, нужно идти навстречу клиентам. В 2003–2004 годах мы разработали правовую основу для создания института финансового омбудсмена, и пять-шесть лет, в первые годы особенно интенсивно, я на совете АРБ повторял, насколько это важно, тем более что база создана, но без согласия и желания банкиров запустить работу, как еще мы называем омбудсмена – примирителя на финансовом рынке – было просто невозможно. Я не мог пригласить на работу омбудсменом никого, хотя были очень достойные люди. И вдруг в октябре 2010 года пришли шесть банкиров и сказали: «Мы хотим». Сами пришли, когда я уже устал уговаривать их.

Создали институт омбудсмена, и банки, сотрудничая с ним, демонстрируют проклиентскую ориентацию, показывают, что они готовы решать проблемы в досудебном порядке, готовы договариваться, идти навстречу добропорядочным клиентам, попавшим в сложную ситуацию. Да, на то, чтобы банкиры дозрели до этого решения, понадобилось несколько лет, хотя зарубежный опыт многим знаком. Но сделали они это не потому, что вдруг сходили в церковь, а потому что это и коммерчески выгодно, и по-человечески комфортно. Потом список начал расширяться, и сейчас словосочетание «финансовый омбудс­мен» общество уже настолько восприняло, что законодатели подготовили законопроект о нем. Не скрою, приятно, что мы стояли у истоков создания этого института в России.

Тимур Хакимов: – Большая часть банков поддержала инициативу?

– Нет, что вы, единицы. Там всего участников около тридцати, среди них не только банки, но и коллекторы, микрофинансовые организации, а банков – чуть больше половины, 15, может быть, 18. Это те, кто занимается потребительским кредитованием, и понял, как это выгодно. Мы, правда, пошли на хитрость, разместив на сайте АРБ страничку «Вопросы к банкам», и сказали: «Хочешь – через омбудсмена работай, это уже определенный уровень. Не хочешь – через сайт работай, отвечай людям. А не отвечаешь – пускай «повиснут» вопросы, тебе адресованные. От этого зависит репутация банка. Это ваше лицо, ваша культура»... И знаете, отвечают, дозревают. Теперь, правда, когда институт финансового омбудсмена будет создан уже на государственном уровне, пойдет несколько другая крайность – обязаловка, всеохватность.

Очень важно в банковской, материальной сфере действовать без иллюзий. Надо понимать, в какой системе координат ты находишься, уметь считать, оценивать риски, осознавать должным образом свою ответственность. И очень важно в любой ситуации ставить себя на место оппонента. Гарегин ТОСУНЯН

Если в шутку говорить, то Ассоциации российских банков можно два памятника воздвигнуть. Первый – за межбанковское бюро кредитных историй, и второй, конечно, за более сложный и больше нервов отнявший институт финансового омбудсмена. Правда, содержать его затратно, но назвался груздем – полезай в кузов, нельзя это оставить, приходится дотировать, существенным образом поддерживать этот институт. Однако я жду не дождусь, когда государство возьмет эти расходы на себя. Кстати, нам очень помогло, что омбудсменом стал Павел Медведев.

Нина Генне: – Гарегин Ашотович, а в целом вы посоветуете субъектам финансовой сферы больше доверять банкам с государственным участием или частным? Федеральным или региональным? На каком уровне развития последние должны находиться?

– Доверять надо банкам, с которыми вы работаете и оцениваете по множеству признаков как партнеров. У банков с гос­участием есть много достоинств и есть недостатки, обусловленные масштабом. Быть с ними равнозначным партнером сложно. Представляете – такой мастодонт и «маленький» предприниматель. Небольшие же банки чаще говорят с клиентом на парт­нерском языке. Но они гораздо более уязвимы, потому что тоже в силу масштаба, только в данном случае небольшого, ограничены в своих возможностях.

Тимур Хакимов: – Хотелось бы затронуть процессы санации, которые проводит Центробанк, касающиеся преимущественно региональных банков. Этот процесс положителен для клиентов банка?

– Региональность банков здесь ни при чем. К сожалению, санационные меры применяются крайне редко, в основном это отзывы лицензии. Для клиентов банка этот процесс
абсолютно не положительный, они испытывают очень серьезные стрессы и потери. Государство выдает лицензию и словно говорит клиентам: «Работай только с теми, кто имеет лицензию». Но при этом не говорит, что вот эта лицензия лучше, она красивее, а вот эта сомнительная. Если вы лицензию полосами пометите и скажете: «Этот банк хороший, потому что в нем есть доля государственного участия, а вот этот чуть хуже, но там есть иностранный капитал, а вот этот совсем плохой…», тогда чего будет стоить лицензирование?

Но самый большой недостаток слишком частого отзыва лицензий у банков – растерянность клиентов. Люди не знают, кто лучше, кто хуже, где обслуживаться. А должен ли вообще клиент задумываться над тем, устойчив банк или нет? Я убежден, что если банк имеет лицензию, и Центральный банк взял на себя ответственность надзирать за всей банковской системой, любая проблема должна решаться с помощью регулятора, что называется, в зародыше. Вариантов много: десант высади, кураторов, временную администрацию назначь. Регулятор говорит: «Вы понимаете, какая на нас ответственность ложится, если начнем каждую операцию контролировать?». Я говорю: «А как вы хотите – вы контролируете! Когда доведете банк до нормального состояния – отходите. Если вы видите, что там слишком большие «дыры» и невозможно его вывести на нормальное состояние – санируйте. Если найдется покупатель, инвестор, то его усилиями. Если нет – сами помогите финансово. Выдав лицензию, вы взяли на себя обязательства». А так клиентура теряется и не знает, что делать, а иногда оказывается с огромными потерями. Это ненормально, с моей точки зрения.

Тимур Хакимов: – Но система ведь оздоравливается?

– Безусловно, эффект есть. Если из тысячи человек триста простудились, и их всех отправить на тот свет, а остальных оставить, то на них и антибиотиков больше будет, и еды. Конечно, система оздоровится. Спартанцы так и делали. Не дай бог, что-то не так – со скалы
вниз…

Ирина Комарова: – А чем обернется чистка для потребителя? Это сделает вклады выгоднее? Заставит банки работать надежнее?

– Я говорю об очень важном факторе конкуренции. Если идти по пути десанта и оздоровления, как это делает подавляющее большинство стран, в этом случае система страхования решает вопросы вкладов до 700 тысяч рублей, но не снимает проблему для юридических лиц. Речь идет о том, что через этот механизм клиенту должна быть обеспечена уверенность: «Я пришел в банк, который находится под надзором Центрального банка. Все остальное – не мои заботы».

Я уже приводил образное выражение из западных источников: «Если ваш банк обанк­ротился в пятницу, проблема в том, что до понедельника придется ждать новых реквизитов», то есть средства под защитой. И это нормально. Многие мои оппоненты скажут, что это расхолаживает систему, ибо тогда банки будут привлекать клиентов под более высокий процент: они будут идти за ними, а не в тот банк, который надежнее.

Поймите: оценивать надежность банков – дело не клиента. Регулирование процентной ставки – проблема ЦБ. У него есть достаточно инструментов, чтобы регулировать этот коридор. Страхование вкладов – самый эффективный способ повышения доверия клиента к банку.

Владимир Полищук: – Сейчас Крым вошел в состав России. Слышны сообщения, что многие украинские банки лишились лицензии. Людям гарантируется выплата, причем почему-то не от украинских властей, а из российского фонда.

– А что делать? Тупиковая ситуация. Когда мы берем на себя ответственность, тогда берем на себя и затраты. Это политика. В регрессном порядке Украине будет предъявлен счет от российских властей. Будем пытаться урегулировать ситуацию.

Тимур Хакимов: – Планируются ли какие-нибудь послабления, к примеру, пониженная процентная ставка для тех вкладчиков, которые возвращают кредиты вовремя?

– На самом деле то, что человек давно берет кредиты и исправно их возвращает, формирует хорошую кредитную историю. Со стороны банка «уступкой» является то, что он при следующем обращении, как правило, предлагает добросовестному заемщику минимальную кредитную ставку и быстрее принимает положительное решение по кредиту.
Сегодня, к сожалению, из-за многих проблем, связанных с судебной, правоохранительной системой, с избыточным надзором в ряде вопросов, добросовестный клиент платит за недобросовестного.

Нина Генне: – Сейчас много говорится об ответственности банков перед клиентами. А как быть с микрофинансовыми институтами? В настоящее время много потребительских ко­оперативов. Как регулируется их деятельность?

– Закон о микрофинансовой деятельности принят года три назад. До его принятия эти институты работали в нерегулируемом сегменте. В законе прописано, что микрофинансовые институты должны быть зарегистрированы в реестре, чтобы попадать под регулирование. Многие так и сделали, но потом поняли, что это очень затратно. Зачем регистрироваться, если можно работать по Гражданскому кодексу РФ?

В чем между ними разница? Если я регистрируюсь, то должен нести ответственность перед клиентами. Замечу, что микро­финансовые институты имеют очень мягкий государственный надзор, не сравнимый с банками. К микрофинансовым институтам, которые под надзором, больше доверия. Сейчас Центробанк ставит вопрос уже по-другому: если вы занимаетесь микрофинансовой деятельностью и не регистрируетесь при этом, мы будем преследовать вас в уголовно-правовом плане.

Таким образом, микрофинансовый рынок все больше охватывается регулированием и цивилизуется, то есть пока зона ответственности у них либо никакая, либо минимальная. В микро­финансовых институтах очень высокая стоимость обслуживания, но иногда это все же выгоднее, чем идти в банк и проходить долгую процедуру оформления. Бывает, выгоднее получить «10 рублей до получки», но именно сейчас, пусть даже под баснословно высокие проценты.

Людмила Ведерникова: – Говоря о банковской сфере, вы часто прибегаете к понятиям из области философии и психологии. Применимы ли к миру цифр столь эфемерные понятия?

– Обязательно. Более того, это взаимовлияющие факторы. Мир цифр имеет свою магию и философию. Психология отношений и духовная сфера тоже в определенной степени формализуются. Но пока наука до этого не доросла.

Александр Скорбенко: – Что бы вы пожелали тем, кто сегодня имеет дело с кредитами, с банками?

– Знаете, я сам часто нуждаюсь в советах. Но отвечая на ваш вопрос, могу сказать одно: очень важно в банковской, материальной сфере действовать без иллюзий. Надо понимать, в какой системе координат ты находишься, уметь считать, оценивать риски, осознавать должным образом свою ответственность. И очень важно в любой ситуации ставить себя на место оппонента. Скажем, вы берете кредит и не гасите его. А если у вас возьмут в долг деньги и не вернут, отнесетесь ли вы к этому так же спокойно? Когда ставишь себя в положение контрагента, всегда смотришь на ситуацию более объемно и объективно.