Когда спускается парижский туман
Звуки имеют форму, лицо,
жесты, голоса – как линии
на руке, одинаковых не бывает.
Эдит Пиаф
Похоже, они научились петь раньше, чем плакать. Люди, любящие поплакаться (неважно, в каком виде творчества это выражается), не могут красиво петь для других, ведь в этот момент нужно забыть о себе…
– Мы принадлежали к одной породе – «пригородной», – писала Симона Берто о своей сестре Эдит Пиаф, – по сути, были первыми битниками, только у нас вместо гитары было банджо. В остальном то же самое: поэзия, надежда, желание прожить свободными молодые годы.
Впрочем, настоящего Парижа – фешенебельного, парадного, музейного, театрального, модного – в свои лучшие годы девочки не увидели. Этот город утратил недосягаемость, но сохранил тайны. Тайной осталась и жизнь двух сестер, одна из которых оказалась тенью другой. Тенью, попытавшейся отделиться от прообраза. Что из этого получилось, зрители смогли оценить на премьере спектакля «Моя Эдит» по пьесе Алексея Ушакова, написанной на основе книги Симоны Берто «Эдит Пиаф».
Постановку осуществили Алексей Ушаков и Екатерина Матюшкина в экспериментальном шекспировском театре «EST» (Тюмень). Спектакль получился парадоксальным. Скорее всего, загадка театра песни Эдит Пиаф заключалась еще и в ее своеобразном восприятии мира. Но девиз Эдит: «Любовь все побеждает!» – не раз пригодился и Симоне.
– Когда любовь остывает, ее нужно или разогреть, или выбросить, – говорила Пиаф, – это не тот продукт, который хранится в прохладном месте! Любовь – это не вопрос времени, а вопрос количества. Для меня в один день умещается больше любви, чем в десять лет. Мещане растягивают свои чувства. Они расчетливы, скупы, поэтому и становятся богатыми. Они не разводят костра из всех своих дров. Может быть, их система хороша для денег, но для любви не годится.
Уже в коридоре театра – неожиданное присутствие детали гламурного мира – светящейся вывески. «Кафе-шантан», приняв гостей (зрителей), погрузил их в атмосферу салона маленького парижского кафе. Настоящего кафе, с черным кофе и миниатюрными круассанами. Оранжевый свет абажуров настольных ламп – как антипод неприкаянности. Об этом недоступном простому человеку символе уюта – модном оранжевом свете – несколькими десятилетиями позже написал замечательный поэт Юрий Левитанский. Программка разложена на столиках вместо меню. Мы – тюменцы двадцать первого века, живущие обычной жизнью. Но когда мы сделали первый глоток и оглянулись по сторонам…
«Она пела так громко, что перекрывала уличный шум, гудки автомобилей... Бросалась в улицу, как другие – в материнские объятия. Ее знал весь мир, меня – почти никто. Будете ли вы меня слушать? Я другая, но очень часто ей меня так не хватало… Как об этом вам рассказать?»
Екатерина Матюшкина отваживается на попытку рассказа о жизни Эдит Пиаф глазами юной современницы. Постепенно раскрываясь в интимной беседе с задушевным другом, она по деталям вспоминает жизнь. Не свою, а совместную, с сестрой, знаменитой Эдит Пиаф. Воспоминания постепенно оседают в зале парижского кафе угрюмой полутьмой. Иногда светящиеся абажуры напоминают дежурные столики медсестер приемного покоя. Произошло театральное чудо: роль получилась близкой каждому сидящему в зале, где собрались люди разного возраста и темперамента.
Спектакль яркий, необычный, талантливый, его непременно должна увидеть широкая студенческая аудитория. Удачное дизайнерское решение точно передало атмосферу места действия. Париж мы увидели на баннерах в виде нескольких окон-картин кафе. Чтобы дать спектаклю объем, насытить его многоплановостью, потребовались выразительные детали.
Когда замолкала рассказчица, вступала кукла уходящей Эдит Пиаф, с присущей ей абсолютной беззащитностью. Казалось, она была покорна обстоятельствам: воле сценариста, режиссера и актрисы, но хотела двигаться по-своему. Это было синтетическое действо с элементами кабаре, кукольного театра, ревю из эстрадных номеров и театра эстетики Брехта. Все выразительные средства ярки, тщательно отобраны и оттого сильнодействующи.
Где-то уже совсем далеко, в том самом парижском тумане, бежит вверх по старой каменной лестнице в незнакомый квартал худенькая девочка Югетта Элиас – будущая Эдит Пиаф.
Бежит стремительно по зову своего таланта, увлекая за собой преданную и добрую сестру Симону Берто… Вот и у нее состоялся свой звездный час, благодаря талантливой актрисе Екатерине Матюшкиной. Браво, Катрин! Желаю вам лететь на свой бал удачи!
