Царица наук – математика в роли национальной идеи

Царица наук – математика в роли национальной идеи. .

Алексей Семенов – известный в мире математик, лауреат премии Колмогорова, основной деятельностью является школьное образование и работа с педагогами

Быть образованным – вовсе не означает знать обо всем на свете. Поверхностные представления о многом, но ни о чем глубинно и конкретно – сомнительное преимущество индивида перед другими членами сообщества. Если же человек знает, как раскрыть в себе яркие грани, успешно реализует способности, а главное, не скупясь делится драгоценными крупицами полезной информации с миром – вот по-настоящему уникальный экземпляр, к которому стоит присмотреться, прислушаться, узнать, чем он живет и дышит.

Алексей Семенов – известный в мире математик, лауреат премии Колмогорова. Но все же основное, что составляет его жизнь, – это школьное образование, работа с педагогами. Он ректор Московского института открытого образования и распространения современных информационных и коммуникационных технологий (за что был удостоен премии ЮНЕСКО). Хотя нет, не все: есть еще большая дружная семья – любимая супруга (лингвист и педагог), девять детей и семь внуков, с которыми солидный академик отдыхает от формул и расчетов. Наверное, не будь у Алексея Львовича столь серьезного опыта в воспитании молодой поросли, его взгляды на модернизацию современной системы образования не вызывали бы такого доверия. А так – верим!

Давайте знакомиться: главным героем интерактивного клуба «От первого лица» стал академик РАН, доктор физико-математических наук, ректор Московского института открытого образования Алексей Семенов. Пригласив в гости столь значимого человека, не могли обойти в разговоре подводные камни в мире образования.

Александр Скорбенко:

– В ходе Губернаторских чтений, состоявшихся перед нашей встречей, глава Тюменского региона Владимир Якушев высказал мнение о проблемах образования, а именно: мы должны понять, какое качество несет в себе та или иная система в образовательном процессе, чему учит школа, вуз и как все это соотносится с потребностями общества. Вы сужаете круг и говорите о математике как о национальной идее России, вокруг которой может строиться образовательный процесс. Вещи, на первый взгляд, далекие друг от друга. Как все это совместить?

Алексей Семенов:

– Спасибо за столь многообразный вопрос. Хорошо, когда в регионе есть руководитель, имеющий ясную образовательную позицию. Математику же внутри образования нужно воспринимать не узко, а именно в связи с задачами, которые стоят перед регионом и страной в целом. В этом смысле здесь нет никакого противоречия. Речь идет о том, чтобы выработать некоторые ориентиры в развитии образования на короткую перспективу, сформировать также план на 10–20 лет и понять, на чем правильнее сосредоточиться в настоящий момент. Обсуждение, которое шло на Губернаторских чтениях, показывает, что у региона, у экономики области есть такие ориентиры. Они связаны с основными богатствами края: нефтью, углеводородами, лесными ресурсами и технологиями, развивающимся инженерным делом. Большое внимание уделяется не только добыва­ющим отраслям, но и перспективным технологическим направлениям. Здесь есть очевидные достижения и заделы, которые можно осуществить в ближайшее время.

При этом современное математическое образование оказывается ключевым, хотя, конечно, и недостаточным элементом всей системы. В это образование входят и существующие области информационных технологий, и математические модели в конкретных технологических областях. Например, мощные алгоритмы и суперкомпьютеры являются сегодня необходимым элементом разведки и эффективной добычи нефти.

Александр Скорбенко:

– То есть мы видим четкую модель понимания, как образование встраивается в систему региональных связей?

Алексей Семенов:
– Разумеется. Налицо понимание устройства экономики региона и того, чем здесь люди живут. О математике как ключе к успешному развитию говорим в том смысле, что эта наука воспитывает в школьниках умение мыслить логически, самостоятельно, воспринимая соответствующим образом все то, что нуждается в четком формальном обосновании: например, юридические нормы, экономические закономерности и так далее. Не все в жизни описывается логикой, но, согласитесь, многое. Математика, и школьная в том числе, оказывается фундаментом для всего мышления. В этом смысле математика может стать национальной идеей. Более того, убежден, что математическая грамотность и информационная индустрия – одна из основных надежд на серьезное будущее страны. Эти отрасли наиболее перспективны. Если рассматривать ситуацию чисто экономически, они требуют наименьших капиталовложений (не нужны здания, станки, сложное оборудование и т.д.) и в большей степени вложений интеллектуальных.

Александр Скорбенко:

– Краеугольных камней в образовании немало. Вот, к примеру, родители говорят, что школа должна лучше учить, педагоги утверждают, что воспитывать должны родители, а ребенок словно находится между двух огней. В связи с этим видеовопрос от директора департамента образования и науки Тюменской области Алексея Райдера.

Алексей Райдер:

– Сегодня мы наблюдаем события, которые уводят школу от авторитетной позиции в построении взаимоотношений между семьей, учеником и педагогом. Можно ли  в современных условиях претендовать на восстановление позиций школы, а может быть, такую роль надо искать не только в пределах общеобразовательного учреждения?

Алексей Семенов:

– Мне кажется, это одна из центральных проблем современного образования и российского общества в целом. В вопросе прозвучало слово авторитетный, а есть другое слово – авторитарный. Мы жили в государстве, в котором авторитеты были кем-то установлены заранее. Было известно, что нужно слушаться родителей и педагога. Этот авторитет был установлен не потому что учитель или родитель хорошие, а просто потому, что такова традиция. В девяностые годы в стране произошло радикальное разрушение этих ценностей. Мы перешли к новому экономическому и социальному строю, и обозначилось полное отсутствие национальной идеологии. Все эти процессы привели к разрушению авторитетов. Сейчас приходится все выстраивать заново, причем на новой основе – на основе большей индивидуальной ответственности, большей ценности мнения каждого человека, в том числе в семье и школе. Думаю, наибольшая ответственность должна быть у самого ребенка: нынешняя ситуация приводит к тому, что современным детям больше позволено, у них больше свободы, поэтому важно воспитать в нем с раннего детства чувство ответственности.

Такое изменение не надо считать просто дополнительной сложностью, нагрузкой для школы и родителей. Дело в том, что эти новые дети, которые самостоятельно ищут и оценивают информацию, принимают решения и отвечают за свои поступки (вовсе не дети индиго), востребованы обществом, современной цивилизацией.

Тимофей Пустовойтов, г. Тюмень:

– Может ли человек c гуманитарным складом ума развить в себе логическое мышление и математические способности?

Алексей Семенов:

– В школе можно услышать мнение от преподавателя-предметника, что, мол, у вашего ребенка нет способностей к математике. Считаю, это огромная педагогическая ошибка. Каждый ребенок способен к логическому мышлению и к математическому моделированию окружающего мира. В разной степени, конечно. Бывает, у ребенка здорово западает та или иная способность, но полного отсутствия не бывает. Просто наша система образования в большинстве случаев все еще старается стричь детей под одну гребенку, и действительно, после такого учительского приговора ребенок выпадает из системы и может на всю жизнь остаться «неспособным» к какой-то сфере деятельности, будь то математика или искусство.

К счастью, сегодня уже  в массовой школе используются технологии, с помощью которых у каждого ребенка можно определить продвижения в той же логике, речевой коммуникации или двигательной активности. Таким путем можно представить его индивидуальную зону ближайшего развития и спроектировать траекторию дальнейших достижений. При этом непросто, но возможно обеспечить индивидуальный подход к каждому ребенку, если в классе более тридцати человек. В качестве примера могу привести опыт московских школ: там  в начальных классах используют компьютерную программу «МатРешка». Она регистрирует продвижение ребенка по разным математическим измерениям: как он считает, как выполняет творческие задания. И создается профиль ребенка, высвечиваются его сильные и слабые стороны. Учитель раз  в неделю смотрит профили и распределяет индивидуальные задания в зависимости опять же от сильных и слабых сторон ребенка. При этом и успех каждого ребенка определяется индивидуально, по отношению к его спланированной и корректируемой образовательной траектории.

Татьяна Крикало, преподаватель математики школы № 88 г. Тюмени:

– В одной из своих работ на тему информатизации и внед­рения технологий в сфере образования вы совершенно справедливо подметили, что оградиться от этого процесса невозможно, надо научиться использовать технологии на благо учеников. Вы уже нашли золотую середину? Знаете, как грамотно использовать технический прогресс, чтобы не навредить ребенку?

Алексей Семенов:

– Информационные технологии используются в жизни и взрослыми, и детьми. Проблема в том, чтобы эти информационные инструменты и среды, которые возникают во взрослой жизни, использовать продуктивно в школе. Долгое время мы считали количество детей на один компьютер. Теперь это вызывает улыбку, компьютеров достаточно. Более того, мобильный телефон – это тоже компьютер. Школа долгое время запрещала использование мобильников, но  я не думаю, что это навсегда, скоро наверняка в школьном сообществе сформируется культура и ответственность за пользование мобильными телефонами. Появляется все больше и больше школьных заданий, выполняя которые ученик использует подручные средства информационных технологий. Информационные технологии адекватны целям, которые ставит школе общество.

Теперь о вреде... По-моему, наибольший вред детям наносит телевизор, хотя, конечно, взрослые недовольны и аудиоплеерами, и сотовыми телефонами у ребят. Мы только начинаем путь формирования в обществе культуры и морали жизни в Интернете. Школе здесь принадлежит важная роль, надо стараться успеть. Популярный триллер «Эреб» (как и «Вельд» Роберта Шекли) описывает модель того, что будет, если мы не успеем. Начинается это  с того, что можно и что нельзя снимать на мобильник, как указывать источник цитаты из Интернета и проверять сведения, как не ловиться на рассылки и т.д.

Маргарита Шаманенко:

– Я согласна, что математика – царица наук, но тем не менее известно, что Пушкина освобождали от занятий математикой. Может ли сейчас учитель освободить ученика от занятий математикой, если очевидно, что он одарен в других областях знаний? Сможет ли школьник потом сдать ЕГЭ по этому предмету?

Алексей Семенов:

– Отменять какой-либо предмет не стоит. Я вот, например, считаю, что столь глубокое изучение «науки» о русском языке в школе не обязательно. Нет, конечно, задача, чтобы люди могли в письменной речи выражать свои идеи, мысли, жизненные позиции, очень ра­зумна, но на уроках русского языка в школе учат больше «науке» о языке. Грамотность можно повышать путем чтения классической литературы, с правописанием опять же компьютер поможет. Однако невозможно полностью взять и отменить дисциплину. Есть определенная культурная традиция: нужно учиться логически мыслить и учиться выражать свои мысли (не только логические). Часто то, что дается нелегко, оказывается самым полезным. Другое дело, как мы говорили выше, для каждого, в том числе и для Пушкина, надо подбирать сложные, но посильные задания, и как можно чаще – с элементом новизны.

Светлана Кузембаева, журналист газеты «Знамя правды»», с. Упорово:

– Не рассматривается ли при реформировании системы образования дифференцированный подход к сдаче выпускниками итоговой аттестации по математике?

Алексей Семенов:
– Безусловно, рассматривается. Профессиональное сообщество как раз за то, чтобы экзамен был дифференцированным – базовым и профильным (углубленным). В ходе моего визита в Тюмень как раз обсуждали с педагогами этот вопрос, и надо сказать, поддержка такого разделения – единодушная. Но беда в том, что когда начинаем прорабатывать его до технических деталей, выясняется, что придумать разумную схему не так просто. Все от президента до учителя понимают, что дифференциация необходима, но  в чем она должна состоять, пока детально не определились.

Марина Белова:

– Время от времени наша система образования подвергается реформированию, но все равно мы недовольны результатами. Интересно, а как обстоит дело в развитых странах с устойчивой экономикой? Какая система образования кажется вам наиболее прогрессивной?

Алексей Семенов:

– В большинстве стран Европы и Америки люди недовольны качеством образования, и руководство этих государств понимает необходимость реформирования и модернизации этой сферы. Как правило, в ходе модернизации системы образования улучшения видны не сразу. Скажем, много интересных и полезных вещей можно найти в британском образовании. Их опыт реформ может быть весьма поучителен для нас. В Германии многое сделано в области совершенствования дошкольного образования: за последние пятнадцать лет оно стало всеобщим и по-настоящему развивающим. Там не пытаются вывести определенные стандарты для «подготовки к школе» выпускника детсада, наоборот, царит полное разнообразие, но гарантируются условия для развития ребенка. В азиатских странах система образования опирается на довольно жесткие традиционные общественные структуры, в Финляндии все еще велик авторитет сельского учителя и реализуется индивидуальный подход к каждому ребенку. Но в общем и целом, на мой взгляд, еще ни одна страна не нашла оптимального варианта развития системы образования.

Любовь Якобюк, зав­кафедрой математики государственного аграрного университета Северного За­уралья:

– Зачастую студенты первого курса, имеющие хорошие баллы ЕГЭ по математике, не могут выполнить элементарных математических действий и  не умеют мыслить рационально. В чем видите причину происходящего и какими могут быть пути решения проблемы?

Алексей Семенов:

– Думаю, здесь несколько причин, и одна из них такова, что сегодняшний единый государственный экзамен не охватывает весь спектр математического образования, который предполагается в старшей школе. Все еще есть некоторые типы задач, которые включаются в демонстрационную версию ЕГЭ, и во многом задания примерно такого же типа повторяются и в реальных вариантах итоговых испытаний школьников. Это большой недостаток экзамена, и мы стараемся его исправлять. С каждым годом спектр заданий по ЕГЭ расширяется, но разом все изменить невозможно. Конечно, есть и определенная доля нечестно полученных баллов, есть и эффект «сдал экзамен и все забыл».

Раиса Ковденко:

– Почему так мало выпускников, набравших сто баллов? В области их всего два процента!

Алексей Семенов:

– Задача единого государственного экзамена – охватить весь спектр детей. Поэтому, если, к примеру, в регионе будет триста детей, получивших сто баллов, а по стране – десять тысяч, то непонятно, как их принимать на  специфические факультеты. Серьезная математика высокого уровня есть не  в каждом университете. К примеру, на факультет теоретической математики нужно принять не более ста человек, а ведущих факультетов в стране – десяток. Поэтому в ЕГЭ закладывается возможность отбора на самую высшую квалификацию. Это как на олимпиаде: мы же не спрашиваем, почему все пять предложенных на олимпиаде задач не решили все, кто пришел. Так же  и сто баллов по ЕГЭ не может получить абсолютное большинство человек.

Сергей Исаев:
– Вопросы, поступившие по Интернету. Читательница Светлана Пекшева интересуется: «Слышала, что математика – один из самых популярных предметов Всероссийской школьной олимпиады. Так ли это?»

Алексей Семенов:
– Да. Одна из причин, как мне кажется, это удовольствие от решения олимпиадной задачи – не меньшее, чем от решения серьезной математической проблемы.

Сергей Исаев:

– Ежегодно российские школьники возвращаются с Международной олимпиады по математике с медалями. В мировом рейтинге мы занимаем ведущие позиции. Тогда почему научная математическая общественность говорит о кризисе в этой дисциплине?

Алексей Семенов:

– Потому что результаты, которые показываются в среднем по стране, не удовлетворяют нашу общественность. В среднем дети недостаточно умеют применять математику, а отдельные ее разделы (существенная часть геометрии) в школьном курсе постепенно сокращается.

Сергей Исаев:

– Жительница Ишима Марина Волкова спрашивает: «Электронные услуги сейчас широко распространены – электронные справки, деньги, библиотеки... Как, по-вашему, насколько российское общество готово принимать такой вид услуг и пользоваться ими? Или населению по-прежнему ближе традиционные варианты?»

Алексей Семенов:

– Практика показывает, что электронными услугами, с которыми не справляется, население и не пользуется. И все же большинство услуг оказывается удобным и эффективным.

Людмила Ведерникова:

– Вы трудитесь над концепцией развития математического образования в России по указу президента РФ, к тому же имели серьезный опыт реформирования системы образования в середине 80-х годов. Что теперь намерены предпринять для реанимации этой сферы деятельности?

Алексей Семенов:

– Видим свою задачу в том, чтобы обобщить и суммировать большое количество взглядов и предложений на этот счет. Безусловно, нельзя совместить все. Например, есть точка зрения, что нужно вернуться к той системе преподавания, которая была в советское время: скажем, геометрию учить исключительно по учебнику Киселева. Но вернуться к прошлому не получится хотя бы потому, что не так уж хорошо все было в этом самом прошлом.

Как пример – статья, опубликованная в 60-е годы в журнале «Математика в школе», где говорилось, что 50 процентов детей в восьмом классе не способны выполнять простейшие арифметические операции.

Поэтому ностальгическая идея «как все было хорошо, давайте к этому вернемся» не проходит. Кроме того, сейчас другие дети и совершенно иное общество. Поэтому надо выработать новую образовательную концепцию, и центральной идеей, на мой взгляд, должна стать более серьезная подготовка педагогических кадров, умеющих работать с детьми, получивших большой опыт такой работы уже во время обучения в бакалавриате. В тот же период студенты должны совершенствоваться в решении задач элементарной математики, в том числе нестандартных.

В магистратуру за счет средств госбюджета должны приниматься работающие в школе учителя, в старшей школе должны трудиться в основном магистры. Пенсионеры должны быть обеспечены работой в качестве тьюторов, прежде всего для отстающих учеников. Конечно, для этого нужны дополнительные средства, но у нас не будет отстающих.

Александр Скорбенко:

– Как воспитывать и растить «звезд» образования, которые будут «зажигать» наших детей?

Алексей Семенов:

– Такие светила педагогики, как Шалва Амонашвили, Леонид Занков, Александр Тубельский и другие, играли огромную роль на определенном этапе развития нашего общества.

В советское время они делали что-то не­обычное, нестандартное, важное. К примеру, Амонашвили говорил о приоритете личности ребенка в педагогике, о том, что отношения между ребенком и учителем – самое главное в начальной школе и очень важно в этот период не отбить у маленького человечка желание учиться.

Я с этим абсолютно согласен. Ребенок рождается уже готовым к школе. Главное – не погасить его рвение. Важно сохранить его желание учиться, говорить, думать, делиться наблюдениями. Все это ребенок умеет и до школы, но именно школа должна поддержать его стремления и подготовить к более глубокому освоению знаний. Все это нам показывает Амонашвили. Конечно, «вырастить» педагогов такого масштаба «на заказ» невозможно, но обеспечить условия для их работы необходимо.

Александр Скорбенк о:

– Какого человека для общества готовят сегодняшние стандарты образования? Функционера? Исполнителя? Творца? Лидера?

Алексей Семенов:

– Готовят не стандарты, а учитель, родители, сам ребенок.

Сегодняшние стандарты – это очень маленький документ. Они задают некую ориентацию, направление, причем это не беспочвенные рекомендации, а укорененные в традициях российской педагогики и вместе с тем отвечающие мировым тенденциям развития общества. Ориентация стандартов, о которой говорю, – на активного самостоятельного члена общества, умеющего общаться, разрешать конфликты, быть самокритичным. Такой человек может быть и функционером, и исполнителем, и творцом, и лидером.

Надежда Борисова, ученица 11-го класса школы № 88, многократная участница предметной олимпиады по информатике:

– Люди с математическим складом ума считаются более востребованными на рынке труда. Так ли это действительно? Насколько высока конкуренция среди специалистов с «чистым» математическим образованием?

Алексей Семенов:

– Если говорить с практической точки зрения трудоустройства, считаю, что специальности, связанные с информационными технологиями и прикладной математикой, в итоге имеют очень хорошую перспективу, как правило, лучшую, чем «чистый» математик. С другой стороны, выпускники математических факультетов быстро приобретают навыки программирования или прикладной математики на той работе, куда они пойдут, они быстрее осваивают новое и в дальнейшем. Шансы быстро поступить на работу у хороших программистов выше. Я бы не отвергал и карьеру педагога-математика в средней и высшей школе.

Алина Еловенко, ученица 9-го класса гимназии № 21, участница школьной олимпиады по математике:

– Почему, на ваш взгляд, в высших эшелонах академической науки (и математики в том числе) женщин намного меньше, чем мужчин, ведь уровень знаний в школе у мальчиков и девочек примерно равный?

Алексей Семенов:

– Вопрос замечательный. Есть несколько мнений. Одна точка зрения состоит в том, что женщины заняты более важными делами, чем продвижение в академических науках. Вторая – мужчины просто не пропускают женщин вверх по карьерной лестнице. А некоторые исследования показывают: спектр способностей у женщин меньше, чем у мужчин. Когда идет разговор о некоторых отклонениях от нормы (как в сторону психических деструктивных отклонений, так  и в сторону сверхспособностей), то  у мужчин этот процент выше.

Лидия Щербакова, преподаватель математики гимназии № 21 города Тюмени:

– В 1986 году, когда в Тюменской области лишь немногие слышали о компьютерах, вы создали в Москве первый детский компьютерный клуб. Приходилось ли вам в то время сталкиваться с таким явлением, как компьютерная зависимость? Как обстоит с этим дело у вас в семье?

Алексей Семенов:

– Мне кажется, что ситуация с компьютерной зависимостью за это время никак не изменилась. Есть даже некоторое улучшение, потому что общество в целом адаптируется. Считаю, дети менее зависимы сегодня, чем десять лет назад. Особенно с учетом того, что самих компьютеров стало больше. Зависимость постепенно снижается, хотя и очень медленно. Что касается моих детей и внуков, то для них компьютер не является радикальным элементом жизни. У меня и старших детей, например, даже телевизора дома нет. Какое-то время на компьютеры у них уходит, но  о зависимости говорить не приходится.

Блиц-опрос

– Полезнейшее изобретение человечества за последние десять лет?
– Интернет.

– Найди вы клад, как бы распорядились сокровищами?
– Отдал бы в Фонд поддержки одаренных детей.

– Вы верите в сверхъ­естественное?
– В моей в жизни ничего подобного почти не происходит. Исключением является сама жизнь.

– С кем из известных людей вы хотели бы пообщаться?
– С Петром Столыпиным. У Столыпина было представление о позитивном развитии страны.

– Есть любимая настольная игра?
– Нет.

– Каковы ваши принципы воспитания детей?
– Любить, слушать и стараться понять.

– Любите ли вы фокусы?
– Да.

– Какие напитки предпочитаете?
– Из безалкогольных – воду, из алкогольных – фруктовую водку.

– Умеете ли вы готовить?
– Да, могу приготовить что-то из того, что есть. Детям быстрее всего сварить макароны. По утрам их кормлю кашей или яичницей. Жареная колбаса – любимое блюдо моих детей, что огорчает родителей.

– Что для вас счастье в отношении с детьми?
– Когда они чему-то на­учились.

– Что вам ближе: научная или преподавательская деятельность?
– К сожалению, почти не занимаюсь ни той, ни другой. По большому счету – научная.

– В вашем жизненном сценарии больше случайностей или закономерностей?
– Моя жизнь абсолютно закономерна, но мне постоянно везет.