Реальную демократию обеспечит только сильное государство

Реальную демократию обеспечит только сильное государство. .

Редакция газеты продолжает тему развития в России институтов гражданского общества, роли социальной активности граждан, конструктивного диалога между властью и обществом. Об этом и о многом другом в формате клуба «От первого лица» журналисты беседовали с главным редактором журнала «Эксперт», членом Общественной  палаты РФ, директором Института общественного проектирования Валерием Фадеевым.
Александр Скорбенко:
– Нынешнее заседание клуба «От первого лица» примечательно тем, что его участником впервые становится наш коллега – журналист. Валерий Александрович, вы – выпускник МФТИ, долгое время занимались вопросами экономики. Затем избрали стезю журналиста. В Общественной палате возглавляете  комиссию по экономическому развитию и предпринимательству. Что побудило вас в свое время выбрать  журналистику в качестве основной профессии?
Валерий Фадеев:

– Это несложный вопрос.  В 1992 году я работал в Институте проблем рынка Академии наук РФ, зарплата составляла 2 000 рублей. Хорошо помню валютный курс того времени:  эта сумма равнялась пятнадцати долларам. Надо было на что-то жить и вполне естественно, что я пытался искать более оплачиваемую работу. Издательский дом «Коммерсантъ», в то время выпускавший еженедельную газету, как раз объявил  конкурс на должности сотрудников нового ежедневного издания – «Коммерсантъ-Daily». В должности корреспондента газеты я стал получать 20 000 ежемесячно. Конечно, деньги решают не все, однако в 1992 году на 2 000 рублей прожить было невозможно, а на 20 000 – вполне. Это и стало решающим фактором.

Чуть позднее начал работать в Экспертном институте Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), тогда его возглавлял известный экономист Евгений Ясин. Две серьезные работы, в газете и у Ясина, отнимали много времени,  и я перешел на постоянную работу в «Коммерсантъ».  Ирония судьбы в том, что только начал работать в данном издании на постоянной основе, как в нем возник конф­ликт между журналистами и руководством, и весь  состав редакции ушел из «Коммерсанта», организовав журнал «Эксперт».

Раиса Ковденко:
–  Согласны ли вы с утверждением, что в современных отечественных СМИ жанр очерка фактически утерян? Кроме того, в журналах и особенно на газетных полосах стало меньше аналитики. Означает ли это, что жанр журналистского расследования и анализ событий в скором времени также исчезнут?
Валерий Фадеев:

– Категорически не соглашусь с утверждением о том, что жанр очерка безвозвратно утерян. Напротив, он живет и развивается. Конечно, журнал «Эксперт» просто  по своему формату не предполагает наличие очерков, однако   наш еженедельник  «Русский репортер» целиком построен на репортажах, очерках и интервью. Плюс к тому в «Русском репортере»  публикуются очень хорошие фотографии, иллюстрирующие содержание статей.  Это издание пользуется огромной популярностью, его тираж больше, чем тиражи всех московских еженедельников.

И самое главное – его читают с интересом! Недавно премию «Искра» именно за очерки получила  корреспондент еженедельника  – журналист Марина Ахмедова.

Кстати, в «Русском репортере» планируется опубликовать ее очередной очерк.  Журналист написала большой материал, один из героев которого – сельский почтальон,  военный пенсионер. В обязанности этого человека входила доставка пенсии жителям близлежащих сел. В стужу, жару, по бездорожью он должен доставить людям пенсии день в день. В очерке автор  пишет об увиденном в этих селах, о жизни людей: кто-то из селян продолжает работать на земле, строит собственное хозяйство, борется с невзгодами,  кто-то опустился или просто махнул на все рукой, кто-то собирается податься в город… Вместе с тем очерк пронизан верой в то, что и в российской глубинке можно достойно жить, работать, воспитывать детей. Так  через  судьбы реальных людей журналист создает картину современной жизни вдали от больших городов. Это и есть очерк  в  классическом виде.

Классические жанры журналистики сохраняются, более того – читатели хотят видеть их на страницах периодических печатных изданий. Главное, чтобы очерки,  репортажи были написаны талантливо и интересно. Убежден, что отечественная журналистика будет возрождаться именно в  такой классике.

Что касается аналитики, то с ней ситуация на страницах СМИ гораздо хуже, поскольку, к сожалению, падает уровень самих
авторов – журналистов.

В качестве примера приведу случай, рассказанный мне коллегами: в журнал в отдел спорта наняли молодых корреспондентов, выпускников факультета журналистики МГУ. Редактор читает статью, написанную одним из них, и понимает, что где-то  уже видел данный текст. В ответ на вопрос, откуда  материал, автор признался, что «слепил» его из трех разных текстов, найденных в Интернете. Представьте, выпускника МГУ за пять лет не обучили писать самостоятельные материалы! Равно как и тому, что составлять статьи с помощью компьютерного  режима  «копировать/вставить» некрасиво! Это я назвал бы тенденцией, мешающей появлению серьезных аналитических материалов на страницах периодики. Однако настоящая, качественная аналитика в прессе – всегда достаточно редкое явление.

Константин  Елисеев:
– Эксперт – это специалист, который берет на себя ответственность за свои суждения и прогнозы. Данная мысль содержалась в одном из ваших интервью. Не связан ли современный дефицит квалифицированных экспертов, представленных в СМИ, с некоей «боязнью ошибочных суждений», в действительности неизбежных в современном динамичном и не всегда предсказуемом мире?
Валерий Фадеев:

– Насчет необходимости   смелых, но квалифицированных суждений могу рассказать следующее. Во время работы в «Коммерсанте» мы при написании того или иного материала указывали: «По мнению экспертов «Коммерсанта». В действительности в редакции в начале 90-х годов работало немного сотрудников, но мы брали на себя такую смелость. Журналист не может каждый раз, высказывая какое-либо мнение, писать: «Я так считаю».

Однако должен заметить, что газета «Коммерсантъ», а затем и журнал «Эксперт» отличались тем, что основу их редакций составляли достаточно квалифицированные и уверенные в себе экономисты. Поэтому мы могли позволить  себе высказывать собственное мнение.
Что касается современных экспертов, грамотных и серьезных, то в действительности их достаточно много. Например, в ходе развития нашего телеканала «Эксперт-TV» поставлена задача собрать группу из примерно пятисот специалистов из разных областей знаний. Планируется в случае необходимости связываться с ними и оперативно выводить их  оценки того или иного события в прямой эфир. Благо, что возможности Интернета это позволяют.

Александр Скорбенко:
– Валерий Александрович, вы как редактор журнала «Эксперт», член Общественной палаты РФ обладаете наиболее полной информацией о социально-экономических процессах в стране. Как с позиций эксперта оцениваете современную социально-экономическую ситуацию в России?
Валерий Фадеев:

– Ситуация непростая, связано это в том числе и с недостатком новых концепций развития экономики страны. Сейчас уже очевидно, что повторить то, что делалось десять-двенадцать лет назад, до кризиса 2008–2009 годов, невозможно. Нужны новые ориентиры, новые идеи, на которых будет организовываться рост экономики.

Два основных фактора обеспечили экономический скачок в прошлом десятилетии. Первый – это восстановление дееспособности государства.  Второй фактор в том, что заработал и начал приносить результаты бизнес, созданный в 90-е годы. Чуть менее двух десятилетий назад бизнес в России осваивался, выживал, делил собственность, а в начале 2000-х  он принес реальные результаты для экономики страны: тысячи компаний стали в той или иной мере работать эффективно, взрывной рост экономики стал очевиден. Неправда, что этот рост обеспечили только высокие цены на нефть: в 2004 году она стоила всего 25 долларов за баррель, а рост экономических показателей уже был. Правильнее будет назвать его мощным бумом российской экономики.

Далее, что касается экспорта нефти: во времена СССР пределом являлся экспорт 100 млн. тонн, в наше время он достиг
250 млн.  тонн. Этого эффекта  ведь тоже как-то  нужно  было достичь. В 1991 году в СССР не хватало необходимого количества трубопроводов, терминалов для современного  экспортного объема, сейчас их строительство позволило увеличить экспорт нефти более чем вдвое.  Разведать, добыть, а затем экспортировать нефть – не кран на кухне открыть. Это огромная и тяжелая работа,  жителям Тюменской области это известно гораздо лучше, чем людям других регионов России.

Нынешние темпы роста экономики, а они  по прогнозу на текущий год составляют примерно 3,5 процента, совершенно неудовлетворительны. Для стран Западной Европы они, может быть, являются нормальными, но для масштабов  России – очень небольшой показатель.

Убежден, что важной движущей силой социально-экономического развития  России должен стать средний бизнес. Количество компаний,  годовой доход которых составляет от пятидесяти до пятисот миллионов долларов, в стране должно вырасти в разы.  Предприятия среднего бизнеса дадут другую структуру экономики, новые рабочие места, повышенный спрос на инновации и   высокое качество образования. В этом должно быть основное направление экономической политики. Пока, к сожалению, такой переориентации на развитие среднего бизнеса не происходит.

Вместе с тем, сложившаяся ситуация зависит не столько от федеральной власти, сколько от самого бизнеса. Такие ассоциации предпринимателей, как «Деловая Россия» и РСПП, успешно ведут диалог с федеральной властью.

В частности, по инициативе Владимира Путина в стране создано Агентство стратегических инициатив.  На этой площадке представители бизнеса обсуждают свои проблемы и нужды. Как председатель Экспертного совета данного агентства был недавно свидетелем того, как на заседании в Красноярске  молодой предприниматель  жестко выступил против одного из проектов. А он до этого на том же заседании был поддержан Владимиром Путиным. Я сидел рядом с Владимиром Владимировичем и могу засвидетельствовать:  Путин был счастлив, что нашелся человек, способный грамотно ему возразить.

Александр Скорбенко:
– Валерий Александрович, вы сказали, что в экономике ставка делается на средний бизнес. Во время визита в Тюмень вы встречались с представителями ассоциаций предпринимателей. Тюменский бизнес заботят те же вопросы, что и предпринимателей в других регионах России?
Валерий Фадеев:

– К сожалению, встреча продолжалась всего час, для обстоятельного разговора этого времени недостаточно. Запомнилось выступление директора Тюменского фанерного комбината.  Кстати, кто-то, может быть, при упоминании такого комбината поиронизирует: «Какая-то там фанера!» Я считаю, в России необходимо производить все: фанеру, велосипеды, посуду.  Любое производство является важным. Ведь сегодня на какую продукцию не посмотришь – все сделано не в России. Чайные чашки из Китая завозим! Хотя фарфор в России с  XVIII века производили, сейчас его практически и не найдешь.

Недавно побывал в Тольятти на встрече с предпринимателями. Один из них говорит: да, правильно, что оказали поддержку АвтоВАЗу. Но в нашем же городе стоят пять заводов – хлебный, мясоперерабатывающий, химический и так далее. Завозим муку, хлеб, колбасу. Но мы же все умеем делать: и фанеру, и колбасу, и ботинки, и кирпичи...

В 90-е годы огромная масса товаров завозилась в нашу страну из Китая едва ли не контрабандой. И сейчас завозится. Это полудемпинг, неравные условия для конкуренции, и поэтому наш бизнес не выдерживает. Приходится давать взятки, и арендные ставки высоки, и кредиты дороги и т. д. По данной причине зачастую невозможно конкурировать с дешевой китайской продукцией. Государству необходимо сконцентрироваться на данной проблеме. Тем более что вступление России в ВТО   скорее помешает повышению конкурентоспособности российской легкой промышленности, хотя и не слишком  – страна и так открыта для внешней торговли.

Я принципиально слежу за тенденциями развития легкой промышленности в России. После мирового финансово-экономического кризиса произошла небольшая девальвация рубля и легпром только-только начал подниматься, выпускать, к примеру, постельное белье. Будет ли оно производиться в дальнейшем? Вопрос риторический... Китай давит и опять все закрывается... В Москве же некуда прийти и сказать: я делаю постельное белье, помогите. Какое белье, когда все заняты инновациями! Подчеркну: все направления должны стать важными для властей.

Константин Елисеев:
– Давайте вернемся к журналистике. Что такое, с вашей точки зрения, журналистская этика?
Валерий Фадеев:

– Все довольно просто. Зачем вообще нужны журналисты? Обычный человек не может поехать на место события – это наша работа. Едем, разговариваем с людьми, пытаемся понять, что случилось. Затем необходимо внятно рассказать о событии нормальным русским языком, чтобы читатели смогли понять написанное. Разумеется, не надо врать, подтасовывать факты и суждения –  даже если случившееся касается ваших убеждений. Свою точку зрения  можно написать в колонке (отдельный журналистский жанр).

На Губернаторских чтениях я приводил пример, связанный с трагедией в Ярославле 7 сентября 2011 года. Тогда, как вы помните, потерпел катастрофу Як-42 с хоккейной командой «Локомотив» на борту.  Через несколько часов после авиакатастрофы   в эфире одной из радиостанций было заявлено следующее: якобы самолет упал, не успев разогнаться, поскольку половина взлетной полосы была заставлена вип-самолетами. В городе действительно в то время проходил мировой политический форум, в котором я также участвовал. Но информация не соответствовала действительности. И сотрудники радиостанции могли бы лично проверить взлетную полосу, чтобы убедиться в ложности данных сведений – достаточно было подъехать к забору аэродрома.

Раиса Ковденко:
– Слово «демократия» за последние 20 лет превратилось в понятие, которое каждый применяет исходя из своих, зачастую туманных представлений. Возможна ли консолидация относительно путей развития демократии в стране?
Валерий Фадеев:

– Прежде всего подчеркну, что понятия «демократия» и «сильное государство» не исключают, а, скорее, дополняют друг друга. Когда говорю о «сильном государстве», то имею в виду не подавляющую систему, а способность ставить какие-либо цели, задачи и потом их достигать. Пока дееспособность Российского государства не очень высокая.

Существует множество определений демократии, но мне нравится то, которое дал американский социолог Чарльз Тилли. Он формулирует демократию и демократизацию  как  широкие, равноправные, взаимообязывающие, защищенные консультации по поводу политического курса и политических назначений.

Консультации  в парламенте и вне его. Широкие – значит в обсуждение  вовлекаются все, кто этого хочет,  равноправные – то есть государство, политические партии и некоммерческие организации имеют равные права  высказываться, взаимообязывающие  – означает, что следом за консультациями должны приниматься решения, которые должны  исполняться, защищенные –  то есть все вовлеченные в процесс защищены, никому за это ничего не будет.

Процесс сложный. Большая часть консультаций проходит вне публичного пространства, неявно для большинства граждан. Например: политические  назначения или передел собственности в отдельном регионе происходят в «тени», такие консультации имеют место,  но они не демократического характера. Задача демократизации –  выявление и публичность данных процессов  и отсечение всего того, что не может быть вовлечено в демократические процедуры. В начале прошлого десятилетия именно так Владимиром Путиным была отсечена олигархическая структура, представители которой оказывали  существенное влияние на принятие решений. Произошло так называемое равноудаление олигархов. Этот шаг стал, безусловно, демократическим действием. В результате была снижена до минимума роль олигархических структур как силы, влияющей на непубличное принятие решений.

Проблема  ведь не в том, что государство сильное, но не очень дееспособное, а в том, что  у  него, государства, мало мощных контрагентов: недостаточно развито гражданское общество, слабый капитал, не сформировано экспертное сообщество, требуется восстановление и пополнение научной сферы и так далее. Контрагентов все время необходимо подтягивать.  Когда консультации станут более содержательными, конструктивными, тогда и система в целом будет развиваться.
Но митингами, уличными акциями решить такие сложные задачи нельзя.

Александр Скорбенко:
– В статье «Истерически возвышенный постмодерн» вы рассматриваете феномен «протестной активности» определенных страт населения. Один из выводов в том, что «рассерженные городские сообщества» нельзя полностью ассоциировать со средним классом России. Вы определяете митингующих как «людей постмодерна», во многом оторванных от реальной жизни. На ваш взгляд, для других регионов России и в частности для Тюменской области характерна подобная ситуация? Может быть, вдали от столицы социальные процессы развиваются несколько по-другому?
Валерий Фадеев:

–  Поясню. Модерн – эпоха создания  фактически современных государств и институтов, современной экономики, современной социальной системы. Советский Союз  в свое время активно в этом участвовал. Например, социальные системы ряда западных государств во многом построены по  аналогии с социальной системой бывшего Советского Союза.

Впоследствии, по завершении строительства современных государств с индустриальной экономикой,  речь зашла о постиндустриальном обществе, о том,  что индустрия больше не нужна, ряд социологов стали говорить о появлении «креативного класса».

Общественными лидерами  в настоящее время являются  не инженеры или промышленники, а дилеры, брокеры, финансовые спекулянты, пиарщики, прочие  «эффективные менеджеры» и журналисты, конечно.  Потому что в этом сегменте создается значительная часть новой добавленной стоимости. Но  для этого  важно иметь высокоразвитую индустрию, а российская индустрия производит продукции в  пять-семь раз меньше на душу населения, чем в ведущих европейских странах.  Имея мощнейшую индустрию, вполне можно рассуждать и о постиндустриальном обществе, а если промышленность  в плохом  состоянии и общество нельзя назвать богатым, то постиндустриальное общество не для нас.

Второе. Представители креативного класса задают новую тональность жизни. Это не означает, что их необходимо «задвинуть», – таков ход времени, и ему невозможно противостоять. Вместе с тем нужно с пониманием  относиться к тому, что они говорят, и главное – почему они это говорят. Яркие представители российского креативного класса  весьма критично высказываются о том, что происходит в нашей стране. Причем критика зачастую укладывается в простые формулы, которые в силу своего упрощения часто не соответствуют действительности. Например: «Любому очевидно, что экономика растет только благодаря высоким ценам на нефть». На возражения в лучшем случае вам ответят: «Никакого анализа не требуется – и так все очевидно»!

Провинция более трезвая, приземленная, более разумная и здравомыслящая.  Региональные  чиновники, руководители и бизнесмены, наделенные правами и обязанностями, со всей серьезностью несут  тяжелый груз ответственности за  вверенные им  судьбы людей, производства, бюджеты. Это было отчетливо видно во времена экономического кризиса 2008 года. Те, с кем мне приходилось разговаривать в разгар кризиса, были  всерьез озабочены выплатами зарплат и пенсий, безработицей, сохранением рабочих мест, сбережением организаций и предприятий. В среде креативного постмодерна такой ответственности нет.

Александр Скорбенко:
– Конструктивный диалог государства и гражданского общества  –  каким  образом, на ваш взгляд, его можно сформировать? Какова роль государственных структур в выстраивании этого диалога?
Валерий Фадеев:

– Активнее нужно быть. В настоящее время гражданские институты оживают, если можно так выразиться. Например, появилось и действует несколько общественных организаций, борющихся с  насилием, пытками,  применяемыми  сотрудниками правоохранительных  органов. Тема не нова, многие о ней знают, она вновь всплыла в связи с событиями в Казани.

Вмешательство президента здесь, на мой взгляд, правильное, и последовавшие отставки правильны, но бороться нужно на низовом уровне. Общественные организации пытаются это сделать: устраивают консультации  юристов, находят адвокатов, помогают оформить исковые заявления, стремятся довести  дело до суда, добиться осуждения и наказания виновных. Это рутинная работа, которая должна длиться годами. И она во многом полезнее увольнения одного или двух  и даже десяти начальников.

Приведу пример: в соседнем с вами Екатеринбурге молодой человек стал бороться с противоправными действиями сотрудников ГИБДД. Он возглавляет общественную организацию, которая доводит дела недобросовестных  полицейских до суда.  Теперь блюстители порядка  при виде машины поборника справедливости бегут от нее прочь. То есть  этот человек выбрал
правильный путь борьбы с поборами на дороге, взяточничеством в системе и так далее. Поскольку он эффективнее, чем  разовые и тем более стихийные митинги.

Александр Скорбенко:
– Недавно в Тюменской области  первый десятилетний  юбилей отметил Гражданский форум. Приветствуете ли вы данные формы работы гражданского общества?
Валерий Фадеев:

– Гражданские форумы, да и сама Общественная палата РФ, начинавшиеся как некий социальный эксперимент, превратились в авторитетные коллегиальные органы, в источник важного практического опыта построения гражданского общества. Я рад, что являюсь членом Общественной палаты РФ. Кроме того, мне посчастливилось участвовать в подготовке закона  об Общественной палате Российской Федерации. Было много дебатов, после чего по стране прокатилась волна создания региональных общественных палат. В некоторых областях их инициировали губернаторы, но в основном  они «рождались» по воле людей. Не столь важно, как они появились, главное то, что общественность активно включилась в его  работу.

Видеовопрос от профессора Тюменского государственного университета Александра Яркова:
– Институты гражданского общества в нашей стране чаще всего   воспринимаются как некие структуры, которые основаны на критериях нравственности. На ваш взгляд, какова роль  институтов гражданского общества в формировании  новой России?
Валерий Фадеев:

– Думаю, в самом вопросе уже содержится и ответ на него. Институт гражданского общества – это не бумага из Минюста и не печать, там же полученная. Только в том случае, когда в обществе существуют идеалы, понятия о морали и нравственности, возникают предпосылки возникновения общественных институтов. Людей нельзя заставить усилиями «сверху»  заниматься обустройством окружающей жизни. Никакие законы не заставят людей объединиться для созидательной деятельности. Мы-то с вами видим, что все большее количество людей, причем  на общественных началах  и по внутреннему зову, начинают  улучшать окружающую действительность.

Тимур Хакимов:
– В настоящее время много говорится о роли среднего класса  в современном обществе и модернизации страны в частности. По вашим оценкам, каким образом определить границы и основные качества среднего класса в России?
Валерий Фадеев:

– Прежде чем  дать ответ на ваш вопрос, напомню классическое определение: «Средний класс –  группа людей, имеющая устойчивые доходы, достаточные для удовлетворения широкого круга материальных и социальных потребностей.

К среднему классу  относят людей, которые имеют высокий уровень образования и квалификации и занимают в обществе промежуточное положение между богатой небольшой частью и значительной  низкооплачиваемой частями населения».

Мы же характеризовали средний класс по трем основным показателям: образ жизни, критерии и доходы человека. Стоит отметить, что все  эти составляющие   находятся в тесном взаимодействии. Если человек активен, хочет жить современной жизнью, то он стремится к этому и добивается высокого дохода.  Наши критерии можно упростить до одного слова – современность, то есть к среднему классу относятся  люди,  которые  живут современной жизнью.

В настоящее время  таких в России 20–25 процентов. Из них далеко не каждый  реально обеспеченный человек, квартиру могут  купить процентов  десять. Российский средний класс намного беднее европейского, его количество  не увеличивается. Поскольку на селе, да и в некоторых городах отсутствуют рабочие места и приличная среда обитания, то оказывается, что  благоприятной среды в современной России хватает на 20–25 процентов. Остальная часть людей живет архаично. Что дальше делать? Надо развивать страну в целом, поддерживать те регионы, где еще теплится жизнь. Однако подчеркну: убежден, что вся наша страна пригодна для нормальной жизни.

Константин Елисеев:
– Рассматриваются ли на заседаниях Общественной палаты РФ вопросы, связанные с понижением федерального налога на фонд заработной платы? Именно этот налог, подчеркивают представители предпринимательства, вместе с величиной страховых социальных взносов предприятий, является фактором, тормозящим развитие малого и среднего бизнеса.
Валерий Фадеев:

– За введение этого налога выступал один, уже бывший, министр финансов РФ. Многие были против, не говоря уже о представителях бизнеса.  Причем драматизм еще в том, что резко увеличивается налоговая нагрузка как раз на компании с большой долей затрат на труд. ... Думаю, это было ошибочное решение. И Владимир Путин, по моему мнению, это понял. Сейчас ставится вопрос  об изменении данного закона. Налог неадекватно высокий, это без сомнения.

Маргарита Шаманенко:
– Общественная палата Российской Федерации, членом которой вы являетесь, действует в течение  нескольких лет. В свое время  у многих были опасения по поводу ее создания, выбора кандидатов. Правильным ли  вы считаете мнение о том, что основная задача палаты – политическая, а именно: помочь властной системе обрести большую устойчивость и легитимность через организацию каналов обратной связи с различными группами интересов? Удалось ли реализовать эту задачу?
Валерий Фадеев:

–  Общественная палата доказала свою жизнеспособность. Ежедневно на ее площадках проводят сотни, тысячи мероприятий  –  круглые столы, дискуссии, обсуждения. Общественность изучает законопроекты, вносит поправки,  и это стало  очень сильным рычагом взаимодействия власти и гражданского общества.

Тимур Хакимов:
– Не так давно гостем клуба был доктор искусствоведения, эксперт в области дизайна  и проектирования, профессор Московского архитектурного института Вячеслав Глазычев, который заявил, что через 20 лет 75  процентов деревень исчезнут...
Валерий Фадеев:

– Конечно, все деревни спасти не удастся. Однако когда говорят, что все малые города исчезнут и та же участь ждет 100-тысячные города, с этим я точно не могу согласиться! В прошлом году  отдыхал с семьей в городке в Бретани (Франция). Город в пятистах километрах от Парижа, никакой промышленности нет. Живет доходами от туризма, выращивания овощей, ловли рыбы и креветок. Неподалеку находится село  с населением в три тысячи человек и прекрасным магазином. Люди  живут небогато, но достойно.
Исходя из наших сегодняшних представлений о достойной жизни, данный город должен давно уже умереть – нефти нет, как и газа. Зачем он Франции нужен? Подобные мнения считаю безответственными. Ведь это местечко в Бретани – подобие наших городов Нечерноземья. Разве можно кому-то отдать, бросить на произвол судьбы Тулу, Брянск, Ярославль, Тверь и  другие «неперспективные» города? Это ведь не только часть России, это сама Россия.

– Cпасибо за беседу!

---

– Действительно ли в стране повторяется ситуация начала XX века, когда российская интеллигенция, ее социально активная часть оказалась «страшно далекой от народа»?

–  Безусловно, не вся.  В определенной части медийного пространства эта часть интеллигенции доминирует. И при этом ничему не учится. Совсем недавно при прямом участии представителей интеллигенции развалился Советский Союз, чуть раньше – Российская империя. Распад Советского Союза произошел  почти по тому же сценарию: предлагались простые решения, которые очень быстро привели к катастрофе. Вспомните выступления многих СМИ времен перестройки, например лозунги: «Иного не дано». За три года  развалили огромную страну.

– На ваш взгляд, правомерно ли поступает журналист, вынося в публичное пространство неудовлетворенность от работы в издании?

– Думаю, неправильно, нужно просто найти другое место работы. Возьмем, к примеру, журнал «Эксперт». Мы занимаем консервативную позицию и в целом поддерживаем президента, но это не означает, что мы не критикуем отдельные аспекты политики. Например, нет более жесткого критика финансовой политики властей, Центробанка и министерства финансов, чем «Эксперт».  Сейчас мой коллега «ведет войну» с образовательной реформой.

– Назовите имя политика или общественного деятеля, который вам близок по духу.

– Я считаю, что  самый недооцененный политик, государственный деятель в России – это Иван Третий. Он создал государство, в котором мы живем. Когда приезжаем в Москву, водим детей на экскурсию в Кремль, который  построил Иван Третий. Поэтому вдвойне обидно, что ему даже нет памятника.

– За каким рулем любите посидеть?

– У меня есть водитель. Но по выходным езжу сам. Самый лучший автомобиль – «ягуар». Но наши дороги не приспособлены для езды на машине такой мощности. Пересел на «ауди». В Европе ее считают протестантской машиной: в ней нет ничего лишнего.

– Как проводите свободное время?

– На диване лежу и телевизор смотрю.

– Какой любимый вид транспорта?

– Поезд. Когда можно ехать в ночном поезде с интересными попутчиками  и хорошо провести вечерок.

– У вас есть любимое блюдо и готовите ли вы сами?

– Сам не готовлю. Я из Ташкента, люблю узбекскую кухню – плов, шашлык, самсу.

– Любимый писатель или поэт?

– Публика делится на любителей Достоевского и любителей Толстого. Я не толстовец, я достоевец.

– Последняя прочитанная книга?

– Брал с собой в Америку книгу Джованни Арриги «Долгий двадцатый век». Толковая книга выдающегося американского социолога.

– Ваша любимая музыка.

– Очень люблю живую оперу, но музыку очень редко слушаю. Будучи студентом, играл на гитаре.