Светозарное ремесло
Любое дело, выполненное с душой и сердечной теплотой, – отрада. Рукотворные вещицы прекрасны даже в ненастье: словно солнце ясное из-за снеговых туч глянуло. Тем паче если полезны они в хозяйстве или украшают серые будни ласкающими взор красками. В селе Казанском повстречала искусников, творящих подобные шедевры.
Все краски солнца – в вышивке
Вышивка вышивке – рознь. И не только потому, что работают мастерицы в различных техниках. Разнится их отношение к людям, делу и плодам творчества. Галина Гунина, к примеру, шестой год совершенствует навыки вышивки художественной гладью. Ремесло сложное. Если, конечно, не пользоваться готовыми цветными заготовками, где все размечено и загодя заполнено подходящими оттенками. Галина Павловна не идет по пути наименьшего сопротивления, считая подобный путь следования псевдотворчеством, ведущим в никуда.
Почему к вышивке гладью мастерица пришла в зрелом возрасте? Удивительно певучим, звонким как ручей и чистым голосом собеседница поведала о творческой судьбе:
– Еще в школе старалась постичь азы вышивки на уроках домоводства. Тогда уже несколько цветочных мотивов гладью вышила. После окончания семилетки уехала за профессией в Тюменский кооперативный техникум. Нас ведь пятеро у родителей было. Я старшая. Четырнадцать лет исполнилось, когда отца не стало... Вышла замуж в Нижнем Тагиле, где работала технологом на хлебокомбинате. Перебрались в Викулово, а затем – на малую родину, в село Казанское. С мужем дом здесь построили, сына с дочерью на ноги поставили.
Так бы и обшивала Галина Павловна домашних, если бы не одна оказия. Прожгла она однажды утюгом любимую льняную скатерть. Что делать? Рукодельница проявила смекалку, аккуратно заштопав скатерть и украсив то злополучное место желтым тюльпаном с изумрудными листьями. То ли белоснежье скатерти воров прельстило, то ли вышитый цветок кому приглянулся? В общем, украли работу.
Осмелела рукодельница. Стала и того краше шедевры творить. Например, на блузке цветочную ветвь вышьет или платье, привычное взору, приукрасит. Вышивка на салфетках и скатертях – отдельная «песня»: плавная, мелодичная и непредсказуемая.
Тут и калинка с рябинкой, шиповник, пижма, колокольчики, незабудки, анютины глазки... растительные узоры и букеты, выполненные рукодельницей, отличаются многообразием цветовой гаммы и плавными, невидимыми взору переходами тонов одного цвета: от светлого – к более темному и на-оборот. Здесь Галине Павловне в подмогу не только ее отличный художественный вкус, но и жизнеутверждающий настрой, и удивительно искренняя любовь ко всей окружающей природе-матушке. Помимо прочего – аккуратность, усидчивость и безупречное владение всеми премудростями дела. Листики косой гладью вышивает, цветы – прямой. Нитку же прикрепляет к материи не узелками, а мелкими стежками.
Красуется в доме мастерицы уникальная работа, выполненная цветной гладью. На ней – фрагмент пушкинской поэмы «Руслан и Людмила», в коей вершатся «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Рукодельница не скрывает, что сюжет с обложки блокнота увеличила и перенесла на черное сукно, разделив его на квадраты, все тщательно измерив для правильности пропорций. Две зимы потратила искусница на работу. Вышло настоящее произведение искусства. Многие, глядя на вышивку, принимают ее за картину, исполненную красками. Все потому, что мастерица при работе следовала главному секрету красивой вышивки – вкалывала иголку аккуратно вдоль линии рисунка, следя за правильностью его контура. Исключительно подобрала цвет, со вкусом заполнив все фоновое пространство. Людмила в «лазурном пышном сарафане» со «златой косой», а над ней злобно парит «волшебник страшный Черномор, красавиц давний похититель, полнощных обладатель гор». И выше всяческих похвал исполненный рукодельницей сказочный сад с экзотическими растениями.
А зимушка-зима припорошила дома, превратив их в сказку. Под ласковое мурлыканье кошки Соньки, уютно устроившейся в лукошке, рукодельница вновь примется за работу.
Мастер ивового ажура
Лоскутным шитьем да плетением из ивового прута занимались в Сибири исстари. Из последнего природного материала, коим изобилует Казанский озерный край, делали всевозможную утварь для хозяйского дела.
– В корзинах все (кроме воды) можно хранить, – с гордостью рассуждает о ремесле уроженец края Петр Мамонтов, – никогда ничего не изомнется. Как положишь, так и возьмешь. Дело это терпения, усидчивости требует. Знаете, сколько учиться ремеслу надо? Ива – капризный материал: взялся – надо обязательно сделать. Через неделю, к примеру, уже бесполезно что-либо доделывать. После длительного перерыва в работе заготовка может высохнуть и покорежиться, а я за качество всех корзин, сделал которых свыше 500 штук, отвечаю. Плету часа четыре в день. Первую корзину самостоятельно сплел в девяносто втором, как на пенсию пошел. У старшего брата Павла консультировался вначале. Потом его по мастерству плетения превзошел...
Родительский дом Петра Трофимовича остался в Чирках, где семерых детей поднимать пришлось его матери, рано овдовевшей Акулине Михеевне. В памяти мастера живо воспоминание, как рано утром, затопив русскую печь, мать украдкой пускала горькую вдовью слезу оттого, что кормить детей было попросту нечем. Топили печь сухостоем. Корова была, но сколько мяса и молока надо было сдавать государству? Правда, кормили семью рыбные озера края да шестьдесят соток огорода. Соли и той вдоволь не было. Зимние походы с десятилитровой кадкой на соленые озера Бердюжского района венчались выпариванием соли из воды на специально загнутых железных листах, размещенных в ограде дома.
Тут и разумеешь, отчего от жизни таковой люди стремились все делать своими руками.
– Тогда посуда глиняная да деревянная была, – вспоминает собеседник. – Неподалеку от нас, в Травном, гончар жил. Он посуду из глины делал. В Смирном, что по соседству с Чирками, шкурник жителей окрестных деревень обувал. А мой дед Матвей славился на всю округу кадками да бочками. Знатным бондарем он был. Плетением корзин занимался сосед Алексей Галкин. Он овечек пас, и каждый вечер с пастбища с новой корзиной возвращался. Мой брат у него искусство и перенял, потом со мной секретами дела поделился.
Ивовые корзинки-ладьи казанского мастера отличаются легкостью и изяществом, так как искусно выполнены из прутьевых лент. Поведал Петр Трофимович и о тонкостях ремесла. Добросовестное отношение к делу начинается у него с момента заготовки сырья. Умельцу удается за день не больше двадцати пяти прутьев заготовить, чтобы на них ни сучка ни задоринки. Далее – ошкуривание, расщепление и заготовка «ремешков» (ленточек) от метра до полутора длиной, их тщательная шлифовка и непосредственно сам процесс плетения. На одну добротную корзинку, как правило, уходит около ста «ремешков». Их вплетают в дугообразные стойки с прутьями, переплетая между собой и выдерживая определенное время для просушки. А место сборки прутьев в пучки и середину ручки для эстетического вида приноровился Петр Трофимович оплетать строганой ивовой лентой. Шедевр готов!
– Около трехсот работ доб-рым людям раздал, – вспоминает рассказчик. – Если мне кто-нибудь добро сделает, стараюсь вдвойне отплатить. Пробовал реализовывать работы на ярмарке, но по труду не платят. Лучше подарить на добрую память.
Так Петр Мамонтов стал знаменит и за пределами отчего края. Прославила его не только основная профессия (он слесарь пятого разряда, уехал после окончания ишимского железнодорожного училища в село Казанское на освоение целинных земель области).
В счастливом браке с женой Валентиной Петр Мамонтов уже 59 лет. Вырастили дочь и сына. Радуются успехам внуков и первым шагам правнука.
Велик спрос на мамонтовские корзинки. Значит, умелым рукам не будет покоя. Здоровья и сил мастеру для новых плетеных чудес!
