Тюмень на карте – Тюмень в судьбе

Тюмень на карте – Тюмень в судьбе. .

Гостем очередного заседания клуба «От первого лица» стал один из известнейших земляков, комсомольский, партийный и хозяйственный деятель Геннадий Шмаль

Он знает главную тайну крупнейшего проекта века – нефтегазового освоения Западной Сибири. Он прошел суровую жизненную и профессиональную школу Севера. Ему присущи целеустремленность и широкий государственный кругозор, высокая работоспособность и  увлеченность делом. Ныне Геннадий Шмаль – президент Союза нефтегазопромышленников. Недавно он стал гостем клуба «От первого лица».
Александр Скорбенко:

– Геннадий Иосифович, недавно вы отметили 75-летие, большой период жизни связан с Тюменской областью. Чем он замечателен для вас?

– Тюмень для меня не географическое понятие, а самый интересный период жизни. Хотя и прежние годы не менее интересны. Моя производственная деятельность началась в городе первых пятилеток – Березники Пермской области, где  я работал инженером-технологом строящегося цеха плавки концентрата. Там же перешел на комсомольскую работу.

В 1966 году по инициативе Бориса Пастухова, секретаря ЦК ВЛКСМ, с семьей переехал в Тюмень. Правда, долго отказывался: «Вот если в Пермь ехать, то хоть сегодня готов, а где эта Тюмень – не знаю». Но Борис Николаевич убедил: «Там очень интересные открытия и большие перспективы».

На новом месте понял, что оказался в эпицентре очень значимых событий: не Москва, а Тюмень, еще вчера провинциальная, определяла вектор развития страны. Нефть фонтанами вырывалась из недр и сулила большие перемены в будущем. А пока приходилось работать по двадцать четыре часа в сутки, месить грязь, не обращать внимание на  необустроенность быта, радоваться обретенным друзьям, петь песни у костра, строить новые города.

Но самым большим впечатлением в первые же дни пребывания на Тюменской земле стало серьезное отношение партийного руководства области к молодежи и комсомолу. Секретари обкома КПСС Борис Щербина и Александр Протазанов не пропускали ни одного мероприятия, проводимого обкомом комсомола.

В 1969 году в Нефтеюганске мы провели первый слет молодых нефтяников. В нем приняли участие все члены бюро обкома партии, присутствовал и Владимир Житенев, секретарь ЦК ВЛКСМ. Доклад сделал Виктор Муравленко, начальник Главтюменьнефтегаза. О роли молодежи в освоении Тюменского нефтегазового комплекса говорил и я. На  слете приняли решение объявить освоение Самотлорского месторождения ударной комсомольской стройкой. Хотя к тому времени вся Тюменская область уже считалась Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. Виктор Муравленко после этого слета принял решение: доверить бурение первой самотлорской эксплуатационной скважины комсомольско-молодежной бригаде Степана Повха. Вскоре именем знаменитого бурового мастера, первооткрывателя Самотлора назовут не только месторождение, но и  первую улицу города Когалыма.

Как видите, молодежи поручали самые ответственные задания, отчего нам работалось легко.

Виктор Мещеряков, бывший начальник штаба ЦК ВЛКСМ по освоению Западно-Сибирского нефтегазового комплекса:
– У стройотрядовского движения были взлеты, падения, ошибки, сомнения и гордость за хорошо выполненную работу. Что бы вы пожелали новому поколению стройотрядовцев?

– Молодежь внесла не просто определенный вклад в создание Западно-Сибирского нефтегазового комплекса, а решающий. В отдельные годы Тюмень принимала до двадцати пяти тысяч студентов. Они выполняли объем строительно-монтажных работ на 100 миллионов рублей за два месяца, это средний объем работ главка!

Убежден, что подвиг тюмен­цев еще недооценен государством, историками и соотечественниками. Ко всем предложениям, связанным с сохранением памяти о первопроходцах, с историей освоения Западно-Сибирского нефтегазового комплекса, отношусь с большим уважением. Поэтому обратился к Тюменской областной Думе с предложением: «возродить» медаль «За освоение Западно-Сибирского нефтегазового комплекса». Что пожелать новому поколению стройотрядовцев? Так держать!

Раиса Ковденко:
– Геннадий Иосифович, можно ли сказать, что  тюменский период помог вам раскрыться и как хозяйственному руководителю?

– Достоинство тюменского периода, а это 60–80 годы, состоит
в том, что  к людям и их профессиональному росту было особое
отношение. Каждый из нас может с гордостью назвать своего учителя, комиссара. У меня это Александр Протазанов и Борис Щербина. Стоит отметить, что Александр Протазанов, в то время первый секретарь Тюменского промышленного обкома, незаслуженно забыт тюменцами. Именно при нем Тюмень промышленная делала первые шаги.

Наставники не просто курировали комсомольскую работу, но  и вели нас по жизни. Когда пришло время мне закончить комсомольские дела, Борис Евдокимович, зная мое отношение к Тобольску (очень люблю этот город) и умение работать с людьми, порекомендовал на должность первого секретаря Тобольского горкома КПСС.

Этот период моей жизни связан прежде всего со строительством Тобольского нефтехимкомплекса. Вышло специальное постановление правительства, где были прописаны семнадцать производств, которые предполагалось организовать в Тобольске. В настоящее время созданы четыре, пятое – «Тобольск-Полимер» – в стадии завершения. Остальные нужно развивать! Тобольск для этого великолепная площадка! Здесь необходимо создать высокоэффективный нефтехимический кластер.

Далее – работа в Тюменском обкоме партии, затем – «Сибкомплектмонтаж». Стоит отметить, что «Сибкомплектмонтаж» – не менее яркая страница моей биографии. Именно здесь я стал профессиональным строителем, прошел уникальную производственную школу, без которой вряд ли бы смог стать заместителем министра Миннефтегазстроя. Борис Щербина, будучи министром, требовал досконального знания дел по всем вопросам вплоть до мелочей: где, на каком участке, какой стык и когда будет сварен и так далее. Хочу еще раз подчеркнуть, что именно в Тюмени я состоялся как руководитель. В Москве живу с 1981 года. Но по-прежнему считаю себя командированным из Тюмени.

Тамара Кабанцева, бывший первый секретарь Ишимского горкома комсомола:
– Геннадий Иосифович, я 25 лет проработала директором техникума. Смотрю на молодежь: она у нас хорошая, есть замечательные ребята. Но болит душа от того, что у них нет такой организации, каким был комсомол. Ребята разрозненны, на мой взгляд, у них стало меньше ответственности, чем было у нашего поколения. Как вы думаете, есть ли альтернатива комсомольской организации в настоящее время?

– Альтернативы комсомолу, конечно, нет  и не стоит забывать, что сейчас другая ситуация. Комсомол – организация с четко выраженным политическим направлением, но  подобные организации нужны – в этом убежден.

Сергей Исаев:
– Александр Юдин из Ханты-Мансийска спрашивает по Интернету: «Российские нефтяные компании живут сегодняшним днем, ставя
во главу угла извлечение прибыли, но освоение нефтяных и газовых месторождений – процесс сложный и капиталоемкий. От начала освоения до реального выхода проходит минимум пять-семь лет. Значит, нужны инвестиции. Что мешает их росту?»

– Хороший вопрос, могу и сам задать его кому угодно, потому что считаю, что наша нефтяная промышленность постоянно недофинансируется. По моей оценке, необходимо ежегодно примерно 40 миллиардов долларов вкладывать только в «неф­тянку», мы же вкладываем половину. Правда, в текущем году вроде бы запланировали больше, но отставание есть.

Дело в том, что в стране сложилась неэффективная, негибкая, неконструктивная налоговая система, связанная с нефтью и газом. В настоящее время изъятие из выручки нефтяных компаний достигает 65–70 процентов, а за рубежом, например, «Эксон Мобил» отдает 30 процентов, «Шеврон» и того меньше. Потому чистая прибыль всей отечественной нефтяной промышленности в 2010 году составила 25–27 миллиардов долларов, а одна лишь «Эксон Мобил» имеет 36–40 миллиардов, добывая столько же, сколько добывает «Роснефть».

Проблема связана с налогом на добычу полезных ископаемых, таможенными пошлинами и тому подобным, а между тем должны быть совершенно иные взаимоотношения нефтяного бизнеса и государства.

Сергей Исаев:
– Еще один вопрос по Интернету: Трофим Ильясов из Ялуторовска спрашивает: «Согласны ли вы с данными, по которым запасы российского природного газа составляют 40 тысяч миллиардов кубических метров и при текущих объемах добычи иссякнут через 70 лет? Фактически это срок жизни одного поколения».

– По разным оценкам запасы составляют примерно 40 триллионов кубов, но  у нас огромный потенциал, в том числе в Восточной Сибири, на шельфе морей, в самой Западной Сибири. В том же Ямало-Ненецком округе не разведан Гыданский полуостров, который может дать значительный прирост. Наверняка предстоят открытия на шельфе Карского моря и так далее. Поэтому полагаю, что потенциал только в одной Тюменской области традиционного (без сланцевого) газа – примерно 80 триллионов кубов. Так что лет на сто хватит.

Михаил Зайцев, бывший второй секретарь Тобольского горкома КПСС:
– Еще раз поздравляю вас, Геннадий Иосифович, с юбилеем, а также с избранием в почетные члены Тобольского землячества. Тоболяки с теплотой вспоминают вас. Недавно со старым другом Виктором Родиным вспоминали, как по вашей инициативе строился спортзал на горе – без бюджетных средств, на общественных началах. Помните?

– С удовольствием вспоминаю этот период своей жизни. Тобольск нельзя не любить. Помню, именно там создали первый городской совет директоров, да вообще столько интересных дел было! Обком партии даже обобщил наш опыт работы с населением. Члены горкома КПСС выходили в микрорайоны, в школы, проводили встречи с тоболяками в виде вопросов и ответов. Конечно, не все проблемы решались, но даже если удавалось заасфальтировать 100 метров дороги – уже была победа. Деньги на социальные проекты практически не выделялись. Сейчас в Тобольске можно пройтись по любым улицам в ботинках, не вспоминая о сапогах.

Раиса Ковденко:
– Раньше и в Тюмени запрещали строить культурные учреждения, например, танцевальный зал, выставочный комплекс сооружались под видом складов...

– Конечно, решение, запрещающее строительство объектов соцкультбыта, нельзя назвать умным. Потому в Урае, Нефтеюганске, Нижневартовске, Сургуте возводили их или под видом отапливаемых складов, или иных помещений, которые потом оказывались домами культуры. Некоторые из них действуют до сих пор. Кстати, обком партии нас при этом поддерживал. Помню, как по инициативе Ямало-Ненецкого окружкома комсомола начали строить крытые катки – первые появились в Салехарде, Березово, других местах. Их сделали достаточно много. Не планировали выращивать чемпионов – важно, что люди могли хоть как-то отдохнуть.

Маргарита Шаманенко:
– Какие проекты Союза неф­тегазопромышленников хотелось бы реализовать на территории Тюменской области?

– Не являемся производственниками в полном смысле этого слова, задачи у Союза несколько иные. На мой взгляд, один из главных проектов, который важно воплотить в жизнь, – сохранение памяти о людях, которые были первыми строителями нефтегазового комплекса. Например, по инициативе Союза нефтегазовых строителей установлен памятник Борису Щербине в Тюмени.

В Салехарде поставлен памятник Алексею Кортунову – первому руководителю Министерства строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности. В нынешнем году провели большое мероприятие, посвященное 100-летию со дня рождения министра газовой промышленности СССР Сабита Оруджева.

Это был уникальный, удивительный человек! При нем темпы развития газовой промышленности резко пошли вверх. Издали о нем книгу из серии «Жизнь замечательных людей».

В 2012 году исполняется 100 лет со дня рождения организатора нефтяной и газовой промышленности Виктора Муравленко. Обязательно проведем посвященное ему мероприятие в Москве. В прошлом году к 80-летию первооткрывателя нефти в Сибири Фармана Салманова провели конференцию. Ряд других проектов пока находится на стадии разработки. Очень важно сохранить память о наших выдающихся земляках.

Тимур Хакимов:
– С вашей точки зрения, Тюмень справилась с ролью координатора освоения нефтегазовых промыслов?

– Тюмень выполняла роль штаба и справилась с возложенными на нее обязанностями. Нужно учитывать, что в советское время главной направляющей силой была партия и ее руководящие органы на местах, которые решали многие вопросы. Бывало, что партийцы излишне вмешивались в чисто хозяйственные дела. Зато был орган, который мог объективно разобраться в спорной ситуации и принять правильное решение.

По моему глубокому убеждению Тюмень в те годы развивалась очень слабо. Ситуация изменилась лет двадцать назад. Виктор Муравленко ратовал за то, что Тюмень нужно развивать, создавать крупные базы. Одно из самых больших достижений, которое коснулось всей строительной отрасли, это совершенствование комплектно-блочного строительства. За счет этого удавалось сократить сроки возведения объектов. Например, нефтеперекачивающие станции строили по 2–3 года. Бригады Кильдюшова и Буянова, используя новую технологию, в год строили по 5–6 таких станций.

В меньшей мере удалось внед­рить крупноблочное строительство. Ямбургское месторождение осваивалось с помощью суперблоков, вес которых от 200 до 400 тонн. Они собирались на Туре и водным путем доставлялись в Обскую губу.

В 1985 году первые суперблоки пришли на Ямбург, а в 1986-м в условиях Заполярья уже заработал первый промысел.

Тюмень сыграла свою роль, ей предстоит развиваться дальше. Убежден, что следует создавать мощные сервисные организации. Кстати, губернатор ХМАО Наталья Комарова поставила перед президентом вопрос о создании крупной сервисной компании на территории округа. Постановка вопроса правомерна.

Владимир Полищук:
– Проблема шельфа приобретает глобальный характер. Имеет ли отношение Союз нефтегазопромышленников к тому, чтобы хребет Ломоносова застолбить за Россией?

– По-моему, за основу необходимо брать запасы полезных ископаемых, которые находятся на суше. Ключевыми должны быть месторождения Ямала. Каждая скважина на шельфе обойдется в десять раз дороже, чем на суше. Необходимо принимать в расчет и тот фактор, что с шельфом сопряжено много правовых коллизий. Заниматься им надо, но по таким направлениям как разведка и поиск ресурсов. Проблема российской нефтяной отрасли в том, что запасы мало приращиваются. Не знаю ни одного серьезного открытия за последние двенадцать лет, кроме месторождения имени Филановского на Каспии. В прошлом году объем разведочного бурения в стране составил 710 тысяч метров.

Еще в конце 80-х только в Тюмени эта цифра составляла три миллиона. Угробили геологию и тюменскую и российскую. Требуется совершенно другое отношение к созданию Росгеологии. Приезжал зам, я у него спрашиваю: «Скажи, у тебя есть какие-то «живые» организации?» Оказалось, «живая» организация одна – НПЦ «Недра», которая находится в Ярославле. Они бурили одну скважину в районе Уренгоя. Разве так можно? Если сегодня на создание геологии выделим много денег, то с большим трудом наберем 4–5 серьезных буровых бригад геологоразведки. В одной только Тюмени их было когда-то 20.

Причем одна из них называлась «Молодежная», ее возглавлял Николай Глебов. Вскоре ему и другим бригадирам – Норкину, Урусову было присвоено звание Героев Социалистического Труда. Они открывали крупнейшие месторождения: Норкин – Самотлор, Урусов – Шаимское.

Людмила Шорохова:
– Геннадий Иосифович, приходилось ли вам встречаться с президентом, и как часто вы встречались с Виктором Черномырдиным?

– С первым президентом Борисом Ельциным встречался много раз, в разных ипостасях, еще когда он был студентом. Мы учились в Уральском политехническом институте, когда он работал в Свердловске, в Горстрое. Я даже агитировал за него, и он мне потом сказал большое спасибо, когда в 1996 году ему удалось выиграть президентские выборы. Он, конечно, много сделал и отрицательного. С нынешним президентом встречался на мероприятиях. Владимир Путин, будучи президентом и премьером, раз или два в год всегда встречается с руководством и активом Торгово-промышленной палаты, где мы с Юрием Шафраником, который возглавляет комитет по энергетической стратегии (а я его зам), задаем ему вопросы.

Что касается Виктора Черномырдина, одно время в Уренгое вместе с ним работали полгода, когда там нужно было решить проблему производства конденсата и строительства объектов. Общались до конца его жизни. На девятый день после его кончины были вместе с женой Лидией Ивановной на телепередаче, посвященной его памяти.

В прошлом году МИД проводил вечер памяти, там тоже были, я выступал и о нем говорил. Это был очень интересный, хороший человек, понимающий. Знал, чего хочет. Жалко, что рано ушел из жизни, потому что его потенциал, считаю, был не до конца исчерпан. Он еще много мог бы сделать для страны.

Александр Скорбенко:
– Хотелось бы поговорить о деятельности возглавляемого вами тюменского землячества в Москве.

– Два года назад я передал бразды правления в землячестве тюменцу ВладимируМедведеву, но не расстался с землячеством. Принимаю активное участие в различных мероприятиях. Землячеству пятнадцать лет. Его создали Виктор Отт, Сергей Барышников, Алексей Василишин, Виктор Гейдельбах. В общем человек восемь-девять. Цель – чтобы земляки не чувствовали себя одинокими в большом городе, где локоть друга не чувствуется так близко.

Александр Скорбенко:
– Сергея Собянина вы приглашали?

– Нет пока. У него забот хватает, но он знает о землячестве. Задачи землячества: во-первых, общение, во-вторых, поддержка людей. Кстати, Лидия Ивановна – автор гимна землячества. Его положили на музыку тоже земляки. В общественной организации проводим самые разные мероприятия. Одно из последних – вечер, посвященный столетию земляка Николая Никитина, он создал Останкинскую башню и принимал участие в сооружении монумента «Родина-мать». Лидия Ивановна подготовила и издала книгу по этому поводу.

Не менее интересным был вечер, посвященный Александру Алябьеву. «Соловей» – его романс на стихи Антона Дельвига – настолько популярный, что многими воспринимается как народная песня.

Обязательно два раза в год выезжаем к памятнику воинам-сибирякам (он расположен на 42-м километре Волоколамского шоссе). Место это давно именуется в народе рубежом боевой славы. От нас зависит, чтобы сила этого рубежа крепла день ото дня и была передана потомкам как одна из святынь Отечества.

В землячестве много творческих людей: семья Клепаловых, Наталья Косминская, которая пела в ансамбле «Ровесник» и другие. Так что скучать нам не приходится. Кроме того, отмечаем юбилеи земляков и территорий, недавно побывали в Тюмени, Ханты-Мансийске, Неф­теюганске.

Александр Скорбенко:
– В разговоре об истории, экономике мы открыли много тайн с человеком, который, освещая путь, вел вместе с другими людьми Тюменскую область к процветанию...

– Я убежден, что потенциал Тюменской области до конца не раскрыт в плане нефти и газа. Хочу повторить слова друга Фармана Салманова. Когда ему говорили, что нужно открыть вторую Тюмень, он отвечал: «Вторая Тюмень находится в самой Тюмени». Центральная часть Ханты-Мансийского округа, его западная часть, много других территорий, которые не охвачены еще геологоразведкой. Тюменская земля будет кормить страну, во всяком случае, в ближайшие десятилетия.