Реальные мужчины
О тех, кто продвигал великую школу рисования
Видавший виды школьный учебник «Родное слово» за четвертый класс – желтая обложка, стилизованная под русско-народное, дружно-хороводное, на обороте – библиотечный штампик, скромная цена… Сколько ж мальчишек и девчонок до меня носили его в распухших ранцах, то бережно, а то равнодушно выкладывали на уголок парты, листали – с любопытством, без интереса, по принуждению?! «Родное слово» я боготворила. Не столько сами, без финтифлюшек оформленные тексты, сколько цветные вклейки в конце. То были мини-репродукции великих полотен великих мастеров. От усердия высунув кончик языка, подражая Кустодиеву, Поленову, Айвазовскому и иже с ними, мы ваяли… сочинения. Детские фантазии на фоне ставших историей сюжетов. И честно сказать, мы, родившиеся в Союзе и пошедшие в школу при нем же, в отличие от современных ребят, в шесть лет знали всех художников, композиторов, писателей и не задавали тупого вопроса: «Как правильно пишется: Иран или Ирак?».
Эти воспоминания, конечно, не случайны. На открытии в ТМИИ глобального за последнее время проекта «Великие реалисты», в организации которого приняли участие местный музейный комплекс имени Словцова, Екатеринбургский и Нижнетагильский музеи изобразительных искусств, подобные мысли родились не только у автора этих строк… То, что несколько поколений людей с любовью рассматривало в школьных учебниках, дамских журналах «Крестьянка» и «Работница», на домашних покрывалах, настенных коврах, чеканках, явилось шедевральными оригиналами, подписанными передвижниками Василием Перовым, Алексеем Саврасовым, Иваном Шишкиным, Василием Суриковым, Ильей Репиным, Иваном Крамским!.. Самые лучшие работы из коллекций трех музеев до Тюмени выставлялись в Екатеринбурге. Стоит сказать, что вместо намеченного срока на Урале «Великие реалисты» «отдохнули» с лихвой. Публика, что называется, не отпускала. И вот теперь они у нас, да в четырех залах! Этим проектом ТМИИ надеется повторить успех экспозиции западноевропейского искусства «От караваджизма до импрессионизма», что случилась несколько лет назад.
Экскурсию-экспромт по «Великим реалистам» для первых посетителей выставки провела ее куратор, завотделом классического искусства ТМИИ Оксана Костко. Если уж честность – фишка сего материала, то продолжим вас удивлять:
– По всему Урало-Сибирскому региону тюменская коллекция произведений художников-передвижников самая яркая. Это отмечают и в других городах. Когда я хожу по екатеринбургским музеям, то не столько получаю удовольствие, сколько ревностно отмечаю: и Репин-то у нас более сильный, и Шишкин-то у нас получше... Стоит взять «Казака» Константина Маковского или работы Эмилии Шанкс! Когда планируются масштабные тематические проекты и все картины собираются вместе, они очень удачно дополняют друг друга. По последним аукционам видно, что интерес общественности вновь обращен к реалистичному искусству, к тому, что раньше называли салонной живописью, а сейчас направлением «Пленники красоты».
Реализм – великая школа. Передвижники – великие реформаторы. Благодаря их стараниям в 70-80-е годы XIX века второе рождение пережила русская историческая живопись.
Почему нам так интересна история кардинала Ришелье? Да потому что Дюма так увлекательно о нем рассказал! В отечественном прошлом тайн тоже немало. Если литераторы спохватились поздно, то художники в самое время. Причем они разбились на два лагеря. Те, кто работали в направлении «бабушкин сундук», стремились говорить правду и только правду – зарисовывали старые интерьеры, наряжали натурщиц в старинные одежды. Мастера из второго лагеря говорили, что подлинную историю можно пережить не тогда, когда к ней подходишь этнографически, а сопереживая, вживаясь в ситуацию. Высокое искусство должно отталкиваться от бытия, причем следовать ему досконально не обязательно.
Яркий представитель передвижников – Григорий Мясоедов, душа московского общества, человек с незаурядными способностями, колоритной фигурой, динамичным, даже строптивым характером (не случайно именно с него Репин писал Ивана Грозного, убивающего сына). «Бегство Григория Отрепьева из корчмы на литовской границе» – его дипломная работа, за которую автор получил медаль. Она имела такой успех, что неоднократно копировалась художником для разных музеев. Сейчас картина выставлена в одном из залов ТМИИ. Величавого, лихого, румяного «Казака» Константина Маковского (стал символом проекта) по легкости, праздничным тонам, духу можно сравнить с письмом фламандца Ван Дейка. Что за фигура героя?! А масштаб полотна?!
Мы привыкли считать Репина автором масштабных тематических произведений, как то: «Бурлаки на Волге», «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», но портрет художника Бродского в профиль (не случайно в минорной гамме) – по размеру небольшой. Изначально художник задумывал историческую картину «Самосожжение Гоголя» (писатель уничтожает второй том «Мертвых душ»). Холст еще не записан, но художник ставит дату и подпись. Что значит -- произведение свершилось, сказать в нем больше нечего… Репин всегда работал с натурой, а тут подыскал подходящий типаж (издали Бродский очень похож на Гоголя) и решил свободно «погулять» по полотну, как пианист по клавиатуре. В творчестве он сменил до пяти живописных манер, его поздние работы Игорь Грабарь называет «трепыхающимися петухами» (из зависти, что ли?), но автор все так же сияет, тянется за молодежью и сам остается молод душой. Не просто пишет – лепит. Причем в один прием!
Поверьте, о каждой картине можно говорить часами. За каждым полотном – удивительная история ее создателя. Если «снимать пенки» вам помогает увлеченный экскурсовод -- вообще праздник! Скромно, не выпукло, не кричаще – это великий реализм, который шел от настоящей жизни, повторял ее в масле и акварели. А что, как ни сама жизнь, интересно зевакам?
