История одной фотографии

История одной фотографии. .

В 2005 году журналисты ВВС привезли в наш музей замечательную гостью – правнучку Григория Распутина – Лоранс.

Живет она во Франции, в предместии Парижа, зная почти все европейские языки, не говорит, к сожалению, на русском (вот такая ирония судьбы). Пришлось общаться через переводчика. Симпатичная, обаятельная, милая, с шармом.

В общем «француженка, но русского она происхождения» На прощание, среди других документов, фотографий и писем Лоранс подарила нам старый снимок (см.фото) с изображением своей прабабушки – жены Распутина, точнее к тому времени уже вдовы – Параскевы Федоровны, ее сына Дмитрия и снохи Феши. На снимке есть еще одна женщина, которая стоит во втором ряду. На наш вопрос о том, кто это? Лоранс ответила: «Это какая-то Катя, прислуга. Так подписала бабушка под фотографией.»

Зная, что у Распутина в услужении жили только Екатерина и Авдотья Печеркины я очень заинтересовалась, ведь Дмитрий Печеркин очень серьезно повлиял на мировоззрение Григория Ефимовича. Старшая дочь Распутина Матрена, давая показания в качестве свидетеля в декабре 1919 года следователю по особо важным делам при Омском окружном суде Н.А. Соколову, который вел дело об убийстве царской семьи, показала: «Раньше отец жил, как все крестьяне, занимаясь хозяйством. Вдруг он оставил семью и ушел странствовать. Должно быть, что-то произошло у него в душе: он перестал пить, курить и есть мясо и ушел из дома. Я думаю, что на него так подействовал известный в наших местах странник Дмитрий Иванович Печеркин, родом из деревни Кулиги (верст 300 от Тобольска). По крайней мере, перед уходом отца Печеркин у нас был, и они ушли тогда вместе с отцом. Приблизительно это было в 1905 году».

Дмитрий Иванович Печеркин – в последствии был послушником Пантелеймоновского монастыря на старом Афоне. Причем этот человек не был праздношатающимся странником. Судьба его была трагична. Родился в 1874 году, то есть был на пять лет моложе Распутина, а скорбей пережил не мало. В 1895 году сочетался браком с крестьянской дочерью Волковой Пелагеей Яковлевной. Затем, судя по метрическим книгам, у него рождались и умирали дети: дочери Анастасия и Юлиания и сын Прокопий. А 1 июня 1902 года в возрасте 28-ми лет скончалась и жена.

В 1897 году в записях о Всеобщей переписи он значится как земледелец при брате. Похоронив троих детей и супругу этот человек отправится по святым местам. В этих странствиях он и познакомился с Распутиным, у которого позднее жил и стал его духовным братом.

Вот эта «какая-то Катя» и есть родная племянница Дмитрия Ивановича Печеркина – духовного брата Распутина, которую он, удостоверившись в порядочности земляка, и взял в свой дом. В Деле Тобольской Духовной консистории читаем: «Крестьянская девица Тобольского уезда, Кураловской вол. дер. Ламбской Екатерина Ивановна Печеркина, 24 лет, православная, у исповеди и св. Причастия бываю 4 раза в год. Познакомилась я с Гр. Еф., когда он проходил нашей деревней в Абалаки с дядей Димитрием; служить поступила к нему вместе с тётей Авдотьей. Живём, управляем хозяйством из-за содержания, когда нуждаемся в одежде, деньгах, Гр. Еф. не отказывает нам. Обращаются с нами хозяева и гости всегда хорошо и ласково, держат нас не внизу, а больше вместе с собою. С ними мы беседуем, поём церковное и слушаем чтение Евангелия. Посещают нас и родственники Гр. Еф. - Распопов, Распутин и Арапов, но ходят не просто в гости, а попеть, почитать Писание, послушать спасительные разговоры. Учит нас Гр. Еф. иметь чистую совесть и любить друг друга, заставляет ходить в церковь, исповедоваться чаще и причащаться. Осенью и Великим постом к нам часто заходят странники, которым хозяева никогда не отказывают от дома.

Показала по чистой совести всю известную мне правду, в том и подписуюсь, по безграмотству и личной просьбе Екатерины Печеркиной расписался.

Эта же Катя жила у Распутина и в Петербурге на Гороховой, 64. Она станет свидетельницей его последних дней жизни… Лоранс передала нам в музей письмо, которое ее бабушка, дочь Распутина Матрена, получила от Кати в 1932 году в Париже: «Живу нормально, хлеб есть, а больше мне ничего и не надо. Сейчас живу в Покровке…»

Последние годы жизни она проживала в Тобольске, была хорошей портнихой, брала на дом заказы на шитье одежды, тем и зарабатывала на жизнь. Об этом нам рассказала ее родственница - Людмила Федоровна, которой мы выражаем огромную благодарность за ее письмо в музей Распутина.

Рядом с вдовой Распутина на фотографии мы видим круглолицую молодую женщину - жену сына Дмитрия - Фешу. Долгое время было неизвестно откуда она появилась в семье Распутиных, став ближайшей родственницей. И вот наконец – то мы обнаружили, что она является родственницей тех самых Печеркиных В метрической книге за 1918 год от 21 февраля сделана следующая запись: «Слободы Покровской крестьянин Дмитрий Григориев Новых 22 лет, православного вероисповедания первым браком сочетается с крестьянской дочерью Феклой Иоанновной Печеркиной, 20 лет, православного вероисповедания Тобольского уезда, Куларовской волости деревни Ламбиной (Кулиги)»

Очень своеобразно об этом бракосочетании в свих дневниках упоминает Матрена Распутина. О женитьбе брата она написала: «Узнала неприятную новость – женился Митя, по-моему маме будет жить очень тяжело; она будет совершенно одна, а те будут вместе. Поживем – увидим…»

По воспоминаниям старожилов Дмитрий очень любил свою Фешу, но детей в этом браке не было. Что бы ни писали бойкие столичные историки, судя по материалам архивов наших ЗАГСов и воспоминаниям людей, лично знавших эту семью, потомство в ней так и не появится.

В 1930 году придет разнарядка: раскулачить по Ярковскому району 500 семейств. Ну, кто как не Распутины? Вдову Распутина вместе с сыном и снохой посадят на телеги, разрешив взять два пуда поклажи на семью, и повезут в Обдорск (Салехард). На телегах доедут до Тобольска, а далее по реке на баржах. По дороге, не выдержав трудного пути, Параскева Федоровна – вдова Распутин – скончается и могилу ее мы, наверное, уже никогда не найдем на бескрайних сибирских просторах, а сын и сноха (см.фото) доедут до Обдорска. О последней ночи перед высылкой этой семьи нам рассказал Петр Филимонович Смиренко. Его отец, председатель Покровского Волостного Исполкома зашел к Распутиным с 6-ти летним сыном. Вот этот-то 6-ти летний ребенок Смиренко П.Ф. и вспоминал, будучи уже зрелым человеком: «я играл под столом, прятался за печью, о чем говорили тогда взрослые не понимал, но помню только, что Дмитрий угрюмо молчал, а женщины все время плакали…»

Проживут Дмитрий с Фешей в спецпоселке города Салехарда в бараке № 14 недолго. 5 сентября 1933 года от туберкулеза скончается Феоктиста Ивановна, и это свидетельство о смерти получит ее муж – Дмитрий Григорьевич, в 2-х экземплярах. Он расписался в графе «подписи заявителя». Сам же Дмитрий умрет через три месяца, 16 декабря, того же 1933 года от дизентерии и его свидетельство о смерти получить уже будет некому…

Вот такая вот разгадка истории одной фотографии.

Марина Смирнова
Директор музея Распутина с. Покровское