«Пусть благодать на нас, сердешных, снизойдет...»

«Пусть благодать на нас, сердешных, снизойдет...» . .

На Дмитрия Мизгулина я обратил внимание, когда читал поэтическую подборку в «Нашем современнике» и «Молодой гвардии». Порадовался, помню, что русская линия в поэзии не иссякает. Потом, увидев сборник стихов Мизгулина «Духов день», остановился на названии. Слишком близко оно оказалось моему мировидению. К счастью, не ошибся. Со страниц книги звучала русская речь! И вот новый сборник «В зеркале изменчивой природы». Он во многом необычен.

Дело в том, что каждое стихотворение существует не изолированно, а в связке с фотографиями Аркадия Елфимова в художественной обработке с помощью компьютерной графики, предпринятой Василием Валериусом и его помощницей Полиной Винокуровой. В отдельности замечательны и стихи, и картины, но их дуэт дает совершенно новое ощущение. То ли картина дополняет стихи, то ли стихи проясняют картину…

Трио Мизгулин-Елфимов-Валериус – явление во многом уникальное в современном искусстве и современной книжной графике. Уникально и само издание сборника. Перед читателями отнюдь не иллюстрации к стихотворениям. Возьму на себя смелость утверждать, что если бы художники решили поднять на уровень настоящего искусства творчество какого-либо среднего поэта, целостность изобразительно-выразительной ткани была сразу нарушена. Картины будут существовать сами по себе, а к ним придатком пойдут серенькие стихи. Должна «сложиться» родственность душ, взглядов, что мы и видим в данном случае. Художник и поэт, объединившись, стремятся разглядеть и понять красоту и гармонию искусства, привнести в мир свет истины.
Из предисловия к сборнику Дмитрия Мизгулина «В зеркале изменчивой природы», написанного Юрием Перминовым, я узнал, что эта книга юбилейная, приуроченная к мудрой дате 50-летия.

Сборник состоит из 50 стихотворений, что, как мне представляется, символизирует жизненный путь поэта. Открывается он стихотворением «Стремишься истину найти…», где автор выражает жизненное кредо: «Чтоб выжить в жизни перемен, ни в чем не надо изменяться». Художественная система Мизгулина определяется неповторимой концепцией мира и человека, что обусловило своеобразие решения многих
традиционных тем и проблем, глубину философских, этических и эстетических взглядов, оригинальность поэтического стиля.

В поэзии Дмитрия Александровича (и это главное) присутствуют ценностные нравственно-философские категории, связанные с понятием родины, родного дома, православной веры, гармоничных отношений между человеком и природой. Кстати, это стихотворение помещено на развороте, где изображен православный храм. Я думаю, что Аркадий Елфимов и Василий Валериус увидели ядро поэзии Мизгулина не в каких-то внешних проявлениях, а в сердцевине русского духа, русской души. Как скажет поэт:

Чтобы осень жизни принимая,
Гроздь рябины жадно сжав в горсти,
Журавлей последних провожая,
Мне покой и веру обрести.
(«Свадьбы. Дни рождения. Крестины…»)

Православная основа русского бытия всегда была сокрыта в самом сердце России, в самых глубоких корнях народного мироощущения. Религиозное мирочувствование в стихах Мизгулина обнаруживается постоянно. Достаточно назвать «Рождество», «Морозы грянули. Крещенье…», «Ангел-хранитель», «Утренний ангел», «Погаснут светила в полуденный час…», «Духов день». Замечу, что это связано с религиозным поиском, который прослеживается во всей книге. Так, в стихотворении «Духов день» автор пишет:

Все земные законы круша,
Время мчится, сметая преграды…
Но бессмертной пребудет душа.
Вот об этом подумать и надо.

Удивительно тонко почувствовали православное слово Мизгулина фотограф Елфимов и книжный график Валериус. Картины, как и стихи поэта, словно обращены за линию горизонта в Божественное неведомое. Так, в стихотворении «Снежный ангел» поэтическое слово погружается в какой-то вселенско-апокалиптический водоворот. И мы не знаем, что станет с лирическим героем: поглотит ли его мрак житейских страстей, либо он выйдет из него преображенным. Автор оставляет выбор за читателем:

Кому – в небесные края,
Кому – в земную тьму…
И буду долго-долго я
Смотреть вослед ему.

Хочу заметить, что его религиозное чувство всегда сдержанно, строго, мудро. Ни в одном стихотворении поэт не выпячивает их напоказ. Как человек ищущий, он пытается понять тайну жизни, духовную истину.

Следует обратить внимание и на поэтическую функцию памяти в художественном сознании автора. Это не только источник прошлой информации, но и форма выявления вечных категорий: добра, веры, любви к людям. Можно назвать такие стихи, как «А вспомнишь – на память приходят не даты…», «Нашей памяти долгий свет…», «Бессонница», «Похоже, слишком много знаю…», «Память», «Жизнь не просто прошла – пролетела…». Экспрессивно-личностное начало в последнем стихотворении
усиливается исповедальной формой. Акцент делается на сокровенных мыслях и чувствах. Я хочу привести его полностью:

Жизнь не просто прошла – пролетела.
Оглянуться б – да поезд умчал.
И беззвездная ночь онемела,
И разбилась вода о причал.
Жизнь не просто прошла – а промчалась.
Заклубился туман над рекой.
И полуночи птица вскричала,
Захлебнулась таежной тоской.
Жизнь не просто прошла.
Так не просто…
Мне, мальчишке, как будто вчера,
Так хотелось быстрее стать взрослым,
Так хотелось… И осень пришла.
Облетают последние листья,
Завтра грянет мороз поутру,
И рябины оранжевой кисти
Зазвенят на студеном ветру.

По поэтической натуре Дмитрий Мизгулин прежде всего поэт-лирик. Это не значит, что в его стихах отсутствуют гражданские темы. Человек своего времени, он не мог остаться в стороне от проблем века. Чувства и размышления автора о сегодняшнем дне придают его стиху неповторимость и оригинальность. В стихотворении «Была когда-то Родина…» он пишет:

Была когда-то Родина. А ныне
В своей стране живут как на чужбине,
Где дикторы с акцентом говорят,
Где исчезает человечность быта,
Где состраданье напрочь позабыто,
Где вывески английские горят.

Сказано смело, жестко, но такова реальность бытия. И все же повторюсь, что гражданская поэзия уступает место поэзии лирической, философским размышлениям о смысле жизни. Да и сам поэт признается:

Другие дни. Другие даты.
Иная Родина и речь.
Но в ожидании расплаты
Суметь бы душу уберечь.
(«Похоже, слишком много знаю…»)
Щедро одаренный человек,
он и в природе стремится найти гармонию:
Я искал взаимности у леса,
У полей, мерцающих белесо
В тусклом свете матовой луны,
У реки, спешащей суетливо
К тихой глади сонного залива,
У осенней гулкой тишины…
(«Я искал взаимности у леса…»)

Ни одно из времен года не прошло мимо поэта, ибо времена года по-своему символизируют человеческую жизнь. Поэт создает многоплановый поэтический мир, где есть все: красота и увядание, любовь и разлука, жизнь и смерть, вера и неверие, радость бытия и тоска одиночества. В лирике Мизгулина мир природы и мир человека, мотивы забвения (утраты) и воспоминания (обретение памяти), мысль о преходящности всего живого на земле и неизбывности, вечности человеческой памяти сливаются в гармоническом единстве.

Закончить свои размышления о поэзии Дмитрия Мизгулина мне бы хотелось словами Флоренского, который писал: «Верь в Истину, надейся на Истину, люби Истину», – вот голос самой Истины, неизменно звучащей в душе философа.
И если бы его постигла неудача с первою попыткою веры, он с удвоенною решимостью взялся бы за нее снова». Так вот «свет истины», несомненно, бывает виден истинным поэтам. И Дмитрий Мизгулин, поэт духовного направления, на протяжении всего творческого пути провозглашает этот голос истины.

Валерий ХОМЯКОВ, доктор филологических наук, профессор Омского государственного университета имени Достоевского, член Союза писателей России