Главная мудрость в жизни – любить людей

Представляем вашему вниманию монолог Светланы Владимировны Мандрашовой, редактора областной детской газеты «Тюменские непоседы», обладателя званий «Золотое перо Тюменской прессы», «Легенда тюменской журналистики», о том, что тревожит и радует.
Позиция
В жизни, как  в хоре: у кого есть голос, тот поет, у кого нет – подпевает. К сожалению, сильного голоса у меня не было и нет. Так, голосок. Но свой. Как говорил брат Вова: не могу подчиняться и не хочу руководить – я сам по себе. Это у нас фамильное.
Можете сказать: но сейчас-то вы руководите – редактор детской газеты, у вас есть заместитель. Есть. Но мой заместитель прекрасно знает, что нужно делать. И делает. Мне не приходится руководить. На этом штат наших сотрудников заканчивается, остальные участвуют в газете на энтузиазме. Кто же будет руководить чужим энтузиазмом?
И начальник у нас есть – генеральный директор. Но он мудрый человек: его присутствие мы замечаем только, когда в этом есть необходимость.
Те, кто хочет жить сам по себе, не очень вписываются в строй. Получается: все – в ногу, а он – нет. Или наоборот. Цитирую редактора журнала «Вокруг света» Александра Полищука (книга «Игра в слова») о годах нашей студенческой жизни в УрГУ: «Возмутителем спокойствия стала наша однокурсница Света Мандрашова. Газета «Уральский университет» напечатала ее статью «О, дайте, дайте мне цитату!», в которой она раскритиковала некоторых преподавателей за начетничество и схоластику, когда вместо анализа сложных политических и творческих проб­лем студентам преподносились готовые обтекаемые формулировки и набор подходящих к случаю цитат. Даже патриарха уральской печати Багреева не пощадила Светлана, напомнив ему, как он восхвалял деяния Хрущева, а теперь (когда его скинули с престола. – С.М.) стал поносить те же деяния. Заместитель декана Павлов потребовал собрать комсомольское собрание факультета, исключить Мандрашову из комсомола и изгнать ее из университета. Партийная группа нашего курса воспротивилась этому намерению: провела закрытое заседание (заперлись в аудитории стулом и не впустили Павлова) и приняла решение не выдавать однокурсницу. Все-таки на дворе стоял не 1956 год, когда после бурного комсомольского собрания факультета погнали из комсомола и из университета нескольких чересчур свободомыслящих студентов и сняли с работы декана».
Те ребята, которых «погнали», требовали отделения комсомола от партии. Это  в пятидесятые-то годы! Интересно, как сложилась их судьба?
После окончания университета я работала в газете «Тюменский комсомолец». Как журналисту и члену бюро горкома комсомола мне было поручено написать письмо, бичующее Владимира Высоцкого и других известных бардов. Это письмо должны были принять на собрании комсомольского актива и «от имени передовой советской молодежи» послать в Москву, в ЦК ВЛКСМ, так как именно в том году в стране была организована массовая травля Высоцкого.
Я отказалась участвовать в этом. Более того, на собрании комсомольского актива голосовала «против» принятия письма, написанного другими. На заседании бюро горкома ВЛКСМ, при участии сотрудника компетентных органов, мне поставили условие: либо покаешься, либо «вылетишь из комсомола и лишишься диплома журналиста». Вместо покаяния пришлось на заседании пленума горкома ВЛКСМ выступить в защиту Высоцкого и еще более опального в те годы Солженицина.
Казалось бы, моя судьба в очередной раз была решена, но журналисты «Тюменского комсомольца» не собирались «отдавать на заклание» своего сотрудника. Было решено, что  я исчезну из города, пока «улягутся страсти». Защитил меня писатель Константин Лагунов. Сказал, что он по молодости тоже бился головой в стенку, чем набил себе «шишку мудрости». Важно «всю эту машину остановить и тихо-мирно раскрутить в другую сторону». Остановил. Раскрутил. Меня оставили и в комсомоле, и в газете. Однако после этой истории я сама ушла из журналистики на 20 с лишним лет.
В газету меня вернула в 1995 году заместитель главного редактора «Тюменской правды» Раиса Ковденко. Совместно мы создали четверговый номер «Тюменской правды», затем тематика номера вместе с ее авторами перешла в газету «Тюменская область сегодня». По тем временам это был оригинальный номер, так как впервые в официальной партийной газете большинство рубрик предназначалось для семьи. Выпуск пользовался популярностью и среди тюменских изданий имел самый большой тираж.
Директор департамента информационной политики Александр Новопашин решил, что региону пора иметь собственную детскую газету и предложил мне ее продумать. Проект приняли. Так я стала редактором первой областной цветной детской газеты «Тюменские
непоседы». За это время газета успела собрать урожай российских наград. Она входит в «Золотой фонд» прессы страны, имеет дипломы Международного фестиваля журналистов, диплом лауреата Союза писателей России имени сказочника Ершова, почетный диплом «Маленький принц», отмечена знаком качества «Тюменская марка».
В доброжелательной атмосфере Тюменского издательского дома как-то быстро написалось много чего для детей. Судите сами по названиям: «Приключения в виртуальной пещере», «Путешествие в мир приключений», «Приключения в сказочной деревеньке Филиппки», «Приключения живых игрушек», «Остров заколдованных сокровищ». Вы­шли книжечки рассказов: «Никиткины вопросы» и «Сам по себе»; байки «Ух, ты!» и «Очень храбрая сказка»; фэнтези «Дениска, монстр и звездный мальчик», «Тайны подземного города», «Тайны золотого диска», «Тайны хрустальной пирамиды»; семь детских детективов и несколько комиксов.
Отношение к современной прессе
В прессу пришло много талантливых людей, но  я хочу сказать о том, что мне не нравится. Советская пресса страдала от железной «поддержки»
КПСС. Помню, как однажды большой обкомовский начальник мне, дежурной по номеру, сказал: «Я вам не приказываю снять этот материал, а советую». Шутник, однако. Но мы были избавлены от таких передач, как «Окна» с Нагиевым. Это считалось за гранью культуры. Не могла у нас вся страна вместе с главным сплетником России Малаховым целый час слушать, как Кристина родила ребенка и какой у нее богатый муж.
Не нравится – не смотри! Не читай! Не слушай! А дышать можно и в сторону, как говорит Жванецкий. У подобной прессы свои почитатели, иначе ее бы просто не было.
Давайте возьмем серьезные центральные издания, талантливых людей, профессионалов. Что мне здесь не нравится? Унижение своей страны – это раз. Как только ни оскорбляют Родину люди, которые в ней живут, получили образование, бесплатное, кстати. «Свежая» идея XXI века о том, что есть Россия и есть остальной цивилизованный мир, так же навязла на зубах, как лозунг XX века «Слава КПСС!». В «Аргументах и фактах» часто встречаю мысль, что Россия – рабская страна, а мы все рабы, пусть даже бывшие, но  с рабским теперешним сознанием. Это стало почти штампом, сменив предыдущий: «У советских – собственная гордость, на буржуев смотрим свысока».
Каждый человек, по-моему, судит о других по себе. Значит, это ты, дорогой автор, был всю жизнь тише воды, ниже травы, а сейчас почуял безнаказанность. Очень достойно бить свою Родину, когда ей плохо?
К таким авторам отношусь спокойно – я их не воспринимаю. А вот писателя Татьяну Толстую больше не читаю. Большего пасквиля о России не смог бы создать ни один ее заклятый враг. Статья была написана для английской газеты «Гардиан». Если коротко о ее содержании: нет  у нас ни культуры, ни науки, мы – Никто и звать нас – Никак.
В беседе с Познером по телевидению Толстая сказала, что любит Россию такой вот «странной любовью». Избавь Бог нас от любви таких интеллектуалов, нам бы чего попроще, но  с благородством души.
Унижение России в общественном мнении смыкается с темой бесконечного покаяния. Ну сколько можно! Да, есть у нас поводы для покаяния! Найдено столько черных пятен! И все роют и роют, как будто только этим мы  и живем. А у других государств «черных пятен» нет? Недавно была в Германии – ни одна газета не бьет там себя кулаком в грудь по поводу Второй мировой войны. Просто помогают, как могут, тем, кто пострадал от нее, например, советским немцам. И хранят в назидание некоторые памятники войны.
Третья по массовости тема центральной прессы – грабеж в современном обществе. В советской прессе дозволялось иметь только маленький процент негатива, и не только потому, чтобы полакировать действительность – просто чтобы у людей не складывалось четкое ощущение, что они живут на краю пропасти. Сейчас зачастую даже крошечного процента позитива в прессе не найдешь: новости – сплошные убийства, грабежи, злоупотребения. И не только в новостях. Это похоже на информационную войну. Кого с кем? Бьемся-то за что? Кто сильнее ударит родную страну? Мне, разумеется, скажут: бьют для того, чтобы лучше стало. Да ну? Может, нам своих детей прихлопнуть, чтобы они получше стали?
Про олигархов уже не читаю. Одно и то же, но постоянно. Не очень приятно, конечно, оказаться за бортом той самой яхты, в которой плывет Абрамович. Но в других-то странах как делались состояния?! Морганы – великие капиталисты США, крупнейшие меценаты. А кто был их пра-пра… дедушка в XVII веке? Сперва рабом, потом разбойником. Так что лет через триста потомки наших олигархов тоже будут меценатами.
Страна живет только в местной прессе: оказывается, люди все-таки что-то сеют, что-то выращивают, что-то производят и даже что-то новое внедряют. За что некоторые местную прессу ругают: незлободневная,
говорят. Кстати, слово это произносят еще как – злоба дня, то есть вместо хлеба давайте сеять зло  и пожинать его.
Увлечения
Их было много по жизни, теперь мы  с внуком Никитой осваи­ваем Европу. Изучаем города по Интернету, там же заказываем отель, билеты – и вперед.
Впечатления от Европы
У них свои проблемы, но они – живут, мы – выживаем. И красота в облике городов необыкновенная, у каждого своя. А в красивом городе и люди вежливые.
Кстати, не только мы безжалостно относимся к памятникам старины. Наполеону III не нравился старинный вид города Парижа, он поручил барону Осману «переделать и благоустроить столицу» – тысячелетние постройки уступили место бульварам, площадям, более современным строениям. Только на острове Сите были снесены 22 церкви, знаменитая таверна «Сосновая Шишка», завсегдатаями которой были Мольер, Лафонтен, Буало, Расин и другие властители дум XVII века. Погребенными оказались почти все древние постройки эпохи…
Это было в XIX веке. В прошлом веке Брюссель стал столицей Евросоюза и появился закон об оплате государством сноса старых зданий и переезду сюда европейских учреждений. Снесли многие исторические постройки и даже целые кварталы. На их месте выросли новые высотные здания из бетона и стекла. Так был разрушен Дворец народа – один из шедевров архитектуры.
Это я к тому, что  в материалах о памятниках архитектуры всегда подчеркивается, какие мы варвары – не бережем свою культуру. Не одни мы.
Что бы лично я хотела для Тюмени?
Благодаря доброму начинанию Сергея Собянина город из мусорного стал цветущим. Появились сценические площадки международного уровня: филармония, драмтеатр. У нас есть интересные мастера, коллективы и солисты, которые завоевывают и российские, и международные дипломы. Я бы хотела видеть Тюмень городом искусств. Это во-первых. А во-вторых, свободным для искусства. Идешь, например, по Парижу – возле церкви Сент-Эсташ голова валяется. Каменная, с ладошкой, прижатой к уху. «Слушающий» называется. В де Фансе торчит из земли восьмиметровый большой палец – напоминает, что все о’кей.
Перед церковью Сен-Мерри плавают губы и скрипичные ключи. Это «Фонтан Стравинского». Посвящен одному из крупнейших представителей мировой музыкальной культуры, русскому композитору, дирижеру и пианисту. Фигуры фонтана разыгрывают спектакль под его лучшие произведения, по очереди выпуская струйки воды. А рядом вообще восемь этажей самого разного искусства, от которого можно даже впасть в легкий шок. Однако авторы именно таким видят мир. И никто ничего не имеет против.
Пожелание молодым журналистам
Писать можно обо всем, но при этом обязательно вести одну тему, знать ее проблемы не хуже, а может, даже лучше профессио­налов.
Что в жизни удалось, а что нет?
Всем тем, что мы не имеем, мы обязаны себе. Я не стала настолько образованным человеком, как сегодня хотелось бы. А вот в том, что удалось – это иногда от Бога. Мо сын Антон Гостев, тоже сам по себе – единственный в регионе делает скрипки. Но  я здесь ни при чем: себя он сделал сам, а музыкальное дарование перешло ему от отца, умение делать что-то своими руками – от моих братьев. В начале следующего года поедет в Италию, в Кремону. Будет делать там скрипку под руководством местного мастера. Из этого маленького городка вышли великие скрипичных дел мастера Страдивари, Гварнери, Амати. Кстати, это тоже было 300 лет назад. Так что во все времена одни грабят, другие делают скрипки. Это жизнь.
Чего добилась лично я? Поняла, что главная мудрость в жизни – любить людей, быть добрым, как моя мама. Представьте себе, что за 90 с лишним лет она ни разу никого не обидела, не сказала ни единого резкого слова. Ее обижали, без этого в нашей жизни не обходится, но  у нее хватало мудрости не наносить ответный удар. За это судьба подарила ей активное долголетие.
Как тут опять не вспомнишь Толстую: «…русские не любят ближнего своего…», здесь царит «…взаимное неудовольствие, недружелюбие, разобщенность и, часто, откровенное злорадство…» Не поверите, Татьяна Никитична, у меня и друзья – добрейшие люди. Назову только двух – их  в Тюмени многие знают: Эрика Ободчук, Сережа Фатеев, мой однокурсник, много лет он возглавлял Тюменский Союз журналистов.