Взгляд из космоса: «Земля удивительна»

Взгляд из космоса: «Земля удивительна». .

Гость редакции – российский летчик и космонавт-испытатель, командир длительной экспедиции на Международной космической станции, полковник ВВС России Александр Скворцов

«Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство», – начертал когда-то Константин Циолковский. Кто бы мог подумать, что в 41-м заседании клуба «От первого лица» будет участвовать настоящий космонавт! В рамках Года российской космонавтики, объявленного в честь 50-летия полета Юрия Гагарина, в Тюмени побывал российский летчик и космонавт-испытатель, командир длительной экспедиции на Международной космической станции полковник ВВС России Александр Скворцов. Предлагаем читателям газетную версию заседания клуба.

Александр Скорбенко:

– У многих космонавтов, начиная с Гагарина, фамилии происходят от названий птиц. Александр Александрович, на ваш взгляд, имя и фамилия могут определить судьбу?
Александр Скворцов:

– Следует начать с того, что сначала эти люди становились летчиками. Например, я полковник Военно-воздушных сил, военный летчик-истребитель, отец и младший брат – тоже военные летчики-истребители. В настоящее время продолжаю летать. Здоровье позволило выполнить и космический полет.
Не думаю, что судьба зависит от имени. Если верить в подобную метафизику, то не исключаю, что у многих существуют какие-то определенные знаки, символы, ритуалы. Их можно назвать приметами, а в авиации, да и в космонавтике – традициями. Например, у нас есть правило определенным образом подходить к самолету. Оно неукоснительно соблюдается и в космонавтике. Все традиции озвучивать не буду, потому что некоторые могут показаться «на грани фола».

Сложилась традиция смотреть перед полетом кинофильм «Белое солнце пустыни», перед стартом выходить из той гостиницы, которая приютила тебя на Байконуре, причем под звуки песни «Трава у дома» легендарной группы «Земляне». Благодарен лидеру группы Сергею Скачкову за то, что он приехал с музыкантами и проводил наш экипаж. Было настолько волнительно, что даже мурашки бежали по телу. Молнией пронизывает мысль, что назад пути нет. Вот перед тобой стоят коллеги, семья, родственники, друзья, инструкторы, обслуживающий персона. Они улыбаются, прощаются, и понимаешь, что с нами расстаются в лучшем случае на полгода.

В общей сложности провел в космосе полгода, или 176 суток. Ближе к посадке начинаешь считать каждый день. Но мы так «понравились» космической станции, что впервые за все время пилотируемой космонавтики наш экипаж не смог уйти с нее в назначенные сроки. Случилась поломка, которую устраняли в течение суток, практически без сна и отдыха. Благодарен космонавту Федору Юрчихину, который заметил неисправность при осмотре переходных люков.

Александр Скорбенко:

– На земле обычному человеку проще представить ситуацию, когда потек кран или лопнула труба, но если мать-Земля далеко...
Александр Скворцов:

– Да, большая ответственность, когда у тебя за спиной станция, которая стоит огромных денег. К тому же это международный проект.

Александр Скорбенко:

– А жизнь?
Александр Скворцов:

– Я говорю об ответственности командира. На станции он отвечает всего за две вещи: безопасность полета и полноту выполнения заданий, но в них заключается практически все.

У командира достаточно большие права. Конечно, сюда входит и ответственность перед семьей, которая тебя ждет, перед группой спасателей, которая должна встретить экипаж на следу­ющий день и совершить для этого 400-километровый марш по степи, потому что район посадки изменился. Очень хотелось, чтобы все совместилось, свелось в единую точку во времени и пространстве. У нас это получилось.

Да, станция не отпускала, но мы с командой успокаивали себя тем, что она не хотела расставаться, потому что мы хорошо работали.

Александр Скорбенко:

– Это потом, а вначале, наверное, были шок, стресс, страх?
Александр Скворцов:

– Страха не чувствовали, но шок испытали, потому что через несколько часов уже планировалась посадка, мысленно были на Земле, ожидали встречи с родными и близкими, строили планы...

К счастью, ситуация на следующие сутки «разрулилась». Было намного легче уходить со станции после того, как прошли этот эмоционально-волнительный этап, когда «пленка» стала раскручиваться в обратную сторону: требовалось вернуть в холодильник срочные грузы и все научные эксперименты и т.д. Зато потом действовали спокойно.

Кстати, о слове: оно может убить или возвысить, успокоить или унизить. Неправильно заданный вопрос или случайно оброненная фраза могут принести боль и страдания. В то время, когда мы не могли отстыковаться от станции, моей жене позвонили и спросили: «А вы еще ничего не знаете?» К счастью, она уже знала о поломке...

Раиса Ковденко:

– Вы полгода провели провели в космосе, а ранее участвовали в тренировках по выживанию в экстремальных ситуациях на космодроме Байконур и в лесисто-болотистой местности. Что они дают?
Александр Скворцов:

– Отечественный подход к тренировкам отличается, например, от американского, с которым я знаком, поскольку участвовал в американских тренингах по программе, развивающей умение быть лидером, командиром.

Российский курс тренировок по выживанию намного короче. Он учит принимать правильные решения, строить взаимоотношения в экипаже. Так сложилось, что я входил в состав международных групп, поэтому ко всему прочему требовалось ликвидировать языковой барьер и учитывать национальные особенности. Перед тем как работать с малайзийцами, изучил историю их страны, познакомился с культурными ценностями, менталитетом. К примеру, космонавт Шейх Музафар и его дублер Фаиз Халид совершенно разные. Если первый – лицо Малайзии, фотомодель и по образованию врач, то у второго – черный пояс по карате. Поэтому нужно было правильно расставлять приоритеты, например, как работать при 20-градусном морозе, чтобы их не заморозить и самому не замерзнуть.

Тренировки по выживанию помогают действовать в условиях замкнутого пространства, экстремальной ситуации, определенного психологического напряжения, а также строить взаимоотношения. Мне довелось много читать о лидерстве, тем не менее, считаю, что во всем нужно придерживаться золотой середины.

Маргарита Шаманенко:

– Что повлияло на выбор профессии, с кого делал жизнь юный Александр Скворцов? Скорее всего, с отца, который был в отряде космонавтов и даже знал Юрия Гагарина?
Александр Скворцов:
– Действительно, мой отец, тоже Александр Александрович, прошел отбор в отряд космонавтов, но потом у него возникли проблемы со здоровьем, из отряда пришлось уйти. Моего брата, который появился на свет через несколько дней после гибели первого космонавта, родители назвали в честь Гагарина.

Я пошел по стопам отца, но это мой выбор. Подчеркну, что в космонавтике не бывает протеже: там здоровье – первый критерий. Например, четырежды в год проходим медицинские комиссии плюс постоянная готовность и умение держать себя в форме.

В нашем наборе из трехсот двадцати военных летчиков, каждый из которых был полностью годен к полетам по всем психофизическим параметрам, только восемь человек отобрали в отряд космонавтов. После набора врачи так охарактеризовали состояние здоровья прошедших отбор: «В ближайшие пять лет у медицинской комиссии не будет к вам претензий, если только вы за это время не получите никаких травм». А возможность получить травмы, замечу, была большой: начались тренинги по выживанию, парашютные прыжки в сложных условиях и тому подобное. В общем, возникало много экстремальных ситуаций, когда можно было «нарваться» на перелом или вывих. Я и «нарывался», но, к счастью отделывался «малой кровью».

Наталья Худорожкова:

– После зачисления в отряд космонавтов вы продолжили летную практику на реактивных самолетах?
Александр Скворцов:

– Как летчик-истребитель первого класса считал и считаю профессиональным долгом продолжать полеты. Когда пришел в отряд космонавтов, еще было неизвестно, как сложится моя судьба, но как летчик не оставлял желания подниматься в небо. Очень люблю летать и при малейшей возможности сажусь в кабину истребителя, правда, уже учебно-тренировочного…

Маргарита Шаманенко:

– Хотелось бы узнать: в каком возрасте вы стали мечтать о профессии летчика?
Александр Скворцов:

– Уже упоминал о том, что отец был военным летчиком, служил в отряде космонавтов.
Я появился на свет в роддоме города Щелково Московской области – ведь в Звездном городке нет роддома. Окружение родителей, сослуживцы отца – все это, думаю, сыграло большую роль в выборе профессии. Поэтому вопрос о том, кем хочу стать, не стоял. Единственным препятствием на пути к цели могли стать высокие требования к состоянию здоровья. Поэтому готовился и к «страховочному варианту»: если по медицинским показателям не поступлю в летное училище, подам документы в Московский авиационный институт. Для этого занимался с репетиторами, хотя школу окончил с пятерками. Правда, золотую медаль вместе с дипломом об окончании школы не получил – ситуацию испортила единственная четверка по астрономии. Думаю, что сейчас знаю астрономию на отлично. Ныне мне известны все обязательные для изучения восемьдесят созвездий и в них – все навигационные звезды: умение определять координаты по звездам входит в программу подготовки космонавта.

Кстати, способность определять координаты по звездам в космосе пригодилась космонавту Владимиру Ляхову, когда он и афганский космонавт Абдул Моманд возвращались на Землю с орбитальной станции. Так получилось, что возвращаемый модуль космического корабля отстыковался позже, чем планировалось, а блок автоматических систем управления уже сбросили. Необходимо было провести позиционирование аппарата для Центра управления полетами. Из ЦУПа шли запросы: «Скажите, что вы визуально наблюдаете в иллюминатор, мы должны определить координаты приземления модуля». Знание навигации по звездам помогло Владимиру Афанасьевичу, пусть и приблизительно, определить месторасположение возвращаемого модуля в космосе, а в ЦУПе точно просчитали координаты, выстроили баллистику спуска на Землю. Правда, для этого космонавтам пришлось находиться в космосе еще одни не запланированные сутки...

Константин Елисеев:

– Профессия летчика началась для вас со службы на реактивных истребителях-перехватчиках. Сложно было переучиваться на космонавта? Ведь космический корабль – это и другое оборудование, иные тренировки, новые задачи...
Александр Скворцов:

– Опыт, приобретенный в летном училище, в процессе профессиональной подготовки в полку истребителей-перехватчиков, а затем в Академии противовоздушной обороны в Твери, пригодился и послужил той основой, которая позволила перейти к выполнению качественно других задач. Правда, есть следу­ющий нюанс: после определения в реальный экипаж для космонавтов прекращается специальная летная подготовка, тренировочные прыжки с парашютом и все виды иной подготовки, кроме тренировок по выживанию в экстремальных условиях. Тренировки по выживанию в лесисто-болотистой местности или, например, пустынной и горной – это и способ сплочения экипажа космического корабля. Однако, повторюсь, навыки летчика противовоздушной обороны терять не намерен.

Константин Елисеев:

– Александр Александрович, до полета на МКС вы входили в состав дублеров ряда космических экипажей, готовились к полету в космос более десяти лет. Скажите, тяжело ждать своего часа?
Александр Скворцов:

– Уточню: не «более десяти лет», а целых двенадцать лет и десять месяцев. Скажу так: чем ближе к посадке, тем тяжелее ее ждать, чем ближе к полету (тем более, когда его дата неизвестна), тем сложнее ожидание. Космонавт Максим Сураев, которого я дублировал в ходе подготовки к 21-й экспедиции на МКС, ждал полета десять лет и два месяца. Я ждал на восемь месяцев больше и понимаю, как дается ожидание старта. Главное в данном случае – не впустить в душу зависть, на ней может произрастать все, что угодно. Всегда старался уйти от этого чувства. Порой необходимо увидеть, что существуют другие профессии и иные направления сил. У меня, считаю, это получилось: я поступил в Российскую академию государственной службы и благодарен тем пяти годам учебы, которые провел в ее стенах.

Сдавать госэкзамены и защищать диплом пришлось уже после возвращения из экспедиции на МКС, не в очень хорошей физической форме после длительного космического полета. Через две недели после сдачи специальных тестов медики разрешили водить автомобиль, машина очень помогла в период реабилитации организма после полета экономить время для подготовки к экзаменам и защите диплома.

Елена Михалькова:

– Александр Александрович, можете ли приоткрыть тайну в отношении тех экспериментов, которые вы проводили на космической станции? Как результаты опытов в космосе могут пригодиться землянам?
Александр Скворцов:

– Необходимо сказать, что в ходе полета проводилось сорок два различных эксперимента практически по всем направлениям прикладной нау­ки: химические, физические, биологические, медицинские исследования. Недаром космонавты являются, по сути, многопрофильными учеными. Например, проводились эксперименты по дистанционному зондированию Земли – они напрямую соприкасались как с экологическими исследованиями, так и с отработкой взаимодействия с рыболовным флотом России. В ходе эксперимента исследовались и рыбопродуктивные зоны Атлантического и Тихого океанов.

Во время полета на МКС мы взаимодействовали с двумя научно-исследовательскими судами Российского института рыболовства и океанографии. В целом, это очень живой, интересный эксперимент. В ходе него получаешь огромное эстетическое удовольствие, наблюдая поверхность мирового океана, и вдобавок ищешь что-то полезное для своей страны.

Проводилось много экологических экспериментов, поэтому приходилось работать со спектрометром, фотоаппаратом. Конечно, видел и печальные последствия неосторожной деятельности человека на Земле. Так, во время полета на МКС наблюдали огромное пятно нефти, попавшей в море вследствие известной прошлогодней катастрофы в Мексиканском заливе. Практически в реальном времени засекли и второй пожар на морской буровой станции, о котором мало говорилось в СМИ. К счастью, пожар был вскоре потушен.

Татьяна Богданова:

– Как вы относитесь к экологии космоса: не много ли там скопилось космического мусора?
Александр Скворцов:

– Перспективный вопрос. Когда у спутников заканчиваются сроки эксплуатации, они разрушаются и падают на Землю. Интересующимся данной проблемой советую обратиться к статистическим данным – они не являются закрытыми. Из них можно узнать о том, какое количество продуктов человеческой жизнедеятельности (обломков вышедших из строя спутников и различного оборудования) накопилось в космическом пространстве. Этот мусор представляет проблему для Международной космической станции (МКС), потому что существует опасность столкновения с обломками, которые порой достигают больших размеров.

В инструкциях прописаны степени опасности – расстояния, при которых экипаж должен покинуть станцию и перейти в спускаемый аппарат, если приближающийся предмет угрожает жизнедеятельности станции и представляет угрозу жизни космонавтов. Меня, как командира, это тревожило. В полете пришлось трижды уходить от обломков китайского спутника.

Существует три степени оповещения экипажа о приближа­ющейся опасности: желтая, оранжевая и красная. Желтый цвет означает внимание, возможное приближение обломка. Оранжевый – более серьезное преду­преждение, когда осколок проходит вблизи станции на расстоянии от одного до трех километров и нужно предпринимать определенные действия. Красный цвет означает, что приближающийся осколок находится на расстоянии менее одного километра. Это значит, что экипаж должен перейти в корабль, надеть скафандры, загерметизировать люк и быть готовым в любой момент покинуть станцию. При попадании крупного осколка станцию сохранить невозможно: произойдет разгерметизация корпуса и, соответственно, мгновенное истечение атмосферы.

Ведется постоянный мониторинг имеющихся фрагментов мусора, и это правильно. В космос постоянно запускаются приборы и оборудование, поэтому нужно следить за окончанием срока их эксплуатации, периодом разрушения, а также за районами, где могут приземлиться-приводниться отделившиеся фрагменты.
Приведу пример: все мы – потребители, покупатели. Выбрасываем в мусорное ведро упаковки от приобретаемых товаров и различные пластиковые пакеты, которые затем попадают на свалку. Как вы думаете, сколько времени займет процесс их разложения?

В настоящее время многие страны переходят на экологическую упаковку. Первой страной, озвучившей проблему утилизации мусора, стала Испания. Из космоса прекрасно видны испанские свалки, которые находятся почему-то прямо на побережье. Я сначала не мог понять, что это за горы причудливой формы.
Могу заверить, что если человек и «гадит» в космосе, то по крайней мере следит за этим. Человечество, имея одну-единственную голубую и красивую планету (кстати, из космоса видно, что она действительно голубая и очень красивая), не добавляет ей здоровья. Поэтому одна из моих выставок фотоснимков, сделанных в космосе, станет называться «Язвы Земли». У меня уже есть экспозиция под названием «Краски Земли», где на снимках представлены пейзажи, созданные планетой как художником. Красками служат реки и озера, пустыни, скалы и тени от гор, а также следы жизнедеятельности человека на планете. Это открытые горные выработки, шахты, всевозможные карьеры. Хорошо видно в Африке, Бразилии и других странах, как техника вгрызается в Землю, а потом бросают раскопки, не проводя необходимой рекультивации.

Людмила Филатова:

– Сейчас много пишут о смещении магнитной оси Земли, о перемене полюсов, якобы магнитного поля не будет. Это действительно так? Как это скажется на МКС?
Александр Скворцов:

– Думаю, что смещение магнитной оси менее всего скажется на космической станции: как она летала с первой космической скоростью, так и будет летать. Может, изменится орбита за счет появления сопротивления. Могу сказать, что я не проводил научных экспериментов по изучению смещения магнитных полюсов и не имею статистических данных по этому вопросу. К слову, НЛО я также не видел – полет проходил в штатном режиме.

Владимир Калининский, крае­вед, с. Борки, Тюменский район:

– Александр Александрович, вы впервые в Тюмени?
Александр Скворцов:

– Да, впервые, и Тюмень очень понравилась. Поскольку прилетел ночью, то увидел яркий и красивый ночной город.

Владимир Калининский:

– Хотел бы задать вопрос как налогоплательщик. В текущем году на национальные космические программы запланировано около 115 миллиардов рублей из федерального бюджета. Целесообразно ли выделять такие суммы в нелегкое время? Не лучше ли улучшить качество питьевой воды, продолжить газификацию... Да и ракеты падают.
Александр Скворцов:

– На вопрос, во что целесо­образнее вкладывать средства, скажу следующее. Уверен, во всем должны быть баланс и гармония. Конечно, если в доме появится горячая и холодная вода, это значимо лично для вас. Но в масштабах страны не это самое главное, потому что существуют микро- и макрозадачи, которые ставятся правительством при распределении годового бюджета страны. Не будем забывать о национальной безопасности страны.

Причиной недавнего падения дорогостоящего спутника послужила элементарная ошибка. Но давайте вспомним недавние события в Мексиканском заливе. По-вашему, нужно предъявить претензии и к нефтяной компании, которая потратила огромное количество средств для того, чтобы компенсировать последствия
страшной экологической катастрофы, наступившей в результате разлива нефти. Хотя, не допустив ее разлива, средства пошли бы на другие цели. На мой взгляд, при решении таких вопросов не следует кидаться в крайности. Нельзя забывать ни о социально-экономической политике, ни о благосостоянии населения страны, ни о космосе. Развитие системы ГЛОНАСС – это национальная безопасность, что также является важным вопросом в масштабах страны. Мы не зря летаем в космос и проводим научные программы. Например, разработаны бактерии, при помощи которых можно очищать загрязненные нефтью участки суши и воды, уничтожая только нефтяные пятна. Метод эффективен и уже применяется.

Людмила Филатова:

– Вы один из инициаторов проекта для детей «Почтовый ящик МКС». Какие вопросы запомнились?
Александр Скворцов:

– Мне нравились все вопросы, и для меня в определенной степени это был разгрузочный момент. Нельзя считать, что какой-то вопрос умнее, какой-то не очень. Руководствовался твердым правилом – отправлять ответ только на следующий день. Старался подстраиваться под настроение ребенка, чтобы никого случайно не обидеть. Все-таки детская психология – сложная вещь. Будучи ребенком, однажды прочитал в каком-то из романов строки: «Он своей короткопалой рукой схватил ее за плечо...».

Я посмотрел на свои руки – у меня тоже не очень длинные пальцы, и... года два прятал их в кулак. Вот что значит неправильный ответ или неверная его постановка. Слово может возвысить, слово может убить. Кстати, благодаря почтовому ящику нашел врача своего полка.

Людмила Филатова:

– У вас чувствуется трепетное отношение к слову. Не собираетесь писать?
Александр Скворцов:
– Будучи учеником средней школы г. Моршанска и активно занимаясь спортивным ориентированием, я периодически пытался освещать в местной газете наши соревнования. Это была первая проба пера. В училище, будучи секретарем комсомольской организации, однажды в дневнике попытался проанализировать: почему, когда выхожу на трибуну и выступаю перед курсантами, несу детский лепет. Если выступает офицер среднего ранга, он говорит умнее и красивее. Когда выходит начальник, все восхищаются: «Вот это да!» Я тогда понял, что человек, обладающий полной информацией и умеющий правильно ее анализировать, сопоставлять и подавать в нужном виде, говорит и красиво, и умно.

Пока писать книгу о космосе не хочу, а вот о кандидатской в юридической сфере – думаю. Меня заинтересовало международное право, потому как космическое право входит в отрасль международного. Так что темных пятен в черном космосе немало.

Татьяна Тихонова:

– Говорят, большое видится на расстоянии, а вы всю Землю видели из космоса. Какие чувства и мысли испытывали, когда смотрели сверху?
Александр Скворцов:
– Земля удивительна! По­этому первое, что хочется сделать, это схватить видеокамеру или фотоаппарат и запечатлеть эту красоту. Когда делал выставку, специально не подписывал снимки. Зачем привязывать к какому-либо географическому объекту и отвлекать внимание? Хотелось показать, как сама Земля создает эти краски. Кстати, Земля умеет и шутить, «рисуя» свои полотна. Очень рад, что полетел второго, а не первого апреля. Это была бы радость для одесситов, они особенно любят отмечать день дурака. Так что мы не дали посмеяться Одессе, которую очень люблю.

Вероника Белоусова:

– Вы скучали в космосе по Земле?
Александр Скворцов:
– Не столько по Земле – ведь она не имеет границ. Есть границы юридические, есть физические – материки. Из космоса не видно границ между Чили, Аргентиной или Бразилией. Поэтому если говорить о каких-то экологических проблемах, то не надо забывать, что мир действительно не имеет границ. Если
в одном месте «напакостили», в другом обязательно аукнется.

Александр Скорбенко:

– Близится большой юбилей – 50 лет космонавтики, который будет отмечаться по всей стране и за ее пределами. Как вы считаете, основные вехи в космосе пройдены?
Александр Скворцов:

– В нашей стране сложилась традиция к определенным круг­лым датам подводить итоги, останавливаться, смотреть, туда ли идем. Пять десятков лет – значимая, красивая дата для государства, которое открыло век пилотируемой космонавтики. Нельзя забывать, что это произошло в Советском Союзе, чьим правопреемником стала Россия. Первый полет человека в космос достигнут неимоверным напряжением сил. Мы были первыми – об этом необходимо помнить.

Для космонавтов особенно священны две даты. Все, кто не задействован в подготовке к полету или присутствует в нашей стране в командировке, 9 марта едут в город Гагарин Смоленской области, а 27 марта – на место гибели Юрия Гагарина во Владимирскую область в Новоселово. Моя семья тоже побывала в этих местах. Юрий Алексеевич был лицом страны, его знает весь мир. Хочется, чтобы в нашем государстве появлялось больше таких лиц, которые достойно представляли бы страну на мировой арене.
Насчет подведения итогов – судя по всему, мы идем в правильном направлении. Просто необходимо расставлять приоритеты. Дай бог не растерять ранее созданный задел, знания, традиции. Дай бог, чтобы всегда сохранялась преемственность поколений, когда отец гордится сыном, а сын гордится отцом.

Александр Скорбенко:

– Мы рады, что в редакции состоялась такая встреча. Приятно увидеть человека,
в котором столько света, тепла и энергии. На мой взгляд, космонавты – это сверхлюди с повышенной требовательностью к себе. Как сказал один из журналистов газеты, в космос посылают только духовных людей. Поэтому не удивительно, что вы так трепетно отвечали на вопросы детей. Вы несете в мир гармонию, вы человек-лидер и не останавливаетесь на достигнутом. Благодарим за работу в клубе.

Маргарита Шаманенко, Константин Елисеев, Наталья Худорожкова, Вероника Белоусова и Татьяна Тихонова

Когда номер готовился к печати, в редакцию пришло известие о том, что Александру Скворцову присвоено звание Героя России.