Немецкие лодки на Ямале: вымысел или правда?

Немецкие лодки на Ямале: вымысел или правда?. .

О драматичных событиях 1943 года – восстании ненцев (мандала) на Тюменском Севере рассказывает тюменский историк-краевед Александр Петрушин

До сих пор на Ямале рассказывают о немецких подводных лодках и вооруженном антисоветском восстании 1943 года.

Сговор

В сентябре 1947 года Особое совещание МГБ СССР рассмотрело уголовное дело в отношении генерал-майора Быкова Д. Р., министра МГБ Башкирской АССР, депутата Верховного Совета СССР, подполковника Гаранина Н. Н., советника МГБ  в Польше, майора Медведева А. М., начальника Ямальского райотдела МГБ,   и Езанги Манса, председателя колхоза «Красный Октябрь».

Что общего могло быть между ними? В конце 1943 года они спровоцировали волнения ненцев на Северном Ямале, получившие название «мандала» (по-русски – «группа людей» или «куча снега»). За долгие годы эти трагические события обросли всевозможными домыслами и мифами.

В действительности все началось со встречи Медведева и Езанги Манса в Тамбее в сентябре 1943 года. Они познакомились двумя годами раньше, когда Езанги Манс пожаловался на Салиндера Тявака, забравшего за долгие годы его оленей и чум. Медведев спросил о других ненцах, имевших много оленей, и он назвал еще семерых. Всех их увезли сначала в Тамбей, а потом в Салехард. Они исчезли, а Езанги достались их олени. И вот – новая встреча.

«В сентябре 1943 года я, работая в то время секретарем Ямальского райкома партии, получил радиограмму за подписью 1-го секретаря окружкома Гулина П. И. , в которой мне предлагалось немедленно по прибытии самолета совместно с начальником райотдела НКГБ Медведевым, сотрудником райотдела НКГБ Зябловым и старшим ветврачом района Шуткиным вылететь из райцентра Яр-Сале в поселок Тамбей для выяснения обстановки в тундре… Владея свободно ненецким языком я беседовал с пастухами, однако никаких высказываний против советской власти не услышал. У меня сложилось впечатление, что имевшаяся некоторая натянутость между ненцами и представителями советской власти объяснялась материальными трудностями».
(Из показаний Филиппова А. Ф.)

Секретарь Ямальского райкома ВКП(б) не знал, что начальник райотдела НКГБ выполнял приказ руководства Омского управления госбезопасности (тогда Ямал, Югра и Тюмень входили в состав Омской области) представить недовольство оленеводов непосильными налогами и отсутствием хлеба подготовкой к вооруженному восстанию по заданию представителей германской разведки, высаженных на побережье Ямальской тундры с подводных лодок.

«В первых числах октября 1943 года Медведев встретился в школе пос. Тамбей с Езанги Мансом. В моем присутствии (как переводчика) он предложил ему отправиться в чумы Венго Селе и Яптика Сатоко, выяснить их настроение, пригласить в «мандалу», и если они согласятся, то объехать с ними стойбища колхозников от пролива Малыгина через реки Пяседай, Теутей до Найтинских озер и призвать их путем антисоветской агитации в «мандалу». Я напомнил Медведеву, что обстановка в тундре ввиду отсутствия хлеба и неправильного начисления налогов неблагоприятная, а такое задание может толкнуть некоторых ненцев на активные антисоветские действия, что приведет к тяжелым последствиям. На мое замечание Медведев ответил, что  я в оперативной работе не разбираюсь и потому обязан все дословно и точно переводить, а также хранить в тайне содержание этой беседы».
(Из показаний Шуткина П. А.)

Уговорить Венго Селе поделить колхозных оленей не составило для Езанги Манса большого труда: тот помнил, что является «костью головы своего отца», расстрелянного в 1937 году. Удалось заручиться и поддержкой Яптика Сатоко, а вот с другими ненцами пришлось повозиться. Не помогли ни вырезанная на палке «тамга» – символ «мандалы»,, ни обман, ни угрозы.

«Приблизительно в ноябре 1943 года ко мне в чум, который стоял в 150 км от Тамбея, приехали Езанги Манс и Венго Селе. Выпив чаю, Езанги Манс стал говорить, что всем надо идти в «мандалу». Я спросил: «Зачем? Ненцам она не нужна». Он ответил, что русские постановили судить всех плохо работающих колхозников. Мера наказания такова: виновных подвешивать за ноги, обливать керосином и поджигать. «Будут ли терпеть это ненцы?» – закончил Езанги Манс. Я ответил, что надо хорошо работать, тогда суда не будет. Венго Селе больше молчал, а когда услышал, что ненцев будут сжигать, то сделал удивленное лицо. Я понял, что это для него новость».
(Из показаний Вануйто Ныда)

Провокатору пришлось ни  с чем вернуться в Тамбей. Но Медведев уже отправил
1 ноября в Салехард начальнику окружного отдела НГКБ Кривошееву такую радиограмму:
«В колхозах Калинина, Сталина, Кирова, 1 мая, Нарьяна Нумчи установлена повстанческая «мандала». Руководят Венго Селе и Яптик Сатоко. «Мандалисты» делят колхозные стада. Угрожают вооруженным выступлением. Оружия имеют недостаточно – пять винтовок».

Выслушав от Езанги Манса неутешительные вести, Медведев направился с опергруппой к стойбищу Венго Селе и без всяких причин обстрелял его.

«Эти действия укрепили у ненцев веру в распространенные Езанги Мансом провокационные слухи о том, что русские будут убивать ненцев за невыполнение планов по пушнине и рыбодобыче. Они стали сниматься со своих постоянных стойбищ и вместе с колхозными стадами оленей переместились в район реки Пяседай, где приступили к дележу обобществленных оленей. Опергруппа, в состав которой я входил, вернулась в Тамбей и стала ждать указаний из УНКГБ по Омской области».
(Из показаний Шуткина П. А.)

А в Салехард ушла еще одна телеграмма:

«Кривошееву. Гулину.
Вернулись сегодня группой из тундры, имели 10-минутную перестрелку. Жертв нет. Положение тяжелое. Просим выслать самолетом ручные пулеметы. Терпеть можем 3–5 дней. В «мандале» 200 человек. Захвачено четыре колхозных стада. В 15–20 км от Тамбея установлена ихняя разведка 20 человек. Положение угрожающее. 16 ноября, Медведев. Филиппов».

Начальник УНКГБ по Омской области полковник Быков в 1942 году входил в команду наркома внутренних дел СССР Берии, которую Сталин отправил спасать отчаянное положение на Кавказе. Быков хорошо усвоил тогда методику операций по выселению в Сибирь немцев Поволжья, чеченцев, ингушей, калмыков, крымских татар… Вряд ли он хотел той же участи для аборигенов Ямала. Понимал: выселять их некуда – дальше Полярный полюс. А вот получить с этой провокации орден, генеральские погоны и повышение по службе – реально.

«В ноябре 1943 года от начальника Ямальского отдела НКГБ Медведева я получил донесение о том, что проживающие в Ямальской тундре ненцы подняли восстание, распустили колхозы, разобрали обобществленных оленей и ушли в глубь тундры… Совместно с секретарем обкома Ярцевым было принято решение о моем выезде с опергруппой в Ямальскую тундру для принятия необходимых мер на месте. Об этом я в тот же день доложил наркому госбезопасности Меркулову, но он мой выезд запретил, и предложил направить туда моего заместителя Гаранина и начальника отдела по борьбе с бандитизмом УНКВД полковника Хмелева с опергруппой».
(Из показаний Быкова Д. Р.)

Подводные лодки в тундре Ямала

На нескольких самолетах из Омска и Салехарда в Тамбей кроме Гаранина, Хмелева и роты солдат вылетели секретари Ямало-Ненецкого окружкома ВКП(б) Гулин и Иванов, заведующий военным отделом окружкома Тюльков, заместитель председателя окрисполкома Броднев… Не обошлось без происшествий: один из самолетов потерпел аварию. На его поиски ушло девять дней. Наконец все собрались в Тамбее, провели совещание, проверили готовность 50 оленьих упряжек и пулеметов Дегтярева. Английские винтовки, поставляемые в тыловые районы по ленд-лизу, на Ямале не годились: примерзали затворы.

«Гаранин с первых же дней создавал видимость чрезвычайной обстановки. Без всякой нужды он выставил у помещения, в котором остановился на жительство, патрули, и даже для советского и партийного актива установил вход к нему по пропускам».
(Из показаний Броднева М. М.)

25 декабря 1943 года опергруппа двинулась в тундру. На первой упряжке – Медведев и его ездовой Езанги Манс. Не встретив сопротивления, захватили два стада оленей и предложили их владельцам явиться на собрание.

Через несколько дней у чумов Яптика Сатоко собралось свыше 150 ненцев. Медведев по списку, утвержденному Гараниным, назвал и арестовал около 50 человек. Солдаты стали снимать с них «гуси» (верхнюю меховую одежду) и привязывать к нартам. Все эти непонятные и тревожные действия испугали ненцев. Они пытались бежать, но опергруппа открыла по ним огонь. «Дегтяри» на морозе работали безотказно: семеро было убито, столько же ранено, не считая Хмелева и Тюлькова (в суматохе и их зацепили).

Так свершилась расправа над безоружными и безвинными людьми. Оставшихся в живых арестованных увезли в Тамбей, где держали в бане, которая не отапливалась, так как в поселке совершенно не было дров – по вине местных властей их своевременно не завезли. Тела убитых в тундре оленеводов были погребены только… в июле 1945 года. Через полтора года.

«В присутствии первого секретаря окружкома ВКП(б) Гулина, стенографиста Волокитина и переводчика Зотова я произвел допросы руководителя «мандалы» шамана Яптика Сатоко, Ямала Хаку, Окотэтто Хэрму и в тот же день улетел в Омск».
(Из показания Гаранина Ф. Н.)

Оставаясь в Тамбее, Гаранин времени зря не терял. Проводив опергруппу в тундру, он тут же арестовал начальника гидрографической партии Главсевморпути Плюснина Н. В., обвинив его «в сотрудничестве с гитлеровскими разведорганами, организации и руководстве повстанческим движением среди местного населения». Плюснин пытался опровергнуть этот вздор, но Гаранин и его подчиненные под пытками добились от него «признательных показаний» о том, что «будучи враждебно настроен к Советской власти и политике ВКП(б), в условиях военного времени был завербован представителями германских разведорганов, высадившихся на побережье с подводной лодки».

«Должен сказать, что Быков и Гаранин слыли в УНКГБ по Омской области как лица, страдавшие манией ареста. Сплошь и рядом они разрешали работникам производить аресты по первичным материалам (часто вымышленным), а потом приказывали допрашивать арестованных «с огоньком» (выражение Быкова), то есть добиваться результатов в ходе следствия, действуя «напролом».
(Из показаний Кулешова Т.Н.,  заместителя начальника  следственного отдела УМГБ по Омской области)

В Москву отправили сфальсифицированные материалы о всплывавших в Обской губе немецких подводных лодках и показания о том, что «участники повстанческой организации «мандала» были разбиты на воинские подразделения, во-оружены большим количеством гладкоствольного оружия и что в своих враждебных действиях ненцы руководствовались указаниями начальника гидрографической партии Главсевморпути Плюснина – резидента германских разведорганов». Главным свидетелем по делу проходил все тот же Езанги Манс.

Награды не заставили себя долго ждать. Быков, Гаранин, Медведев получили ордена: Красного Знамени, «Знак Почета», Красной Звезды – в зависимости от звания и от «вклада в проведение операции».

Партийные и советские органы Ямала удачно списали свои упущения и перегибы в национальной политике на «мандалу».

«Кулацко-шаманская часть тундрового населения, находящаяся в колхозах, особенно на побережье Карского моря, организованно, с оружием выступила против мероприятий и органов Советской власти («мандалой») и только после решительных действий опергруппы прекратила сопротивление, отошла на места постоянных стоянок колхозов, приступила к промыслу зверя и рыбодобыче».
(Из решения Ямало-Ненецкого окружкома ВКП(б) от 04.02.1944 г.)

Провокатора Езанги Манса наградами обошли: пусть радуется, что жив остался.

«По приезде в Тамбей и после допросов Медведев сказал мне, чтобы я ехал в тундру. После этого я с ним не встречался».
(Из показаний Езанги Манса)

А из 51 ненца, силой лишенных свободы и привычных условий жизни, 41 умер в тюрьме Салехарда во время следствия. Двоим – Яптику Сатоко и Яунгату Нелико определили в феврале 1944 года по три года лагерей. Другие были освобождены за малозначительностью состава преступления.

Новый спектакль. Сценарий тот же

Только после образования Тюменской области Быкова спросили в июле 1946года: «Неужели вы не знали, что ненцы являются отсталой малочисленной народностью, географически отдаленной от культурных центров на большие расстояния, и вряд ли имеют представление о советском строе? Как же вы могли в своих донесениях в НКГБ СССР представить спровоцированные вами в тундре беспорядки как организованное повстанческое движение? Вы считали возможным, что руководитель гидрографической партии Главсевморпути Плюснин, ограниченный сроками изыскательских работ, привязанный к определенному маршруту действий, не имевший средств передвижения, и, наконец, не знавший ненецкого языка, мог собрать разбросанных по всей тундре отсталых ненцев в контрреволюционную организацию «мандала», возглавить ее, вооружить в условиях тундры и поднять на восстание против Советской власти? Какие подвод-ные лодки вам померещились, если над зажатой между полу-
островом Ямал и Гыданским полуостровом Обской губой особенно часты северные ветры, переходящие в бури, а река Обь ежегодно выносит к Карскому морю огромное количество ила  и песка, которые образуют на входе обширные и весьма опасные подводные приустьевые валы. Проводить здесь самостоятельно суда практически невозможно».

Чем же было вызвано решение Москвы о привлечении к ответственности авторов «мандалы»? Запоздалым чувством справедливости? Совсем нет. Разыгрывался еще один спектакль по столь же дурному сценарию.

После окончания войны Сталин назначил министром госбезопасности своего нового фаворита – молодого генерал-полковника Абакумова В. С., совершившего за семь лет головокружительную карьеру от фельдъегеря НКВД до начальника военной контрразведки «СМЕРШ» (Смерть шпионам). Абакумову предстояло заменить людей прежнего наркома НКГБ Меркулова на своих, преданных ему «смершевцев». Для их компрометации использовали сообщение полковника Шатеркина, начальника УМГБ по Тюменской области, о нарушениях законности видным меркуловцем Быковым, ставшим к тому времени министром МГБ Башкирской АССР. Так троица – Быков, Гаранин и Медведев – попала в застенки МГБ СССР. Езанги Манса дальше Тюмени не повезли – не тот уровень.

В обвинительном заключении по их делу, в частности, отмечалось:

«Быков, в бытность его начальником Омского УНКГБ с мая 1943 г. по июнь 1945 г., допускал провокационные методы в своей работе, а также поощрял такую практику со стороны подчиненных. Так, начальник Ямальского райотдела УНКГБ Медведев в ноябре 1943 г. спровоцировал беспорядки среди ненцев – колхозников в Ямальской тундре. Быков эти беспорядки в своих донесениях в НКГБ СССР представил как контрреволюционное восстание ненцев против Советской власти, чем исказил действительную обстановку. Для ликвидации якобы вспыхнувшего восстания Быков направил в Ямало-Ненецкий национальный округ оперативную группу во главе со своим заместителем Гараниным. Последний без всякой проверки материалов произвел массовые необоснованные аресты ненцев – колхозников и начальника гидрографической партии Главсевморпути Плюснина, которого представил как руководителя восстания, якобы действовавшего по заданию германских разведывательных органов. Работниками Омского УНКГБ следствие по делу «мандалы» проводилось извращенными методами. С целью получения нужных им показаний к арестованным применялись меры физического воздействия. Таким путем от арестованных были получены вымышленные показания еще на 265 ненцев как на участников восстания, и они были также намечены к аресту. При допросах арестованных и свидетелей допускалась фальсификация их показаний, а некоторые протоколы подписывались вообще без ознакомления с ними обвиняемых, так как на ненецкий язык не переводились. В протоколах можно встретить нелепые записи. Например, задавался вопрос: «Куда делись олени, когда вы распустили колхоз?» Ответ: «Когда нами были распущены колхозы, то все мы  и олени вступили в контрреволюционную организацию, мандала»…

Особое совещание МГБ СССР вынесло свое решение: 5, 8 и 10 лет – Быкову, Гаранину и Медведеву соответственно и Езанги Мансу – 8 лет. Потом произошли другие изменения в сценарии – расстреляли Берию, Меркулова и Абакумова.

Сводить сегодня счеты с авторами «мандалы» – напрасное дело. Никого из них нет  в живых, а фамилия Езанги так же распространена на Ямале, как  и Медведева – на юге Тюменской области. «Мандала-44» стала по существу лишь эпизодом великой трагедии больших и малых народов нашей страны.