Кинорежиссер из финляндии родом из ямальской тундры

Кинорежиссер из финляндии родом из ямальской тундры. .

Основной темой творчества Анастасия Лапсуй избрала самобытную арктическую культуру малочисленных народов Севера

Членом клуба «От первого лица» стала кинорежиссер Анастасия Лапсуй, приехавшая в Тюмень из Финляндии, чтобы в составе жюри оценить конкурсные работы на XIX Всероссийском фестивале детских радиопрограмм «Птенец», передать частичку кинематографического опыта неоперившимся пока журналистам. Вместе с Анастасией Тимофеевной редакцию посетила ее двоюродная сестра Наталья Лапцуй, успешный индивидуальный предприниматель.
Елена Михалькова:
– Анастасия Тимофеевна, вы родились в ямальской тундре, что уже само по себе удивительное событие. Расскажите о том, кто были ваши родители и самом ярком впечатлении детства.

– Я родилась на полуострове Ямал, близ ручейка Сэренгг Нгыне. Пока мои родители были живы, каждый раз  в день моего рождения рассказывали о том, какое это было великое событие в их жизни. Ненецкие семьи многодетны, но не все дети вырастали, оставались только самые сильные. До меня было шесть мальчиков, выжили только двое, и вдруг родилась девочка. Летом. Моим днем рождения считается 10 июля. Родители рассказывали, что  в тот год было много комаров. Они всегда обращали внимание на особенности погоды, потому что труд оленеводов, рыбаков и охотников в немалой степени зависит от милости природы.

На момент моего появления на свет отец был пастухом и по совместительству переводчиком в Красном чуме, так как знал русский язык. После меня родились еще Маргарита, Елена и Николай. Поскольку я старшая дочь, то была им  и мамкой, и нянькой, и командиром, и комиссаром! Когда мы пошли в школу, для младших я и там стала самым главным членом семьи. Школа зарядила нас духом соперничества. Это, наверное, самое яркое впечатление детства. Хоть и оспаривали первенство между собой, но всегда помнили: мы сестры. Все трое  хотели быть лидерами, и это осталось на всю жизнь.

Светлана Клименко:
– Интересно узнать о том, к ак сложилась судьба ваших сестер.

– Из единокровных сестер Елена Тимофеевна, первая из ненцев трех автономных округов, стала доктором исторических наук, ныне депутат Законодательного собрания ЯНАО. Маргарита Тимофеевна, несмотря на то, что была матерью трех малышей, бессменно руководила и вдохновляла ненецкую вокальную группу работниц Ныдинского рыбоучастка в поселке Ныда Надымского района.

С двоюродной Натальей познакомилась в поселке Панаевск. Я была корреспондентом окружного радио. В местной школе мне, ведущей передачи на ненецком языке, порекомендовали для участия в детской программе толковую девочку, которой шел девятый год. Это и была Наташа Лапцуй – красивая, умненькая, председатель совета дружины! С тех пор вот уже сорок лет мы не можем разъединить объятия: мы сестры, подруги, коллеги.

Алла Стругова:
– Лапцуй и Лапсуй – это представители одного ненецкого рода?

– Совершенно верно, одного рода. Разница в написании произошла из-за того, что отра-зить произношение ненецкой фамилии в русском языке можно и так, и эдак. Ненецкая легенда гласит, что  в одном стойбище жила бабушка с внуками. Однажды один из мальчиков проснулся утром и рассказал о страшном сне, в котором враги истребили всех жителей стойбища. Бабушка удивилась и решила проверить, является ли сон вещим. Старшего внука бабушка ночью тайком отправила из стойбища куда глаза глядят. Через некоторое время на стойбище напали чужаки. Бабушка надежно спрятала второго мальчика, и враги его не обнаружили. Наутро он ушел вслед за старшим братом и пришел туда, где тот нашел пристанище. Люди стойбища спросили, какого они племени, но братья не знали, что ответить. Того, которого бабушка спрятала в ямку и снежком припорошила, стали звать Лапсуем, от ненецкого глагола «лапсаць» – сверху прихлопать, присыпать. Все Лабсуи-Лапсуи-Лапцуи живут в разных местах, занимают разное социальное положение, но все мы роднимся, называем себя «членами одного огня», потому что род небольшой. Когда-то наши дедушки малышами сидели вокруг одного костра и кушали еду из одного котла, которая варилась над огнем в их чуме.

Светлана Хозяинова:
– Как вы чувствуете себя на Тюменской зем ле?

– Моя душа сейчас в Лейпциге, там показывают наш новый фильм «Одиннадцать изображений человека»! Долго колебалась, хотела быть вместе с новым детищем, но выбрала фестиваль «Птенец» в Тюмени – это важно, дети – наше будущее. Моя заветная мечта, чтобы один из «птенцов» когда-нибудь стал первым обладателем «Оскара». Настоящего полноценного американского «Оскара». Ради своей мечты я стала членом жюри фестиваля. Много достойных, великолепных работ. Дети – молодцы! Хотя слышала сетования, что некоторым не хватило времени довести работу до совершенства. Я им говорю: «Хотите быть первыми – имейте терпение, усидчивость, целеустремленность! Я не выхожу из монтажной комнаты, пока не сделаю, что запланировано». Не всегда монтирую сама. У нас монтажер – финн, мастер высокого класса, великолепный специалист, Юхо Гарц. Но  я всегда присутствую в студии, даже если он отговаривает. Фильм – мой ребенок, я должна родить его сама.

Александр Скорбенко:
– На каждом творческом продукте, создаваемом вами, печать профессионализма. Каким образом вы ставите задачу создать нечто, чего еще не создавалось?

– В Финляндии – я иностранка, что называется, пришла с улицы, без знания языка, без европейского образования. Званий и наград особых тоже не было. То, что  я родом из Советского Союза, моему мужу Маркку Лехмускаллио долго не могли простить. Вот если бы  я была эскимоска из Гренландии или из Канады – другое дело. Некоторые коллеги Маркку даже уволились, и мне пришлось стать и звукоинженером, и осветителем, и выполнять всякую другую работу. Главная же моя ценность до сих пор  в том, что  я безупречно владею ненецким и русским языками.

Когда мы  с Маркку собирались пожениться, поставила ему условие: я член Союза журналистов СССР, старший редактор радиокомитета, депутат окружного Совета народных депутатов Ямало-Ненецкого автономного округа и капитаном на творческом корабле буду я. Все, что мы сделаем, будет только на моем родном ненецком языке. Фильмы будем снимать только о том, что досконально знаю. Такие вот жесткие условия поставила. И думаю, имела на то право. В Советском Союзе старшим редактором просто так не ставили. Однако в Финляндии все пришлось начинать буквально с чистого листа. Это меня спасло и сделало настоящим режиссером. Финны делают хорошие фильмы, интересуются коренными народами. Но они финны, они нашу жизнь видят через призму своего менталитета, а я ненка! Я смотрю на окружающее глазами ненки, думаю мыслями ненки, воспринимаю мир сердцем и душой ненки. В этом моя ценность и неповторимость. У Маркку Лехмускаллио имелся богатый кинематографический опыт. Безусловно, он знает, как делать кино. Но никогда не покажет мир так, как его вижу я.

В один прекрасный день решила: надоело документальное кино. Это очень интересный жанр, но  в кинотеатрах не очень востребован, да  и на телевидение пробиться сложно. Так  в 1998 году закончилась моя документальная жизнь и началась художественная. Скептики говорили: у тебя не получится. А я была уверена в собственных силах. Когда-то делала часовые радиопередачи. Кино ничем не отличается. То же самое с газетной публикацией. Представьте: огромный «кирпич» на половину газетной страницы. Кто его будет читать? Значит, надо подать материал так, чтобы захватить аудиторию, чтобы ей было интересно.

В Финляндии у меня не было ни статуса, ни денег. Написала сценарий на русском языке для первого фильма. Но как перевести его на финский? Один лист перевода стоил 50 марок, дорогое удовольствие! Что делать? Задачу решила просто. В Хельсинки много русских женщин, которые вы-шли замуж за финнов. Обратилась к ним с вопросом: могут ли ваши дети, учащиеся 6–10 классов, помочь перевести сценарий? Ребята согласились. Какой уж это был перевод, оценивать не берусь, но текст был готов. Детям заплатила за проделанную работу. Конечно, ниже рыночных расценок, но  я и они остались довольны таким сотрудничеством. Кстати, мой девиз: любой труд должен быть по достоинству оплачен.

Перевод отдала Маркку. Он посмотрел, что-то поправил, отдал в руки профессиональных переводчиков. Так началась работа над фильмом «Семь песен из тунд-ры», который состоит из семи разных новелл. Съемочная группа очень маленькая. Зимой и летом снимаем и живем в чуме, лишнего человека не возьмешь. В нашем штате оператор, звукорежиссер, два режиссера. Кандидатов на актеры было около трех тысяч человек. В итоге отобрали 97. Эта кинематографическая работа вышла в 2000 году и поставила немало рекордов. Судите сами.

Первый фильм в истории кино, который аборигены сделали сами о себе. Первый фильм в мире, который идет на ненецком языке, и, вероятно, первый, где нет ни одного профессионального актера, даже тех, кто участвует в художественной самодеятельности. Актерами стали оленеводы, рыбаки, охотники. Возможно, поэтому фильм обошел все значимые кинофестивали мира. Собрал для Финляндии столько наград, что  я моментально стала лицом этой страны. Но, как оказалось, внезапно обрушившаяся слава – очень тяжелая вещь, особенно для неподготовленного человека советской закалки. К счастью, я нашла в себе силы и преодолела звездную болезнь.

Раиса Ковденко:
– Вы заговорили о ненецком языке. Знаем, что вы перевели на него сказки Пушкина, хрестоматию для де тей написали. Насколько вообще язык сохранен на сегодняшний день?

– Моя переводческая деятельность началась с рождением сына. Малыш рос, и первым языком у меня с ним дома был эсперанто. Как бы сама ни увлекалась искусственным языком, а надо обучать ребенка и родным языкам. Тогда мы приступили к изучению русского и ненецкого.

Каждое лето отправляла ребенка к своим родителям в тундру. Он великолепно освоил устную речь, пришла пора читать.

Елена Михалькова:
– Анастасия Тимофеевна, вы родились в ямальской тундре, что уже само по себе удивительное событие. Расскажите о том, кто были ваши родители и самом ярком впечатлении детства.

– Я родилась на полуострове Ямал, близ ручейка Сэренгг Нгыне. Пока мои родители были живы, каждый раз  в день моего рождения рассказывали о том, какое это было великое событие в их жизни. Ненецкие семьи многодетны, но не все дети вырастали, оставались только самые сильные. До меня было шесть мальчиков, выжили только двое, и вдруг родилась девочка. Летом. Моим днем рождения считается 10 июля. Родители рассказывали, что  в тот год было много комаров. Они всегда обращали внимание на особенности погоды, потому что труд оленеводов, рыбаков и охотников в немалой степени зависит от милости природы.

На момент моего появления на свет отец был пастухом и по совместительству переводчиком в Красном чуме, так как знал русский язык. После меня родились еще Маргарита, Елена и Николай. Поскольку я старшая дочь, то была им  и мамкой, и нянькой, и командиром, и комиссаром! Когда мы пошли в школу, для младших я и там стала самым главным членом семьи. Школа зарядила нас духом соперничества. Это, наверное, самое яркое впечатление детства. Хоть и оспаривали первенство между собой, но всегда помнили: мы сестры. Все трое  хотели быть лидерами, и это осталось на всю жизнь.

Светлана Клименко:
– Интересно узнать о том, как сложилась судьба ваших сестер.

– Из единокровных сестер Елена Тимофеевна, первая из ненцев трех автономных округов, стала доктором исторических наук, ныне депутат Законодательного собрания ЯНАО. Маргарита Тимофеевна, несмотря на то, что была матерью трех малышей, бессменно руководила и вдохновляла ненецкую вокальную группу работниц Ныдинского рыбоучастка в поселке Ныда Надымского района.

С двоюродной Натальей познакомилась в поселке Панаевск. Я была корреспондентом окружного радио. В местной школе мне, ведущей передачи на ненецком языке, порекомендовали для участия в детской программе толковую девочку, которой шел девятый год. Это и была Наташа Лапцуй – красивая, умненькая, председатель совета дружины! С тех пор вот уже сорок лет мы не можем разъединить объятия: мы сестры, подруги, коллеги.

Алла Стругова:
– Лапцуй и Лапсуй – это представители одного ненецкого рода ?

– Совершенно верно, одного рода. Разница в написании произошла из-за того, что отра-зить произношение ненецкой фамилии в русском языке можно и так, и эдак. Ненецкая легенда гласит, что  в одном стойбище жила бабушка с внуками. Однажды один из мальчиков проснулся утром и рассказал о страшном сне, в котором враги истребили всех жителей стойбища. Бабушка удивилась и решила проверить, является ли сон вещим. Старшего внука бабушка ночью тайком отправила из стойбища куда глаза глядят. Через некоторое время на стойбище напали чужаки. Бабушка надежно спрятала второго мальчика, и враги его не обнаружили. Наутро он ушел вслед за старшим братом и пришел туда, где тот нашел пристанище. Люди стойбища спросили, какого они племени, но братья не знали, что ответить. Того, которого бабушка спрятала в ямку и снежком припорошила, стали звать Лапсуем, от ненецкого глагола «лапсаць» – сверху прихлопать, присыпать. Все Лабсуи-Лапсуи-Лапцуи живут в разных местах, занимают разное социальное положение, но все мы роднимся, называем себя «членами одного огня», потому что род небольшой. Когда-то наши дедушки малышами сидели вокруг одного костра и кушали еду из одного котла, которая варилась над огнем в их чуме.

Светлана Хозяинова:
– Как вы чувствуете себя на Тюменской земле?
– Моя душа сейчас в Лейпциге, там показывают наш новый фильм «Одиннадцать изображений человека»! Долго колебалась, хотела быть вместе с новым детищем, но выбрала фестиваль «Птенец» в Тюмени – это важно, дети – наше будущее. Моя заветная мечта, чтобы один из «птенцов» когда-нибудь стал первым обладателем «Оскара». Настоящего полноценного американского «Оскара». Ради своей мечты я стала членом жюри фестиваля. Много достойных, великолепных работ. Дети – молодцы! Хотя слышала сетования, что некоторым не хватило времени довести работу до совершенства. Я им говорю: «Хотите быть первыми – имейте терпение, усидчивость, целеустремленность! Я не выхожу из монтажной комнаты, пока не сделаю, что запланировано». Не всегда монтирую сама. У нас монтажер – финн, мастер высокого класса, великолепный специалист, Юхо Гарц. Но  я всегда присутствую в студии, даже если он отговаривает. Фильм – мой ребенок, я должна родить его сама.

Александр Скорбенко:
– На каждом творческом продукте, создаваемом вами, печать профессионализма. Каким образом вы ставите задачу создать нечто, чего еще не создавалось?

– В Финляндии – я иностранка, что называется, пришла с улицы, без знания языка, без европейского образования. Званий и наград особых тоже не было. То, что  я родом из Советского Союза, моему мужу Маркку Лехмускаллио долго не могли простить. Вот если бы  я была эскимоска из Гренландии или из Канады – другое дело. Некоторые коллеги Маркку даже уволились, и мне пришлось стать и звукоинженером, и осветителем, и выполнять всякую другую работу. Главная же моя ценность до сих пор  в том, что  я безупречно владею ненецким и русским языками.

Когда мы  с Маркку собирались пожениться, поставила ему условие: я член Союза журналистов СССР, старший редактор радиокомитета, депутат окружного Совета народных депутатов Ямало-Ненецкого автономного округа и капитаном на творческом корабле буду я. Все, что мы сделаем, будет только на моем родном ненецком языке. Фильмы будем снимать только о том, что досконально знаю. Такие вот жесткие условия поставила. И думаю, имела на то право. В Советском Союзе старшим редактором просто так не ставили. Однако в Финляндии все пришлось начинать буквально с чистого листа. Это меня спасло и сделало настоящим режиссером. Финны делают хорошие фильмы, интересуются коренными народами. Но они финны, они нашу жизнь видят через призму своего менталитета, а я ненка! Я смотрю на окружающее глазами ненки, думаю мыслями ненки, воспринимаю мир сердцем и душой ненки. В этом моя ценность и неповторимость. У Маркку Лехмускаллио имелся богатый кинематографический опыт. Безусловно, он знает, как делать кино. Но никогда не покажет мир так, как его вижу я.

В один прекрасный день решила: надоело документальное кино. Это очень интересный жанр, но  в кинотеатрах не очень востребован, да  и на телевидение пробиться сложно. Так  в 1998 году закончилась моя документальная жизнь и началась художественная. Скептики говорили: у тебя не получится. А я была уверена в собственных силах. Когда-то делала часовые радиопередачи. Кино ничем не отличается. То же самое с газетной публикацией. Представьте: огромный «кирпич» на половину газетной страницы. Кто его будет читать? Значит, надо подать материал так, чтобы захватить аудиторию, чтобы ей было интересно.

В Финляндии у меня не было ни статуса, ни денег. Написала сценарий на русском языке для первого фильма. Но как перевести его на финский? Один лист перевода стоил 50 марок, дорогое удовольствие! Что делать? Задачу решила просто. В Хельсинки много русских женщин, которые вы-шли замуж за финнов. Обратилась к ним с вопросом: могут ли ваши дети, учащиеся 6–10 классов, помочь перевести сценарий? Ребята согласились. Какой уж это был перевод, оценивать не берусь, но текст был готов. Детям заплатила за проделанную работу. Конечно, ниже рыночных расценок, но  я и они остались довольны таким сотрудничеством. Кстати, мой девиз: любой труд должен быть по достоинству оплачен.

Перевод отдала Маркку. Он посмотрел, что-то поправил, отдал в руки профессиональных переводчиков. Так началась работа над фильмом «Семь песен из тунд-ры», который состоит из семи разных новелл. Съемочная группа очень маленькая. Зимой и летом снимаем и живем в чуме, лишнего человека не возьмешь. В нашем штате оператор, звукорежиссер, два режиссера. Кандидатов на актеры было около трех тысяч человек. В итоге отобрали 97. Эта кинематографическая работа вышла в 2000 году и поставила немало рекордов. Судите сами.

Первый фильм в истории кино, который аборигены сделали сами о себе. Первый фильм в мире, который идет на ненецком языке, и, вероятно, первый, где нет ни одного профессионального актера, даже тех, кто участвует в художественной самодеятельности. Актерами стали оленеводы, рыбаки, охотники. Возможно, поэтому фильм обошел все значимые кинофестивали мира. Собрал для Финляндии столько наград, что  я моментально стала лицом этой страны. Но, как оказалось, внезапно обрушившаяся слава – очень тяжелая вещь, особенно для неподготовленного человека советской закалки. К счастью, я нашла в себе силы и преодолела звездную болезнь.

Раиса Ковденко:
– Вы заговорили о ненецком языке. Знаем, что вы перевели на него сказки Пушкина, хрестоматию для детей написали. Насколько вообще язык сохранен на сегодняшний день?

– Моя переводческая деятельность началась с рождением сына. Малыш рос, и первым языком у меня с ним дома был эсперанто. Как бы сама ни увлекалась искусственным языком, а надо обучать ребенка и родным языкам. Тогда мы приступили к изучению русского и ненецкого.

Каждое лето отправляла ребенка к своим родителям в тундру. Он великолепно освоил устную речь, пришла пора читать. До Великой Отечественной и в послевоенное время литература, переведенная на языки малочисленных народов Севера, была на удивление обширной, богатой. Переводы делали лучшие ученые, им активно помогали студенты института имени Герцена, собирали целые литературные коллекции. Потом количество переводной детской литературы сократилось. Кроме букваря на ненецком языке и книги для чтения предложить ребенку оказалось нечего. И тогда мы  с Еленой Пушкаревой решили написать хрестоматию для ненецких детей от двух до шести лет. К нам присоединилась учительница, великолепный знаток грамматики родного языка из Салехарда Анна Янгасова. Перебрали всю мировую детскую литературу, ненецкую в том числе, создали книгу «Нюдякоця инзелена – Маленький слушатель». Она выпущена в Санкт-Петербурге в отделении издательства «Просвещение».

Мне очень хотелось высокой литературы не только для своего сына, но  и для будущих поколений, и тогда я села за Пушкина. Перевела все его сказки. В то время тяжело было издавать книги, и мой перевод не вышел. В Салехарде на квартире организовала «Четверг» – этакий литературно-художественный салон, куда по вечерам в четверг приглашала 10–15 гостей. Вход был строго по пригласительным билетам. И еще: гости не попадали в мой салон дважды. Таковы мои попытки продвинуть ненецкий язык. Но, считаю, главная моя заслуга перед ненецким народом в том, что  я сохраняю языковую культуру на кинопленке. Фильмы показывают в Америке, во Франции. При подписании контракта оговариваю, что в фильме должен звучать исключительно ненецкий, а остальные языки, какими бы значительными и финансово богатыми ни были, только в титрах.

В школах сегодня ненецкий язык преподается до третьего класса, дети учатся на родном. Но, к сожалению, в дальнейшем родители зачастую предпочитают учить своих чад популярному нынче английскому. Хорошо знают родной язык дети из тундры.

Алла Стругова:
– Наверняка ваши фильмы не однозначны. Они очень символичны. Вы вкладываете в них много смыслов. Расскажите о ваших посылах, ваших символах – они будут понятны людям любой национальности или ближе все-таки ненецкому народу?

– Думаю, что мои фильмы понятны всем. Взять, к примеру, художественный фильм «Пудана – Последняя в роду». Такая история могла бы произойти и с африканцами, и с саамами, и с эскимосами Гренландии, когда к ним пришли белые люди.

Почему у нас происходят конфликты и войны? Когда я приезжаю в нашу страну, приходится слышать, как люди одной национальности дают прозвища представителям другого народа. То цвет лица им не нравится, то маленькие узкие глаза. Чтобы выглядеть как славянки или европейки, представительницы коренных народов стараются глазоньки подкрасить, чтобы визуально их увеличить. Считается, что образец женской красоты – европейская женщина или славянка. Это происходит потому, что люди разных народов плохо знают друг друга. Мы мало рассказываем о себе и не умеем слушать и слышать. Фильм свой я адресовала всем людям, живущим на планете Земля. Услышьте друг друга!

В фильме «Пудана – Последняя в роду» бабушка и мама девочки – ненки, выросли в одинаковых условиях, говорят на одном языке и не понимают друг друга. Бабушка не желает отдавать внучку в школу, а мама хочет, чтобы девочка выучила русский язык. Директор школы мечтает открыть перед ней мир. У всех благие намерения, великолепные слова и мысли от сердца – каждый вкладывает душу в ребенка. Но никто не слышит друг друга. И этим фильмом я хотела сказать: давайте слышать друг друга! Хотя бы минуту, хотя бы секунду внимательно слушать, что говорит человек, живущий с тобой рядом. И отвечать на его вопрос обдуманно, а не говорить лишь то, что хочется. Мол, мой образ жизни лучше, чем твой! Твой бог сделан из деревяшки, камушка, завернут тряпочкой, а у христианского бога великолепный дом, его изображение в красивом обрамлении.

Только поэтому я должна идти в его храм? Своим фильмом я говорю человечеству: «Какой у меня Бог  в душе, такой мой Бог и в окружающем меня мире».

Мне, кажется, художественный фильм «Пудана – Последняя в роду» начал гулять по детским фестивалям по ошибке. У него много хороших призов. В прошлом году из Чикаго пришел приз Мира. Но  я хотела преподнести его взрослой аудитории. Давайте слышать друг друга и посмотрим друг другу в глаза! Да, у меня узкие глаза, красивое солнцеподобное лицо и изумительные волосы лунного цвета! Разве я хуже француженки, имеющей двухметровые ноги и осиную талию?!

В 2011 году фильм получил Гран-при на Международном женском фестивале в Гритейле во Франции. Туда ежегодно собирается со всего мира около трехсот женщин.

Первый Гран-при за художественный фильм «Семь песен из тундры» я получила тоже в Гритейле в 2000 году. После вручения приза меня пригласили на сцену и попросили дать интервью. Женщины в зале собрались свободолюбивые, лидеры мира, хозяйки своей судьбы, феминистки. Было много вопросов. И вдруг меня спрашивают о положении женщины в чуме. Я ответила, что в моем доме и в сердце мужчина – это глава семьи. Я шагу не ступаю, пока у Маркку не спрошу разрешения или не поставлю его  в известность о своих планах. Когда у меня родился сын Илко, на второй день жизни он получил имя – Хозяин. Он хозяин моей судьбы, моей души, моего сердца. И до сих пор его так называем. После моих слов многие женщины вдруг поднялись и, ни слова не говоря, не глядя на меня, прошествовали мимо. Наверное, треть участниц покинула зал. Подумала: что же  я сказала плохого? Позже Маркку объяснил, что  в зале была особенная аудитория, женщины, которые борются за свои права, а я своими взглядами на жизнь бросила им вызов.

Наталья Худорожкова:
– Вас признали лучшим режиссером-женщиной в 2000 году. Вас не обидело это звание? К ак вы относитесь к разделению кино на мужское и женское?

– Маркку мною гордится. Но если иду рядом с Маркку, я на полшага всегда сзади. Мой муж – глава семьи. Если мужчина ошибся, что бывает иногда, то  у женщины есть ночь, когда усталому и умиротворенному хорошим ужином супругу можно нашептать что угодно – и вы получите все, что хотите. Но как можно публично оскорбить мужчину?! Этого нельзя делать даже на кухне, когда никого нет рядом. А кино, мужское или женское... Для меня важно, чтоб оно было талантливое.

Светлана Хозяинова:
– В интервью вы нередко говорите о том, что являетесь бабушкой многочисленных внуков. Поделитесь секретами, как воспитать детей счастливыми.

– Это самый сложный вопрос. Сняь фильм и получить за него Гран-при проще, чем воспитать хорошего ребенка, хороших внуков. У русских бабушек великая благородная миссия, ради этого они забывают про себя и посвящают все время внукам. Я не та бабушка. Я не могу себе позволить сидеть с утра до ночи с ребенком, быть только старушкой в переднике. но потомки будут смотреть мои фильмы. Я им оставляю самое лучшее, что имею.

Александр Скорбенко:
– В ваших фильмах принимают участие непрофессиональные актеры. Расскажите об особенностях работы с ними.

– Я написала книгу «Что осталось за кадром». Там собраны серьезные и смешные случаи, смех, слезы и любовь, моя личная жизнь за кадром. Когда мы делали фильм «Семь песен из тундры», Маркку хотел пригласить Нину Усатову. Она настоящая русская женщина, деревенская – большая, громадная, может и рыдать, и смеяться. Но как ее пригласить туда, где тучи комаров, где нет горячей воды? Нина Усатова захочет вымыть свои глазки – а мыть их нечем! Да и актеры должны быть знакомы с местными устоями, понимать происходящее.

В фильме одну из ролей играет 70-летняя бабушка, она поет там: «Ох, ох! Я петух!» Это Ольга Антонен. Когда-то в истории нашей страны Сталин решил, что народы, освоившие одну территорию, должны переселяться на другое место, чтобы осваивать и его. Вот семья Ольги Антонен и попала под такое переселение. Ее родители скончались на трудном пути из территорий СССР, граничащих с Финляндией, до места назначения. А ей было только 16. Пока их везли, наступила осень с суровыми заморозками. Баржа остановилась, всех пассажиров выгрузили на высокий обский берег, прихваченный льдом. Мол, живите, как хотите. Вымрете – беды будет немного. Люди вырыли землянки и выжили.

Местечко недалеко от поселка Аксарка, рыболовецкий поселок Ярохойда. Я это место нашла случайно – искала, где лучше поставить чум для съемок. Поехала в поселок Аксарка Приуральского района ЯНАО. Стала расспрашивать селян, кто что помнит, мне подсказали Ольгу Антонен. Она показала берег, где когда-то их высадили. На этом месте под ее руководством восстановили рыболовецкий стан, построили чум  и сняли новеллу «Не волнуйся» художественного фильма «Семь песен из тундры».

Cергей Исаев:
– Вы говорили, что  в кинотеатрах фильмы показывают мало, по телевизору пару раз за год могу т показать. Почему не продвигают ваше кино?

– «Гиронфильм» – маленькая частная компания. Маркку Лехмускаллио один ее организовал и преимущественно в одиночку там работает, меня и своего сына, оператора, нанимает, если есть необходимость в этом. Деньги на создание фильмов он ищет сам.

Покрутившись в фестивальной среде, я поняла, насколько проще продвигать свое творчество большим компаниям. Им ничего не стоит угостить члена жюри «чашечкой кофе» и потом обратить внимание на свой фильм. А когда приезжаем вдвоем, скромно стоим в сторонке...

И то, что попадаем на такие крупные фестивали, как Берлинский, Торонто, Нион, Гритейль, Санкт-Петербург, Иркутск, становимся призерами самых престижных кинонаград, свидетельствует о том (без кокетства скажу), что, видимо, фильмы заслуживают внимания зрителей и жюри.

Блиц-опрос

– Верите ли вы в то, что  в мире случайностей не бывает?
– Я верю: если что-то происходит, так должно быть.

­– Тогда зачем эта встреча?
– Может, я шла к этой встрече всю жизнь. Порой европейцы пытаются меня игнорировать – это одно, а когда свои проходят мимо – обидно и больно.

­– Занимаетесь ли вы утренней гимнастикой?
– Нет. В Хельсинки живу в парковой зоне – там очень много спортивных сооружений. И с 12 до 15 часов хожу по лесу шесть километров, а потом 1 час 40 минут занимаюсь на спортивных снарядах.

– Какой ваш любимый праздник?
– Когда родился сын, это стало самым главным событием в моей жизни!

– У вас есть заветные слова, которые помогают вам  в трудные минуты?
– «Я верю в себя!»

– Ваша любимая книга?
– Если я назову одних писателей, то обидятся другие. Читаю много, у нас читающая семья. У меня в Хельсинки и в Салехарде огромная библиотека. Я всех люблю, и больше всего себя! Я не раскрытая и еще не прочитанная книга.

– Ваше любимое занятие на отдыхе?
– А что такое отдых? Я каждый день отдыхаю, не перетруждаюсь.

– У вас есть любимое блюдо, которое вы готовите сами?
– Я люблю каши, особенно монастырские по старинным рецептам. Когда дома устраиваю большие приемы – раз  в году у меня собираются от 30 до 50 шаманов со всего мира, многие из них вегетарианцы – тогда готовлю только каши: перловка, пшенка, гречка и крупы только из России.

– Ваш любимый кинорежиссер?
– Анастасия Лапсуй.

– Какая у вас мечта?
– Год от году расти моей молодости!

– Ваше пожелание читателям?
– Жизнь прекрасна и удивительна! Цените ее каждый миг!