О хрусталике внутри настоящего художника
Новый 154-й сезон Тюменский драматический театр откроет рано – 3 сентября. Премьерная трагикомедия «Мольер» по пьесе Михаила Булгакова «Кабала святош» – продукт «половинчатый»: режиссер, сценограф, художники по костюмам и свету – из города на Неве, актеры – наши.
Придумкой среды спектакля мастер Александр Баргман занялся еще в апреле, на малой родине. Тюменцы подключились 12 июля. В «комнатном виде» постановка, в общем-то, собрана. Сейчас самое время для репетиций на сцене. И вот здесь начинаются чудеса: с одной стороны уходит камерность, с другой – возникает иной воздух, прогоняющий суету, дарующий второе дыхание... Определять процент готовности и успеха – это не для Баргмана. «Мольер» «замаринуется» только после премьеры, а может, и на десятый показ – таков вердикт режиссера. Но обо всем по порядку.
– Александр Львович, ваша постановка в Тюмени – это внезапный проект или давняя договоренность? Расскажите предысторию.
– Ваш город – приятная неожиданность, эдакий сюрприз, ставший серьезной частью жизни. Моя жена от друга узнала о прекрасном Сергее Осинцеве и поиске режиссеров для Тюменского театра. После списываний, общения по «скайпу», моих «разведывательных» приездов стало ясно, что мы нуждаемся друг в друге. И вот уже месяц минул, как здесь работаю.
– Бывали у нас раньше?
– Никогда. Но слышал о Тюменском драматическом театре от замечательного режиссера Владимира Воробьева: здесь рождался и жил спектакль «Мирандолина», в прошлом – «Хозяйка гостиницы», в котором я играл, будучи еще актером петербургской Александринки.
– Главное блюдо на открытие – Булгаков? Это тоже по обоюдному согласию?
– Хотелось сделать что-то яркое и, в хорошем смысле, театральное. Полтора года назад в Петербурге я поставил «Смешных поневоле» – спектакль по одноактовкам Мольера. Но внутренний диалог с автором тогда не завершился, а потребовал продолжения. Но если в «Смешных» Мольер идентифицируется с героем Маскарилем, то в тюменском спектакле предстанет очеловеченный Мольер из плоти и крови... Жизнь любого творца, и Михаил Булгаков понимал это как никто другой, невероятно сложна, негармонична... Такой конфликтует с собой, со средой и временем. Он свободен и зависим одновременно. В нем бушуют страсти и жажда невозможной свободы. В нем есть вера, ответственность, поиск творческой среды. Он милосерден и сострадателен. А на мир смотрит сквозь внутренний хрусталик, который, все преломляя, позволяет с иронией воспринимать явления и лица. Но сам-то взгляд, как у настоящего комедиографа, печальный.
– Выходит, тюменский спектакль будет сложным, многогранным? Это классика в натуральном виде, без современных примочек?
– В нем есть некое современное преломление, но оно связано лишь с моими собственными ощущениями и ощущениями актеров. Никаких псевдотеатральных изысков или потрясений мы не готовим. Пьеса останется булгаковской, но с определенными вкраплениями мольеровских текстов и совместных фантазий. Декорации простые и конструктивные. Не собираемся поражать зрителя бархатом, шпалерами и позолотой.
– Как вам актеры?
– Актеры прекрасны всегда и везде.
– Вы их ломаете, из них лепите или предоставляете свободу действий?
– Все индивидуально, ведь у каждого – своя кухня и свой путь к роли. Я могу только попробовать предложить себя в попутчики. А вообще за сочинительство! Настоящий спектакль рождается только в совместных полусерьезных разговорах, игривом трепе, пробах и ошибках…
– В главной роли – Сергей Осинцев, он же директор Тюменского драматического театра. Кто остальные «игроки»?
– Мадлену Бежар играют Марина Слепнева и Елена Самохина. Арманда Бежар – Наташа Никулина. Людовик Великий, король Франции – Александр Тихонов. Маркиз де Шарон, архиепископ города Парижа – Вениамин Панов, человек, перед которым я преклоняюсь: на каждую репетицию он приходит в абсолютной готовности, полон идей, предложений... Это актер прочной театральной закалки, настоящий Мастер! Захария Муаррон – Сергей Скобелев. Маркиз де Орсиньи – Николай Аузин. Лагранж – Александр Кудрин, Бутон – Константин Антипин...
– Вы суеверный режиссер?
– Нет.
– Тогда предрекаете ли успех?
– Нет. Главное – процесс.
– В вашей практике разъезжать по провинции и что-то делать?
– Тюмень – третий по счету опыт. Первые два относятся к Новосибирскому городскому драмтеатру под руководством Сергея Афанасьева. Первый спектакль – «Карл и Анна» по пьесе Франка. Второй – «Наш городок» Уайлдера. В новом сезоне планируются выезды в Израиль (постановка семейной драмы «Кнопка» живого классика израильской драматургии Иосифа Бар-Йозефа) и в Омск («Лжец» по Карло Гольдони).
– Но есть еще Питер и много другой работы?
– Надеюсь, в ноябре в питерском «Таком театре» выпустим «Время и семья Конвей» по Джону Пристли, а в конце сезона в «Приюте комедианта» – «Иллюзии» Ивана Вырыпаева. Как актер в грядущем сезоне ничего нового делать не буду.
– Что за театр в Санкт-Петербурге возглавляете?
– «Такой театр». В этом году ему десять лет. Учредили с однокурсниками ради шутки. Сейчас это уже шутка с бородой. Но живая. У нас играют лучшие актеры города из разных академических театров, а также вольные художники и обретаемые друзья. Вроде антреприза, но по интересам. Мы не получаем государственных дотаций – лишь гранты от комитета по культуре. Спектакли как-то самоокупаются, но артисты практически не зарабатывают. Выходит, «Такой театр» создан для практической радости! И для радостной практики! Трижды номинировались на «Золотую маску». Выезжаем на фестивали, пытаемся гастролировать… В ноябре нас ждут в Хельсинки с постановками «Иванов» и «Каин». В декабре покажемся в Новосибирске. Ведем переговоры с Тюменью по поводу весенних гастролей.
– А в качестве режиссера вернуться к нам планируете?
– Как пойдет… На новых афишах Тюменского драмтеатра напечатано: «Скоро рассвет». Мне кажется, он обязательно настанет. Все составляющие для этого есть. У Сергея Осинцева профессиональная, творческая команда. Эти люди сильны, ответственны, азартны. Независимо от того, успешным окажется мой «Мольер» или нет, драмтеатр на верной «рассветной» дороге.
– Как же так: родите «ребенка», сами уедете – оставите сиротой?..
– Это неизменная участь многих «театральных детей». Уже начинаю грустить… Понимаю, что за постановкой нужно следить, вести ее, но как?.. Наверное, попрошу периодически снимать спектакль на видео и присылать по электронной почте. Или стоит завести практику приезжать сюда раз в полгода, отслеживать, чтобы «Мольер» не засорился, не стал удобным для зрителей.
– А каким он должен стать?
– Неудобным. Пусть будет не только для чувств – слез и смеха, но и для головы.
