О «сибирском интересе» русских царей
Приближается важная веха российской истории – 400-летие дома Романовых, которое будет отмечаться в 2013 году. Редакция газеты продолжает проект «Народный туристический маршрут», в котором она открыла новую главу, посвященную знаменательной дате. Сегодня публикуем один из материалов внештатного автора по данной теме. Думаем, в рубрике, посвященной предстоящему юбилею, будет небезынтересен экскурс к теме взаимоотношений сибирских и московских правителей. К тому же, говорят, среди тюменцев есть потомки Рюрика…
Первые шаги
И до Романовых существовал интерес русских людей к Сибири, прежде всего – к Югре, поскольку она выступала поставщиком важного товара на международном рынке – пушнины. Новгородцы, как очень предприимчивые и «любознательные», появились здесь задолго до похода Ермака. Об этом, в частности, свидетельствуют найденные на острове Вайгач и в окрестностях современного Сургута нательные кресты, привески и другие предметы, датируемые ХI–ХII веками. Маловероятно, что эти предметы принадлежали дружинникам Ермака – они связаны, скорее всего, с путешествиями купцов и промышленников – как обереги или предметы обмена на сибирские товары.
Интерес проявляли как московские цари к Среднему Прииртышью, так и сибирские правители – к Москве.
Упоминаемый в Устюжском летописном своде сибирский правитель Шибанид Саййид Ибрахим (Ибак) под именем «царь Ивак Шибанский» сообщал «государю всея Руси» о своей победе над Ахмадом. Это, полагаем, стало первым шагом в политических связях с Русью.
Когда в 1481 году хан отправил в Москву посольство во главе с Чумгурой, тот провел переговоры об установлении торговли, а спустя два года сам Ибак предложил царю заключить договор о дружбе и союзе, но это осталось лишь благопожеланием. После гибели Ахмад-хана Ибак объявил себя верховным ханом Джучидского государства, так как соперников у него не осталось, а кочевая ставка Орду-Базар, возможно, была переведена в Чимги-Туру, где от имени хана были выпущены монеты.
В тот период и у Русского государства интерес к Сибири усилился: у отряда воеводы Василия Гаврилова-Заболоцкого (Бражника), прошедшего в 1499 году через «Камень щелью» в Югру, была цель – привести к присяге на верность Москве предводителей встреченных родов. В том же году Иван III принял титул «князя Кондинского и Обдорского», что обозначало лишь формальное провозглашение его правителем этих территорий.
Борьба за престол
Москва наблюдала все последующие перипетии борьбы за сибирский престол. Так, преемники Ибака были перечислены в грамоте, направленной царем Федором Иоанновичем правителю уже восстановленного Шибанидского Сибирского ханства Кучум-хану: «После деда твоего Ибака царя были на Сибирском государстве князи Тайбугина роду Магмет князь, а после него Казый князь». Русские дипломаты точно зафиксировали титулы правителей Сибири: потомки Чингиз-хана Ибак и Кучум названы царями (ханами), а для Тайбугидов использован титул «князь» («бек»), поскольку они не являлись Чингизидами и не имели права на ханский титул. Поэтому наименование Тайбугидского государства «Сибирским ханством», которое часто встречается в литературе, правомерно лишь в том случае, если в этом государстве существовал номинальный хан, сведений о котором тем не менее не имеем, и более точным названием этого государства можно считать «Искерское (Сибирское) княжество Тайбугидов».
Йадигар-бек Тайбугид попытался заручиться поддержкой Москвы: в январе 1555 года от него прибыла миссия с просьбой принять Сибирское государство в русское подданство.
Йадигар, учитывая обстановку, направил к Ивану IV послов Тягрула и Панчады, которые «от всей земли Сибирской» поздравили царя с присоединением Казанского и Астраханского ханств и просили, чтобы «государь князя их и всю землю Сибирскую взял в свое имя и от всех неприятелей заступил». Следует отметить, что обращение было своевременным, с точки зрения Москвы, ибо оскудение соболиных угодий в северных владениях побуждало торговых людей и само правительство искать новые.
В 1555 году во владения Йадигара отправился Дмитрий Непейцын, который должен был привести жителей к присяге и выявить число плательщиков ясака. Их оказалось 30 700 человек, но принять эти сведения за достоверные нельзя, поскольку учет кочевников в тех условиях был невозможен. Иван IV согласился принять край «под свою государеву руку».
Он включил его наименование в свой титул – «и всея Сибирския земли повелитель», но реальной помощи сибирским бекам не оказал. Расчеты обеих сторон не оправдались: на протяжении 1556–1557 годов Москва и Искер обменивались миссиями, причем русские послы ограничивались требованиями выплаты дани и задолженности по дани, а сибирские – требовали военной помощи и привозили дань в небольших размерах, ссылаясь на то, что Сибирь «воевал шибанской царевич и людей поимал многих», и именно этим впервые упоминая о попытках Шибанидов вернуть сибирские земли.
В 1557 году посол Йадигара Истемир доставил в Москву грамоту бека, который гарантировал выплату дани и сохранение вассальной зависимости Сибирского княжества от Москвы, а также вновь обращался с просьбой о помощи.
«Дань ежегод царю давать»
Исследователи выдвигают предположение, что одной из причин, по которым Тайбугиды обратились к Москве, было персональное соглашение. В шертных грамотах часто фиксировались не только обязанности по выплате ясака, но и обязательства вместе воевать против общего врага, что ставило вопрос о юридических правах Московского государства и обязательствах сибиряков перед ним. В связи с этим есть научная гипотеза, что обращение следует рассматривать как стремление к обновлению ярлыка на княжение в связи с переходом властных полномочий от Казани к Москве. Примечательно также, что первое сибирское посольство совпало с началом правления у ногаев бия Исмаила, сторонника Москвы и родственника Йадигара. Ногайский вклад в сибирские дела до сих пор остается недооцененным.
Между тем приведение в новое подданство вызвало возмущение у сибиряков. Поняв свою стратегическую ошибку и учтя мнение населения, в 1557 году Йадигар попробовал отказаться от уплаты дани. Разумеется, в то время не могло быть даже подобия институтов современного гражданского общества.
По праву сильного московский царь приказал посадить присланного с извинениями посла Боянду под стражу и отправил к Йадигару своих подданных, служилых татар Девлет Хосю и Собаню Рязапова с грамотой, чтобы сибиряки «исправились».
Вскоре служилые возвратились вместе с Истемиром – новым посланником, который привез дань и, сверх того, шертную грамоту. Там значилось, что «ся учинил князь в холопстве, дань ежегод царю давать», то есть выражалась лояльность русскому царю и подтверждалась политическая зависимость Сибири.
Шибаниды, Тайбугины, Рюриковичи – это лишь династии правителей, а жизнь простых людей как на русских землях, так и в Сибири протекала по другим законам…
