За забором губернаторского дома

За забором губернаторского дома. .

■ Уважаемые читатели, 10—11 сентября в городе Тобольске состоится международный научный форум «Судьбы Романовых в судьбе Сибири». В его цели и задачи  входит содействие нравственно-патриотическому воспитанию, пробуждение интереса к истории страны и малой родины, активизация поисковой и исследовательской деятельности ученых и краеведов, формирование положительного туристско-информационного фона. Они совпадают и с целями конкурса «Народный туристический маршрут», который редакция объявила три года назад.

■ В текущем году в творческом состязании приняли участие 23 человека, причем некоторые прислали несколько работ. Добавим, что посетители редакционного сайта ответили на вопросы анкеты «Какую гостиницу вы выбираете». Четвертая часть опрошенных предпочла гостиницу «Славянская» в Тобольске. Выбор отеля определили в первую очередь рекомендации знакомых, далее шли телефонная справочная служба, Интернет, каталоги и реклама. Больше трети участников опроса назвали определяющим фактором уровень обслуживания.

■ Уважаемые читатели! Приглашаем вас участвовать в конкурсе, а также ответить на вопросы анкеты, которая находится на сайте газеты www.tumentoday.ru. Напомним, что положение о cмотре опубликовано в № 12 от 27 января 2010 г. Конкурс проводится редакцией газеты «Тюменская область сегодня» при поддержке департамента стратегического развития Тюменской области и тюменских турфирм «Трэвэл», «Глобус», «ТВОГ-Экспресс».

---

история
Каторжный, купеческий, глубоко провинциальный, православный – таким был Тобольск на протяжении нескольких столетий. Таким он остался и после февральского переворота 1917 года. Революция изменила жизнь страны, но далекую Сибирь перемены коснулись не сразу. Именно сюда, подальше от столичных мятежей, новая власть отправила в ссылку семью последнего русского царя Николая II.

------

• Дом Свободы

«На берегу стояло много народа – значит, знали о нашем прибытии», – записал в своем дневнике Николай II, когда царская семья прибыла в Тобольск. Горожане толпились на берегу, а те, кто посмелее, даже заходили по колено в воду, чтобы лучше разглядеть коронованных ссыльных.

Для Романовых в Тобольске выделили бывший дом губернатора, названный «Домом Свободы», но на момент приезда семьи он еще не был готов принять новых жильцов – отсутствовала мебель. Ее в спешном порядке закупали по всему городу. Татьяна Боткина, дочь царского доктора, приехавшая в тобольскую ссылку вслед за отцом, писала в воспоминаниях: «Макаров настоял на покупке для Великих Княжон рояля. Упорно искали для Их Величеств пружинные кровати, так как не хотели давать им походных, предназначенных для Их Высочеств и лиц свиты. В конце концов кровати были куплены в какой-то семье, поступившейся своим удобством». Какое-то время царской семье пришлось жить на теплоходе. В эти дни для них устраивались поездки по Иртышу к Абалаку и в район Сузгуна.

И вот в окружении толпы зевак Николай II с дочерьми, сыном и приближенными пешком отправились от пристани к новому жилищу. Слабая здоровьем Александра
Федоровна вместе с великой княжной Татьяной Николаевной ехали на повозке. К тому моменту дом только начали обносить двухметровым забором, потому почти месяц семье разрешались только прогулки по балкону, выходившему на плац-парадную площадь, а также в садике за домом. Дом огородили только в начале сентября. В дневнике Николай II оставил об этом запись: «Начали гулять в огороженном дворе перед домом; все-таки лучше, чем в сыром садике, так как тут солнце светит целый день».

• За забором

Забор вокруг дома, захвативший довольно большую часть плац-парадной площади, отгородил узников от внешнего мира и сделал их пребывание в Тобольске одним из наиболее загадочных моментов в истории города.

Двухэтажная губернаторская резиденция на девять месяцев стала домом для царской семьи. У Николая II с супругой была отдельная спальня, напротив располагалась комната царевича Алексея. Дочери делили большую угловую комнату второго этажа. Надо сказать, что в доме постоянно были проблемы с отоплением, особенно в холодное время года. В одном из писем родственникам Ольга Николаевна отмечала: «Здесь много солнца, но морозы, в общем, не сибирские, бывают часто ветра, а тогда холодно в комнатах, особенно в нашей угловой». Спальня великих княжон, по словам их учителя Пьера Жильяра, порой превращалась в «настоящий ледник», где температура опускалась до +6 градусов. От этого дети, иммунитет которых был подорван недавней корью, часто простужались. В доме нередко случались проблемы с канализацией, так как некому ее было прочищать.

На втором этаже здания находились просторный зал, рабочий кабинет и комнаты для прислуги. Первый этаж занимали столовая и хозяйственные помещения. Чердак Романовы использовали в качестве фотолаборатории, так как у каждого члена семьи имелся фотоаппарат. Внутри дома было довольно просторно. Кстати, сегодня большие комнаты в доме разделили на несколько маленьких. Дверь, ведущая на балкон, превратилась в окно, несколько изменилось крыльцо. Внутри дома мало что осталось от прежнего интерьера, разве что перила лестницы, ведущей на второй этаж. Свита расположилась в доме купцов Корниловых, стоявшем напротив, а также поселилась на квартирах горожан.

В марте 1918 года часть приближенных перевели в губернаторский дом. «Переезд свиты тоже был большим неудобством, – вспоминала Татьяна Боткина, – так как места в губернаторском доме было мало. Пришлось ставить перегородки и выкраивать комнаты из лестничных площадок. Екатерина Адольфовна (Шнайдер) должна была жить со своими горничными… Татищева поместили с Долгоруковым, что было обоим не очень приятно, так как они не вполне сходились характерами и часто спорили… (Сидней) Гиббс (учитель английского языка) должен был быть помещен с Жильяром, который занимал большую комнату, служившую часто Их Высочествам классной, но Гиббс
категорически отказался… и специально для него отремонтировали теплый и обширный, в два окна, каменный сарайчик…»

• Серые будни

Будни царская семья проводила скучно и рутинно за чтением книг и газет, игрой в карты, иногда ставили домашние спектакли. Дети, за исключением старшей дочери Ольги Николаевны, продолжали обучение с учителями. Особое значение члены семьи придавали прогулкам на свежем воздухе. Учитель Пьер Жильяр вспоминал: «Заготовить дрова для кухни и дома – это занятие было нашим главным развлечением на воздухе, и даже Великие Княжны пристрастились к этому новому виду спорта». Во дворе дома Николай II с детьми устроили пруд для уток, а также построили небольшую оранжерею.

На каждый религиозный праздник в губернаторский дом приглашался священник Алексей из стоявшей неподалеку Благовещенской церкви (ныне разрушена). Богослужения совершались в зале на втором этаже. Несколько раз Романовым и приближенным позволили побывать на службе в самой церкви. Это стало важным событием для семьи. Александра Федоровна отмечает в дневнике: «В 12 (часов) ходили на службу в Благов(ещенский) Соб(ор) пешком, я на своем кресле, через городской сад, солдаты расставлены на всем пути, толпа там, где переходили улицу. Очень неприятно, но, однако, благодарна за то, что была в настоящей церкви, за 6 месяцев (впервые)». Комиссар Василий Панкратов, организовавший эти походы в церковь, вспоминал: «Николай II и дети, идя по саду, озирались во все стороны и разговаривали по-французски о погоде, о саде… По выражению лиц, по движениям можно было предполагать, что они переживали какое-то особенное состояние. Анастасия даже упала, идя по саду и озираясь по сторонам. Ее сестры рассмеялись, даже самому Николаю доставила удовольствие эта неловкость дочери».

Отношение охраны к узникам до октябрьского переворота было довольно лояльным. Великие княжны и сам Николай II часто разговаривали и играли в домино со стрелками. Девушки дарили им на рождество шапки, шарфы и жилеты, связанные своими руками. А те, в свою очередь, передавали семье конфеты, сахар, торты и копченую рыбу от тоболяков, а также молочные продукты от монахинь Иоанно-Введенского монастыря. Существовал даже план переезда семьи в монастырь. Камердинер Александры Федоровны Алексей Волков вспоминал: «Однажды меня туда послали с целью осмотра Государь с Государыней. Я должен был осмотреть новый дом и распределить помещения… Игуменья была очень обрадована этим известием и приказала одной из монахинь показать мне дом… Он был очень хорош и удобен, но без рам. Поместиться возможно было всем и даже с известными удобствами. Имелась маленькая домовая церковь, и игуменья обещала закончить постройку в течение одной недели». Но дальше разговоров дело не продвинулось.

• В ожидании неизвестности

Несмотря на кажущуюся свободу, членам семьи не давали забыть, что они всего лишь узники. «Одним из наибольших лишений во время нашего тобольского заключения было почти полное отсутствие известий, – вспоминал Пьер Жильяр. – Письма доходили до нас очень неаккуратно и с большим запозданием, что же касается газет, то мы должны были довольствоваться жалким местным листком, печатавшимся на оберточной бумаге; в нем сообщались лишь запоздавшие на несколько дней и чаще всего искаженные и урезанные известия. Между тем Государь с тревогой следил за развернувшимися в России событиями.

Он понимал, что страна идет к гибели… Я тогда в первый раз услышал от Государя выражение сожаления об его отречении».

Взаперти особенно тоскливо было детям. Татьяна Боткина, поселившаяся в доме Корниловых, из своей комнаты часто наблюдала за происходящим во дворе и окнах губернаторского дома. В воспоминаниях она пишет: «Их Высочества, несомненно, очень скучали: так часто их можно было видеть сидящими на подоконниках в зале и смотрящими по часу или два на пустынные улицы Тобольска. Развлечений было очень немного: сперва устроили они себе ледяную гору и ежедневно катались на ней, раскрасневшиеся от мороза, такие хорошенькие в своих серых костюмах и темных меховых шапочках, или устраивали на этой же горе грандиозную возню с Алексеем Николаевичем». Ледяную горку вскоре разрушили охранники. Им показалось, что, взбираясь на нее, узники могли общаться с прохожими за забором. На качелях, устроенных во дворе, не разрешалось раскачиваться выше определенного уровня.

Ситуация изменилась в апреле 1918 года. Не в лучшую сторону. Было принято решение перевезти семью в Екатеринбург. Из-за болезни наследника ехать пришлось Николаю II с супругой и дочерью Марией. Оставшиеся дети должны были присоединиться к ним позже. Расставание и неизвестность оказались тяжелым испытанием для членов семьи. Пьер Жильяр вспоминал о первых минутах разлуки детей с родителями: «Я до сих пор мысленно вижу, как Великие Княжны возвращаются к себе наверх и проходят, рыдая, мимо дверей своего брата». Слезы девушек были предвестниками еще больших страданий.

«Уехали... Стало скучно, как будто при потере, – писал Алексей Волков. – Прежде в доме было некоторое оживление, теперь же мертвая тишина и уныние». В мае 1918 года охрану губернаторского дома заменили на более радикально настроенную. По словам Алексея Волкова, «охрана состояла почти всецело из нерусских». Великим княжнам не только запрещалось без разрешения спускаться на первый этаж, не говоря уже об уличных прогулках, но и предписывалось на ночь оставлять открытой дверь своей комнаты. Все жители дома теперь обязаны были ежедневно проходить перекличку, как заключенные.

Наконец здоровье царевича Алексея улучшилось, и царские дети стали собираться в дорогу. По договоренности с родителями, боясь обысков и конфискаций, перед отъ-
ездом великие княжны несколько дней зашивали в свои платья оставшиеся семейные драгоценности. Горничная Александра Теглева вспоминала: «Зашили мы драгоценности еще в шляпы княжон между подкладкой и бархатом. Кроме того, у княжон были серые костюмы из английского твида… мы отпороли с них пуговицы и пришили драгоценности, обернув их ватой и черным шелком. Под блузку надели на себя много жемчугов».

20 мая три великие княжны с братом и частью приближенных сели на теплоход «Русь», тот самый, который привез их в провинциальный сибирский город. Вслед за отъездом детей одна газета написала, что с тех пор, как последние Романовы покинули город, Тобольск снова стал никому не интересен.

Виталий КАЛАШНИКОВ, г. Тюмень

Фото из архива автора