Жить, оставаясь самим собой
Раз уж ты пришел на этот свет, то сделай его хотя бы немного лучше, чем было до тебя
В 1952 году в Англии на престол взошла Елизавета II, в Америке на президентских выборах победил Эйзенхауэр, женился на девушке Нэнси будущий президент Америки Рональд Рейган. В России в 1952 году состоялся ХIХ съезд КПСС, открыт Волго-Донской канал, родился Владимир Путин, за пропуски из УПИ был отчислен студент Борис Ельцин. Оба станут впоследствии президентами великой России.
В этом же году в селе Суерка Тюменской области родился Михаил Пантелеймонович Корепанов, которого одни помнят как «реформатора колхозно-совхозного строя», а другие – как человека, посмевшего бросить академикам сельскохозяйственных наук вызов по поводу путей возрождения российской деревни. Каким-то неведомым образом в судьбе одного человека отразилось влияние геополитических подвижек мировой истории и проявлений обычной крестьянской жизни, когда нельзя корову оставить не доенной, а пашню – незасеянной.
Михаил Корепанов вообще не вписывается в круг сверстников, достигших, как и он, условно-пенсионного возраста. Дед по факту наличия внуков, но юноша по характеру и восприятию жизни! С чуткостью мудреца и умением искренне удивляться неожиданным поворотам событий. Строгий, ответственный, педантичный. C неожиданным авантюрным блеском в глазах и в поступках. Может быть, именно такой редко встречающийся набор личных качеств и стал первопричиной его особой роли в истории агропромышленного комплекса Тюменской области и России. На очередном и снова очень горьком изломе этой истории в девяностых годах недавно ушедшего века…
На изломе истории
В ноябре 1995 года случился очень знаковый наградной Указ президента РФ № 1144. Наряду с большим числом рядовых сельских тружеников Тюменской области, которых Борис Ельцин наградил орденами и медалями, он содержал внушительный список руководителей крупнейших сельскохозяйственных предприятий области. Одним было присвоено звание «Заслуженный работник сельского хозяйства РФ», другие стали кавалерами высоких орденов. Это люди могучие, сумевшие в самый жестокий для российского села период сохранить потенциал своих хозяйств. Без них и нынешний, уверенный в себе областной АПК смотрелся бы блекло.
Достойнейшие фамилии – Клиндюк, Кнауб, Шарашин, Яковлев, Никонов, Зонов, Ахтариев, Каргаполов…
Была в этом списке и фамилия Михаила Корепанова – директора центра аграрных реформ департамента по социально-экономическому развитию села администрации Тюменской области.
Попадание в один наградной указ столь колоритных для области фигур не являлось игрой случая. Это был особый знак, особая веха на неведомом и зыбком пути, означавшая, возможно, что «элитарный клуб» руководителей сельскохозяйственных предприятий области, для части которых слова «аграрная реформа» равны словам «развал колхозов и совхозов», эту реформу понял и принял.
Для этого необходима особенная сила уверенного в себе и в необратимости перемен человека. Ему недостаточно обладать даром убеждения. Он обязан с изнанки, до мельчайших деталей знать всю подноготную сельскохозяйственного труда и крестьянской жизни.
Такого человека руководители области искали! Абсолютно целенаправленно. Кропотливо вслушиваясь в разговоры между собой хозяйственников, беседуя с сельхозуправленцами районных администраций и с деревенскими дедами…
Во тогда на каком-то повороте и всплыла фамилия Корепанова, который руководил крепким коллективным хозяйством в Суерке Упоровского района.
Он еще не знал, как круто изменится его жизнь, когда раздался звонок с предложением о встрече от заместителя губернатора области по вопросам социально-экономического развития села Александра Горохова. Возможно, ни одному из них уже не припомнить в деталях того разговора в осиновом колке на границе Заводоуковского и Упоровского районов, где они встретились. Суть же в том, что Корепанову предложили оставить отлаженное, дееспособное предприятие, привычный ему уклад простой сельской
семьи с заботами о жене и детях, устроенный быт и заняться делом, которое не сулило ни почета, ни благ и имело весьма туманные перспективы быть результативным. Возглавить центр аграрной реформы Тюменской области в то время было бы очень хорошим
предложением для профессионального камикадзе. Следовало тогда затронуть особенные качества в душе Михаила Пантелеймоновича, уловить его сонастроенность на перемены, чтобы через какое-то время он ответил согласием.
Риск как осознанный выбор
К председателю колхоза Корепанову в то время уже ездили и за советами, как управлять хозяйством, и чтобы купить здоровых нетелей для обновления дойного стада. Его уважали в деревне, хотя он и не ругался матом, что было великой редкостью среди начальствующего состава той эпохи. Может быть, эта чуткая, напитанная здоровой оптимистичной энергией интеллигентность и «подвела» крепкого председателя. Как опытный, умеющий слушать машину водитель улавливает в ней малейшие вибрации, выходящие за рамки нормальных, так и Корепанов ощущал нутром: командно-административный механизм в организации сельскохозяйственного производства пошел вразнос. Вокруг уже наблюдалось немало свалившихся в кювет сельхозпредприятий, с «дымящимися радиаторами».
Он рисковал, соглашаясь оставить хозяйство. И рисковал куда больше, чем те, кто предложил ему взяться за дело, которое когда-нибудь войдет в историю как деколлективизация. Или как период формирования многоукладной сельской экономики. Для тех, кто видел глубже, это было просто время, когда требовалось элементарно спасти деревню.
Корепанов всегда был человеком осторожным. Такой же и сейчас. Но тогда он думал над предложением совсем недолго. Не спросил, сколько будут платить, где будет жить и есть ли в субботу выходной. Его согласие стало скорее откликом на давно живущий внутри и, как заноза, мешающий жить вопрос: как сделать, чтобы не по принуждению, а по любви к земле и делу развивалось сельское хозяйство? Чтобы по утрам не покрывалась ознобом директорская спина от мысли, что все его мечты о рентабельности рухнут вместе с загулявшим со вчерашнего аванса скотником?
Это была задача невероятной сложности – вернуть сельским труженикам элементарное уважение к своему труду, к самим себе. Очевидно, что сделать это можно единственным способом – создавая сельскую экономику на рыночных принципах и на основе частной собственности на средства производства. Но самое главное – не вычленяя это производство из цельности деревенского уклада жизни, рассматривая сельскую территорию как единый живой организм. В России на этот счет ни теории, ни практики не существовало.
Наступление на три фронта
Многие сельские жители, если не большинство, вовсе и не мечтали ни о частной собственности, ни о рыночных отношениях. Для них важно было найти приемлемую форму коллективного труда. Желающим хозяйствовать самостоятельно на своих фермах тоже требовалось дать зеленый свет. А для части крестьян лучший способ экономической активности – их личные подсобные хозяйства. Следовало и здесь приставить палец ко лбу, чтобы создать механизмы, прежде всего, сбыта производимой в ЛПХ продукции. Кое-кто пытался приноровить к ситуации столыпинские записки на сей счет, но слишком уж все было другим – и страна, и время. Вот времени-то как раз и не было. Корепанову с коллегами из департамента по социально-экономическому развитию села пришлось несколько лет вести отчаянное наступление на трех направлениях сразу.
На первом – найти и втянуть в Тюмень носителей лучшего мирового опыта организации и управления многоукладным сельским хозяйством в тесной увязке с интересами развития сельской территории, местного самоуправления. Выбор пал на Нижнюю Саксонию. В некоторых районах ребят из этой немецкой земли быстро признали за своих, тем более что слово «кооперация» на русском и немецком звучит практически одинаково. Некоторые из них даже научились без запинки и почти без акцента выговаривать отчество «Пантелеймонович».
Второй фронт Михаила Корепанова прошел по линии, оборону на которой занимали академики и члены-корреспонденты Академии сельскохозяйственных наук. Это люди, которые писали доклады для правительства и выступления для руководителей страны. И здесь ему пришлось особенно жарко. Академики-то были не почетные, а выкованные в настоящей науке. Но и наших суерских ребят тоже не лыком шили. Написал и защитил Корепанов диссертацию, стал кандидатом экономических наук. Может, и зря он рассказал академикам о том, как незаметная в общероссийских объемах аграрного производства Тюменская область рискнула замахнуться на реформы, на которые строгая наука смотрела поначалу с недоумением. Зря, потому как через короткое время со всей страны потянулся научный люд в Тюмень, где проходила обкатку совершенно новая модель аграрно-технологического управления сельским хозяйством.
Был еще один фронт – первый и основной! Это беспрерывное кружение по деревням и селам со сходами и собраниями в конторах и клубах. С разъяснением реформ и с не самыми лестными выражениями по этому поводу из зала. И выражений этих не жалели, костерили Корепанова и его центр аграрных реформ и в хвост, и в гриву. Простым людям надо было кому-то боль свою высказать – за диспаритет цен и заглохшие программы государственной поддержки села. За дикие бартерные расчеты, когда за произведенное молоко и мясо крестьянам могли предложить или ничего, или кетчуп.
И родная Суерка в сердце
Но Корепанов снова и снова нырял в этот кипяток, понимая, что ни момент, ни место его персональной истории не оставили ему ни единого варианта для отступления. Важен был результат. И он случился. Когда тут и там задышали первые снабженческо-сбытовые и кредитные кооперативы. Когда за много лет впервые чистой монетой день в день начали сельхозпроизводители получать за молоко. Когда один за другим начали прорастать в аграрном секторе экономики области ростки частной предприимчивости, сформировавшие сейчас поле из высокоорганизованных и по последнему мировому уровню оснащенных агрохозяйств.
Корепанов выдержал удар. Наверное, потому, что не умел поддаваться унынию. Этому явлению не находилось места в его плотном сгустке позитивной доброй энергии. Возможно, еще потому, что всегда стояла за его спиной его родная Суерка, строгая и взыскательная деревня. В любой час приедешь – волнение радостное на сердце. Хоть кого встретишь – за дела не стыдно.
Раз уж ты пришел на этот свет, то сделай его чуточку лучше, чем до тебя было. Когда Михаил Пантелеймонович это правило выучил? А может быть, с ним и родился… Пока ты говоришь совсем не то, что думаешь, слушаешь совсем не то, во что веришь, и делаешь совсем не то, к чему расположен, все это время и живешь совсем не ты. Корепанову повезло. На всех поворотах жизни у него получалось оставаться самим собой.
