Расскажу о себе сам…

Расскажу о себе сам… . .

…Любил писать школьные сочинения «на вольную тему», стремился овладеть новым для себя (русским) языком наилучшим образом – с болгарским и так все было ясно, благо впитал его  с молоком матери, а в старших классах стал печатать свои «заметки» в районной газете... Кстати, кому из моих коллег не знакомо то первое сладостное чувство, когда твоя фамилия набрана печатными буквами и ее созерцают тысячи читателей! Вот так в общем-то банально и начался мой путь в профессию «Журналистика». Было это во второй половине 60-х годов на моей малой родине – в болгаро-русском городке под названием Тараклия, что на юге Бессарабии, на самой границе с Одесской областью.

Мальчик хочет в Россию

То было время романтиков-непосед. Мы  с юношеской решительностью покидали родные места и отважно покоряли мир, который еще вчера ограничивался ближайшим окоемом, а сегодня перед тобой, семнадцатилетним, он открывался во всей своей необозримости и широте. Куда податься? Да, конечно, в Россию, в Москву, где самый правильный русский язык и лучший на свете вуз – МГУ. И… огромный конкурс желающих поступить на тамошний факультет журналистики – целых 20 человек на место! Но это обстоятельство лишь подогревало азарт. Мой тогдашний настрой сегодня можно было бы назвать бесшабашностью. Ведь среди «абитуры» – сплошные эрудиты, не чета мне. А некоторые, постарше, уже трудились в редакциях газет и прибыли в столицу лишь за тем, чтобы подкрепить практику теорией. Конкурс, естественно, мною не был пройден, вернулся домой. Однако, как выяснилось, в моей голове появился «пунктик»: город Свердловск, УрГУ, журфак. Фразу о том, что там «делают настоящих журналистов-практиков», обронил кто-то из алтайских коллег, когда мы чокались «на посошок» и разъезжались из Первопрестольной в конце лета 1969 года.

И в самом деле, года через два судьба занесла меня на благословенный Урал. То было счастливое время студенчества – с некоторыми из однокашников общаюсь и по сей день. А главное – то, что заложили в нас наши вузовские преподаватели. Это те принципы, которыми должны руководствоваться настоящие профессионалы, получившие диплом журналиста. Упреждая циничные усмешки нынешних «бывалых и тертых жизнью», утверждаю: то были совсем неидеологизированные постулаты, а по-человечески честные заповеди, кстати, знакомые всем нам  с детства. А дар слова, конечно, от природы – его искусственно не привьешь. Но можно научиться по-разному распоряжаться этим своим талантом: кто-то его использует во благо, а кто-то – подобно кистеню в подворотне…

Не зря же говорят, что словом можно возвысить, укрепить дух, а можно целенаправленно (или по глупости) убить. Меньше всего хотелось бы морализировать, однако, бесспорно, каждый из пишущей братии делает для себя выбор сам. И дело тут вовсе не  в возрасте, не во вседозволенности (расцениваемой сегодня как свобода нравов и поступков) и даже не  в том, какой век на дворе. А в человеке.

Доброе слово о коллегах-газетчиках

Как же лично для себя определяю, интересен автор или нет, честен или врет, светел душой или сидящий у компьютера «робот бездушный»? Критерий один: дает ли написанное им пищу уму  и сердцу. Чтобы не быть абстрактным, назову имя одной моей младшей сестрицы по перу. Очень импонирует стиль тюменской «звездочки» Ирины Комаровой. Однажды даже заявил ей об этом прямо. Чего уж скрывать, в творческих кругах успехам друг друга чаще завидуют – и не всегда по-белому. А тут – вот так открыто: мол, нравится, как вы пишете… Ведь это же так просто – сказать человеку доброе слово, если он его действительно достоин. Я, признаться, уже достаточно взрослый, но так и не пойму, в чем смысл людской зависти. Бесполезное и саморазрушительное занятие? Не более того.

Если же продолжить список читаемых мною коллег, то он весьма краток: Людмила Филатова и Аркадий Кузнецов. Распространяться о плюсах и минусах их публикаций не буду, ибо мое мнение – лишь иллюстрация моих предпочтений и в некоторой степени самохарактеристика. Они – мои alter ego, значит, духовные родственники. Это увлеченные своей темой творческие люди, много знающие, тонко чувствующие, умеющие преподнести восприятие ими окружающего мира ненавязчиво, «вкусно», талантливо, если хотите. Впрочем, пусть читатель думает, сравнивает опубликованное и делает для себя выводы…

Кстати, с журналистами Комаровой, Филатовой и Кузнецовым знаком по работе в газете «Тюменская область сегодня», где несколько лет я вел популярную страничку «Жизнь национальностей». Должен сказать, что тогда, в середине двухтысячных, главный редактор Александр Скорбенко доверил мне  тему благодатнейшую, однако материю весьма тонкую – про себя даже решил: так  и так, теперь я отвечаю за межнациональный мир  в Тюмени. Вы будете смеяться, но  и по сей день считаю, что  в том не было и доли максимализма. Спасибо, меня поддержала тогда и коллега Раиса Ковденко, заместитель главного редактора. «Тодор у нас известный «национал» и журналист-профессионал – пусть дерзает, он свое дело знает». Так  и сказала. И была права.

Сообщаю без ложной скромности: за спецвыпуск «Жизнь национальностей» газета была удостоена лауреатства на Всероссийском фестивале прессы «Многоликая Россия» в Казани в 2006 году и на конкурсе Союза журналистов РФ  и Совета Федерации России в 2008-м. (Прилагаю памятное фото, где автор этих строк и его преемник Дмитрий Тихонов запечатлены с Сергеем Мироновым после вручения им диплома.)

Здравствуй, беспокойная Тюмень!

Ну а Тюмень, бурлящая перестроечная Тюмень, приняла меня сразу и, как оказалось, надолго. В 1986 году «на волне перемен», совсем как  в «московской» юности двадцать лет тому назад, мне захотелось все  в своей жизни изменить, резко и сразу – начать с нуля. Работал себе тихо-мирно в тогдашнем Свердловске на ниве местной прессы, но чувствовал, что не хватает драйва. А здесь – набирающий популярность дерзкий «Тюменский комсомолец». К сожалению, газета давно уже потерпела фиаско, но тогда это было издание весьма популярное – его буквально сметали с газетных прилавков, отрывали с руками и стар и млад…

Мне повезло оказаться «здесь и сейчас» – да, я тоже там работал, публиковался, и порой казалось, тексты были на грани фола (но именно, что на грани!). Вот, помню, под рубрикой «От первого лица» даже опубликовали мое заступничество «за товарища Ельцина», когда его пропесочили на пленуме ЦК  и сняли со всех постов. Поражаюсь теперь собственной наивности, запальчивости: чего, спрашивается, полез – что, без тебя бы не разобрались? Название материалу дал громкое: «Больше социализма!». Лозунг такой был  в ходу. Впрочем, неплохой призыв, надо бы его вернуть, а то получается, как  в той песне: «За что мы боролись, на то и напоролись».

…Тут я упомянул младших своих коллег. Назову и тех, кто  с высоты своего возраста вовремя разглядел во мне некое рациональное зерно и пригласил на работу в штат. Куда бы, вы думали? Да  в «Тюменскую правду», солиднейшее в то время издание, серьезнейшее, авторитетнейшее и, видимо, требующее молодого напора, темперамента, если хотите.

Главный редактор Виктор Горбачев (однофамилец тогдашнего генсека) и ответственный секретарь Владимир Фатеев – вот двое прозорливых людей, обозначивших мне творческую перспективу. Предложение, от которого нельзя отказаться? Пожалуй. Я и не собирался отказываться, внутри грела мысль: мне доверяют, от меня ждут интересных тем. И ничего, что беспартийный, что обкому партии может не понравиться «кадровый подбор» редактората. Вот вам, пожалуйста – оказывается, никаких таких указивок Горбачеву «сверху» не дают, он свободен в своих действиях. Однако сомнения насчет творческой свободы все-таки были. Их вскоре развеяли: пиши, ты же профессионал, а значит, отвечаешь за свои слова. Вы не поверите, но мне действительно обеспечили режим наилучшего благоприятствования – никакой красный редакторский карандаш не вмешивался в мои тексты. Не знаю, может, в очередной раз повезло на толковых и мудрых товарищей по перу…

Виктор Горбачев, должен вам сказать, в те годы как раз возглавлял Тюменский Союз журналистов – его автограф красуется в первом моем членском билете, подтверждая принятие моей персоны в состав тогда еще всесоюзной творческой организации.

Профессия, или Роскошь человеческого общения

Журналистика, собственно, тем  и хороша, что дает обладателю профессии великолепную возможность «по долгу службы» встречаться и разговаривать со многими интересными людьми. Причем выбор – за самим журналистом. Ну, скажите, какая еще другая работа допускает подобную «роскошь человеческого общения». Тут соль и корневой смысл этого занятия, не дающие повода жалеть о своем профессиональном выборе еще на заре туманной юности.

А еще, если честно, ты можешь… сам написать о себе, любимом. Что  я и делаю в сей момент с удовольствием. Однажды писатель Виктор Астафьев, человек скромный, но не обделенный славой, также решил рассказать о себе собственноручно – то есть посредством ручки и бумаги. Устав, видимо, от лжи и хулы в свой адрес, резанул правду-матку, да порой настолько беспощадно по отношению к самому себе, что подобная честность слегка даже шокировала. Статья так  и называлась «Расскажу о себе сам».

В отличие от классика современной русской литературы я не ставил задачу саморазоблачения и самобичевания. Зачем? Просто еще раз напомнил моим читателям и почитателям: живет такой парень, пусть и не первый на деревне, зато далеко не последний… Хотелось где-то поиронизировать, где-то посантиментальничать, немного похвалить себя – ругать будут другие, зачем отбирать их хлеб. Кстати, тут на днях услышал шутливую сентенцию на тему: «Написал резюме и прослезился: оказывается, я – такой классный!»