Пули свистели над головой – со сцены
К последнему месяцу 154-го сезона Тюменский драматический театр подошел с дерзкой постановкой
Тема театрального закулисья словно сладкий петушок на палочке: ешь-ешь и наесться не можешь. 154-й сезон наша «драма» начала «Мольером», а предзавершила «Пулями над Бродвеем». Обе постановки – о храме Мельпомены без прикрас. Знатная кольцевая рифма получилась. Окончательно с творческим годом простимся во второй половине мая в малом зале на премьере «Бог резни» по пьесе француженки Ясмины Резы, над которой с небольшой группой актеров работает уже известный тюменцам петербуржец Александр Баргман. Пока же о «Пулях» – в областном центре они просвистели громко, в цель попали, а сколько крови пустили... И режиссерской, и лицедейской. А вы, Дмитрий Геннадьевич (главный постановщик – москвич Дмитрий Петрунь, другие его работы можно увидеть в июне на проекте «Театральный перевал», когда в Тюмень приедут кемеровчане), переживали да нервничали!
Декорации, музыка, свет... Главное – все!
Спектакль по одноименному сценарию Вуди Аллена про кухню закулисья Петруню заказал сам драматический театр. Вспомните оскароносный фильм (вожделенную статуэтку за женскую роль второго плана получила актриса Дайэнн Уист) – он про... пустоту: люди скандалят, подставляют, убивают друг друга даже не ради создания легких волн в воздухе. «Кино Аллена скучное, тягучее... – комментирует Петрунь. – Сценарий был не лучше. Русскому зрителю важно что? Все делается ради чего-то!» В общем, тюменские театральные «Пули над Бродвеем» – это большая компиляция. Здесь появляется многослойность: становление молодого псевдогения (главный герой Александра Кудрина Дэвид Шейн из сопляка вырастает в настоящего гаденыша), рождение и умирание «разновозрастных любовей», потери, предательства, одиночества.
Работали быстро: на все про все чистых чуть меньше месяца. Репетировали на пятом этаже здания, где размещается экспериментальная площадка театра. Большая сцена в это время гудела под «Студвесной». Занятых в «Пулях» на нее выпустили на два дня и две ночи. Времени, как оказалось, не хватило только актерам. Дмитрий старается придерживаться европейских стандартов: по ним пять недель дается разве что на оперу, а на спектакль – если ты носишь громкую фамилию Любимов. «Остальные, не угодившие в рамки, вне профессии», – приговор молодого режиссера суров.
Раз взялись насытить скучный материал Аллена, удивляйте. Вот что получилось у московско-петербургско-новосибирско-тюменской команды: хореографические номера балетмейстер Павел Куров выдержал в стилистике знаменитого Боба Фосса (а какой Бродвей без зажигательных, соблазнительных, душу рвущих танцев!), вокал (поет Сергей Скобелев в роли конферансье Флендера Шелдона, на неудачах выпестованного бродвейского философа), неожиданные световые решения.
Бешеный ритм задает сценография Сергея Илларионова: в «Пулях» около 30 разных точек – улицы, конечно, самая главная «аорта» Нового Света, дома, бандитские притоны, Гудзон, Бостон...
Быстрая смена декораций напоминает кинематографический прием. Ничего удивительного: Петрунь, мало того, что театральный режиссер, так еще балуется киносценариями. Даже для живой собачки породы шпиц определили и хозяйку, и место – в роли первой заслуженная артистка России Ирина Халезова (Памелла Брент), в роли второго – ее сильные руки. В версии Дмитрия Геннадьевича много находок: когда громила Чич (Николай Аузин) стреляет в ненавистную актрисульку-танцовщицу Оливию Нэйл (с дебютом на тюменской сцене поздравляем недавно прибывшую из Челябинска Марину Карцеву), та обнимает его за шею и кружится в танце, а по Бродвею тем временем течет то ли вино из бутылки в ее руке, то ли кровь из самого сердца – выглядит, честно, потрясающе. Где есть гангстеры, там есть гробы с венками. Но у Петруня это подается с юмором, хоть и черным – вот бандиты поднимают
ящики с телами, а на земле остается дно с «содержимым».
Сказка на ночь c глубоким смыслом
О, Бродвей! Это дерзкая сказка и неприятная реальность, победы и поражения, взлеты и падения. Фрэнк Синатра (о начинающем исполнителе сообщает уличное радио) взлетел. Драматург Штейн, неудачную пьесу которого пытаются реанимировать с помощью денег мафиози Валенти (Владимир Ващенко), упал. Ударился больно: кому нравится признаваться в отсутствии таланта. Но вернул любовь. Любовь – Эллен (Наталья Никулина) – все простила: «Я уважаю в тебе не художника, а человека!» Русский зритель от такого «расклада» в восторге: было за что переживать два с лишним часа, и все эти прикусывания губ от напряжения тоже недаром.
…Не зря актеры и Дмитрий Петрунь нервничали и паниковали, рождая «Пули». Все срослось. И даже заслуженная артистка России Татьяна Пестова, давно не получавшая большой роли и наконец обретшая Хелен Синклэйр, которая накануне делилась сомнениями по поводу поиска верного образа, выступила молодцом. Кудрин, сыгравший ежедневно меняющегося под влиянием Бродвея Шейна, – класс! Порадовал Аузин: его это одежка, еще как его. И Ващенко, и Волошенко, и Карцева, да все подряд расшевелили в тюменском зрителе что-то глубинное. Петрунь тем делом не перестает мечтать ставить так, как снимает Валерия Гай Германика – исключительно в правдивом пространстве. Значит, продолжение не за горами.
