«Вовек бессмертен подвиг твой»

«Вовек бессмертен подвиг твой». .

итоги конкурса || Номинация «Родной край в победах»

I место

Великая Отечественная война  принесла много горя в каждую семью.  В это нелегкое время тяжело приходилось не только  на передовой, но и в глубоком тылу. Особенно женщинам, которые остались без опоры и справлялись со всеми трудностями самостоятельно. Мой рассказ о том, как моя мать зимой 1941 года ходила в лес по дрова.

Татьяна поднялась рано, затемно. Подоила корову, затопила печь. Надо было приготовить кушанье для «гвардейцев», кото­рые мирно посапывали:  меньшие на печи, повзрослее –  на по­латях. Слила воду из чугунка с картошкой «в мундире», налила каждому молока, нарезала хлеба с лебедой –  вот и вся еда для хлопцев. С пропитанием в семье было терпимо, в этом году много картошки накопали, а вот с теплом  худо, дрова на исходе.

Татьяна наскоро перекусила и побе­жала на колхозный двор, председатель обещал дать лошадь.  Дед Герасим, он же конюх, сидел на скамейке в теплой сторожке и курил злой самосад. Ласково поприветствовав женщину,  спросил: «Степан-то пишет с фронту?»

–  Намедни получила  письмо. Пишет, что скоро проклятого Гитлера побьют, – ответила та.

–  Теперича побьют. Наши-то наступают. Вот когда я с нем­цами в германскую бился...

– И дед Герасим начал рассказывать о том, как он воевал и был ра­нен в 14-м году.

Сердце рвалось в дорогу, поэтому Татьяна прервала его рассказ и  на­помнила о своем приходе. Дед выделил ей коня по кличке Чалый. Оглядев четвероногого, Татьяна заметила: «Ой, дедушка, больно худущий он».

–  Так они все, доча, худущие. В колхозе-то двести дворов, а лошадей-то всего десять. Война-то мобилизовала не только мужиков, но и лошадей. А этих, выбракованных, оставила. Что они ви­дят? Овес давно забыли, одна солома вперемешку с сеном.
А отдыху-то нету, кажный день работа. В колхозе полно ее. Да и людям надо: кого в больницу отвезти, а кому, как тебе, в лес за дровами.

Татьяна надела уздечку на Чалого, завела в оглобли дровней и выехала на дорогу. Однако вскоре животное сначала забеспокоилось, а потом и вовсе отказалось идти вперед. Татьяна вгляделась – на лесной дороге стоял матерый волк. Она не испугалась,  взяла топор и пошла на него. Зверь,  почувствовав  решительность человека, поспешил  скрыться в лесу.

Татьяна выбирала деревья потоньше, их и рубить было легче и вытаскивать по глубокому снегу на дорогу. Скоро ей стало жарко, она сняла фуфайку, сбросила рукави­цы. Уложила сушняк на дровни, крепко стянула его ве­ревками и, чувствуя приятную усталость от сознания, что у нее в доме будет тепло, последовала за санями.

Дорога пролегала по ровному месту, конь шел без усилий, но затем пошла в гору. Конь остановился. Подождав немного, похлопав рукавицами, Татьяна дерну­ла вожжи, но Чалый не думал двигаться. Тогда она хлестнула вожжами. Он, сделав несколько шагов, снова остановился. Татьяна навалилась на сани, стала с силой толкать их впе­ред, стараясь помочь Чалому.

Но дровни не сдвинулись с ме­ста. Тогда она в отчаянии выдернула из кучи суковатую палку и стала жестоко бить Чалого. Он с усилием сделал один-два рывка и упал.

Татьяна  сбросила несколько бревен на дорогу и, помогая коню, осилила подъем. Оставшиеся бревна перетащила на себе –  не оставлять же их здесь. Дальше дорога шла под гору.   Однако животное понуро стояло. Татьяна взяла его под узд­цы. Огромные грустные глаза смотрели на нее. И в них были слезы. Защемило сердце у Татьяны.

–  Прости меня, Чалый. Прости окаянную, неразумную бабу... Там же дети у меня. Дети малые... замерзнут в холодной избе. Муж с фронта придет, а я детей не уберегла. Нет прощения мне...