Жизнь, отданная за Родину

Жизнь, отданная за Родину. 9 марта исполнится 70 лет со дня гибели разведчика Николая Кузнецова.

9 марта исполняется скорбная дата – 70 лет со дня гибели легендарного разведчика Николая Кузнецова. В память о герое совет ветеранов госбезопасности и редакция газеты «Тюменская область сегодня» приняли решение о проведении 26 февраля в Доме журналистов встречи «Памяти Николая Кузнецова».

Четыре версии

За три года работы над материалами книги «Два разведчика с улицы Республики» я изу-
чил четыре версии гибели Николая Ивановича. Две из них как недостоверные и надуманные пришлось отбросить сразу. Из двух оставшихся, на мой взгляд, следует признать верной только одну. Версию, подтвержденную документами, экспертизами и показаниями свидетелей. Именно ее поддерживают исследователи жизни и подвигов Кузнецова – его боевой соратник Николай Струтинский и писатель Теодор Гладков.

Вот уже много лет никто серьезно не пытался опровергнуть довольно простую в условиях войны ситуацию, когда Кузнецов, Каминский и Белов в тылу противника случайно наткнулись на более многочисленную и хорошо вооруженную группу оуновцев и погибли в  схватке. В последний момент Николай Кузнецов подорвал себя и окруживших его врагов противотанковой гранатой. Но все, что делал до этой минуты Николай Кузнецов, в том числе и подготовленный для отправки в Москву отчет о своей работе, подписанный псевдонимом «Пух» и хранившийся в нагрудном кармане мундира, все было им хорошо продумано и, как показало время, правильно.

В этот памятный день, думаю, нет нужды снова пересматривать версии, а лучше обратиться к светлым воспоминаниям об этом удивительно талантливом, героическом и красивом человеке. Решено пригласить на встречу в Дом журналистов чекистов – ветеранов госбезопасности, журналистов газеты, писавших о герое-разведчике, ветеранов-пограничников, юных кадетов, прочитавших книгу о разведчиках, учащихся школ города – победителей конкурсов на лучшее сочинение о Николае Кузнецове.

Помним и чтим

Часто вспоминаю несколько важных эпизодов, подтверждающих отношение людей к памяти о Николае Кузнецове. В 1967 году страна активно готовилась к 50-летию советской власти. Но почему-то именно в этот год  заметно звучала «кузнецовская» тема. Молодежь и старшее поколение с упоением читали книги командира отряда «Победители» Дмитрия Медведева и других авторов о Николае Кузнецове. Свердловская киностудия выпустила на экраны двухсерийный фильм о разведчике, роль которого замечательно сыграл прибалтийский актер Гунар Цилинский, очень похожий на Кузнецова, а еще больше на Пауля Зиберта. Фильм побил все рекорды просмотров.

Весной 1967 года скульптор Алексей Клюкин в Тюмени закончил работу над бюстом Кузнецова, а 19 декабря за день до торжеств ВЧК-КГБ у сельхоз-института, где начинал учебу разведчик, был открыт памятник Герою Советского Союза Николаю Кузнецову.

В этом же году меня, тогда еще молодого оперативного работника Тюменского управления КГБ, направили на курсы повышения квалификации в Киев, в школу КГБ СССР. Руководство школы ко дню рождения Николая Кузнецова 27 июля устроило курсантам встречу с его соратником Николаем Струтинским. Искренние, добрые слова, очень четкие и объективные оценки мы услышали из уст разведчика о друге. Если Николай Кузнецов в отряде у костра читал стихи Лермонтова и Пушкина, это был красивый, одухотворенный молодой актер. Но только надевал офицерский мундир Пауля Зиберта, то преображался: плотно сжатые губы, выдвинутый вперед подбородок, стальной взгляд – и это уже настоящий немецкий вояка.

Струтинский категорически отмел звучавшие иногда обвинения в адрес Николая Кузнецова о его участии в террористических актах против фашистских руководителей в Ровно. Он действовал по законам военного времени и по заданию командования, когда вместе с боевыми друзьями из отряда «Победители» ликвидировал тех, кто больше других был повинен в гибели сотен и тысяч советских людей.

Замечательно сказал об этом знаменитый французский физик Жолио Кюри: «Если бы меня спросили, кого я считаю самой сильной и привлекательной личностью среди плеяды борцов против фашизма, я бы без колебаний ответил – Николая Ивановича Кузнецова, великого гуманиста, уничтожавшего тех, кто хотел уничтожить человечество».

На грани провала

Николай Струтинский рассказал, что работая в Ровно, Кузнецов – Зиберт постоянно ходил по краю пропасти и не раз попадал в, казалось бы, безвыходные ситуации. Но благодаря хладнокровию, огромной выдержке, самообладанию, изумительной находчивости и хорошему знанию психологии немецкого солдата и офицера он всякий раз находил из них выход.

Но однажды произошло то, чего всегда опасались командир отряда Медведев и сам Кузнецов. Валентина Довгер, ставшая после визита к Эриху Коху сотрудницей рейхкомиссариата Украины, рассказала Паулю Зиберту, что  к нему проявляет повышенный интерес работник рейхскомиссариата майор Мартин Геттель. Дополнительной проверкой чекисты установили, что Геттель является представителем немецкой военной контрразведки Абвер, но тщательно это скрывает. Через короткое время абверовец попытался использовать в изучении Кузнецова служащую ресторана только для немцев Лидию Лисовскую, у которой Зиберт снимал квартиру, а также ее двоюродную сестру Марию Микоту. Обе девушки к этому моменту были двойными агентами: сотрудничали с партизанами и по их заданию со службой безопасности фашистов. И обе почти одновременно сообщили в отряд Медведева, что Геттель расспрашивал их  о Пауле Зиберте и дал им задания по его дальнейшему изучению.

Николай Кузнецов немедленно встретился с Дмитрием Медведевым и его заместителем Виктором Кочетковым. После анализа сложившейся ситуации командование отряда приняло решение: ждать опасно, Кузнецову необходимо действовать на опережение и пойти на личную встречу с Геттелем.

29 октября 1943 года на квартире Лисовской состоялась внешне случайная встреча, к которой, однако, стремились оба соперника – и Пауль Зиберт, и майор Геттель. После хорошей дозы спиртного Зиберт по-дружески предложил Геттелю провести остаток вечера в обществе двух очаровательных дам. Майор согласился, и офицеры вдвоем поехали на «опеле», за рулем которого сидел Николай Струтинский в форме немецкого солдата.

Хозяин квартиры, куда они прибыли, радушно встретил гостей, быстро собрал на стол выпивку и закуску. Зиберт расположился как дома, снял портупею с кобурой пистолета и повесил на крючок возле шкафа. Тогда и майору пришлось проделать то же самое. Налили по рюмке и постепенно за  столом завязался дипломатичный разговор с иносказаниями и недомолвками. Собеседники явно пытались «прощупать» друг друга. Но  в комнату неожиданно вошел Струтинский и без разрешения присел за стол. Геттель оторопел от неожиданности. Кадровый английский офицер – а майор уже успел записать Зиберта в сотрудники британской спецслужбы – не мог позволить такой бесцеремонности немецкому солдату. Молнией мелькнула мысль: неужели Зиберт русский разведчик и это ловушка? Майор рванулся к пистолету, но был скручен двумя дюжими хлопцами, выскочившими из соседней комнаты. Его привязали к стулу, и когда все удалились, Пауль Зиберт спокойно допросил задержанного и получил от него полные ответы на интересующие руководство отряда вопросы.

На следующий день майор Геттель не появился на своем рабочем месте в рейхскомиссариате, не пришел он туда и через неделю, и через месяц. А Медведев и Кузнецов сделали для себя некоторые выводы о том, как выжить и как дальше работать нашему разведчику в городе Ровно, переполненном немецкими офицерами, агентами и сотрудниками фашистских спецслужб.

В конце встречи с курсантами Струтинский, лично принимавший участие практически во всех боевых операциях Кузнецова, заявил, что лучшего друга, чем Николай Иванович, у него не было и не будет. Это был подлинный патриот России, отдавший жизнь за свободу Украины, и настоящие украинцы всегда будут чтить его память.

Всегда он будет живым примером

Мой друг Поликарп Прокопьев в составе Украинского фронта прошел Ровенскую область рядом с тропами, по которым ходил Николай Кузнецов. После войны работал в Тюменском управлении МГБ. Затем по партийному набору стал председателем отстающего колхоза, попутно окончив агрономическое отделение Тюменского сельскохозяйственного института, где когда-то учился будущий разведчик. Единственным в СССР из чекистов в отставке он стал Героем Социалистического Труда, много читал и хорошо знал биографию Николая Кузнецова и историю партизанского отряда «Победители».

В беседах о разведчике прямо заявлял, что командир отряда Медведев хоть и отвечал за все, но находился в штабе, в лесу. А Кузнецов ходил по Ровно один среди немецких патрулей и ищеек службы безопасности, постоянно встречался с немецкими офицерами, в том числе и с сотрудниками разведки и контр-разведки. Он ежедневно рисковал жизнью, но это были глаза и уши отряда в Ровно. Самую ценную информацию по Курской дуге, Тегерану и ставке Гитлера добыл именно он. Самые громкие ликвидации фашистских главарей совершили боевые группы отряда под руководством и при личном участии Кузнецова.

Однажды после возложения цветов к памятнику Кузнецову я спросил Прокопьева, можно ли говорить, что из стен этого учебного заведения вышли два Героя.

– Можно, но только в самом малом приближении, – ответил он. – Свою Звезду Героя я заработал на мирном колхозном поле, а Николай Иванович – в тылу врага под Ровно. Это далеко не одно и то же, и его награда подороже и сияет поярче. Придет время, и на его примере станут воспитывать молодежь, он будет настоящим примером не для одного поколения молодых.

Разговор этот состоялся более тридцати лет назад, и думаю, это время пришло. А сегодня памятник Николаю Кузнецову стоит у здания Тюменской сельхозакадемии в самом начале улицы Республики, главной улицы города и области. Каждый год  в День Победы и в день рождения героя, 27 июля, чекисты-ветераны, действующие сотрудники Тюменского управления ФСБ  и молодежь города приходят с цветами к монументу разведчика, чтобы поклониться ему  и сказать слова благодарности за все, что он сделал для защиты Отечества.