Дело сохранения памяти достойно высокой оценки

Дело сохранения памяти достойно высокой оценки. .

Воспитать молодежь патриотами Родины – в этом видит смысл жизни лидер тюменских поисковиков Артур Ольховский Воспитать молодежь патриотами Родины – в этом видит смысл жизни лидер тюменских поисковиков Артур Ольховский

Гостем клуба «От первого лица» накануне общенационального Дня памяти и скорби стал Артур Ольховский, руководитель областного поискового центра. Три года назад Артур Валерьевич уже участвовал в редакционном проекте «От первого лица». Участники заседания клуба убедились: энтузиазм и патриотизм членов региональной общественной организации остаются неизменными.
Александр Скорбенко:
– Областной поисковый центр в этом году отмечает 10-летний юбилей. Какие значимые события произошли за это время?

Артур Ольховский:
– Вообще поисковому движению Тюменской области 25 лет. Просто считается, что 15 лет оно было неорганизованным. Мы так же выезжали в экспедиции, но не были объединены. В 2003 году комитет по делам молодежи Тюменской области поддержал нашу инициативу, и был создан поисковый центр. На тот момент в России насчитывалось немного таких объединений регионального уровня. Если взять Вологодскую область, там до сих пор лишь три отряда: один в Череповце и два в Вологде. В Тюмени – 17 постоянно действующих отрядов, которые не только выезжают в экспедиции, но  и проводят работу в течение года. Это уроки памяти, организация музейных экспозиций, встречи со школьниками и ветеранами Великой Отечественной войны. Плюс социально-благотворительная работа, благоустройство могил ветеранов. У нас налажен учет и контроль поступающих запросов, мы всегда информируем заявителя о ходе работы с обращением, о том, куда оно направлено, что именно сделано.

За десять лет работы подняли и подготовили к погребению свыше восьми тысяч солдат и офицеров. Десять лет назад в области было пять поисковых отрядов: организованный мной «Савояр», «Кречет», который создавал Александр Мясников, ныне директор лагеря «Алые паруса», «Югра» под руководством Татьяны Кухаренко, поисковые отряды в Ялуторовске и Тобольске. Все эти годы мы просто делали свое дело и не считали, что это надо как-то декларировать. Вообще очень сложно оценить поиск, экспедицию. Как, например, можно спланировать: в этом году поднимем 500 человек?! Ведь можем приехать и никого не поднять.

С одной стороны, огромный плюс, что работать стали системно, готовить ребят. Каждый, кто выезжает в экспедицию, готов к ней. Говорю как руководитель экспедиции. С другой стороны, часто спрашивают, не боимся ли мы, ведь работают школьники. Но они все прошли специальную подготовку: и физическую, и психологическую. Для них в экспедиции нет никаких открытий: они знают, куда едут и зачем, как будут жить и как нужно к этому относиться. Вы бы видели глаза этих ребят 9 Мая на мемориале воинам-сибирякам или на Пок­лонной горе. Это идут маленькие взрослые люди, которые понимают, что они делают.

Сейчас многие дети не уступают места в автобусе, могут материться при взрослых и не считают это чем-то неприличным – они так привыкли. Они не знают, за что можно уважать взрослое поколение. Им никто об этом не говорит, не объясняет. А ребята-поисковики знают, какой подвиг совершили прадеды и деды, что они пережили. Дети видят лес, изрытый воронками, и понимают, что если углубление в земле, надо идти туда, там лежит солдат.

Разработана программа деятельности областного поискового центра, выделяются средства на поездки в определенном, минимальном объеме. А чтобы собрать одного человека в экспедицию, надо 15 тысяч рублей на личное снаряжение. Человек приходит и понимает, что ему не только зарплату не дадут, но  и нужно вложить собственные средства. Если ребенок не занимался этим много лет, с детства, он никогда на такое не согласится.

За деньгами дети идут в отряды мэра. Они собирают за нами, взрослыми, мусор, который сами бросаем. Ребята, которые едут в экспедицию, работают даже не по 8 часов в день, а все 12. Понятно, что  с перерывами, со сном. У них совершенно другое отношение к истории. Они – хранители памяти. Одна из моих задач – изменить в обществе неправильное отношение к этим ребятам. Они заслужили понимания, более серьезной оценки.

Людмила Шорохова:
– Чем отличалась нынешняя поисковая экспедиция от предыдущих?

Артур Ольховский:
– В этом году вообще думал, что уедем не солоно хлебавши. Вода настолько высокая, что нельзя представить, как в таком объеме воды можно работать. Все новгородские отряды ушли оттуда ближе к трассе или на сухие места. А мы остались. Ребята приняли решение: давайте отводить воду, будем работать на раскопе по 20 человек, если понадобится. Если при хорошей погоде на раскопе работают 3 человека, и мы поднимаем солдата за 4–5 часов, то здесь на то же самое уходило по 2 дня  и работало по 20 человек.

Так мы подняли в Новгородской области в этом году 24 солдата, 6 медаль­онов. Прочитали сразу же 3 медальона. Считаю, это удачная экспедиция. Когда в 2003 году поехали в составе поискового центра в Ржевский район, подняли 323 солдата. Нас было много. В этом году после Ржевска поехали в Калугу и подняли вдесятером троих солдат. Это тоже удачная экспедиция: приехали туда в первый раз, не зная территории, особенностей поиска. Попали в температуру плюс 30, когда все цветет, овод, мошка. Мы выходили в шесть часов вечера и до полуночи работали, потому что  в жару невозможно было что-либо делать.

Сергей Исаев (вопрос пришел по Интернету):
– Маргарита Чекунова из Ялуторовска спрашивает, есть ли в экспедициях какие-то послабления для девушек.

Артур Ольховский:
– Если человек желает по­ехать в экспедицию, то пол не важен. Нет у нас гендерного разделения. Бывают мальчики, не приспособленные к жизни, а бывают очень активные боевые девочки. Всем создаем комфортные условия. Понятно, что если едут одни мальчики, то как-то попроще. Девочкам мы специально берем надувные матрасы, чтобы они на мягком спали и не простудились. Строим отдельные душевые, конечно. Опять же от девочек требуем, чтобы по крайней мере раз в два дня у нас были блины, оладушки.

Сергей Исаев:
– Не мешают ли экспедиции учебе ребят?

Артур Ольховский:
– Молодой человек в школе учился на тройки, и его грозились выгнать, думали, что ЕГЭ не сдаст. Он, работая в группе, где два кандидата наук, приезжает домой, сдает нормально ЕГЭ и поступает на бюджетное место в Тюменский нефтегазовый университет на химико-технологический факультет. Это факт.

Маргарита Шаманенко:
– Поисковики своей деятельностью уточняют, дополняют страницы истории Великой Отечественной войны. А какие уроки получают сами ребята? Готовы ли они к подвигам?

Артур Ольховский:
– Дать утвердительный ответ, что все ребята готовы к подвигу, сложно. В настоящее время готовимся к очередной экспедиции. На этот раз едем в Калугу. Для одних ребят поехать в экспедицию уже подвиг. Жить в экстремальных условиях, вдали от родителей и комфортных условий – подвиг. Хотя для других вынести с поля боя раненого товарища – обычное дело. Утвердительно могу сказать одно: все ребята готовы к поисковой работе, готовы жить в полевых условиях, быть дисциплинированными. В современных условиях не каждый молодой человек готов соблюдать трудовую дисциплину, работать бесплатно на благо Родины, получать дополнительные знания из книги, из жизни. Чем не подвиг?

В прошлом году экспедиция проходила в условиях повышенной пожароопасности: стояла страшная жара, ртутный столбик изредка опускался до отметки 25 градусов. За два дня до объявленного режима чрезвычайной ситуации зашли в лес. По правилам, в это время въезд техники запрещен, значит, эвакуировать нас уже было нельзя. Разбиваем лагерь, решаем житейские вопросы. Сильная жара стала не единственным нашим бедствием, ее дополнили сильные шквалистые ветры. Лес боевой, на каждом шагу следы ожесточенных боев – воронки от бомб, окопы, из-за чего у многих вековых деревьев слабая корневая система, наполовину поверхностная. Сильный ветер надламывает ветви, вершины и стволы деревьев, выворачивает их с корнем, создает завалы (ветровалы). А очень сильные ветры вызывают сплошные вет­ровалы и буреломы на огромных площадях. Как только закончилась жара, начались ливни, а значит, опасность лесных завалов не миновала. Поэтому приходилось постоянно то «ловить» ветер, то менять дислокацию – уходили в район кустарников, где разбили дополнительную базу. Иначе остались бы под этими вековыми деревьями. Жить в этих условиях тоже подвиг.

Светлана Хозяинова:
– Вопросы от наших читателей. Они пришли на электронный адрес и поступили по телефону горячей линии. В частности, Анна Нелюбина из Тюмени, ей 88 лет, спрашивает: «Когда имя моего брата и других участников Великой Отечественной войны появится на дополнительных пилонах, которые планируется установить на площади Памяти областного центра?»

Артур Ольховский:
– Сейчас идет сбор информации, составляются списки тех участников Великой Отечественной войны, которые будут занесены на дополнительные пилоны. Сколько будет установлено новых пилонов, пока неизвестно. Думаю, они появятся к 70-летию Великой Победы, то есть к 9 Мая 2015 года.

Светлана Хозяинова:
– Другая наша читательница, Клара Круглова, просит помощи у тюменских поисковиков: «Найдите моего отца 1912 года рождения, призванного из Ханты-Мансийского автономного округа. В марте 1943 года он пропал без вести. Хочу узнать место его захоронения, гибели. Неоднократно обращалась в архивы, но получаю традиционные ответы: «Данных о вашем отце нет». Можно ли помочь Кларе Ивановне и другим детям войны, чьи отцы числятся в списках пропавших без вести?

Артур Ольховский:
– К сожалению, одни запросы во многих случаях не помогут. Надо ехать в архивы и вести поиск самостоятельно.

Наталья Худорожкова:
– Очень много звонков от читателей поступило с вопросом: «Как внести имя родных и близких, участников Великой Отечественной войны, в электронную Книгу Памяти Тюменской области?»

Артур Ольховский:
– Три года назад началась работа над созданием электронной Книги Памяти Тюменской области. Это дополнение бумажной книги, где по тем или иным причинам не внесены имена многих воинов-земляков. За прошедшее время много сделано: бумажную книгу перевели в электронный формат. По нашим данным, почти половина информации о погибших на полях сражений требует доработки или корректировки. Вносим дополнения, изменения и так далее.

Вместе с военкомом Тюменской области Александром Моториным получили разрешение на доступ к работе с архивными документами. Теперь можем отсканировать многие из них и продолжить работу.

Самостоятельно разместить информацию можно на специальном интернет-ресурсе по адресу: stena72.ru. В поисках родных и близких, участников Великой Отечественной войны, пожилым людям должны помочь их внуки и правнуки. Тогда дедушкам и бабушкам не придется ходить по инстанциям и просить помощи у чужих людей. Вся информация о дивизиях, частях, списки раненых, погибших и так далее находится в свободном доступе по адресу: obd-memorial.ru. Пришло время не просто говорить о войне, пора подключать молодежь, чтобы она заполняла белые пятна Великой Отечественной войны.

Александр Скорбенко:
– Мы знаем, что тюменские поисковики едут в Германию. Расскажите подробнее, что это будет за поездка, каких результатов вы ожидаете?

Артур Ольховский:
– Хорошо бы увидеть, что для немецких граждан значит дата 22 июня? Выиграли муниципальный грант на поездку. Едут семь человек, опытные ребята-поисковики. Если эта дата ничего для немцев не значит, мы ее каким-то образом обозначим. Сделаем так, чтобы они поняли: эта дата серьезно связывает две страны.

В окрестностях Целле когда-то располагался концлагерь, сохранилось кладбище советских военнопленных, известны их имена и фамилии. А самое главное – в Целле есть русскоязычное население, те, кто занимается поиском родственников захороненных там военнопленных. В любом случае им необходим партнер в России. Они неоднократно обращались к поисковикам из разных российских регионов страны, но отношения не складывались, понимания не было. Тюмень является побратимом города Целле, и было решено попробовать наладить контакты. У нас запланирована встреча с немецкими историками, которые занимаются периодом Второй мировой войны. Будем встречаться с бургомистром Целле. Меня интересуют немецкие архивные документы именно по тем районам, где мы ведем работы.

Александр Скорбенко:
– Для чего нужны немецкие архивы? Разве не хватает информации?

Артур Ольховский:
– Архивов не хватает. Во-первых, большой пласт документов до сих пор под грифом «секретно». Во-вторых, часть документов просто уничтожена. Сложна сама система поиска нужной информации, порой необходимые сведения находишь отнюдь не в боевых донесениях или именных списках, а в различных экономических документах, всевозможных ведомостях. У немцев эта работа построена несколько по-другому, значительно проще. Но за полученные сведения необходимо платить, да и знание языка требуется. Мы в течение двух лет работали с молодым человеком из Германии, благодаря которому получили довольно большой пласт документов.

Людмила Шорохова:
– Вами поднято большое количество останков погибших. Были ли среди них наши земляки, судя по прочитанным медальонам?

Артур Ольховский:
– Из восьми тысяч поднятых солдат по медальонам удалось установить 228 фамилий, из них шесть или семь тюменцев. Процент не очень высокий. В тюменской дивизии служили совсем не выходцы из Тюмени, призывали из других регионов, она просто дислоцировалась здесь.

Владимир Полищук:
– К столетию со дня рождения Героя Советского Союза Николая Кузнецова редакция начала проект «Кузнецовская тропа». Журналисты проехали на велосипедах по маршруту Тюмень – Талица. Есть план продолжить развитие проекта, расширить его, подключить молодежь. Это могут быть юные журналисты, учащиеся кадетских классов. Ваши воспитанники могли бы принять в нем участие? Спортивный туризм – отнюдь не экскурсионная поездка, а небольшой шажок к тому тяжелейшему труду, которым вы  и ваши ребята занимаетесь. Маршрут «Кузнецовская тропа» мог бы стать своеобразной школой подготовки поисковиков.

Артур Ольховский:
– Идея замечательная. Боюсь, что воспользоваться ею этим летом не сможем, разве что в ноябре. Летний график довольно жесткий: июнь – Германия, 1 июля – с детьми на сборы, возвращаемся 25 июля, а 1 августа вновь уезжаю в экспедицию и так далее.

Александр Скорбенко:
– Таким насыщенным ритмом жизни вы напоминаете командующего армией, у которого есть первогодки, старослужащие и так далее. Возникает ощущение, что ваш опыт, знания, умения уже вышли на новый уровень. Вам становится тесно в регионе, пора переходить на российские просторы. Ваш талант управлять и организовывать, без сомнения, нужно использовать в масштабах страны.

Артур Ольховский:
– Да, общественная организация учит управлять и организовывать. Многими нашими выпускниками могу гордиться. Павел Белявский избран депутатом областной Думы. Он прошел серьезную школу поиска, долго стоял рядом как соратник. Директор областного департамента образования и науки Алексей Райдер поехал в экспедицию студентом. В мае у него день рождения, и мы первый раз за историю экспедиции ели салаты! После этого он вместе с мамой сшил чехол для ножей и других столовых приборов, который до сих пор, вот уже десять лет, нам служит.

Александр Скорбенко:
– Один пошел во власть, другой пошел во власть... Артур Ольховский пойдет во власть? Амбиции есть?

Артур Ольховский:
– Есть понимание поиска. Про нас, случается, говорят: «Они копатели», а то и «гробокопатели». Выражают презрение. Но там гробов нет! Поиск – это мощный рычаг патриотического воспитания, и есть желание пойти во власть, чтобы привлечь внимание к нашей деятельности. Считаем, что это не замечательно, когда тысячи гастарбайтеров подбирают за нами мусор. Давайте будем вести просветительскую работу, вместо того чтобы детей подвергать опасности – не дай бог там шприц!

Сейчас от школы очень много требуют. Чуть что – «В прокуратуру позвоню!!!» Родители, дайте школе работать спокойно! За ней есть кому надзирать. Если есть проблемы, никто не спорит, с ними надо бороться. Но нельзя ломать. Дети относятся к учителям, как к официантам в ресторане. Этого нельзя допускать. У нас совершенно другая ментальность по сравнению с Америкой. Для них нормально, что в 16 лет молодежь живет отдельно от семьи, встречаются по праздникам. У нас другая страна, другая история и другие родовые отношения!

Александр Скорбенко:
– Поддерживаю эти мысли, они мне близки. Не хотелось бы жить в стране потребителей, где все рассматривается в качестве услуг – и патриотизм, и образование. Потребитель может быть всегда недоволен. А нам нужны люди, которые могут брать ответственность на себя, отвечать за слова и поступки. Наверное, за 25 лет военно-патриотического движения в России вас научились понимать, считаться с вами, оказывать вам поддержку?

Артур Ольховский:
– В марте этого года в Калуге объявлено о создании всероссийского поискового движения. Калуга является официальным местом рождения поискового движения потому, что в 1988 году там проходил первый сбор командиров поисковых отрядов Советского Союза. По распоряжению президента России в этом году там проходил сбор уже руководителей поисковых формирований разного уровня. В Тюмени создано региональное отделение всероссийского движения. Надеюсь, теперь у нас появится поддержка власти самого высокого уровня. Когда принимаются грамотные законы, используется общественный ресурс – это правильно. Я не говорю: «Дайте мне 10 миллионов, я их освою». Дайте мне возможность работать в архиве. Дайте почетный караул, когда будут совершать перезахоронение солдат, чтобы ритуал был выдержан, как положено.

Меня спрашивают, почему я денег ни  у кого не прошу. Не могу! Я мужчина и не имею права просить. Где у нас меценаты? Неужели не читают газет, не смотрят телевизор? Кто-нибудь сказал: «Ольховский, тебе нужен геосканер, который на 800 процентов поможет тебе в работе»? Он стоит миллион рублей. Палатки живут по 12 лет – ребята их зашивают, металлоискатели – по 10 лет...

Александр Скорбенко:
– Многое в России продвигается благодаря энтузиазму! Мы должны с уважением относиться к таким людям. В ближайшие 25 лет поисковое движение будет развиваться в России? Перед вами стоит какая-то большая задача? Что вами двигает?

Артур Ольховский:
– Очень хочется, чтобы гробы накрывали флагом страны, чтобы играл гимн, стоял почетный караул, на который было бы приятно смотреть. Это была бы та самая малая толика, которую государство отдало солдатам, погибшим за свою страну. И хочется законов на уровне России, которые не разрешат строить дороги по костям, не разрешат возводить дома без экспертизы, подтверждающей, что в этой земле нет никаких останков. В стране много боевых городов, где дома просто стоят на костях. Застройщик не посчитал нужным что-то предпринять... Очень хочется, чтобы войн не было, чтобы поисковое движение сошло на нет и не было семи тысяч пропавших без вести ребят в Чечне...

Евгения Суворова:
– Сложно добиться правильного понимания войны школьниками?

Артур Ольховский:
– Я не пытаюсь никого учить. Даю молодежи возможность общаться со мной, как им хочется. Одно дело – необходимая строгость в общении со своим ребенком, другое дело – дать возможность откровенно говорить о том, что молодой человек не всегда и родителям скажет. А мне доверит. У него появляется желание быть со мной рядом. Во мне он видит вожака, брата. Любой учитель, который увлечен своим предметом, будет детям интересен. На мой взгляд, сегодня мало людей увлеченных, которые рассказывали бы  о своей работе, увлечении ярко, захватывающе. Ребятам со мной интересно чему-то учиться. У нас большая семья. Взрослые поисковики, которым по сорок лет, часами могут о чем-то разговаривать с 15-16-летними подростками. Когда ребята заканчивают вуз, собираю всех и говорю: «У нас пять выпускников. Кто кого на работу будет брать?» Люди помогают друг другу. В этом наши корни. Дом всей деревней строили не за деньги. «Приходите, помогите мне – накормлю обедом». Все друзья соберутся, каждый два раза лопатой махнет – дом готов.

Наталья Худорожкова:
– Родители к вам не ревнуют?

Артур Ольховский:
– Раньше бывало. Однажды мальчик убежал из дома в экспедицию – родители не пускали. С третьего этажа спустился по водосточной трубе. В кроссовках приехал и практически всю экспедицию ходил в них. Искали ему сапоги. Когда вышли из леса, я узнал, что меня уволили. Папа был у мальчика влиятельным человеком. Через пятнадцать лет он сказал мне спасибо за сына. Я говорю родителям: «Если испытываете сомнения в отношении того, что я делаю с вашими детьми, что они делают рядом со мной, забирайте их. Никого не держу». Может, ребятам будет тяжело. Жизнь поменяется. Но уверен, они будут делать что-то другое, не менее полезное и важное. Слава богу, есть пока другие родители. Мы дружим семьями. Было желание когда-то построить коммуну, где общие ценности, взаимопонимание, поддержка. Помню, родители Пети Стулова (сейчас он заместитель генерального директора одной из компаний в ХМАО) говорили: «Мы на даче сами поработаем. Главное, чтобы сын съездил с вами». Сейчас стало сложнее объяснять родителям смысл нашей работы. Дополнительным рычажком стал тот факт, что дети теперь составляют портфолио, папку с документами о своих достижениях, которое учитывается при поступ­лении в вуз. Делаем диплом или грамоту выпускнику, мол, ребенок был не  в шайке где-нибудь, а занимался социально значимой деятельностью.

Людмила Шорохова:
– Вы живете единой семьей. А в вашей собственной семье есть традиции?

Артур Ольховский:
– Ребенку двенадцать лет, он теперь со мной стал ездить. У нас нет проблем из-за того, что  я уезжаю, кроме одной: последние десять лет вместе в отпуск не ездим. Думаю, что мы ее изменим. Не люблю ездить на дачу – ни работать, ни отдыхать. Есть мечта о своем доме, хочу к земле. Надо решиться.

Александр Скорбенко:
– Наша встреча проходит накануне Дня памяти и скорби. Что бы вы сказали в этой связи читателям?

Артур Ольховский:
– Храните память. Сохранение памяти важно и для всего народа, и для каждого человека в отдельности. С одной стороны, это наши корни, наша история, а с другой – наше будущее. Мы должны рассказывать детям, что было с нашей страной, с нашей семьей. Причем рассказывать по-честному. Нельзя снять со счетов, что был Ленин, Дзержинский, Сталин, что были НКВД, аресты, что была Белая гвардия, которая защищала свою Родину, свою правду. Нельзя вычеркнуть часть истории, нельзя сносить памятники. Если быть честнее, с одного края села пусть стоит памятник красногвардейцам, а с другого – белогвардейцам. Брат шел на брата, семья на семью. Если будем какую-то часть истории уничтожать, мы обречены на гибель как народ, как нация, как держава. Любая малая народность серьезно чтит память о предках. У меня много друзей с Кавказа. Их дети, которым 30–35 лет, обращаются ко мне, 45-летнему, только по отчеству, потому что они воспитаны на традициях своего народа. Почему наши дети могут себе позволить фамильярность? Если мы донесем до них память, историю, традиции, наверное, будет по-другому.

– Благодарим за беседу!

Блиц-опрос

– Почему вас назвали Артуром?
– В переводе с кельтского – «человек-гора». Вероятно, отец предвидел, что  я буду большим.

– Главный аргумент, когда вас не понимают?
– «Кто хочет – тот может, а кто не хочет – находит оправдание».

– Можно сказать, что  у вас «зависимость» от поисковой работы?
– Наверное, да... С января начинаю планировать весеннюю экспедицию.

– Ваша любимая песня?
– Их много, например, «От героев былых времен» из фильма «Офицеры».

– У вас есть «хорошие привычки»?
– Люблю встречаться с друзьями и организовывать такие встречи.

– Как относитесь к поэзии?
– С пиететом отношусь к русской поэзии и поэтам Серебряного века.

– Как проводите свободное время?
– Стараюсь быть с родными. Встречаюсь с мамой, чтобы ей помочь.

– Ваше хобби?
– Люблю ремонтировать технику – сейчас это сотовые телефоны.

– Ваше любимое блюдо?
– К еде отношусь спокойно, хотя читаю ресторанную критику.

– Когда любите просыпаться?
– Зависит от обстоятельств, но люблю вставать с восходом солнца.